Two daddies and Two babies

Сан и Уён проводят совместный вечер совсем не там, где бы им хотелось. Но что делать, когда тебе поставили условие о том, что если ты не понесёшь наказание за то, что натворил, контакты с Юни будут сведены к минимуму и осуществляться лишь под строгим присмотром Чимина… Так что, теперь приходится сидеть в подвале. Холодном, неуютном и жутком. В нём находятся всего два стула, на которых как раз таки приходится сидеть, причём они такие жёсткие, что, кажется, их задницы скоро расплачутся… Ещё тут есть письменный стол, кресло и огромный шкаф, который заперт на замок… В принципе, при всём большом желании, никто из них не смог бы его открыть, так как очень крепко привязан… Радует конечно, что их оставили одетыми, но даже через слой одежды чувствуются дурацкие, грубые верёвки и то, насколько сильно они давят… — Пиздец неудобно конечно… — раздражённо бормочет Уён, дёргаясь на стуле и чувствуя себя каким-то опасным преступником, а не просто человеком, который самую капельку оступился… — Согласен… Он завязал эти верёвки, будто хочет нас придушить… — вздыхает Сан, смотря прямо перед собой. — Мы не сделали ничего настолько страшного, блять! Дали бы мне лично поговорить с бэйбиком, мы бы быстренько все вопросы обсудили и разрешили! А это всё — какое-то идиотство… Тут Уён чувствует холодное лезвие около своего горла и сглатывает, медленно поднимая взгляд. — Я не разрешал вам говорить, убожества. Это во-первых. А во-вторых, ты назвал мои решения идиотскими? Ты правда так считаешь? — спокойно спрашивает Чимин, смотря в глаза младшего холодным взглядом. — Н-нет… Извините, Мистер Пак… — заикаясь произносит юноша, — Уберите пожалуйста... Эм… Нож… Я боюсь острых предметов… — Ради справедливости, мало кто их любит… Мы же не нанесли Юнги физического вреда, пожалуйста, не наносите его нам… — просит Сан, взволнованно смотря на мужчину. — Любое действие чревато последствиями. И последствия за тот кошмар, который вы натворили для вас именно такие. Знаете, я очень добрый, понимающий и эмпатичный человек. Но все эти качества уменьшаются в тысячу раз, когда дело доходит до того, кого я люблю больше всех, на этом свете, — произносит Чимин и надавливает лезвием чуть сильнее, а затем резко убирает его, обходит мужчин и встаёт прямо перед ними, сложив руки на груди. — Нам пизда… — совсем тихо шепчет Уён и получает пощёчину, из-за чего жмурится и шипит от боли. — У меня идеальный слух. Попрошу не выражаться в моём присутствие, имейте хоть каплю уважения, ладно? Хотя, от кого я это прошу? От тех, кто даже в штанах свои никчёмные члены держать не может? — фыркает Чимин и отходит от них, кладёт нож на стол, а сам садится в кресло и смотрит на бледную парочку. — Ничего они не никчёмные… — обиженно бормочет Сан, и Уён активно кивает. — Да-да! Между прочим, очень даже рабочие! Иногда правда слишком… Это они вообще виноваты в той ситуации, а не мы! — уверенно произносит Уён, смотря в глаза Мина. Тот поднимает брови и усмехается, а затем снова берет нож в руки и вертит его, рассматривая с задумчивым видом. — Что ж, мы легко можем это исправить. Просто отрезать их. Как вам идея? Раз уж виноваты лишь они… Лучшим решением будет избавиться от них, — с милой улыбкой предлагает Чимин и тихо хихикает, когда парни бледнеют ещё сильнее. — Эээ, Уён совсем не это имел в виду! Не надо ничего отрезать, не надо, мы очень извиняемся за то, что натворили и полностью осознаем, что это лишь наша вина… — произносит Сан, осуждающе смотря на Уёна. — Эй, а на меня-то не пизди, ладно?! Я всё прекрасно понимаю, просто пошутил! Что, уже и шутить нельзя?! Пиздец блять… Мне правда очень жаль, но что я могу сделать?! С Юнги Вы мне не даёте поговорить, а я бы хотел, и… — возмущённо произносит Уён, но Чимин его останавливает. — Я бы тоже много чего хотел. В особенности, чтобы ты помолчал и послушал меня. Я даже вас привязал, чтобы вы просто спокойно послушали меня, без выступлений. Я думал, что рты затыкать не нужно, но, кажется, ошибался. Я уже дал шанс поговорить тебе с Юнги. И Сану дал. Обоим вам. Я доверился, так как знаю вас уже очень давно и правда не думал, что своими действиями нанесёте вред его психике. Знаете, какая она у него? — задаёт риторический вопрос Чимин и берёт в руки хрустальную вазу с розой, которая стояла у него на столе, — Примерно такая же крепкая, как эта ваза. Только ещё представьте, что на ней куча царапин и трещин. И обращаться с ним нужно максимально бережно, не подвергать стрессу и испугу. Я предупреждал вас об этом десяток раз, перед тем, как доверить Юнги. Вы справились с этим? — серьёзно спрашивает Чимин. Сан смущённо опускает взгляд в пол, а вот Уён поджимает губы и смотрит на Чимина возмущённым взглядом. — Вы так говорите, будто мы специально это сделали! Ошиблись, просто ошиблись, все люди ошибаются и учатся на своих ошибках, это нормальный процесс! Я извинился перед Вами, перед Юнги Вы мне сделать этого не даёте! Что мне делать-то?! — раздражённо вскрикивает Уён и дёргается. Чимин вздыхает и качает головой, а затем встаёт из-за стола и подходит к юноше. Он садится перед ним и заглядывает в глаза, смотря печальным взглядом. — Если ты не понимаешь, что я пытаюсь вам донести, я скажу прямым текстом. Психика Юнги — неустойчива. Слишком большой стресс и он может буквально сойти с ума. Когда я ввожу его в маленькое состояние, это одно. Но когда он падает в него сам, особенно в состояние ребёнка до трёх лет, это очень опасно. Знаешь, это как самозащита. После того, что он увидел у вас, я не мог вывести его из этого состояния два дня, и мне потребовался психиатр, чтобы он помог Юнги вернуться в своё привычное состояние. Ты не осознаешь, насколько сильный вред вы оба причинили его психике. И вы должны на коленях передо мной раскаиваться, а не сидеть тут и выёбываться, — серьёзно произносит Чимин, прожигая младшего взглядом. — А как на коленях, если Вы нас привязали?.. — спрашивает растерянно Сан, поднимая взгляд на Чимина. Тот тяжело вздыхает и возвращается за свой стол, а затем нервно усмехается. — Я имел в виду, что это нужно было сделать раньше. Когда вы только совершили эту мерзость. А не звонить мне и говорить, что «нам очень жаль». Я рад, что вам очень жаль. Но не вам разгребать последствия, не так ли? Мне хочется сделать с вами очень много вещей за то, какой вред вы нанесли моему любимому человеку. Заставить пережить тоже самое, что пережил он. И я вполне могу это сделать, вы оба знакомы со мной и прекрасно это знаете. Но я не хочу сегодня применять гипноз или применять физическое насилие. С первым я могу переборщить, так как очень зол сейчас, а второго я не фанат. Ваше наказание будет заключаться в том, что нужно будет посмотреть видео. Думаю, после того, как вы его посмотрите… Осознание придёт. По полной программе. Вы думаете, что просто повеселились, сделали небольшую ошибку, со всеми бывает. Я несколько раз акцентировал ваше внимание на том, что он не должен застать вас за интимными сценами, когда мы общались про ваше общение. Вы решили пропустить это мимо ушей. Что ж, думаю, после увиденного, вы запомните этот запрет надолго, — холодно произносит Чимин и достаёт из ящика стола ноутбук. — Ээ, и что мы будем смотреть? Неожиданный поворот… — удивлённо бормочет Уён, но замолкает, после убойного взгляда старшего. — Простите, нам правда очень жаль… И Уёну и мне, нам обоим… Уён просто сейчас не хочет казаться слабым, он плакал вчера всю ночь из-за того, что волновался за Юнги… Нам правда стыдно… — произносит Сан, смотря на Чимина. — Я верю в это. Но хочу чтобы вам не просто было стыдно. А чтобы вы раскаивались, — спокойно произносит Чимин и запускает видео, поставив ноутбук на стол. На экране появляются сцены с Юнги, где его бьют, насилуют, избивают, унижают… Сцены, где он смотрит на каких-то левых людей, которые делают это же друг с другом… Сцены, где он стоит весь в крови, на коленях, и умоляет перестать над ним издеваться… Уён не может больше всего этого вынести и очень громко кричит, чувствуя, как внутри что-то ломается…

***

— Тшш, боже, милый, тише… — взволнованно шепчет Сан, обнимая дрожащего от шока младшего и стараясь его успокоить. — С-Сан?.. Г-где Юн-нги?.. — заикаясь спрашивает Уён и продолжает плакать, уткнувшись лицом в грудь любимого. — Он у себя дома, с ним всё хорошо… Солнышко, успокойся, пожалуйста… Сейчас только три ночи, тебе нужно спать… С Юни всё в порядке… — успокаивающе произносит Сан и поглаживает Уёна по талии, — Я рядом… — Мх… — только и отвечает Уён и продолжает тихо плакать, чувствуя себя маленьким, никчёмным и тупым комочком, который не в силах ничего сделать для того, чтобы улучшить ситуацию… — Я люблю тебя, малыш… — ласково шепчет Сан и целует младшего за ушком, продолжая нежно обнимать. — И я тебя люблю… Всё будет хорошо, правда? — тихо спрашивает Уён и всхлипывает. — Конечно, кроха. Всё будет в порядке, — успокаивающе произносит Сан и прикрывает глаза, прижимая младшего к себе и стараясь согреть своей любовью. Слишком больно видеть то, как его маленькая вселенная страдает, плачет и переживает… Сан ужасно себя чувствует из-за этого. Из-за того, что допустил всё это… Теперь остаётся лишь поддерживать своего любимого и надеется на то, что тому станет лучше… Сан сделает всё для того, чтобы исправить эту ситуацию. Всё, чтобы вернуть яркую улыбку, которая светит ярче солнца и убрать эти ужасные слезы с его лица. На нём должны быть только слезы радости. Но уж точно не боли, а особенно такой… Сан буквально физически чувствует боль и вину, которая так и прет от младшего, который очень сильно страдает… — Душа моя, я обещаю, всё будет в порядке. Постарайся поспать, я рядом, — ласково шепчет Сан на ухо младшему и целует того в висок. — Люблю… — тихо отвечает на это Уён и снова проваливается в сон, но к сожалению, не на долго…

***

Утром. — Ты уверен, что он сможет нас простить?.. — тихо спрашивает Уён, когда они выходят из машины. Сан тяжело вздыхает и смотрит на любимого, который вчера весь вечер был сам не свой. От его постоянной яркой улыбки не осталось и следа, а всю ночь он проплакал, очень сильно сожалея о том, что они натворили. Поэтому, сегодня они решили приехать утром, как только проснулись, чтобы извинится ещё раз. Сан уже готов встать перед Чимином на колени, лишь бы тот позволил им поговорить с Юни и попросить прощения у него… Все звонки он игнорировал, как и несколько сотен сообщений от Уёна… До Монстра дозвониться тоже было невозможно… В общем, стрессанули они оба знатно… — Надеюсь, солнце. Я на это очень надеюсь и верю в это, — произносит Сан, стараясь улыбаться, а затем звонит в дверь, очень надеясь, что им откроют… И к их общему счастью, через три минуты дверь открывается, и они видят растрёпанного и сонного Чонгукки, в пижаме состоящий из маечки и юбочки, которая настолько короткая, что Сан даже немного краснеет и старается смотреть мальчику в глаза, а не вниз… — Так-так-так, зачем это вы пришли? Да ещё так рано! — возмущённо произносит мальчик и прищуривается, смотря на старших. Уён удивлённо смотрит на него, а затем на часы на своей руке. Двенадцать часов дня, блин… И это рано?! — Мы пришли, чтобы… — начинает Сан, но его перебивают. — Стоп-стоп-стоп! Вы мне очень кое-кого напоминаете! — вскрикивает Чонгукки и тычет пальчиком на стену, которая находится над полкой для обуви. Уён переводит на неё взгляд и видит большой лист, на котором написано «Самыи апасные преступнеки сталетия», а под этой надписью два рисунка, на которых изображены люди, которые совсем немного похожи на них, но, если честно, больше на их прабабушек… — Ничего общего мы с ними не имеем! Пожалуйста, можно пройти в дом? Ненадолго. У нас очень важное дело, — серьёзно произносит Уён, смотря в глаза младшего. — Хм… Надо подумать, Чонгукки не знает, как поступить… — бормочет себе под нос мальчик и поджимает губы, задумавшись, а затем, спустя минуту кивает, — Чонгукки решил, что вы можете зайти! Только с одним условием, завтра, вы мне привезёте сто чупачупсиков! — с довольным видом ставит условие мальчик, а пара вздыхает с облегчением. — Спасибо… — бормочет Уён и раздевается, а затем разувается, и благодарит Чонгукки, когда тот вешает его куртку, а затем и его парня. — Пожалуйста! У Чонгукки очень хорошие манеры, он самый вежливый, красивый, прелестный, умный, необыкновенный, потрясающий, блистательный мальчик во вселенной! А, и конечно, самый скромный! — важно произносит Чонгук. — Заметно… — усмехается тихо Сан и следует за мальчиком, взяв Уёна за руку. Они проходят на кухню и за столом Уён видит Тэхёна, который судя по всему, чем-то очень недоволен… Он пытается прожечь дыру взглядом в них… Ну, может и не пытается, но ощущение примерно такое… А ещё он сжимает руки в кулаки… А они у него совсем не маленькие, да… — Д-добрый день… — заикаясь здоровается Уён и старается максимально дружелюбно улыбнуться, но очко сжимается знатно… — О, вы не переживайте из-за Тэхёни, он по утрам всегда немножко не в духе! — успокаивающе произносит Чонгукки и кивает на стол, — Садитесь, Чонгукки сейчас сделает вам чаёчек! — Чонгук, мы же говорили о том, что незнакомцев в дом мы больше не пускаем, после случая с Джеем, — сквозь зубы цедит Тэхён, продолжая смотреть на бледную парочку. — ТэТэ, успокойся! Это лучшие друзья Юни, ты же знаешь Уёна! Просто не узнал его без косметики! Он приходил к нам совсем недавно… Не пугай их, они пообещали мне сто чупачупсиков! — серьёзно произносит мальчик и машет указательным пальчиком. Уён и Сан в это время присаживаются за стол, подальше от злого парня, который всё никак не может взять себя в руки… И от его взгляда внутри становится как-то не уютненько… — Блять, а тебя легко подкупить… Зачем вы пришли? Юнги с Чимином только проснулись… Что вам от них нужно, а? Юнги себя вчера очень плохо чувствовал, гулять он сейчас точно никуда не собирается… — фыркает Тэхён и отпивает чай. — Плохо?.. А из-за чего?.. — аккуратно спрашивает Уён, желая понять, знает ли Тэхён причину этого… Точнее целых две причины, которые сейчас с ним в одной комнате… — Не знаю, он приехал от вас в истеричном состоянии, Чимин его пытался уложить полночи спать, но тот рыдал и из-за этого я тоже не смог выспаться… Он был чем-то очень сильно обеспокоен… Не знаю… Может вы мне расскажете? — спрашивает Тэхён и прищуривается. — Ах, Чонгукки уверен, что на него просто напал туалетный монстр, который чуть-чуть его напугал! И заставил плакать… Просто Юни вчера был очень-очень маленьким! Он обычно таким становится, когда его что-то сильно шокирует или пугает… И это был туалетный монстр, в домике Сана и Уёна! Он может даже его укусил, хм, не знаю! — говорит свою догадку Чонгукки и ставит перед гостями чай с медом. — Или два монстра сделали что-нибудь похуже… — фыркает Тэхён, смеряя пару недовольным взглядом. — ТэТэ, не будь настолько грубым! Ах, не обижайтесь, у него голоса в голове ему всякие гадости иногда говорят, такое бывает… — успокаивающе произносит Чонгукки и мило улыбается. — А… Понятно… — кивает Уён, и сглатывает, опуская взгляд в пол. Они ведь правда поступили, как настоящие чудовища… Нельзя было быть настолько мерзкими и бессовестными… Просто нельзя было допустить даже мысль о таком поведении… Зачем они это сделали?.. Зачем? Чего им стоило минутное удовольствие? Всего вот этого… Они довели бедного мальчика до истерики, заставили всех членов его семьи беспокоиться… Почему нельзя было сделать всё по-человечески?.. Просто дождаться, пока Юни уйдёт, а затем заняться сексом… Нет блять, нужно было вести себя, как животные! Как же мерзко, боже… От самого себя… И так бесконечно стыдно… — Уён и Сан?.. — удивлённо спрашивает Юни, который заходит на кухню в пижаме, с принтом хеллоу-китти. Уён тут же поднимает на него взгляд, а затем резко встаёт и подходит к нему, а Сан следует за любимым. Уён уводит мальчика в соседнюю комнату, понимая, что при публике поговорить нормально они точно не смогут… Чонгукки наблюдает за этим всем с очень большим интересом, а затем садится рядом с Тэхёном и нахмуривает бровки. — ТэТэ, а куда это они пошли? Давай проследим за ними! — громким шёпотом предлагает мальчик и качается на стуле, а старший тяжело вздыхает и утыкается лбом в стол. — У меня в голове творится какой-то пиздец, Чимин должен прийти и дать мне таблетки, до этого момента попрошу меня не трогать, ладно? А то у меня навязчивое желание разъебать себе бошку стулом… Так болит… Мне вообще нужно спать как можно больше, а не полночи скакать и успокаивать рыдающего Юнги, который намертво вцепился в Чимина… Я даже не мог понять, что случилось, он двух слов связать не мог… Я очень перенервничал… — тяжело вздыхает Тэхён, и чувствует нежные объятия младшего. Мальчик аккуратно обнимает его и гладит по спине, а затем целует в макушку. — Не слушай плохие голоса, они все бяки и какашки! А ТэТэ самый-самый крутой, лучший, красивый, милый, вообще супер-класс! Чонгукки любит ТэТэ… — застенчиво шепчет мальчик, а старший усаживает того к себе на колени и обнимает за талию. — Я тебя тоже люблю, маленький… Просто тяжелее немного всё воспринимать, когда в голове какой-то кавардак… — тяжело вздыхает Тэхён и поглаживает мальчика по голове. — Я дам тебе целых пятьдесят чупачупсиков завтра! Прикинь, это так много! Наедимся по полной! — довольно произносит Чонгук и хихикает, — И у тебя будет хорошее настроение! — Ага… Так стоп, а куда эти двое пропали? — удивлённо спрашивает Тэхён, будто приходя в себя и мотая головой по сторонам. — Ушли же куда-то… Всё хорошо, не переживай, ТэТэ! Чонгукки хочет обниматься… — хнычет мальчик, прижимаясь к старшему и не отлипая от него. — Ну ладно… — растерянно бормочет Тэхён и мотает головой по сторонам, а затем вздыхает и отпивает чай из кружки, раздумывая о том, как себя сейчас чувствует Юнги… — Может домой ушли? Наконец-то… Ненавижу, когда сюда кто-то посторонний приходит… После того случая с тем ублюдком… Тошнит от одной мысли о том, что что-то подобное может снова произойти… — вздыхает Тэхён. — Согласен… Ну ничего, давай отвлечёмся от этих глупых мыслей и займёмся чем-то более интересным! — с довольным выражением на лице произносит Чонгук и сползает с колен старшего, а затем поворачивается к нему спиной и задирает юбку, демонстрируя нечто необычное… Трусиков на нём сегодня не имеется, а вот из одного места торчит пробка с красным, драгоценным камнем на кончике… Боже… Тэхён закрывает лицо руками и сильно краснеет, стараясь стереть то, что увидел, из памяти. — ЧОН ЧОНГУК, БЫСТРО НАДЕЛ ТРУСЫ И УБРАЛ ЭТО БЕЗОБРАЗИЕ С... Из… ИЗ СЕБЯ!

***

Сан заходит в комнату последним и закрывает дверь на замок. Юнги присаживается на кровать и взволнованно смотрит на старших, которые садятся по обе стороны от него. Он опускает взгляд в пол и Сан тяжело вздыхает, а затем собирается с силами, чтобы начать говорить. — Юни… — начинает он, но его тут же перебивают. — Юнги. Я… Я взрослый сейчас… Прям совсем взрослый… — произносит мальчик, серьёзно смотря на него. — Ой… — удивляется Сан и тут же забывает всё, что хотел сказать ему… Он готовился к разговору с Юнги, который маленький, но не совсем… Но не был готов к… Взрослому… Они редко общались с ним в таком состоянии, и то, только рядом с Чимином… Непривычно… Сан надеется, что Чимин их не четвертует, когда узнает, про что они тут разговаривали… И с кем… Он то наверное не в курсе… Спит ещё… А они тут разговаривают… Страшно немного… — После того, как я становлюсь очень маленьким, я день после этого во взрослом состоянии обычно… Мозг старается прийти в себя и снова адаптироваться… Вот… — объясняет мальчик и хлюпает носом, — Я чуть-чуть простудился ещё, извините… — бормочет он и опускает голову вниз, пытаясь скрыть мокрые глаза. — Солнышко, не нужно прятать то, что ты плачешь… Ты не представляешь, насколько мне стыдно… И мне так жаль, что нам пришлось заставить тебя это всё пережить… Прости пожалуйста… Серьёзно, мне так жаль, я очень люблю тебя и ценю нашу дружбу… Нам обоим очень стыдно… — с большим сожалением произносит Уён, смотря на младшего и Сан кивает. — Да… Ради минутного удовольствия… Не стоило подвергать тебя такому стрессу… Извини… Пожалуйста… — просит прощения Сан и прикусывает губу, стараясь не заплакать из-за того, насколько разбитым выглядит мальчик, да и его возлюбленный не особо лучше. — Я ведь тоже… Тоже просто следствие того, что люди решили поразвлечься и не подумали о последствиях. В результате — зачали меня. Никто не планировал. Никому я был не нужен. Просто хотелось быстрого удовольствия. И мне эта ситуация просто напомнила об этом.. Вы совершили то, чего можно было не делать, можно было догадаться, что мне тяжело будет это вынести. Я очень впечатлительный человек. В маленьком состоянии в тысячу раз впечатлительнее. И… Чимин говорил вам много раз о том, что при мне таким не нужно заниматься… Но вы пропустили это мимо ушей… — тихо произносит мальчик и всхлипывает. — Мы правда… Просто посчитали это чем-то не столь важным, и отнеслись к этому не так, как должны были. Нам было весело, думали, что ничего страшного не будет… А в результате, заставили и тебя страдать, и нас самих страдать… Извини пожалуйста за это. Серьёзно, мы очень извиняемся за то, что произошло, — серьёзно произносит Сан, смотря в глаза младшего. — От себя хочу добавить, что мне очень жаль, что ты появился при таких нехороших обстоятельствах… Люди правда иногда думают половыми органами, а не головой… И в итоге могут случайно забеременеть, или заболевание подхватить, бывает даже смертельное... Либо оказаться вот в такой ситуации, как мы… И напугать бедного друга, — произносит Уён и тяжело вздыхает, — Прости нас… Ты правда чудо, которое пережило слишком много всего ужасного, и мы не должны напоминать тебе об этом… Даже, если это происходит неосознанно и таким способом… — Я просто… Понимаете… Просто… — пытается начать Юнги, но запинается и закрывает лицо руками, а затем тихо всхлипывает, — Я понимаю специфику BDSM отношений, я понимаю про подчинение и доминирование, про систему наказаний, про то, что это всё нормально… Просто… Не могу я понять садизм и мазохизм… Совсем не могу… Мы с Чимином и Намджуном-хёном очень много раз про это разговорили, и с Чонгуком-хёном тоже… Я как-то более-менее принял, что этим двоим нравится… Ну нравится и нравится, ладно… И то с трудом воспринимаю, когда Намджун может его шлёпнуть или дать пощёчину… Мне сложно воспринимать эти вещи не как насилие… Но между Намджуном и Чонгуком я это более-менее принял, что это норма… Или скорее мне помог это понять Чимин… Потому что сначала у меня было жесткое отрицание… Но как-то со временем попытался вбить себе в голову, что Чонгуку хорошо, Намджун его любит, а это, ну… Ну такое бывает… Наверное нормально, не убивают же они друг друга… Вроде… Но когда я вижу такое между другими людьми… Мне кажется, что это настоящее насилие. Что эти люди друг друга убивают. Что ещё минута, и кто-нибудь из них будет мёртв. В моей голове это буквально как навязчивая идея всплывает… И я просто не могу переключиться на другие мысли. Поэтому я так сильно испугался… Тоже самое было, когда Чонгук мне показал порно, где садизм ярко показывался… У меня была истерика несколько дней. Я просто не могу принять, что людям это нравится. Меня били начиная с рождения и до семнадцати с половиной лет. Я ненавижу это всё. Я просто… Просто не могу… Я не хочу видеть такое… Чонгуку нравится, Намджуну нравится, ладно… Я смог через несколько лет принять это… И то, с большим трудом… Я просто не вмешиваюсь в их отношения именно в плане этом… Я спокойно могу общаться с ними и любить их, спокойно проводить время… Без упоминания всей этой жестокости… Я не вижу их в этом и стараюсь не думать о том, что порой происходит за стеной их спальни… Да и не сильно меня это беспокоит, если честно… Но когда я вижу это вживую… Ещё и между л-людьми, к-которые и-мои… Д-друзья… Я п-просто… П-просто… Н-не хочу это видеть… — последние слова мальчик произносит еле слышным шёпотом и начинает плакать, уткнувшись лицом в колени. — Котёночек, боже, извини нас пожалуйста… — искренне говорит Уён и обнимает его, прижимая к себе, а после тоже начинает тихо плакать, не в силах сдержать эмоции. — Мы никогда больше не будем подобным заниматься, хорошо? Ты никогда не увидишь нас в таком свете, я тебе обещаю. Мы будем вести себя как взрослые и ответственные люди, а не как два идиота… Правда, милый… Извини нас, пожалуйста, — в сотый раз за сегодняшний день просит прощения Сан, и тоже его обнимает и гладит по волосам. — Точно-точно?.. — спрашивает Юнги и хлюпает носом, вытирая сопли рукавом пижамы. — Конечно, милый, — ласково произносит Сан и берёт с тумбочки салфетки, даёт их обоим младшим и тихо выдыхает, наблюдая за ними. — Я всегда-всегда буду тем, кто будет тебя поддерживать, дарить радостные эмоции и помогать в сложных ситуациях, а не тем, кто будет эти сложные ситуации устраивать, малыш… Я клянусь тебе, — серьёзно произносит Уён, вытирая слезы. — И я. Мы извлекли урок из этой ужасной и непростительной ошибки, — кивает Сан, а затем видит, что мальчик наконец поднимает голову и смотрит то на одного, то на другого, опухшими красными глазками. — Это ошибка и правда непростительная… Но вот я… Я вас прощаю. Вы мои лучшие друзья, и я вас очень сильно люблю… Пожалуйста, давайте делать друг друга счастливее, а не пугать… — с небольшой улыбкой произносит Юнги и старается обнять обоих, — Сан, ты широкий… — недовольно бормочет мальчик, заставляя старших тихо смеяться. — Не зря его имя переводится как «Гора». Что-то в этом есть… — с усмешкой произносит Уён и чмокает младшего в макушку, — Я очень люблю тебя, Юни… — И я вас… Очень-очень… Спасибо, что нашли в себе смелость извиниться и признать свои ошибки. Это очень многого стоит… Я правда очень рад, что у меня такие замечательные друзья… Иногда дурачки конечно… Но… Со всеми бывает порой… — с небольшой улыбкой произносит Юнги и вздрагивает, из-за внезапного и очень громкого стука в дверь. — Судя по силе стука — это Монстр… — произносит тихо Уён и сильно бледнеет. — Не переживайте! Всё хорошо, — успокаивающе произносит Юнги и сползает с кровати, подходит к двери и открывает её, а спустя секунду в комнату врывается разъярённый Намджун… — ЧТО ВЫ ТУТ ДЕЛАЕТЕ, А?! КТО ВАМ РАЗРЕШИЛ ВХОДИТЬ В ЭТОТ ДОМ, ЕЩЕ И ТАЙНО?! ИЗВРАЩЕНЦЫ ЁБАННЫЕ, ПОШЛИ ВОН, ЧТОБЫ Я ТУТ ДАЖЕ ВОЛОС ВАШИХ НЕ ВИДЕЛ! ПОШЛИ ОТСЮДА, КУДА ПОДАЛЬШЕ, БЛЯТЬ! НАШЛИ МЕСТО И ЧЕЛОВЕКА, С КОТОРЫМ МОЖНО ПОБОЛТАТЬ, ТОЖЕ МНЕ! Я СЕЙЧАС ВАМ ОБОИМ РАЗОБЬЮ ЕБАЛЬНИКИ И ОТОРВУ ХУИ БЕЗ ПОМОЩИ ЧИМИНА, ЧЕСТНОЕ СЛОВО!! — орёт Намджун так, что кажется, стены даже немного трясутся, а ещё Уён и Сан вместе с ними, но это уже точно, а не кажется… — Я н-не л-люблю к-когда к-кричат… — произносит дрожащим голосом мальчик и сползает вниз по стене, а затем начинает рыдать, закрыв уши руками. — Ой… — запинается Намджун и видит, что в комнату заходит сонный Чимин, который судя по его помятому виду, только что проснулся… — Какое утро бывает лучше того, когда один будит тебя и рассказывает про то, что на потолке сидит огромный осьминог, который хочет нас всех сожрать, второй крутит голой задницей перед твоим лицом и случайно пукает, третий вообще пропал, и вдруг обнаруживается рыдающим в кладовке от действий трех ебланов, ах! Лучшее утро в моей жизни! — с широкой улыбкой произносит Чимин, прожигает всех троих взглядом, берёт Юнги на руки и быстрым шагом выходит из комнаты, — Драться запрещаю! — на последок выкрикивает он, и уходит к лестнице. — Ну нам пора… — нервно произносит Уён и встаёт, начиная потихоньку двигаться к выходу, за руку со старшим, однако Намджун подходит ближе к ним и смотрит очень устрашающе… — Мы помирились с Юни, он нас простил, мы понимаем, что сделали ужасную вещь, правда… — серьёзно произносит Сан, прижимая к себе любимого и затем закрывает собой его, смотря в глаза старшего мужчины, — Не трогай его, понял? Хочешь разбираться, разбирайся со мной. А не с тем, кто тебя в два раза меньше. — У меня есть дикое желание набить морду вам обоим, да так, чтобы зубов не осталось… Кулаки очень чешутся, поверьте мне, — сквозь зубы цедит Намджун и фыркает, — Пришли как к себе домой, тоже мне, блять… — Ооо, папочка, ты нашёлся! Наконец-то! А то я тебя искал-искал! Приветик, доброе утречко! — радостно щебечет Чонгукки и подбегает к старшему, а затем обнимает его, довольно улыбаясь, — Мой любимый папочка, я соскучился… Сан видит, что Намджун сразу же становится спокойнее, что несомненно его радует. Всё-таки, драться правда не хочется… Он в любом случае смог бы защитить Уёна, но всё же… Физическое насилие — это не его. Всё можно решить разговорами. Кроме тех случаев, когда нужно использовать самозащиту. Они быстро выходят из комнаты и идут по лестнице в комнату Чимина. Они ещё не всё и не до конца с ним обсудили. С Юнги возможно и да, но вот самому близкому его человеку, им ещё есть, что сказать… Когда они подходят, Уён стучится в дверь и после разрешения войти, аккуратно открывает её и заходит, а Сан заходит следом и закрывает дверь. После этого, он переводит взгляд на кровать, на которой сидит Чимин и прижимает к себе всхлипывающего Юнги, который уже вроде успокоился, но крепко обнимает старшего за талию, и прижимается к нему, уткнувшись лицом в грудь. — Чимин. Мы хотели сказать Вам кое-что, — серьёзно произносит Уён, смотря на мужчину, который обращает на них внимание. — Скажите, — позволяет Чимин и немного укачивает Юнги, смотря на них спокойным взглядом, — Можете сесть рядом. Надеюсь вы не скажите то, что усугубит нашу ситуацию. Уён садится рядом и откашливается, а затем снова поднимает взгляд на старшего и тяжело вздыхает, серьёзно смотря в его глубокие, тёмные глаза. — Мы правда бесконечно сильно извиняемся и перед Юнги и перед вами. Он нас уже простил, но Вы ещё нет. Нам бесконечно жаль, и мы так сильно сожалеем о том, какие глупости натворили… Правда… Мы любим Юни и уважаем Вас… Простите пожалуйста… — просит прощения Уён и поджимает губы. — А ещё, мы очень Вами восхищаемся. То, в каких вы с Юни отношениях… То, как Вы о нём заботитесь, да и он о вас, достойно уважения. Вы идеальная пара, и нам правда стоит брать с вас пример… И я тоже так сильно прошу прощения за то, что принёс и Вам и Юнги неприятности… Такого никогда больше не повторится, — произносит Сан и приобнимает почти что плачущего Уёна за талию. — Я прощаю вас. И знаю, что такого больше никогда не повторится. Думаю, не нужно вам подсказывать, что именно происходит с теми, кто меня обманывает, — с милой улыбкой произносит Чимин и чмокает младшего в лобик, — Вы не исключение. — Не нужно отрезать им пиписьки, у Уёна и так маленькая, папочка… — бурчит мальчик, который судя по всему впал в little space, пока они тут разговаривали… Уён сильно краснеет и поднимает брови, смотря на мальчика, который тихо хихикает, и снова прячется в груди старшего, обнимая того за шею… — Ничего она не маленькая! Вообще-то, у меня нормальный размер! — возмущённо произносит он, совсем не ожидая такой подставы… — Боже, только вот показывать нам не надо, ладно? А то ещё я в состояние двухлетки упаду, от такого зрелища… — усмехается Чимин, покачивая младшего, который продолжает хихикать и тихонько смеяться. Тут дверь резко распахивается и в комнату заходит Намджун вместе с Чонгуком, который держит его за руку с максимально важным видом. — Всем добрый вечер! Я официальный сопроводитель очень злого папочки, который хочет вам что-то сказать! Не переживайте, я держу его за ручку и если что, защищу вас! Но лучше спрячьте свои попы… Это небольшой советик! А то, они могут превратиться в плоские блинчики… Ах, ну это не столь важно, папочка, давай, говори там, что ты хотел! И мы пойдём после этого заниматься очень важными, взрослыми делами, ага-ага, а ещё, мы сегодня пойдём в кино, хехе! Всем нам нужно завидовать! Надеюсь, вы уже начали! Так, кхм, ладно, папочка, давай! — с милой улыбкой тараторит Чонгукки и кланяется перед «гостями». — Я бы очень хотел выйти с Саном на улицу… — цедит сквозь зубы Намджун и сжимает свободную руку в кулак, пока Чонгукки гладит его по спине. — Намджун, нет. Никаких драк, понятно? Мы уже всё решили словесностно. Пожалуйста, выпей свои лекарства, хорошо? Я же их все вам на стол выложил и подписал, кому какие… Что ж вы все такие невнимательные, понятно же было, что я не встану в девять утра… Мы уснули в семь только… — тяжело вздыхает Чимин, видя, что Намджун может и выпил, но уж точно не таблетки… — Ладно… Пойдём, Чонгук… — фыркает Намджун и собирается уходить, но Чонгукки подбегает к кровати, чмокает Чимина и Юнги в лобик, получает поцелуйчики и от них, а затем подбегает обратно к Намджуну и кивает. — Чонгукки готов! — с улыбкой произносит мальчик и уходит следом за старшим, который «негромко» бормочет о том, что на земле стало слишком много извращенцев… — У вас такая утренняя традиция? Поцелуями обмениваться?.. — спрашивает Уён, смотря на Чимина, который кивает. — Да. Чонгукки — очень тактильный мальчик. Поэтому у нас и обнимашки, и поцелуи, всё по полной программе… Ой, котёнок уснул, — шёпотом произносит Чимин и укладывает тихо сопящего младшего на кровать, накрывает его одеялом и смотрит, немного улыбаясь. — В Ваших глазах так много нежности… Видно, что Вы его очень сильно любите… — тихо шепчет Сан, тоже начиная слегка улыбаться. — Я люблю всех членов моей семьи безумно сильно. И готов подарить им всё в этом мире. Даже вселенную. Она мне пока что неподвластна, но… Дело времени… — с небольшой усмешкой произносит Чимин и поглаживает мальчика по волосам, — Он моё самое большое сокровище. Просто… Это невозможно объяснить. Я люблю всех, очень сильно. Но Юни… Будто мы были созданы друг для друга и идеально друг другу подходим… Мой прекрасный, любимый мальчик… — с искренней улыбкой произносит Чимин, а на его глазах появляются слёзы, — Поэтому я готов убить за него. Готов сделать плохо тому, кто его обидит. Уён, тебе приснился сегодня сон с наказанием? Уён бледнеет и широко раскрывает глаза, смотря на старшего. Он кивает, совсем не понимая, как тот догадался… — Я загипнотизировал тебя и вложил сценарий сна к тебе в голову. Ты этого даже не заметил. Так что, моё наказание полностью осуществилось. Как и наказание Сана, который испытал то же, что и я. Согласись, очень больно наблюдать за тем, как твой любимый страдает? Намного больнее, чем когда ты сам, — спрашивает Чимин у старшего, смотря на него с серьёзным выражением на лице. — Вы правы… Наказали через сон… Офигеть… — шокированно шепчет Сан и Уён выглядит точно так же… — Могу, умею, практикую, — с лёгкой улыбкой произносит Чимин и чмокает ворочающегося Юнги в щёчку, — Мы ещё немного поспим, вы тоже езжайте отдыхать, хорошо? Юни вам позвонит, как проснётся. И до встречи. Помните о том, что каждое действие имеет последствия, — напоминает Чимин и подмигивает Уёну, а затем ложится рядом с младшим и немного улыбается, смотря на уходящую парочку. — До свидания… — хором прощаются Уён и Сан и выходят из комнаты, а Чимин переводит взгляд на мальчика, который обнимает его руками и ногами и прижимается, причмокивая губками. — Спи, ангелочек. Я всегда буду рядом с тобой чтобы защитить от всех самых страшных неприятностей и невзгод. Люблю тебя, нежность, — шепчет ласково Чимин, чмокает улыбающегося сквозь сон малыша и прикрывает глаза, проваливаясь в мягкие и уютные сновидения. Настоящая любовь — это не только страсть. Это ощущение того, что ты счастлив. По настоящему счастлив и любим рядом с тем, кто с тобой вместе. И ощущение того, что тот тоже счастлив. Эта гармония, это то, что присутствует в отношениях Чимина и Юни. И первый безумно этому рад. А второй, хоть и храпит сейчас тихонечко, но Чимин не сомневается, что тоже очень и очень доволен этим.