Не тайный Санта

Из-за того, что Сынчоль проторчал два часа с начала рабочего дня на бесполезном собрании, то совершенно пропустил момент, когда весь отдел открывал подарки. Сочельник и Рождество удачно выпадали на выходные, и сегодня в пятницу никому не было до работы, кроме генерального директора всего этого балагана, который два часа вещал про командный дух и цели на будущий год. Сынчоль устало опустился на кресло в своем кабинете. От подчиненных его отделяла стеклянная стена и дверь. Они поглядывали на него с любопытством, которое безуспешно пытались скрыть. Его это немного напрягло. Вероятно, вместо подарка его ждет розыгрыш. Но к счастью нет, ему подарили несколько видов зернового кофе. Хороший подарок, учитывая, что последние полгода он увлекся кофе более глубоко. — Кто бы мне не подарил подарок, спасибо, — сказал он, выглянув в отдел. А потом его забрала в свои сети срочная работа, из-за чего он даже пропустил обед. Об этом он вспомнил только когда в кабинет без стука вошел Джонхан. Ему стучаться было не нужно. В одной руке он держал свою брендовую сумку, подарок от Сынчоля на день рождения, и пальто, а в другой пакет с едой на вынос. Видимо, он пришел с суда. — Твой обед, — говорит его парень и ставит пакет перед ним на стол, — Вону сказал, что ты не обедал. — Спасибо, — Сынчоль наблюдает, как Джонхан привычным движением садится на угол его стола, всегда для него свободный. Подчиненные, наверняка, снова не отрывают глаз от его кабинета. Иногда это раздражает, но лучше такой интерес от них, чем осуждение. Сынчоль и Джонхан не говорят открыто всем подряд, что они сто лет вместе, но и не особо скрывают. Все всё и так понимают. — Ты снова всех уделал в суде? — спрашивает Сынчоль, зарываясь в пакет с едой. Его желудок, почувствовав вкусный запах, громко дает о себе знать. — Да, хотя это было очень утомительно, — Юн поправляет свою челку, которая потеряла свою идеальную укладку с утра, — еще снег валит, фу. — Разве не романтично? Первый снег перед Рождеством. — Мы романтично будем толпиться в метро сегодня, потому что смысла ехать на машине нет, там все стоит колом. — Вспомним стажерские времена, — Сынчоль кивает на стул перед его столом, — садись, поешь. — Это все тебе, я поел с Юной и Мингю. На последнем имени Чхве недовольно морщится. Не то, что бы он серьезно ревновал Джонхана к нему, но его немного раздражает, как этот Ким Мингю, новоиспеченный юрист в их компании, с открытым ртом смотрит на его парня глазами, полными восхищения. Кто его, конечно, за это осудит? Чхве Сынчоль уже несколько лет смотрит также. — Ну хоть чуть-чуть, — Джонхан послушно съедает кусочек свинины с его палочек. Сынчоль набрасывается на еду, не замечая вопросительного взгляда парня на себе. — Так что тебе подарили? — спрашивает Юн. — Кофе, — отвечает он с набитым ртом, — завтра я тебе сварю. — Господи, прожуй сначала, — он закатывает глаза и протягивает Сынчолю салфетку, — и все? — Много кофе всякого разного, а тебе что? — Сертификат на массаж. — М-м-м, я тоже хочу. Джонхан поджимает губы и уходит, сказав, что у него есть работа. Одним местом Сынчоль чует, что его парень чем-то недоволен, но подумать об этом он решает после работы. До конца дня его снова затягивает в свои сети куча всего срочного. О том, что рабочий день подходит к концу, сообщают его подопечные, когда практически одновременно подскакивают с мест, начиная собираться. — Господин Чхве, — одна из его маркетологов заглядывает к нему, уже надев на себя верхнюю одежду, — это, может, не мое дело, но думаю, что вам нужно открыть конверт, который господин Юн оставил вам, когда вы были на собрании. — Что? Вы о чем? — Зеленый конверт, блестящий, на вашем столе должен быть. Наверно, из-за того, что вы не открыли его, господин Юн и ушел такой расстроенный. Он тут же принимается перебирать заваленным документами стол, но ничего не находит. Взгляд падает на коробку, в которой ему подарили кофе, и замечает, что конверт прилип почему-то к одной из ее сторон. После собрания его мысли были забиты только работой, так что неудивительно, что он не заметил. — Спасибо, — благодарит он женщину, и она уходит, пожелав ему хороших выходных. Внутри несколько сложенных бумаг, на которых приклеены красные цифры. Сынчоль разворачивает их по очереди. Первой оказывается новостная статья о том, с нового года в Таиланде будут разрешены однополые браки. Вторую бумагу он разворачивает уже немного трясущимися руками, потому что внутри него разрастается надежда. Билеты на самолет в апреле, как раз, когда они оба решили взять отпуск. Третьей бумагой оказывается небольшое письмо Джонхана. «Это все на случай, если ты все еще готов принять мое запоздалое «да». Я люблю тебя» Сынчоль прижимает бумажку к груди и расплывается в облегченной улыбке. Они уже давно были женатиками в глазах их общих друзей, но сами о браке не говорили никогда, потому что здесь это недоступно. Но когда он выбирал своей маме серьги в подарок, то невольно зацепился вгзлядом за кольцо. Оно не было каким-то особенным, просто переплетенные золотые нити, и даже не было помолвочным, но это было идеальное попадание во вкусы Джонхана. Сынчоль не готовился никак, просто сел на колени вечером перед своим парнем, который как раз досмотрел очередную серию сериала, и спросил, не хочет ли он стать его супругом. Юн принял кольцо, но сказал, что ему нужно время на подумать, потому что он немного не видит смысла в этом, если они не могут пожениться по-настоящему. Конечно, Сынчоль хотел предложить вариант, где они едут хотя в Штаты, но почему-то так и не решился. Просто оставил все, как есть, и не разводил ссору. Интересно, почему Джонхан передумал? Бросив все, он подскакивает с места и несется в юротдел, ловя по дороге недоуменные взгляды коллег. Он не дожидается лифта с толпой тех, кто уже уходит, бежит два этажа вверх по лестнице. Джонхана он застает, склонившегося над столом Юны, девушка замечает его первая и указывает на него начальнику. Юн удивляется ему, но не сопротивляется, когда Сынчоль хватает его за руку и со словами, что им надо срочно поговорить, ведет в кабинет, который, в отличие от его, скрыт от посторонних глаз нормальными стенами и дверью. Закрыв ее на ключ изнутри и повернувшись к удивленному его поведением Джонхану, он подхватывает его под бедра и усаживает на стол. — Ты чего творишь? Там же еще куча людей, — ворчит Юн, но позволяет себя поцеловать. Отвечает, вопреки своим словам, охотно, запрокинув голову, чтобы Сынчолю было удобнее прижиматься к его губам. Джонхану приходится подавить стон, когда он вдобавок чувствует крепкую хватку на своих бедрах. — Что я творю? — шепчет Сынчоль ему губы прежде, чем снова к ним прижаться. — Целую своего жениха. То, как лицо его парня расплывается в счастливой улыбке, бесценно. Джонхан притягивает его еще для одного поцелуя. — Прости, что так поздно увидел, конверт приклеился к другому подарку. — Я ждал всего-то рабочий день, — руки Джонхана спускаются с его шеи и пробираются под пиджак, — ты ждал почти полгода. — Почему передумал? — Не знаю, увидел новость и подумал, почему бы нам и правда не пожениться. Похер, насколько это не легитимно здесь, ты будешь моим мужем, — Джонхан закусывает нижнюю губу. Он тянется в свой карман, достает то самое кольцо и протягивает его Сынчолю. — Одень на меня, — он делает, как сказал Юн, испытывая такой сильный трепет, будто они уже женятся, — я люблю тебя. — Хан-и, ты бы знал, как сильно я тебя люблю, — они соприкасаются лбами и дышат дыханием друг друга, глупо улыбаясь. Руки Джонхана, до этого блуждающие по его спине, опускаются ниже и сжимают его задницу. — Ты же говорил, что там куча народу, — подначивает его Сынчоль, но сам же прижимает его ближе. — Ну, у меня тут будущий муж, это важнее кучки подчиненных за дверью, тем более они собираются по домам, — расстегнув пару пуговиц на рубашке Сынчоля, он целует впадинку между ключицами, — муж. — И ты мой будущий муж, — их губы снова сталкиваются в поцелуе, куда более жадном, чем до этого. — Или жена, — шепчет Джонхан. — Жена? Тебя теперь такое заводит? — Немножко, — хитрая улыбка парня сводит Сынчоля с ума. Джонхан укладывает его руки себе на пах. У него уже стоит. — Мы испачкаем одежду, — говорит Чхве, но все равно быстро расстегивает чужую ширинку. — Будто нас это когда-то останавливало, — Джонхан прикусывает палец, чтобы не застонать, когда Сынчоль резко стягивает его брюки и белье ниже и крепко обхватывает головку его члена рукой, — блять, я так хочу тебя, что готов трахнуться без подготовки. — Не-не-не, я на это больше не куплюсь. Джонхан прикусывает его пиджак на плече, чтобы не скулить от быстрых и таких правильных движений на его члене. Чхве Сынчоль знает его тело, как свое, и это заводит еще больше. — Я не хочу потом неделю слушать, что у тебя все болит. Сынчоль целует его за ухом через каждое слово, отчего Юн дрожит. — Но когда мы будем дома, — не останавливая движений на члене, он убирает пару папок на столе Джонхана свободной рукой и укладывает его на стол на спину, — я затрахаю тебя до беспамятства. Теперь рот Юну приходится закрывать двумя руками. Его рубашку задирают к шее. Он чувствует горячие поцелуи внизу живота. Приоткрыв глаза, Джонхан видит над собой широкую фигуру своего будущего мужа, и это становится его концом. Он содрогается всем телом и заливает спермой руку Сынчоля и немного свой живот. — Молодец, — шепчет ему куда-то в районе пупка Чхве. — Хвалить меня за оргазм — это запрещенный прием, — также тихо отвечает Джонхан, — салфетки в… — Третьем сверху ящике, я знаю, — чистой рукой Сынчоль гладит разомлевшего парня по голове. Он вытирает свою руку, его живот и поправляет одежду. — Пойдем домой, — говорит Чхве. — Ты собрался вот так идти по офису? Джонхан хватает его за пах и утягивает в еще один поцелуй. Сынчоль позволяет его шаловливым рукам расстегнуть брюки и вытащить член. — Так сильно возбудился, — Юн спускается поцелуями по его шее, — спорим, что тебя хватит на пару минут. — Я тебе это и без всякого спора скажу, — выдыхает Сынчоль. Он позволяет рукам и губам Джонхана делать с ним все, что тот захочет. Сам он может только сжимать то его талию, то ягодицы. Но все равно он шипит, когда чувствует, что Джонхан оставляет засос на шее. Рубашкой прикрыть можно будет, но Юн все равно получает в наказание несильный шлепок по заднице. Почувствовав, что оргазм подступает, он предупреждает об этом Джонхана. Сынчоль не знает, что именно довело его: то, как парень опустился перед ним на колени после его слов, или его просьба кончить ему на лицо. Юн Джонхан на коленях перед ним и с его спермой на лице — воплощение греха. Ноги Сынчоля натурально подкашиваются. Они снова приводят себя в порядок и нетерпеливо покидают кабинет Джонхана, чтобы продолжить уже дома. В офисе остается только Мингю, который с самым страдальческим видом сидит и пытается вчитываться во что-то на мониторе. Сынчоль мысленно радуется, что его стол находится дальше всех от кабинета начальника, так что вряд ли он слышал их возню. — До свидания, Господин Юн, Господин Чхве, — говорит Ким. — Прекращай ебать себе мозги этим договором, иди домой, в понедельник разберемся, — бросает ему Джонхан и утаскивает Сынчоля к лифтам.