Лунное касание Солнца

Солнечные лучи мягко касались чувствительной кожи лица, в воздухе витал приятный аромат муската и мокрого дерева. Обаятельная, лучистая улыбка тут же появилась на лице Феликса, как только он ощутил его проницательный взгляд на себе.  – Доброе утро! – Сказал Ли не открывая глаз. – Как ты понял, что я здесь? – Шокировано смотря интересовался Хван.  – Во-первых, ты все еще продолжаешь держать меня за руку. Во-вторых, ты крайне бдительно наблюдаешь за мной, скоро дыра во лбу появится. Ну и в-третьих , твой запах. Я запомнил его еще при первой нашей встречи. – Отвечал Ликс повернув голову и смотря прямо в душу своими выразительными глазами насыщенного карего цвета.  Хёнджин смутился, но так и остался сидеть у кровати поглаживая большим пальцем руку Феликса.  – Ты так сладко спал. Не смотреть на это просто не возможно.  – Сам смущаешься и других заставляешь?  – Что ты, я еще ничего такого не сказал.  Феликс резко подорвался с места начиная безудержно щекотать Хёна.  Парень растерялся от неожиданности, но быстро взял ситуацию в свои руки опрокидывая ошарашенного Ли на кровать вжимая его весом своего тела в нее и сжимая руки над головой.  Поза в которой они оказались была чертовски интимной.  Ёнбок прерывисто дышал внимательно смотря сквозь длинные, черные ресницы на нависающего над ним Хёнджина.  Его глаза то и дело спускались на очертания пухлых губ.  – В следующий раз, я не остановлюсь! – Сказал Хён, кратко поцеловав его в губы, но не углублялся. – Можешь и сейчас не останавливаться. – Томно произнес Ли. – Не могу… Как бы не хотелось, сейчас это будет не уместно.  – Почему?  – Бан Чан может вернуться в любую минуту.  – Вечно у тебя найдутся отговорки. – Не торопись.  – Не хочу. – Ликси… – Джинни! Я схожу с ума и причиной тому ты!  – Думаешь я… Феликс начал извиваться под ним в желании прекратить разговор. Хёнджин только сильнее прижал его. – Нет уж, думал один ты тут страдаешь?!  – Так прекрати отталкивать меня! – Повышая голос сказал Ли. – Я не хочу тебя потерять. Перешагнув эту черту мы никогда больше не будем такими как сейчас. Мы не сможем быть друзьями.  – Мы не друзья! То, что происходит между нами это точно не дружба и ты это прекрасно понимаешь!  Хёнджин молчал продолжая насильно удерживать Феликса под собой.  – Я знаю, что тебе комфортно в твоем одиночестве, но прекрати отталкивать того к кому хочется прижаться! Молчание… Снова молчание в ответ. Ёнбок старался сохранять самообладание, но с такой реакцией на свои доводы удавалось это крайне трудно.  Хёнджин потерялся в собственной голове. Мысли заводили его в самые темные уголки подсознания.  Открыться человеку и что взамен? Снова боль, раны, предательство, смерть и в конечном итоге пожирающее изнутри одиночество.  Ему страшно, действительно, просто страшно переступить через себя, убрать эту стену и войти в неизвестность.  Преждевременная кончина близких навсегда оставила неизгладимый след на душе взявшись рубцами, что не подлежали лечению. Как бы он не пытался вырезать, соскрести их они всегда оставались на месте. Напоминая о себе ежедневной болью и страданиями. Хёнджин ослабил хватку осев рядом с Ли. Он потеряно смотрел в одну точку продолжая блуждать в лабиринте мыслей и чувств.  Феликс не отстранился, но чувство обиды медленно зарождалось внутри. Ему мало дружбы, он нужен ему целиком и полностью.  – Ладно, я пойду собираться, мне нужно на работу. – Ли тут же ушел в ванну.  Телефон завибрировал на прикроватной тумбочке. Хван еще сильнее напрягся увидев имя абонента.  – Сейчас же ко мне! – Заорал директор даже не дав Хёну шанса вставить хоть одну букву.  Хёнджин постучал в дверь из-за которой тут же показался Феликс.  – Что? – Голос Ли звучал совсем не так, как в начале их разговора.  – Мне нужно ид… – Хорошо, я оденусь и уйду! – Перебил его Феликс сразу хлопнув дверью после своего ответа.  Хван постояв с минуту решил не накалять еще больше чувств, поэтому не простившись ушел на ковер к директору.  Господин Пак сидел в своем большом кресле спиной к входу.  Он гневно сжимал антистресс в виде крабика, у игрушки аж глаза вываливались, настолько сильно он его жамкал.  Хён невольно представлял себя на его месте, шея дрогнула от разыгравшегося воображения.  – Доброе утро, господин директор!  – Проходи, садись!  Хван послушно опустился на самый дальний стул за длинным столом.  – Напомни, пожалуйста, когда ты вышел из реста?  Хёнджин содрогнулся всем телом только от одного упоминания об этом, не говоря уже об вспыхнувших чувствах внутри.  – 26 июля 2021. – Холодно ответил он. – Хорошо. Причина перерыва? – Продолжил давить на него директор.  – Школьный буллинг. Почему вы спрашиваете об этом, господин Пак?  – С завтрашнего дня мы вынуждены снова отправить тебя на отдых. – Отбросив антистресс в сторону наконец-то повернулся к нему директор.  – Что вы сказали? – Обессилено откинувшись на спинку стула переспросил парень. Мужчина начал что-то рассказывать яро жестикулируя и размахивая руками. На его лице была буря эмоций в отличии от Хвана.  Со стеклянными глазами на резко побледневшем лице он смотрел сквозь директора не веря в происходящее, не слыша ни единого слова вылетающего с его крикливого рта. В голове болезненной пульсацией всплывали все воспоминания о тех нескольких месяцах бездействия.  Каждое слово от нетизенов, что были сохранены на его ноутбуке, которые он перечитывал в моменты самобичевания.  Он даже придумал и составил целые таблицы боли, где каждое слово было под своим номером и в нужном списке.  Таб. 1: «Красивая» внешность.  С подробными описаниями всех его внешних изъянов и излишеств.  Таб. 2: Бездарность - мое имя. Таблица со всем, что касалось его деятельности как артиста.  Таб. 3:Гнилые внутренности. Подробнейшее описание его богатого внутреннего мира как личности.  Таб. 4: Остатки.  Сюда он вписывал все, что не мог определить в что-то одно или до конца не объяснимые.  Хвану было больше чем достаточно времени во время перерыва, чтобы сначала создать их, а потом и начать уничтожать себя по каждому пункту вбивая себе в голову свою ничтожность и беспомощность.  Единственными кто хоть как-то мог скрасить весь этот внутренний конфликт была бабушка и ребята из группы, но с последними общаться приходилось намного реже из-за обстоятельств, которые навязала общественность и компания.  Вот так он и стал холодным, закрытым в себе отшельником, с периодическими вспышками счастья в виде шуток, улыбок и дурачеств. В основе своей он прекрасно справлялся с эмоциями прячась под маской наивного пабо парнишки, но все это время внутри зияла огромная дыра, пустота которой поглощала все чувства. – Да приди ты в себя! – Гневно трусил его за плечи Джуп. – Парень, ты слышишь меня?! – Почему? – Продолжая смотреть сквозь спросил Хён. – За что?  – Тебя пытаются отменить!  – Что? – Люди требуют твоих извинений для Джи-Ю Хи, а в виде наказания за содеянное в адрес неповинной девушки изгнание из группы и разрыв всех возможных рекламных контрактов.  – Бред какой-то.  – Да взгляни хотя бы в окно! Хёнджин тут же подбежал к большому, прозрачному стеклу.  Несколько рекламных грузовиков, куча репортеров, венков с неразборчивыми пожеланиями и даже баннер на соседнем здании с просьбой об его изгнании.  Парень медленно сполз по холодному окну прямо на пол. Он жадно вчитывался в каждое слово, что мог разобрать.  Пожелания: смерти, ухода из группы, ареста, просто угрозы болью отозвались внутри.  Таблицы, перед глазами снова самолично составленные бесконечные таблицы, которые по сей день все еще пополняются. – Я устал…  Все, что он смог сказать продолжая сидеть у огромного окна упираясь лбом в холодную поверхность.