Жадная принцесса

      Провести по чужой спине, спускаясь ладонями к пояснице - настоящее удовольствие. Ханбин ощущает, что соприкасается большими пальцами на спине и от этого у него у самого по спине бежит жар. Хао тихо всхлипывает, когда он указательными и средними пальцами с силой вжимается в его кожу. Ханбин буквально чувствует, как сокращается его живот. Но что настоящее сумасшествие - он видит, как спина Хао напрягается, становясь словно натянутый холст, на котором он собирается творить.        Такой, уткнувшийся лицом в подушку, с высоко задранными бёдрами, Хао кажется до безумия хрупким. Он такой и есть, но только в такие моменты Ханбину не жаль его ломать. Именно поэтому он с удовольствием ведёт ладонями ещё дальше, оглаживая округлые ягодицы. У Хао есть удивительная способность сбрасывать и округляться буквально в течении пары дней. Ещё совсем недавно после болезни Ханбин мог нащупать только косточки, а теперь под его ладонями уже была упругая приятная задница, которую он с наслаждением сжимает.       - Перестань дразнить, - ноет Хао этим своим высоким умоляющим голосом.        Нетерпеливый. Жадный. Он поворачивает голову, очевидно неудобно выгиная шею, и смотрит на Ханбина так... Весь раскрасневшийся, разгорячённый с уже опухшими от горячих поцелуев губами и красными глазами, потому что он всегда такой до безумия чувствительный, особенно если его дразнить, а дразнить его Ханбин любит просто безумно. Как раз чтобы до этого ноющего тона, высокого голоса, насупленного выражения лица и блеска в глазах... До вот этого нетерпеливого верчения бёдрами прямо в его ладонях.       - Быстрее. Сделай уже что-нибудь! - требует Хао, ещё требует.        Ханбин не удерживается, бьёт по ягодицам перед ним ладонью, чтобы с удовольствием увидеть, как эта белоснежная кожа тут же краснеет. Хао взвизгивает, дёргаясь, а Ханбин придерживает его, надавливая на лопатки и медовым голосом просит:       - Не мешай мне наслаждаться тобой, любовь моя.        Кожа у Хао ещё хранит остатки красноты, Ханбин уверен, что в прошлый жизни он точно был королевской особой, которую ТАК касаться не смел никто вообще в мире, потому что иначе эту нежность нельзя объяснить вообще ничем. Ханбин с наслаждением в последний раз проводит по красному следу, после чего прикасается к нему губами, языком... Впивается зубами, чтобы оставить красный след на подольше. И отпускает, чтобы потом смачно сплюнуть Хао между ягодиц.        Он видит, как от этого задница Хао напрягается, видит, как поджимаются аккуратные яички, а с кончика его члена падает крупная капля предэякулята. Слюна от этого во рту скапливается ещё сильнее и на этот раз он не отказывает себе в удовольствии развести ягодицы в стороны, чтобы открыть полный вид на сжимающийся проход и сплюнуть уже конкретно на него, наблюдая, как он судорожно разжимается и сжимается, как только влага попадает на него, успевая впустить в себя каплю.        С наслаждением Ханбин цепляется большими пальцами за края и растягивает их в сторону, буквально ощущая, как узкая дырка расслабляется под этим давлением. Края итак скользкие, даже без слюны - в душе Хао уже растянул себя для него, как же ему нетерпелось - но Ханбину мало, он приближает губы к самой дырке и плюёт уже в неё, видя, как всё это исчезает внутри.       - Перестань, - хнычет Хао.        Его дырка пульсирует у Ханбина на пальцах и он только с усмешкой отпускает с одной стороны, чтобы тут же погрузить в Хао сразу три пальца, которые, хоть и тесно, но входят, и ими же он с удовольствием распределяет смешанные смазку и слюну по аналу. Простаты он сознательно не касается, лишь мажет около, видя, как от чувствительности Хао дёргается, а ещё лучше - ощущает, как он сжимает его пальцы в себе.       - Так мне прекратить или продолжать? - с насмешкой спрашивает он.       - Продолжай, - скулит Хао.        Ханбин спускает спортивки с пояса, позволяя уже давно налившемуся члену столкнуться с воздухом, и тихо стонет. Раздразнив Хао, он совсем забыл о том, что и сам становится в такие моменты очень чувствительным. Погладив свой ствол скользкой после чужого нутро рукой, Ханбин интересуется:       - Я вот думаю, раз ты сказал прекратить мне, может стоит надеть презерватив, чтобы тебе не было дискомфортно?        Хао на это возмущённо вскрикивает, дёргаясь, явно почти готов поссориться, а Ханбин с наслаждением хмыкает. Хао слишком жадный до всего этого и у него определённо есть какой-то фетиш на жидкости в нём и на нём. Это не так заметно, обычно, но во время секса... Всегда. Он любит быть грязным. Иногда Ханбину безумно интересно, сколько же он готов в себя впустить? И... Сколько же он сможет принять?        Ханбин приподнимается и пристраивается ко входу, раскрывая его для себя рукой.... Но в последний момент решает, что рано, поэтому он тянется к тумбочке и хватает с неё тюбик со смазкой, чтобы залить в Хао побольше прямо из него. Тот скулит ещё отчаяннее - конечно, скользкая жидкость в нём, ещё и прохладная, что может ощущаться более контрастно по сравнения с его взвинченным состоянием?       - Ты готов? - спрашивает Ханбин.       - Да! - Хао уже не выдерживает, сам выпячивает задница и раскрывает ягодицы ладонями. - Давай!        Ханбин довольно хмыкает и наконец входит. Мягкая теплота обволакивает его, одновременно с этим охлаждая смазкой, которую он же сам и залил только что. Ханбин шипит от восторга - и правда потрясающая контрастность, а Хао хнычет, подскуливая. Нет, для него это не много, хотя Ханбин достаточно большой, особенно по меркам корейцев, - Хао ещё в начале отношений признался ему, что он и раньше любил размеры побольше, так что Ханбин его очень даже устраивает своей величиной. Но у Ханбина есть то, что Хао ценит особо и это умение пользоваться своим членом правильно. Именно поэтому он так неспешно с оттяжкой начинает двигаться в Хао.        Хао пробивает на дрожь в тот момент, когда он впервые бьётся о простату. В это же мгновение он кончает, издавая сладкий стон, и сжимает Ханбина всем своим нутром так крепко, что почти больно. Это потрясающее чувство, но стоит ему хоть немного расслабиться и Ханбин снова начинает двигаться с неукоснимой тщательностью, вталкиваясь дальше, сильнее, мощнее. Хао хнычет так невыносимо высоко и срывается на плач, но Ханбин не останавливается, знает, что ему это нравится. А Ханбину безумно нравится, как дрожат у Хао ноги, когда он раз за разом вбивается внутрь. Когда он спустя несколько действительно сильных толчков наконец кончает внутрь, Хао снова скулит, уже подхрипшим голосом и ноги не выдерживают - разъезжаются в стороны.        Ханбина он выпускает из себя со смачным чвоком, тут же пытаясь сжаться, чтобы не выпустить из себя ни капли. Ханбин помогает ему, затыкая проход пальцами, а после другой рукой переворачивает Хао на спину. Тот устало сжимается вокруг его пальцев и смотрит из под влажных ресниц своими блестящими глазами. Кажется, что ещё мгновение и он поползет назад спиной, как в одной из хореографий, на которую они делали кавер, только вот вместо очаровательного флёра сексуальности за ним будет тянуться влажная дорожка из смазки, слюны и спермы. Эта мысль возбуждает настолько, что Ханбин подхватывает его под ногу и поднимает её, чтобы открыть себе вид на красную натруженную дырку, которая всё ещё сжимается вокруг его пальцев.       - Выдержишь ещё раунд? - спрашивает он хрипло.       - Только если ты ещё раз в меня кончишь, - сипит Хао.        Ослабший, но всё такой же жадный, продолжающий ставить свои условия. Ханбин его обожает. И именно поэтому он с таким наслаждением вытаскивает пальцы, тут же заменяя их своим членом, и вбивается сильнее. Он тоже безумно жадный и он хочет, чтобы Хао это ощутил всем собой.        В попытке доставить любимому больше удовольствия, он сжимает чужой член в ладони, заслуживая хриплый выдох. Больше звуков Хао не издаёт - он только дрожит от гиперчувствительности и тяжело дышит. Последний тихий всхлип Ханбин слышит от него в тот момент, когда член слабо дёргается в его ладони, выплёскивая небольшую струйку спермы. Почти сразу же после этого он и сам кончает, забиваясь как можно глубже, а потом тянет испачканную в сперме ладонь к животу Хао, поглаживая то место, куда по ощущениям только что выпустил своё семя.       - Ты доволен, моя жадная принцесса? - спрашивает он, не выходя.       - Поцелуй меня, - вместо ответа просит Хао.        И Ханбин подчиняется - склоняется к его лицу и нежно целует эти самые потрясающие на свете губы, а затем и щёки, и нежно трепещущие веки. Хао принимает поцелуи благосклонно, а потом сам тянет губы вперёд, выпрашивая последний поцелуй.       - Не выходи, - просит он.       - Так и будем спать? - смеётся Ханбин.       - Да. Хочу, чтобы первым, что я ощутил с утра был ты, - Хао в ответ дуется.       А Ханбин... Он не может насытится этой жадностью. И именно поэтому с таким удовольствием притискивается плотнее, обнимая своего любимого.