Total Depth

– Явился наконец, бездельник!  Феликс проигнорировал едкий комментарий мачехи и даже не удосужившись глянуть в ее сторону ушел к себе в подвал.  Мрак рассеялся как только включилась зеленая подсветка по периметру.  Вместо окна в его комнате была только огромная картина нарисованная покойной матерью.  Она устало оперевшись стояла у одной из стен выкрашенных в темно-синий, практически черный цвет.  Бескрайний океан с бушующими, пенистыми волнами, что становится одним целым с грозовыми тучами над ним.  Единственная вещь от которой не смог избавился отец после ее гибели. Ёнбок уселся прямо на пол уставившись на нее, как делал это каждый божий день.  Он всматривался в глубину полотна в поисках ответов на вопросы, но делал лишь хуже ковыряя себя изнутри.  В наушниках на всю громкость играли Chase Atlantic вещая сквозь свои тексты его скрытые чувства. Тонуть в болоте разочарования так привычно и легко, что с каждым разом, опускаясь сюда, в свои мысли, он уходил ближе ко дну, если таковое вообще есть.  Соскучился, по настоящему, по искреннему, счастливому и безвозмездному… Он соскучился по ней. В воспоминаниях только и остались мягкие черты лица и голубые, словно небо, глаза.  Так хотелось вновь почувствовать запах, тепло тела, услышать любимую колыбельную, съесть тот ненавистный куриный суп приготовленный ею.  Мама.  4 буквы, а сколько чувств и смысла, что не можешь оценить пока не потеряешь. Легкий, декабрьский мороз пощипывал щечки маленького Феликса пока он позировал перед мамой стоя у огромной рождественской елки в Нью-Йорке, такой крошечный и счастливый, словно с зазеркалья реальности. То были самые лучшие времена в его жизни.  Огромный центральный парк посыпанный небольшим слоем снега, словно излюбленные пончики полицейских под сахарной пудрой, виднелся прямиком из их номера. Прекрасный вечер в ее объятиях на огромном диване с кучей мороженого и просмотром Гринча, а вдали потрескивал камин, пока за окном падал белоснежный, пушистый снег.  – Я люблю тебя, мамочка! – Уткнувшись в конце мультфильма носом в ее теплый халат проговорил маленький Ли.  – И я тебя, мое маленькое чудо. – Отвечала она сдерживая слезы и горечь обиды.  Ровно через два месяца после того вечера ее сердце навсегда остановилось не выдержав тяжелой борьбы с болезнью. Только став десятилетним он узнает, что мама отвоевывала каждый прожитый день на протяжении чуть более двух лет. Сказать ему о недуге ей так и не хватило смелости, но она не могла оставить сына без ответов, поэтому именно в ту рождественскую ночь написала прощальное письмо поглядывая на свое солнышко, которое свернулось калачиком подле нее.  « Ликси, мой дорогой, любимый человек, я знаю, что ты будешь читать это, когда меня не станет, поэтому хочу уйти в неизвестность правильно.  Не в коем случае, не вздумай винить себя или отца за то, что произошло. Всему виной мое слабое здоровье. Сколько себя помню столько и болела. Простуды, гриппы, ларингиты и много чего другого, сейчас даже и не вспомню все толком.   Но, самым сильным моим врагом оказался рак. Мне не повезло, я узнала о нем слишком поздно. Хотя и так прожила достаточно долго, даже врачи удивлялись моему стремлению провести еще хотя бы один день рядом с вами.  Ладно, достаточно о плохом. Что я хочу так это запомнится тебе только с хорошей стороны. Наверное, я должна была сделать это намного раньше, эти великолепные поездки с тобой, пикники, просто дурачиться дома, это все имеет огромный смысл, когда ты оглядываешься назад, на свою прожитую жизнь.  Клянусь, что буду любить тебя до последнего вздоха.  Не плачь! Знаю же, что плачешь читая это.  Когда тебе будет грустно и одиноко приходи ко мне на могилу. Я брошу все лишь чтобы услышать твой голос, увидеть тебя взрослым, узнать как тебе живется в большом мире, как зовут любимого человека и сколько внуков ты нам подаришь.  Твоя мама, ангел оберегающий тебя с небес, безумно тебя любит. Расти мой мальчик самым счастливым человеком.  Люблю, целую, обнимаю! П.С. Надеюсь, увидимся не скоро;)» Феликс знал слова письма наизусть, но каждый раз вытаскивал его, когда хотелось потеряться и забыться.  Он поднес слегка пожелтевший листок ближе к носу стараясь вдохнуть аромат маминых любимых духов, которыми она так щедро пропитала его напоследок. Запах с каждым годом все больше терялся, но Ликс так и не решался найти тот аромат в интернете и заказать его, ему казалось, что он больше не будет так пахнуть, потому что он не мамин, потому что он не хранился в ее комнате на туалетном столике с небольшим зеркалом и мягко светящейся подсветкой на нем.  Насладившись этим мигом забвения, сняв с себя наушники и надоедливую школьную форму, он уселся за рабочее место принимаясь за работу, окутавшись в любимый спортивный костюм.  Очередная меланхолия писалась легко и быстро. Песня о любви и страданиях от нее. Седьмая по счету за эту неделю.  Должны нормально заплатить за них. Точнее он надеялся, что это так будет. В комнату тихо постучались не заходя.   – Господин Ли приехал и попросил вас присутствовать на ужине.  Феликса скорежило от одного только воспоминания об этой экзекуции. Сидеть, как минимум пол часа, с натянутой за уши улыбкой, учавствовать в неинтересных беседах, делать вид, что ты живой, а не мертвый внутри.  Какая жуть! Мам, вернись, прошу!