Элита 2

Put your arms around me

Let your love surround me

Обними меня,

Окружи меня своей любовью

— Итак! — Мефиста хлопнула в ладоши. — Хочу напомнить некоторым особо одаренным, что в январе мы завершаем наш курс. Не уверена, что кто-либо из вас, бездарей, станет великим художником, но я свою работу выполнила. Остальное — на вашей совести. У ведущих дополнительные курсы преподавателей есть правило принимать итоговые работы после каникул. Но в моем понимании после праздников вы даже бутылку виски изобразить на холсте не сможете, поэтому итоговую работу я приму у вас сегодня. С условием, что до января у вас будет шанс ее пересдать, а на пересдачу, уверяю, отправятся многие. По классу пробежал возмущенный шепоток, ученики переглядывались, но опасались высказывать вслух возражения. Даже Лиззи помалкивала, но она в принципе вела себя тихо на протяжении последней недели. Вай же восприняла новость о внезапном экзамене с равнодушием. Она концентрировалась только на том, чтобы не смотреть на Кейтлин. Это было ее основной задачей с прошлого понедельника вплоть до этого вторника. — Тема вашей итоговой работы свободная, — продолжила Мефиста. — Однако к ней предъявляется список требований, вы видите его на экране. Только попробуйте сдать работу без учета линии горизонта, я даже оценивать ее не стану! Следите за пропорциями, тенями и тональными отношениями, в общем, всем, что мы изучаем уже полтора года. Мой вам совет — сначала ознакомьтесь с требованиями, выделите на это хотя бы минут пять, а потом уже приступайте к работе. О, и хорошая новость. Сегодня у вас не будет урока инженерного дела. Я договорилась с мастером Хеймердингером. Таким образом, на итоговую работу у вас три урока плюс перемены. Я думаю, справитесь, к тому же, совсем заоблачные критерии я вам выписывать не стала, хотя могла бы. Но я давно не питаю иллюзий насчет вашего класса. Начали! Вай уставилась на пустой холст, на котором ей предстояло создать свой последний «шедевр». Хотя по каким-то немыслимым соображением Мефиста порой высоко оценивала ее работы, сейчас Вай была не в ресурсе и вряд ли выдала бы хороший результат. Что ж, у нее довольно неплохие баллы за семестр в целом. Вай оставалось надеяться, что Мефиста учтет их при выставлении итоговой оценки за курс. Андре уже делал карандашный набросок, Лиззи выбирала краски, Гаспард натачивал карандаши, а Вай так и буравила взглядом холст, не представляя, что можно на нем изобразить. Все ее мысли были о Кейтлин, а боль в груди за последнюю неделю только усилилась. Глядя на Лиззи, Вай вернулась мыслями в тот день, когда Кейтлин их застукала. Как смотрела на нее, пока Вай не заставила ноги худо-бедно передвигаться и пока не скрылась в коридоре. Там она тяжело дышала и стискивала голову руками до третьего звонка. «Она подумает, что мне нравится Лиззи… — мелькали панические мысли. — Она ревновала к Алексе, а теперь решит, что брюнетки не в моем вкусе, что мне лишь бы с кем, что я легко нашла ей замену… Теперь у нее будет право ответить мне тем же. Теперь она начнет искать новую партнершу, если уже не нашла. Какая же ты идиотка! Почему, ну почему ты не могла просто уйти, зачем говорила с этой тупой сукой?!» Вай не помнила, как добралась до дома в тот день, но хорошо запомнила ужасную и полную боли ночь без сна. Вай смотрела в потолок до семи часов утра и думала о том, какого партнера выберет Кейтлин. Самые чудовищные часы ее жизни. Куда же делась отрешенность, почему Вай снова начала чувствовать, скучать, любить, каждой клеточкой своего тела беззаветно любить ее… Вай понимала, что даже если Кейтлин слышала их разговор, она не примет его как аргумент. Как оказалось, Кейтлин склонна видеть то, чего нет, и верить лишь собственным суждениям. Если она умудрилась придумать влюбленность Вай в пассивно-агрессивную Алексу, то какой же вывод она сделает, понаблюдав за относительно спокойной беседой Вай и явно подкатывающей к ней девушки? Вай избегала Лиззи на протяжении следующей недели, но знала, что это бесполезно, что теперь ее ничто не спасет. Кейтлин уйдет к другой, потому что все не так поняла. Нет. Это Вай все не так сделала. Вай взялась за карандаш, вдруг явственно осознав, что именно хочет нарисовать. Ее руки забегали по холсту, Вай погрузилась в особенное состояние, своеобразный транс, позволявший ей создавать свои лучшие работы. Вай не верила, что у нее получится — на прошлых двух уроках у Мефисты она еле сумела нарисовать пару скромных рисуночков и даже не успела их раскрасить. Тогда она никак не могла войти в транс, но сегодня, когда тема рисунка была свободная, Вай вдруг ощутила потребность рассказать о своих переживаниях, отразить их на холсте, как сделала однажды в прошлом году. Она не гналась за высокими баллами, а искренне захотела нарисовать картину, которую увидела в воображении. Может, хотя бы такая терапия ей поможет и позволит не сойти с ума окончательно. Порой Вай задумывалась, что обратилась бы к психологу, но не хотела тратить как деньги отца, так и собственные накопления. Их Вай берегла для других целей. «Впрочем, какие теперь у меня могут быть цели?» На перемене, когда желающие отправились отдыхать, Вай все же сделала то, что запрещала себе каждый день. Прекрасно зная, какой боли ей это будет стоить, она посмотрела на Кейтлин. Собрав волосы в тугой хвост, Кейтлин сосредоточенно водила по холсту кистью, до безумия знакомо хмурила брови и поджимала губы, такая прекрасная, гордая, необыкновенная… Вай с ужасом осознала, что сделала два шага к Кейтлин. Она поспешила вернуться к холсту, пока Кейт не заметила ее передвижения, и после этого вернуться в транс стало почти невозможно. Как же Вай это допустила? Из-за несдержанности, из-за эмоций она буквально одним ударом разрушила свое счастье… «Ты никогда не вернешься ко мне, так ведь?» Слезы обожгли Вай глаза, одна слезинка капнула в стаканчик с водой, где Вай мыла кисточки. Она поспешно утерла глаза кулаком и продолжила рисовать. Не заметила, как пролетели следующие два часа, как Мефиста объявила об окончании работы и принялась ходить по классу, а очнулась только от ее окрика. — Что это? — орала Мефиста, встав у мольберта Алексы. — Это позорище никуда не годится! Даже в Нижнем городе рисуют лучше, поверьте моему опыту! Я говорила про линию горизонта, мисс Беливет? Говорила или нет?! Потупив взгляд, Алекса кивнула. — Что за ужас вы тут изобразили? Если вы так представляете мрачный замок в ущелье, то меня пугает, что творится у вас в голове! Вы отправляетесь на пересдачу! Разъяренная Мефиста дернула холст Алексы и принялась рвать его на кусочки. — Стойте! — воскликнул Андре, подбежав к Мефисте. — Что вы делаете? — Не мешайте, молодой человек, — осадила его Мефиста, бросив клочки холста Алексе под ноги. — Я отсюда вижу, что ваша работа тянет на десять баллов, но если будете влезать, куда не следует, я снижу вам оценку. Глаза Андре страшно блеснули. — Я для себя посчитаю это честью, — с вызовом сказал он. Мефиста, казалось, растерялась — похоже, она не ожидала такого отпора. Неизвестно, чем бы все кончилось для Андре, если бы Алекса вдруг не пнула мольберт и не выбежала из кабинета. Мефиста скользнула по Андре взглядом «мы еще поговорим», и отправилась проверять остальных учеников. В другой день Вай бы испугалась такой Мефисты, но сейчас ей было плевать на оценку. Она чувствовала… умиротворение. Пусть и болезненное, но чертовски приятное. Она наконец-то хоть куда-то выплеснула ту бурю эмоций, которая сжирала ее заживо. После инцидента с Алексой Мефиста никак не могла успокоиться. Остановившись перед работой Кейтлин, она воскликнула: — Кираманн! Если вы в жизни такая же сдержанная, как ваша работа, мне жаль ваших друзей! Тем не менее, к технической стороне у меня претензий нет. Девять из десяти. Вай стало интересно, что же нарисовала Кейтлин, но не видела ее рабочую сторону ее холста. Мефиста же орала до хрипа. А подойдя к Вай, схватила ее мольберт и развернула к классу. — Вот! — рявкнула Мефиста. — Вот работа человека, ни хрена не умеющего рисовать, но упорно пытающегося сделать это каждый раз, когда я даю задание! Вот куда вам надо стремиться! Я не требую от вас идеала, я требую только стараний и вдохновения! Вай закусила губу. Она не была готова, что ее картину покажут классу, а теперь на нее были устремлены все взгляды, все, включая… Затаив дыхание, Вай посмотрела на Кейтлин. Чуть прищурившись, она внимательно изучала картину Вай. Следя за ее взглядом, Вай видела, как Кейтлин исследует каждую черточку безликого человека в цепях, пробивающего кулаком дыру в сердце, которое с края холста протягивают ему нежные женские руки. Эти руки Вай как сумела по памяти срисовала с рук Кейтлин. По памяти, потому что смотреть на натуру было выше ее сил. Даже добавила крохотную родинку на тыльной стороне левой руки. Кейтлин поняла это. Вай увидела, что поняла. Она приподняла брови, посмотрела на Вай и прочла в ее взгляде ответ на незаданный вопрос. — Эмоции, вот что такое творчество в первую очередь, сильные, живые эмоции! — разглагольствовала Мефиста. — Из вашего класса единицы вкладывают эмоции в работы, а у Бодлер это получается практически всегда! Должно быть, сейчас Бодлер переживает серьезную травму, а из боли рождаются наши лучшие творения. За такую картину я ставлю высшую оценку! Мисс Бодлер, вы можете забрать работу домой. — Спасибо, — отозвалась Вай, не отводя взгляда от Кейтлин. — Вай… — беззвучно сорвалось с ее губ. — Урок окончен! — рявкнула Мефиста. — Надеюсь, все приняли к сведению мои наставления! — Вай? — громче позвала Кейтлин, но Вай не откликнулась. Расталкивая одноклассников, она направилась к выходу с холстом в руках. Хотя… Вай показалось, что она слышит звук шагов за спиной. Обернулась, запрещая себе надеяться, но за спиной оказалась вовсе не Кейтлин. Глупо, как же глупо… Она рисовала работу от самого сердце, но рисовала, думая, что ее увидит только Мефиста. Или в глубине души Вай надеялась, что Мефиста поступит именно так? Нет, одернула себя Вай. Она не могла предсказать действия учителя. Хотя, как показывала практика, Мефиста довольно часто демонстрировала ее работы в качестве образца, и Вай помнила об этом каждую секунду минувших трех часов… Может, подсознательно она хотела, чтобы Кейтлин увидела ее страдания, отраженные на холсте? Или этого хотел Абисс? Ну и что это дало? Кейтлин даже не пытается ее догнать. Разве способна картина что-то изменить? — Эй, поздравляю, — сказала Лиззи, пристроившись рядом с Вай. — Ты крутая, что пипец, настоящий образец для подражания. Мефиста от тебя в восторге, ты буквально покорила ее сердце! Надо бы как-то это отметить, что скажешь? «Как же ты меня задолбала», — пронеслось у Вай в голове. У Вай, вдруг забывшей о Вандере и осознавшей, что терять ей нечего. Значит, почему бы не отыграться на ком-нибудь за океан боли, в котором Вай барахталась уже которую неделю? Не успела она врезать Лиззи, как услышала железным тоном сказанное: — Вай не хочет с тобой никуда идти. Медленно обернувшись, не верящая собственным ушам Вай увидела Кейтлин. Сжав кулаки, та возвышалась над оторопевшей Лиззи. — Оставь ее в покое, — отчеканила Кейтлин. Вай лишилась дара речи. Ей захотелось ущипнуть себя, чтобы проверить, не попала ли она в один из своих удушливых снов. Некоторое время Лиззи моргала и глупо лыбилась, а потом огрызнулась: — Какие же вы негативные! Черт с вами. Любовнички хреновы. Лиззи пошла прочь, но Вай уже успела о ней забыть. Она во все глаза смотрела на Кейтлин, пытаясь осознать только что случившееся. — Похоже, она не понимает намеков, да? — Кейтлин неловко улыбнулась и приблизилась к Вай, вспоминающей, как дышать. Она только сейчас обратила внимание, что Кейтлин сменила обувь. Теперь она ходила по школе в туфлях на каблуке, поэтому и возвышалась что над Вай, что над Лиззи. Но… почему? Почему теперь она предпочитает каблуки? Почему Вай не замечала их раньше? Какая же она красивая… — Вай, твоя картина… она потрясающая… — Кейтлин опустила глаза и замолчала, не находя слов. — Почему ты нарисовала именно эти образы? — Неважно, — ответила Вай. Больше всего на свете она хотела не смотреть на Кейтлин, но физически могла отвести от нее взгляд. — Нет, важно, — голос Кейтлин зазвенел от тревоги. — Для меня. — Это ничего не изменит, — произнесла Вай, не слыша собственного голоса из-за шума крови в висках. Надо уходить. Надо любой ценой отвести взгляд и убираться подальше. Иначе ее взгляд будет преследовать Вай вечно. У Вай почти получилось повернуться… — Постой, я должна кое-что сказать, — остановила ее Кейтлин. — Это ничего не изменит, — как заговоренная, повторила Вай. — Подожди, послушай! — Кейтлин схватила ее за руку. От прикосновения Вай вздрогнула и вновь попала в плен ее глаз. Она не осмеливалась мечтать о том, чтобы когда-нибудь Кейтлин снова ее коснулась. — В ту ночь, когда Адель забрала тебя из бара, — торопливо говорила Кейтлин, — я хотела к тебе приехать, но родители не выпустили меня из дома. Они все время следили за мной, даже уложили спать в своей комнате. Я столько им наговорила… У Вай пол уходил из-под ног, перед глазами вспыхивали и гасли звезды. — Ты… ты хотела приехать ко мне? — прошептала Вай. — Да, — тихо ответила Кейтлин. — Мне нужно было убедиться, что ты в порядке. Я успокоилась, только когда Адель отписалась, что ты у нее. Но кажется… кажется, в ту ночь я послала маму на хер. Раздался топот ног, чьи-то дикие крики, мимо Вай и Кейтлин проносились толпы учеников, а Вай стояла и смотрела в глаза своей бывшей девушки. Даже если бы объявили пожарную тревогу, она бы не сдвинулась с места. И Кейтлин смотрела на нее в ответ с искренним сожалением. И что-то еще таилось в ее взгляде, что-то, не осмеливающееся себя назвать… — Бежим, бежим, там репортеры приехали! — проорал кто-то в самое ухо Вай. Толпа принялась теснить ее от Кейтлин. Вай сопротивлялась, но Кейтлин вдруг пошла с общим потоком. Вай продвигалась вперед, каждую секунду оглядываясь на Кейтлин. Людское море отнесло девушек к выходу из школы, куда с боем пытались прорваться люди с камерами и планшетами в руках. А за турникетами посреди холла стояли Оливия и Ракель. Вай с облегчением увидела, что лоб Оливии чист, будто и не было никакого удара, и в целом девушка выглядела здоровой, хотя и затравленной. Ракель же явилась в Вильяссаре в слегка скошенном, будто кем-то сбитым парике, по цвету практически не отличающимся от натурального оттенка ее волос. Вай обернулась на Кейтлин, чтобы увидеть, как она отреагирует на возвращение Оливии, на то, что с ней все в порядке, ее подлатали, она сильно не пострадала от рук Вай, но Кейтлин нигде не было. Зато Вай заметила Джинкс, с ухмылкой наблюдающую за Ракель. В глазах Ракель, перехватившей взгляд Джинкс, плескалась ненависть и обещание расплаты. Она гордо зашагала в объятия неприветливой толпы. Оливия последовала за ней, но на мгновение замерла, увидев Вай, а потом пугливо убежала к противоположной от нее стене, где ютились Рута, Нора и Эдит. Ученики посторонились, и по коридору быстрым шагом прошла мастер М, а за ней еле поспевала мастер Сандерс. — Разошлись по классам! — крикнула директриса. — И даже не вздумайте разговаривать с репортерами! Я считаю до трех! Один! Два! Не успела она сказать «три», как поток оттащил Вай к лестнице. Она лихорадочно выискивала взглядом Кейтлин, уже была готова кричать ее имя, но той и след простыл. И тогда Вай раздумала звать ее. Ведь хоть Кейтлин и беспокоилась за нее так, что чуть ли не подралась с матерью, они с Кейтлин больше не вместе. Смешно — всего один разговор, и Вай успела забыть об этом крохотном факте. Она вдруг с удивлением обнаружила, что все еще сжимает в руке холст, на котором запечатлела признание в вечной любви к Кейтлин, помятый, надорванный у края и никому не нужный.