Niemand als du

Всё, что между ними происходит, — игра. Местами даже увлекательная. Кружить вокруг друг друга. Осыпать саркастичными фразами, намеками на грани фола. Но никогда не заходить за невидимую черту. Михаэль хочет. Хочет узнать, что будет, если пересечь эту невидимую, проведенную оппонентом черту. Исаги не дает. Усмехается каждый раз, но аккуратно осаживает, давая понять, что не стоит. — Нельзя ставить подписи на документах, которые ты в глаза не видел, Кайзер, — шепчет в ухо, дистанция в такие моменты между ними за гранью, и уходит. И ведь видно, хочет, голос выдает, но не дается, исчезает, появляясь в поле зрения только после пар на парковке университета. Кайзер провожает взглядом красивый бордовый Mustang, или манящий Suzuki, после чего уезжает на своем BMW. С предвкушением ждем новый день, новый острый взгляд, новую пикировку в попытке выяснить, кто умеет язвить лучше. И заветную фразу, означающую конец очередной перепалки. В этот раз они спорят в мужской раздевалке. Они последние, потому что вместо того, чтобы смыть с себя последствия тренировки, спорят кто сегодня больше накосячил. И вот она, та самая заветная фраза, после которой Йоичи обычно уходит. — Нельзя ставить подписи на документах, с которыми не ознакомлен, Кайзер, — шепчет в ухо, дистанция снова за гранью. Исаги вновь так близко, его горячее дыхание щекочет ушную раковину, и Михаэль решается. — Так ознакомь меня с ними, — фыркает Кайзер в ответ, обхватывая пальцами чужое запястье, закидывая руки себе на плечи. Йоичи стоит несколько секунд, обескураженный чужой наглостью, но больше, конечно, ответом. Исаги смотрит в голубые глаза, которые сейчас полны насмешки вперемешку с вызовом. — Ммм. И зачем мне это? Даже если допустить, что ты не станешь распускать свой язык и болтать о моих увлечениях… — Ты же знаешь, что не стану, — звучит резко. — Михаэль, не стоит меня перебивать, — предупреждение, больше напоминающее приказ, произносится тихим холодным тоном, — зачем мне возиться с зеленым новичком. Найди себе мальчика, который будет покорно таскаться за тобой, и развлекайся сколько душе угодно. Или встань на колени и докажи, что мне стоит тратить на тебя свое время. Исаги видит, как с губ пропадает усмешка, рот немного приоткрывается, а глаза расширяются в удивлении. Йоичи улыбается, одной рукой приобнимает за шею, большим пальцем другой скользит по нижней губе Кайзера. Давит на нее несильно, тут же скользит пальцем вниз по подбородку. — Если ты думаешь, лисёнок, что сказанное раньше — шутка, то зря. Хотел ознакомиться? Пожалуйста. Хочешь знать, что я бы сделал с тобой, окажись мы в одной постели? Михаэль, справившись с собой, кивает, ожидая продолжения. — Нет, лисёнок, так не пойдет. Используй слова, если хочешь что-то получить. Кайзер хмурится, хотя от обманчиво ласкового прозвища, которым часто его награждает Исаги, по телу все равно разливается приятное тепло, смотрит прямо в глаза Йоичи, обдумывает ситуацию, просчитывает варианты, но в итоге сдается, говорит: — Да, я хочу знать, — выдыхает прямо в чужие губы. Йоичи улыбается одобрительно. Зачем скрывать, что ему нравится чужое послушание. — Я разрешил бы тебе произносить только четыре слова, угадаешь какие? — Еще? — Михаэль не знает, почему именно это слово приходит ему на ум. — Нет, лисенок, даже не близко. Сколько ты получишь, что именно ты получишь, решаю я. Исаги нежно касается носом шеи Кайзера, вдыхая аромат его парфюма, смешанный с запахом пота. Слегка надавливая, он скользит руками по бокам, обхватывая запястья Кайзера и заводя их за спину. Исаги тянет его вниз, заставляя сесть, и нависает сверху, не отпуская его запястья. Целует нежно, действиями противореча своим же словам. — Я бы связал тебя, — говорит разорвал поцелуй, — для первого раза легко с минимумом веревок, тебе бы понравилось. Потом я бы выяснил насколько ты на самом деле чувствителен. Обычно, я не смешиваю секс с экшеном, но знаешь, для тебя я бы сделал исключение при условии, что ты будешь хорошим лисенком. Исаги чувствительно прикусывает кадык, срывая с чужих губ тихий чувственный вздох. Кайзер дёргается в чужих руках, желая выбраться из чужой хватки. Всё заходит слишком далеко, и Йоичи отпускает, отходит на шаг, рассматривает слегка красного возбуждённого парня. Не насмехается, запоминает. Он прекрасно понимает, что дальше это не зайдёт. Кайзер не тот, кто станет подчиняться, даже эксперимента ради и удовольствия для. — До завтра, лисенок, — ставит точку в их сегодняшнем разговоре Исаги и идет в сторону душевых. Михаэль провожает его взглядом, обдумывая самую первую фразу, сказанную, как думал, чтобы посмеяться над ним. Он прекрасно знает, что подразумевал своими словами Йоичи. Слышал об этой стороне сексуально-личных отношений. Видел даже. Пробовать не стал, тогда это ничего кроме смеха не вызвало, сейчас в голове проигрывал тихий глубокий обещающий голос и нехитрая лёгкая ласка. Михаэль обдумывает всё произошедшее ещё несколько минут, после чего, раздевшись, идёт в душ смыть с себя следы тренировки. Они стоят рядом, разделяемые тонкой перегородкой. Шум воды нарушает отчего-то тяжёлую, осязаемую тишину. Кайзеру кажется, что Исаги жалеет обо всем произошедшем, о том, что решил показать, открыться с новой, пугающей и одновременно завораживающей стороны. Михаэль заканчивает смывать с себя пену, когда слышит чужие шаги за спиной, чувствует горячее дыхание, влажную кожу. Замирает, когда его прижимают грудью к нагревшемуся кафелю. Йоичи одной рукой снова сводит запястья за спиной, пальцами другой скользит вниз по груди, гладит пресс, выключает воду, снова скользит пальцами вверх, задевая соски, подносит пальцы к губам. — Оближи, лисенок — голос хриплый, требовательный. Вода выключена, но клубы пара все еще поднимаются вверх, воздух горячий, как рука, несильно сжимающая запястья. Кайзер может все это прекратить, может вырваться, хотя ему достаточно просто сказать «нет» или «красный». Но он это не делает, напротив, открывает рот, начиная вылизывать длинные тонкие пальцы. «Да, Михаэль, похвально, начинали с взаимной ненависти, а теперь ты вылизываешь в душевой его пальц…» Йоичи не даёт ему додумать мысль, обхватывает этими самыми пальцами возбуждённый член. Кайзер протяжно стонет, стоит Исаги начать двигать рукой по его члену. Он чувствует короткие укусы на загривке и лопатках, сжимает пальцы руки, прижимается ближе, растворяясь в ощущениях. Михаэль хочет больше. Очень хочет прикоснуться, поцеловать, хочет что чтобы его оттрахали как следует, можно даже в этой сраной душевой. Но понимает, что не стоит просить о таком сейчас. Дьявол не заключит с ним сделку, по крайней мере сегодня. Он чувствует как рука, сжимающая запястья перебирается на шею, слышит хриплый шепотом: — Обхвати ладонями локти, — чувствует как рука на члене замедляется, понимает, что Исаги ждет, пока он выполнит приказ. В том, что это был именно приказ, сомневаться не приходится. Выполняет. Шею сжимают, ограничивая доступ к кислороду, но не лишая полностью. Йоичи доводит его до разрядки умело, наслаждаясь громким стоном-вскриком. Исаги обхватывает его крепко за талию, прижимая спиной к кафелю, целует грубо, буквально трахая языком рот. Кайзер чувствует чужое возбуждение, улыбается в поцелуй, практически лишивший его воздуха. Когда Исаги его отпускает, сам опускается на колени, обхватывает губами головку, чувствует руку, аккуратно поглаживающую волосы. Эта рука через секунды собирает светлые волосы в кулак, сжимает в жесткой хватке. Йоичи толкается членом в податливый рот, Кайзер принимает. Принимает все, тот сейчас согласен ему дать. Двигает головой, втягивая щеки, подчиняясь чужой руке. Глаза слезятся, тонкие влажные полосы расчерчивают щеки. Кайзера грубо глубоко трахают в глотку. — Ты проглотишь все, — слышит он словно сквозь вату. За этими словами следуют стоны, тихие, отрывистые, но такие приятные слуху. Михаэль покорно глотает. Стоит Исаги отстраниться, облизывает пересохшие губы, смотри снизу вверх в темно-синие искрящиеся удовольствием глаза. Душ они принимают вместе. Целуются снова в раздевалке, Йоичи сушит светлые длинные волосы Кайзера, словно время тянет, пытаясь продлить сегодняшнюю близость. — Отвезешь меня? — спрашивает Михаэль охрипшим голосом, когда они курят на парковке, — я без машины. — Конечно, — Исаги соглашается удивительно легко, настолько, что Кайзер спрашивает, несмотря на страх услышать горькое, способное причинить боль «нет». — Я же могу рассчитывать на большее? — это не совсем тот вопрос, который он хотел задать. — Не сегодня, но да, можешь, я тебе даже больше скажу, получишь, пока не скажешь мне «нет». — Исаги тушит окурок и разворачивает к машине, — идем, отвезу тебе домой.