Niemand als du

Мотор Ниссана рычит. Вибрация бьет по нервам, заводит не хуже извивающего в эротическом танце полуголого тела. Машина несется по пустынным улицам пригорода. Стрелка спидометра доходит до ста сорока километров в час. Огни неоновых вывесок размываются в неясные кляксы. Лишь горящие ярко-красным задние фары Камаро имеют значения. Кайзер снова первый, снова выебывается, сводя с ума. Йоичи уже жалеет, что послушал Рео и влез в этот заезд. Хотя начинается все просто прекрасно, гонка обещает легкие деньги и быструю победу, пока к старту не подъезжает Камаро. Обойти Кайзера, который буквально живет гонками, не пропуская практически не единого заезда, ноль целых хуй десятых шанса. Им осталось каких три мили по прямой. Чуть больше минуты до фишина. Исаги не сдается, вжимает педаль в пол, разгоняясь. Пейзаж за лобовым стеклом сходится в точку. Ему удается на миллисекунды обойти чужую машину. Кайзер прибавляет скорость, снова уходя вперед. Адреналин приятным огнем растекается по венам, будоража сознание. Азарт бьет в голову, злость потихоньку вытесняет восхищение чужим мастерством. У него получается нагнать Михаэля. Нагнать, не обойти. Он доходит до середины чужого борта, когда они пересекают финиш. Хорошо. Просто отлично. Несмотря на поражение Йоичи чувствует сладкое удовлетворение. Это лучше чем секс. Столько эмоций за последние минуты гонки. Кайзер сбрасывает скорость, трижды мигает аварийкой, зная, что Йоичи смотрит, и уходит в поворот. Исаги следует за ним. Маршрут новый, хотя Исаги уверен, что они все равно едут в пентхаус Михаэля. Темно-зеленый Камаро несется по улицам ночного города, нагло плюя на установленные скоростные режимы. Михаэль периодически бросает взгляд в зеркало заднего вида, желая убедиться, что темно-синий Ниссан все еще следует за ним. И тот следует, пусть и держится на расстоянии в несколько метров. Они заезжают во двор жилого комплекса. Михаэль выруливает на подземную стоянку, паркуется и глушит мотор. Он сидит в машине до тех пор, пока рядом с ним не встает Ниссан. Йоичи глушит двигатель, выходит из машины, потягивается, разминая успевшие мышцы. Он слишком много времени провел за рулем сегодня. Кайзер выбирается из машины, не отводя взгляд от гибкого тела, подходит к Исаги, обнимает за талию, притягивая к себе и впивается в губы кусачим поцелуем, не давая сказать ни слова. Йоичи отвечает, поддается, приоткрывая рот шире, обнимает за шею, прижимаясь теснее. Он хочет быть ближе. Кайзер отрывает от сладких губ, тянет Йоичи за собой в сторону лифта. Стоит дверям закрыться, как Михаэль впечатывает Йоичи в металлическую стену, прижимает руки по обе стороны от головы за запястья и снова целует в губы. Мокрый грубый поцелуй вырывает из горла Исаги приглушенные нетерпеливые стоны. Хочется всего сразу и как можно больше. Исаги сходит с ума от этой близости. На трассе Кайзер не вызывает ничего кроме глубокой ненависти, а за ее пределами лишь и только жесткую зависимость. Касаться пальцами волос, кончики которых окрашены в нежно-голубой, скользить пальцами по черным шипам синей розы, утопать в нежности и похоти жадного взгляда и вдыхать запах из смеси дорогого табака и эксклюзивного парфюма. Лифт противно пищит, оповещая о прибытии на нужный этаж, Михаэль отрывается от чужих ключиц, получая в ответ жалобно-просящий скулеж, сорвавшийся с чужих губ. Михаэль усмехается, глядя на раскрасневшегося возбужденного парня. В наполовину расстегнутой рубашке с сине-красными отметинами на молочной шее Исаги выглядит особенно красивым. Своим. Принадлежащим Михаэлю абсолютно полностью без всякого остатка. Михаэль вытягивает его из лифта, оставляя легкие поцелуи на предплечье.

Play with Fire — Sam Tinnesz, Yacht Money

Роскошный пентхаус встречает ласкающей слух тишиной и кромешной тьмой. Кайзер грубовато вталкивает разувшегося Йоичи в гостиную, окончательно стягивает с него рубашку и давит на плечи, заставляя опуститься на колени. Исаги покорно исполняет требование, разводит бедра, обтянутые черной тканью джинс и ждет продолжения. Михаэль же включает неоновую подсветку, вместо нормального света, включает какую медленную композицию на минимальной громкости и идет на кухню. Моет руки достает бокалы, разливает вино и возвращается в гостиную. Протягивает бокал сидящему на коленях Исаги, залпом осушает свой, наблюдает, как при каждом глотке дергается чужой кадык. Михаэль забирает бокал из чужих рук, ставит их на журнальный столик, обхватывает тонкими пальцами шею, призывая придвинуться ближе. Проводит большим пальцем по губам, давит на нижнюю, наблюдая как приоткрывается чужой ротик. — Положи руки на бедра, малышка, сегодня я запрещаю тебе трогать меня без разрешения, тебе ясно? — Исаги кивает, смотря прямо в голубые глаза, — отлично, малышка, теперь тебе пора как следует поработать своими язычком, открывай-ка, свой ротик. Михаэль отпускает чужую шею, расстегивает пуговицу, затем ширинку, приспускает штаны с бельем. Вплетает пальцы в черные шелковые волосы, когда горячий язык касается головки. Йоичи скользит языком по стволу, вбирает в рот головку, посасывает, толкается языком в уретру, срывая с чужих губ прерывистое дыхания. Михаэль давит на затылок, толкается членом глубже в горячий рот, опускает взгляд вниз. Прекрасная картина, блестящий темный взгляд, растянутые вокруг члена ярко-красные губы, сжимающиеся в кулаки пальцы рук. — Твой рот создан для моего члена. Давай, малышка, бери глубже, по радуй меня — шепчет Михаэль, делая новый более глубокий толчок, — будь хорошей шлюшкой. Ты же здесь именно для того, чтобы доставить мне удовольствие. Покажи мне, как ты хочешь меня. Исаги краснеет от его слов, прикрывает глаза, чувствуя, как хватка в волосах становится жестче, фиксируя голову. Видимо Кайзеру надоело ждать от него более активных действий. — Вот ведь, я думал, моя малышка будет сегодня покорной шлюшкой, а не дрянной сукой, — он толкается глубоко в чужое горло, проникая членом во всю длину, выходит на половину, и толкается снова, начиная безжалостно трахать чужой рот, — вот так, шлюшка, хорошо. Йоичи давится. На глаза наворачиваются слезы, которые расчерчивают дорожками щеки и подбородок. Ногти больно впиваются в ладони, пальцы сжаты по поболевших костяшек. Он чувствует, как напрягаются чужие бедра, понимает, что его любовник близок к оргазму. Михаэль продолжает шептать: — Такая горячая дырка. Твой рот, малышка, создан для этого. Проглотишь все до капли, иначе выпорю и так оставлю, не дав кончить. Дрожь разрядом проходит по телу Кайзера, он кончает глубоко в чужой рот. Исаги глотает, зная, что Кайзер не шутит. Михаэль ослабляет хватку в чужих волосах, выходит из горячего рта, оправляет одежду. Исаги показывает ему язык, широко раскрыв рот, демонстрируя, что все проглотил. Его щеки красные от смущения, жара и возбуждения, которое вопреки происходящему становится только сильнее. Член неприятно давит на ширинку. Грубость Михаэля, его власть вставляют лучше экстази или травы. Михаэль возвращается с бутылкой вина, разливает рубиновую жидкость по бокалам, отдает Исаги один, с ласковой усмешкой наблюдая как жадно тот пьет. Подходит ближе, стирает большим пальцем почти высохшие дорожки слез, проходит по губам, давит на дернувшийся кадык, скользит ладонью ниже, гладит ключицы, давит на сосок, трет, ногтем задевая кожу вокруг. На второй сосок он давит холодным стеклом опустошенного ранее бокала, также создает трение. Вслушивается в тихий скулеж, наблюдает за нетерпеливым ерзаньем. — Ну что, малышка, пора основательно заняться тобой, — усмехается Кайзер, отходит на пару шагов, чтобы поставить бокал на столик. Возвращается, склоняется, обхватывает пальцами подбородок и впивается в губы, выпуская их с плена спустя несколько томительных минут, — иди в душ и как следует подготовься, шлюшка, и возвращайся сюда. И не забывай, что тебе запрещено кончать. Иди, малышка. Исаги поддается вперед, трется щекой о чужое бедро, выпрашивая непонятно чего. Ожидаемо получает пощечину за продемонстрированное непослушание. Встает, не желая по-настоящему разозлить своего любовника, и идет в ванную, провожаемый голодно-жадным взглядом голубых глаз. Михаэль наливает себе еще вина, присаживается на диван, размышляя о том, чего еще ему хочется сделать с молодым любовником.