'T komt goed || Всё будет хорошо

Две тысячи двадцать второй год Франекер, Нидерланды Иза ставит горячий чай передо мной и присаживается напротив меня. Благодарно киваю, затем дую на горячий напиток, дабы испробовать его вкус. По словам Флоры – это самый вкусный чай в Нидерландах, который она только пробовала. На выбор было достаточное количество чая, и, как позже выяснилось, Флора с Элиасом жуткие чаеманы. Как выразилась кареглазая – они с Элиасом готовы Йоста продать в рабство за пожизненный запас разного вида чаёв. Мужчинам вход на кухню был строго запрещён, но никто не отменял того факта, что эти подлецы могли сидеть под дверьми уютной кухоньки и подслушивать. Один из них, самый старший, попался, когда Флора решила приоткрыть дверь, дабы убедиться в том, что даже это правило не мешает им мешать нам. – Мелиссочка, – окликивает меня голубоглазая женщина, подперев подбородок руками, – можно задать тебе откровенный вопрос? – Да, конечно. – Отодвигаю чашку с чаем в сторону, облизывая губы с привкусом того самого напитка. С женщиной мы знакомы всего пару часов, а такое ощущение, что целую вечность. Словно она – моя старшая сестрёнка, та, с которой я прошла через многое. Парадокс заключается в том, что такое странное ощущение складывается и с Элиасом, словно он мой кровный брат, хотя изначально тот показался мне довольно грубым и неприятным мужчиной. – У вас с Йостом что-нибудь есть? – Аккуратно спрашивает сестра Кляйна. Я поджимаю губы, уводя взгляд в сторону. Так не хочется подставлять парня, и так не хочется врать этой замечательной женщине. – Я думаю, если бы было, Кляйн бы сам уже признался во всём. Ты же его знаешь. – Хихикает Флора, подмигивая мне. Я улыбаюсь, неловко заправляя волосы за уши. – А что я сразу? – На пороге появляется голубоглазый с двумя пакетами в руках. В его голосе слышатся нотки обиды и, возможно, не зная его, мы бы стали извиняться за своё бестактное поведение. Но мы уж слишком хорошо знаем засранца, и на его «милую мордашку с нотками очарования в голосе» никто не ведётся. – Ты чего уши греешь? – Хмурится Иза. – Ану, пошёл вон. – Как маленького ребёнка прогоняет она его, показательно помахав ручкой. Кажется, русоволосая и в правду до сих пор видит в нём ребёнка. – Я, значит, – Йост показательно поднимает два, на вид тяжёлых пакета, затем медленно подходит к столу, за которым собралась наша «женская компания», – специально сходил в магазин, промок, – трясёт головой, и в тот же момент на нас попадают капли холодной воды из его мокрых волос, – купил сладости, чипсы, попкорн, даже попить взял, – с грохотом ставит два пакета на стол, и достаёт одну бутылку кока-колы, – и всё ради своих любимых женщин, чтобы им было под что смотреть сериальчики, – голубоглазый бегло смотрит на меня и хитро улыбается, явно вспоминая один из наших последних вечеров. Хочу его ударить по бедру, но тот перехватывает мою руку, наигранно хмурясь. – А меня тут обсуждают и бьют. Ну как, скажите мне, милые дамы, такого как я, можно бить? – С наигранным возмущением Йост оглядывает каждого из нас. – А вот так. – Иза шлёпает того по попе, на что тот открывает рот, удивляясь такому «хамовству». Я тихонько хикаю, поглядывая на Флору, что так же, пряча улыбку за ладонью наблюдает за «семейными разборками». – Может ты уже отпустишь руку Мелиссы? – Я вижу, с какими хитрыми глазами смотрит сестра Йоста на него, и мне становится на мгновение неловко от таких очевидных намёков со стороны женщины. – А может я не хочу? – Блондин, нахмурившись, пальцами обхватывает моё плечо и притягивает к себе. Моё лицо краснеет от такого, и тут же вспоминается его просьба, которую, как будто бы, он и сам не хочет выполнять. Женщины с прищуром смотрят на нас, и мне хочется прямо сейчас ударить Кляйна, отпинать, забить, убить. Да всё, что угодно! На кухне оказывается ещё один мужской силуэт, с улыбкой наблюдая за манипуляциями Йоста. Его голубые зрачки бегают от руки Кляйна, крепко держащей меня за плечо к самому «ангелочку», который, кажется, не видел ничего такого в этом жесте. Но всем, кроме него казалось это намёком на что-то большее, словно какая-то скрытая тайна заложена в этих касаниях. – Потом наобнимаетесь, да, Йост? – Элиас пару раз бьёт своего младшего брата по плечу, кивая в сторону выхода. – Пусть девушки побудут без нас, пока-что, а некоторым вообще от тебя назойливого отдохнуть надо бы. – Голубоглазый мужчина, цвет глаз который схожий с радужкой его брата подмигивает мне, и практически оттягивает Кляйна от меня, запирая дверь с той стороны.

***

Весь вечер Йост практически не выходил из комнаты, которая по праву должна стать его на несколько дней пребывания здесь после долгого разговора со старшим на балконе. Да и Элиас, улыбку которого можно было увидеть за километры больше не сияла, а во взгляде появилась задумчивость и напряжённость. Пока родные Йоста были заняты бытовыми делами, я подошла к двери комнаты, за которой находится Кляйн, тихонько постучав в дверь. Тишина. Бью ещё раз. Тишина. Вздыхаю и аккуратно, насколько могу, открываю дверь, хмурясь оттого, насколько темно в «его» комнате. Я не вижу ничего, кроме домов напротив, отражающихся в небольшом окне спальни. – Выйди. – Хриплым голосом говорит блондин, и я вижу его силуэт в окне. Он нагибается, опирается ладонями об подоконник, плечи содрогаются, а в этой гробовой тишине я слышу тяжёлое дыхание, смешанное с всхлипами, которые тот явно пытается сдержать. Прикрываю дверь, шагаю в сторону артиста, но останавливаюсь на пол пути, поджимая губы. Он весь дрожит. – Йост... – Выйди, тебе не ясно? – Огрызается парень, резко повернувшись ко мне лицом. От его тона становится дурно. Взглядом бегаю по его телу, спрятанном в вечерней полутьме. – Мелисса, пожалуйста, не надо, выйди. – Парень прикрывает ладонями лицо, тихонько всхлипывая. Покачав головой, босыми ногами ступаю по паркету, оказываясь впритык к нему. Прищурившись, вижу пот, медленно стекающий по лбу парня. Горячий воздух изо рта впивается в моё лицо, обжигая своим теплом. – Позволь мне помочь тебе, – глажу щеку парня, аккуратно и нежно, словно он маленький котик, напуганный злостью и ненавистью людей. Словно, если я сделаю резкий шаг, он выпустит свои «когти» и зашипит, вжимаясь в холодную стену какого-то здания. Кожа Кляйна горячее в разы, что стало одним из звоночков подступающей проблемы. Во тьме я вижу, как одиноко сбегает слеза с его глаз, и он, почувствовав её, опускает голову ниже, шмыгая носом. Щекой прижимаюсь к груди блондина, крепко обвивая его спину руками. Йост обнимает меня в ответ, укладывая подбородок на мою макушку. – Что с тобой? Расскажи. – Спустя пару минут молчания спрашиваю я, чувствуя, как меня начинает клонить в сон. Кляйн делает пару шагов назад, упираясь спиной об стену. Его голова опущена вниз, что не позволяет мне взглянуть в его глаза. Хотя, что бы я увидела в этой темноте? Он медленно спускается по стенке, подпирая колени под себя. Худощавое тело Йоста освещает небольшой свет, исходящий из улиц. Уличные фонари своим жёлтым цветом подкрались к окну, бесстыже подглядывая за нами. Я присаживаюсь на колени перед парнем и беру его руки в свои. Как же больно осознавать то, что с ним в данный момент что-то происходит, и с этим что-то он не хочет делиться со мной. Хотя, я уверенна, я точно не последний человек в жизни Кляйна. – Я запутался во всём, понимаешь? – Начинает Йост, всё ещё тяжело дыша. Чёрная майка пропиталась потом, и меня это не на шутку насторожило. – Слишком много всего, и я не могу понять, в чём же я, блять, так провинился. – Голос Йоста дрожит, заставляя моё сердце начинать разрываться от боли и несправедливости к нему. Жаль. Я никогда особо не питала жалости к людям, когда те рассказывали о своих проблемах. Лишь изредка я могла почувствовать неприятный толчок в груди, слыша их проблемы. Возможно, связанно это с детством, когда подростки не питали ответной жалости ко мне, всячески издеваясь надо мной. Но Йоста мне искренне жаль. Он точно не заслуживает всего этого дерьма, что происходит с ним, хотя масштабы этого мне уловить сложно, ведь Йост довольно редко говорит о том, что настолько сильно его тревожит. – Я сильно устал, Мелисс. Мне кажется, я не справляюсь. – Парень опускает голову ещё ниже, и я понимаю, что тот плачет. Влажными от переживания пальцами обхватываю щёки голубоглазого, заставляя того посмотреть на меня. Чувствую, как пучки пальцев промокают под горячими слезами артиста. – Нет, Йост, это не так, – встревоженно бегаю взглядом по нему, кусая нижнюю губу, – да, ты устал. Да, возможно сил бороться дальше у тебя нет. Да, хочется опустить руки, но ты не должен этого делать. Ты сильный, хотя можешь твердить об обратном. – Слова путаются на языке, как и мысли в голове. Йост, дрожа то-ли от холода, то-ли из-за сильного стресса, практически не моргая смотрит мне в глаза, внимательно слушая и улавливая каждое моё слово. – У тебя много людей в окружении, готовые помочь тебе в любую минуту, потому что ты нам нужен. Весёлый, громко смеющийся, злой, растерянный, плачущий – любой ты нужен нам. Блондин улыбается уголками губ, но из-за дрожи в теле это выходит довольно криво. Он хочет что-то сказать, но это прерывает резкое движение его тела, заставляющее меня вздрогнуть. Руки Йоста убирают мои руки со своего лица, накрывая ладонями и без того, потное лицо. – Йост? – Касаюсь пальцами плеча «ангелочка», но тот рвано дёргается, носом утыкаясь в колени. – У меня паничка. – Невнятно шепчет артист, и моё лицо меняется, сменившись быстрыми эмоциями с облегчения на новую порцию страха. – Ложись. – Немного подумав, хватаю парня за локоть и тяну на себя, тем самым укладывая его голову себе на колени. Он содрогается, в страхе прикрывая глаза ладонями, скрючившись в позе эмбриона. Изо-рта Йоста выходят вздохи и стоны мученика, мне становится не по себе. Слёзы вот-вот готовы выпасть из своей оболочки, разбиваясь прямо об лицо мужчины, но я сдерживаюсь, поклипав ресничками пару раз, стараясь взять себя в руки и хоть как-то помочь ему. Он нуждается в этом. – Давай подышим, Йости? – Глажу парня по голове трясущимися руками. Он пару раз кивает, устремляя свой взгляд на меня. Красные глаза с голубой радужкой – это по правде выглядит до жути устрашающе, но одновременно неистово прекрасно. Я делаю первые вдохи, и Кляйн настолько, насколько может, пытается повторять за мной, уравновешивая своё дыхание. – Молодец, – улыбаюсь я спустя пару минут наших «занятий». Вижу, как пропускается улыбочка на лице голубоглазого. – Я вижу, тебе уже становится лучше. – Потому что ты рядом. – Йост переводит взгляд на потолок, всё ещё подрагивая в небольших конвульсиях. – Знаешь, даже умереть вместе с тобой не так страшно. – Вдруг говорит голландец, и меня словно током прошибает. Я с пары секунд, нахмурившись, смотрю на спокойного мужчину, затем легонько бью его по губам. – Что ты мелишь, дурак. – Йост тихонько смеётся, прикрывая глаза и томно вздыхая. – Я помню. – Говорит Йост, вновь посмотрев мне в глаза. – Что ты помнишь? – В непонимании свожу брови к переносице, наощупь находя руку артиста. – Помнишь, на летнем фестивале в девятнадцатом году я сказал тебе, что не помню ничего с прошедшей ночи? – Задумавшись на пару секунд, кратко киваю. – Я всё помню. Моё сердце пропускает удар, а глаза округляются. С силой прикусываю губу, отведя взгляд в сторону. Я помню, как на моё бедное сердце давила та новость, что он ничего не помнит с ночи, которая изменила всё. Мне было больно осознавать, что первый поцелуй, оставленный где-то на ночных улицах Амстердама остался в памяти лишь у меня, каждый раз вспоминая те тёплые губы, той пьяный взгляд и дыхание, обжигающее кожу шеи. Чувство предательства. Я не знаю почему, но мне хочется уйти. Хочется закрыться где-то и тщательно обдумать сказанные им слова. На глаза накатывают слёзы, и я почти решаюсь подняться, но рука, сжавшая мой локоть останавливает ещё даже не начавшуюся попытку. – Прости, – Йост приподнимается, дыша всё ещё сбитым дыханием мне в лицо, – я не знаю, зачем тогда соврал тебе, правда не знаю. Увожу взгляд, не желая смотреть в эти подлые глаза. Я не знаю, почему меня так задел этот факт, но мне до безумия обидно за пролитые мною слёзы в те года, когда я даже не знала о том, что этот чёртов засранец всё помнит. – Я пойду. – Быстро говорю я, но Йост хватает меня за плечи, усаживая обратно на прогретый пол. – Не убегай, я не хочу недосказанностей. – Кляйн качает головой, большими пальцами поглаживая меня по плечам. – Я помню наш первый поцелуй, я помню даже название улицы, на которой это произошло, я помню твоё смущение и твою улыбку после, я помню, как пьяный лежал у тебя на коленях, – с каждым сказанным выше предложением, «ангелочек» всё ближе приближается к моему лицу, – я помню, какими глазами ты смотрела на меня, как бешено стучало моё сердце, когда ты касалась моих волос, – говорит в губы мне Йост, и по коже пробегаются мурашки. Мои губы рефлекторно приоткрываются, становится жарко. Освещённая лишь уличным фонарём комната, запах его парфюмов, которые, кажись, въелись в тело засранца, его до приятной дрожи в коленках слова и близость, заставляющей меня забыть о мимолётной обиде. Кляйн перемещает одну руку мне на спину, а вторую на затылок и, нависает надо мною, целуя в губы. Голова покоится в руках парня, защищая от возможного удара об пол, пока вторая рука хаотично блуждает по телу, вырисовывая какие-то понятные только ему узоры. – Йост, вдруг кто-то зайдёт или услышит. – Нехотя отстраняюсь я, обхватывая шею блондина руками. – Мне всё равно. – Кляйн, облизнувшись, наклоняется к моему уху, с хрипотцой в голосе шепча следующее: – Ты не представляешь, насколько сильно я хочу тебя, насколько сильно мне приходится сдерживать себя, чтобы не поцеловать тебя, звёздочка, при всех. – Мне это льстит, – улыбаюсь уголками губ, проведя пальчиком по выразительной скуле рэпера, – у тебя обострение началось раньше времени? – Выгибаю я бровь. – Тактильный голод, звёздочка. Может, ты помнишь, что я очень тактильный молодой человек. – Хихикается голубоглазый. Мы слышим шаги по ту сторону двери, и мы тут же приподнимаемся с пола, сверля взглядом скрытую за темнотой дверь. – Joost, mag ik? – Wacht even. – Отвечает Кляйн, резко поднимаясь на ноги. Следы недавней панической атаки всё ещё присутствуют в движениях Йоста, но сейчас ему точно лучше, нежели минут пять назад.

***

Иза с Йостом сидят в гостиной. Женщина наматывает прядь волос на палец, что-то говоря Йосту, пока тот, внимательно слушая, кивает на каждое сказанное слово сестрой. Я обхожу огромный диван, на котором разместились родственники, с миской крабовых чипсов и холодной банкой кока-колы, сажусь напротив телевизора на пуф, вовсе не вникая в разговор двух людей, говорящих на иностранном для меня языке. Обернувшись, я встретилась взглядом с двумя парами голубых глаз, что просто прожигают дыру во мне все эти минуты, находящиеся я здесь. Поёжившись, останавливаюсь взглядом на голубой радужке Йоста, облизывая сухие губы. – Een blik vertelt altijd de waarheid. – Говорит Иза младшему брату, мило улыбаясь. Он улыбается, ставит локти на колени, продолжая смотреть на меня в упор. Чувствую, как мои щёки запылали огнём. Приятное чувство давит на грудную клетку, от чего я прикусываю губу, готовясь полностью провалиться сквозь землю от пристального взгляда старшей Кляйн, поглядывающей поочерёдно на каждого из нас. Кажется, скрываться мы вообще не умеем. Да и вообще, есть ли смысл скрываться, если наше тело, наши глаза реагируют друг на друга, оживляющим током обжигая наши тела и чувства. Отвернувшись обратно к плазме, на которой идёт какая-то очень интересная передача, я касаюсь ладонями своих щёк, чувствуя их жар. Улыбаюсь во все тридцать два, как-то даже стыдливо прикрывая глаза. Эти чувства схожи с подростковыми, с такими искренними и приятными. My heart is yours Чувствую на своей голове тяжелые, мужские руки, вздрагивая от такого резкого прикосновения. Йост целует меня в макушку, и я поднимаю голову вверх, удивлённо вскинув брови. – Она ушла. – Руки Кляйна оказываются на моих щеках, немного надавливая на них, делая из моих губ что-то на подобии «уточки». Он, посмеявшись, чмокает меня в губы, задержавшись на пару секунд. – Ты слишком палишься. – Шепчу я, улыбаясь уголками губ. – Ты тоже. – Блондин хитро поглядывает на мои колени, на которых покоится миска с чипсами, затем, почти незаметно тянется к ним, и как воришка нагло забирает миску, забегая за диван. – Мы совсем не умеем скрываться. – Посмеявшись, парень закидывает в рот пару чипсинок с крабом. – Йост, ты такой подросток, так ещё и противный. – Вздыхаю я, поднимаясь на ноги. – Эй, оставь что-то мне! – Хмурюсь я. Голубоглазый отрицательно качает головой, закидывая ещё пару крабовых чипсов в рот. – За оскорбления твоего любимого мужчины – полагается штраф в миску чипсов от тебя. – Промямлил с полным ртом еды артист. – Тебя тапком набить, или ты сам сдашься? – Поставив руки в боки, я высунула ногу из любезно предоставленным Флорой тапочком, якобы намекая, что мои намерения вполне серьезны. – Это уже абьюз в семье какой-то. – Голубоглазый надувает губы и нахмурился своими светлыми бровями.

***

– Йост Кляйн, прошу немедленно отпустить Мелиссу. – Стонет Иза, дёргая меня за рукав куртки к себе. Голубоглазый на зло прижимает меня к себе сильнее, чуть ли не душа в своих крепких объятиях. Ещё немного, и я точно сломаюсь. – Правда, Йости, я же не навсегда уезжаю. – Хихикаю я, томно вздыхая тому в шею. Он стоит в одних домашних шортах и худи, дрожа от морозного воздуха, но всё равно, наплевав на своё состояние, стоит и обнимает меня так, словно мы больше никогда не увидимся. Элиас стоит позади Йоста, скрестив руки на груди. Мельком взглянув в его глаза, я увидела в них понимание и сожаление. Что, чёрт возьми, происходит с этими двумя? – Если я поцелую тебя, это будет сильно странно? – Усмехается рэпер, нехотя отстраняясь от меня. Взгляд увожу я первая, смотря на сердитую Изу, прожигающую диким взглядом своего младшего брата, скрестив руки на груди. – За такси заплатишь ты. – Хихикнула женщина, открывая заднюю дверцу автомобиля. – Без проблем. – Пожав плечами, Йост шмыгает покрасневшим от холода носом, начиная уже прыгать с ноги на ногу в одних лишь тапочках с белыми носками. Иза удивлённо смотрит на Йоста, затем на меня, и снова на него. – Мне не послышалось? Мелисса, ты что с ним сделала? – Наигранно вскидывает руки русоволосая, по-доброму улыбаясь. – Та едьте уже, – Элиас ловко обходит своего брата, берёт за плечи старшую Кляйн и насильно усаживает в такси. Затем, посмотрев на меня, мужчина руками указывает на пустое место рядом с Изой, ангельски улыбаясь. Только сейчас я заметила, насколько сильно похожа улыбка Элиаса с Йостом. – Я заплачу за вас, дорогие дамы. – Говорит блондинистый мужчина, заглядывая в приоткрытое окошко, перед этим постучав в него костяшками указательного и среднего пальцев. – Вообще-то я. – Подаёт голос Йост, обнимая себя руками, но это точно не помогает, ведь тот дрожит, словно осиновый лист на ветру. – Не спорь со старшими, Кляйн.

***

Вдыхаю полные лёгкие приятного аромата апартаментов сестры Йоста, на секунду прикрывая веки. Небольшая квартирка в нежных оттенках серого и белого. Пройдя вглубь квартиры с вещами, я остановилась, как видимо, в гостиной. Огромный телевизор, кожаный диванчик со стеклянными столом, на котором расположился ароматический диффузор. Плотный, хвойный запах окутал гостиную, что так хорошо сочитается с порой года за окном, добавляя квартире большего уюта. – Извини, отлучилась, тапочки искала. Держи. – Голубоглазая кладёт передо мной белоснежные тапочки для гостей, после заплетает свои густые, русые волосы в высокий хвост. Как оказалось, у Элиаса не хватает мест в квартире для такого количества гостей, поэтому, по обоюдному согласию было принято решение переночевать какое-то время у Изы.

***

Горячее кофе с кофемашинки, голландское пряное печенье «Speculaas», на фоне играет какая-то рождественская песня, под которую Иза с огромным удовольствием подпевает, иногда даже пританцовывая под весёлый ритм песни. За окном идёт небольшой снег, наполняя собой улицы горами снега, которые вскоре растают из-за погодных условий Нидерландов. Телефон лежит в стороне, иногда вибрируя от приходящих сообщений. Я точно знаю, что это Йост, но сейчас мне хотелось просто отдохнуть за чашечкой горячего кофе и присутствия кого-то помимо Кляйна. – Мелисса, – подымаю голову на голос женщины, – может, это покажется чем-то наглым с моей стороны, поэтому, прости сразу за моё любопытство. Иза садится рядом со мной, сложив руки в замок. На женщине красиво облягающий велюровый халат, который хорошо подчёркивает стройную фигуру голландки с помощью того же цвета пояса. – Я заметила то, как Йост ведёт себя при тебе, как смотрит на тебя, – она прикусывает губу, явно боясь меня как-то спугнуть или задеть. Я с прищуром смотрю на женщину, затаив дыхание. – и то, как ты... в общем, не вижу смысла тянуть, – вздох, – вы что-то недоговариваете нам? Стеснительно увожу взгляд, прикусывая свою пухлую губу. Этого, наверное, я и боялась, когда решилась поехать с сестрой Йоста. Мне не хочется врать, да и врать у меня, если честно, получается очень плохо, и «предать» Йоста нашими договорённостями мне так же не хочется. – Тебе Йост сказал ничего не говорить? – Ласковым и, по-матерински добрым голосом спрашивает меня женщина, склонив голову набок. Робко киваю на её вопрос, позволяя себе посмотреть в глаза женщине. – Знаешь, он всегда таким был. – Вздохнув и немного поёрзав на диване, Иза закидывает ноги на диван, немного поджимая те под себя. – В юности Йост частенько пытался скрыть от нас какие-то части своей жизни, особенно, если это касалось его отношений или чувств. Когда-то мы застали его с девушкой, как позже выяснилось, она перестала с ним общаться из-за нас, он очень тогда разозлился. Обижался на нас, не разговаривал и всячески огрызался. – В голосе голубоглазой проскакивает грусть, от чего моё сердце болезненно ёкает. – Сейчас этот засранец вырос, слава Богам, проще к этому относиться, но, как мне кажется, где-то глубоко внутри тот маленький Йост до сих пор сидит в нём, вселяя подобный страх перед нами. – Иза поджимает губы и уводит взгляд, сжимая в руках свой телефон. Ей тяжело точно так же, как и Йосту. Может, не настолько сильно, но я вижу, с какой болью она говорит о их прошлых взаимоотношениях. Мне кажется, эта женщина жалеет о многом, и точно многое хотела бы многое изменить. – Я просто хочу, чтобы он понял, что мы для него не угроза и нам можно доверять свои чувства и переживания. В особенности мне. – Я вопросительно выгибаю бровь, на сказанное последнее предложение русой. – Йост всегда был ближе с Элиасом, нежели со мной. Я не так часто навещала его после смерти родителей, и, скорее всего, поэтому сейчас ему некомфортно общаться со мной на подобные темы. – Это не так, – я подсаживаюсь ближе и беру горячие руки голландки в свои, нежно поглаживая. – он очень любит и доверяет вам. Когда он рассказывал про вас, я и не видела, сколько бы ещё Йост столько улыбался и хвалил кого-то. Может, так и кажется, что он любит или доверяет кому-то больше, но это не так. Любит он вас одинаково. – Мило улыбаюсь я. На лице русой вырисовывается благодарная улыбка. Она наклоняется ко мне и крепко-крепко обнимает. Я обнимаю женщину в ответ, чувствуя приятный запах персика на светло-русых волосах.