'T komt goed || Всё будет хорошо

Две тысячи девятнадцатый год Гесте, Германия — Как зовут? — Улыбаясь, женщина в возрасте ставит передо мной чашечку горячего чая. Делаю глоток напитка, чуть обжигая язык. Я вопросительно поднимаю одну бровь на услышанный вопрос. — Ну, того белокурого мальчишку, с которым вы обнимались. — Заиграла бровями Карла, подпирая подбородок руками. Я улыбаюсь, опуская голову вниз, дабы скрыть своё смущение. Опять. Слишком много. — Йост. Тёть Карла, между нами ничего нет. — Спешно говорю я, вновь делая глоток чая. Карла отпивает из небольшой чашечки, не спуская с меня взгляда. — Вы знаете, что я работаю в сфере журналистики, — седоволосая кивает. — так вот, моя бывшая компания, в которой я работала, отправили меня взять у него интервью. — Пожимаю плечами, смотря на свои бледные пальцы. — Интервью? Он знаменитость какая-то? — В голосе Карлы слышно неподдельный интерес. — Певец. — Поднимаю голову, встречаясь взглядом с вмиг оживившееся женщиной. — А включи-ка его песни. — Мюллер склоняет голову набок, умоляюще смотря на меня. Под напором её пристального взгляда захожу в Гугл, вбивая его имя. Первый трек, который мне попался, оказался «Vrije Tijd». «Maak tijd voor vrijen maar is niet mijn vrije tijd, еn ik wil geen lekker wijf, neem genoegen met een vijf» — Красивый голос, — Подметила женщина, поправляя спавшие очки. –Это же голландский, верно? — Голландский. — Карла с восхищением хлопнула в ладоши, допивая свой чай. Тётушка Карла ушла спать ещё около часа назад. На часах маленькая стрелка застыла на «12», а на улице больше не освещают путь фонари. Мой взгляд останавливается на зелёном пуфике, на котором ещё несколько часов назад сидел Йост. Подхожу к этому месту, кончиками пальцев дотрагиваясь к ткани. В голове сразу же всплывают воспоминания о сегодняшнем вечере. На лице невольно появляется улыбка, которую я тут же прячу. Это странно. Прошло всего лишь несколько часов. Третье марта Снег по-немногу таял, уступая место весне. Воздух так и пропитан запахом долгожданной весны. Завтра я уезжаю в Берлин. В самое сердце Германии. Внутри таится какой-то страх неизвестности, который побороть я не в силах. Иду по знакомым уличкам, покрытые подтаявшим снегом. Лёд на речке всё ещё крепкий и толстый, но по-немногу поддаётся отчаянно бившим по нему лучам солнца. Уткнувшись носом в куртку, сажусь на мокроватую лавочку, закинув ногу на ногу. Прохладный весенний ветер пытался достать копну моих волнистых волос из-под капюшона, щипая за носик. По пустой трассе иногда проезжали машины. Я тяжело вздыхаю, втыкая проводные наушники в дырку, тут же ища что-то для прослушивания. Йост Кляйн. Знакомясь с творчеством Йоста впервые ради интервью, я не решалась послушать все треки блондинчика, ведь, как вы можете знать, я предпочитаю другую музыку. Исходя с этого факта, я послушала лишь один, на мой взгляд, не запоминающийся трек, тут же о нём позабыв. Но услышав вчера его, в прямом смысле, мурчащий голос, меня охватил дикий интерес. Дойдя по выученному маршруту к знакомому забору, я достаю наушники из ушей, даже как-то расстроившись, что так быстро пришла «домой». Вдохновения на что-то не было, как и денег. Запасы давно уже исчерпаны, а сидеть на шее у тётушки Карлы больше не хотелось. Да и неловко жить с понимаем, что тебя полностью обеспечивает старушка, у которой и без тебя много проблем. Поэтому последнее время я работала в маленьком магазинчике в центре города, продавая хлебобулочные изделия. Подхожу к крыльцу дома, промокшими конверсами ступая на деревянную ступень. В голову тут же влезли назойливые воспоминания о Йосте. Как в один из прохладных вечеров, здесь, стоял он в одном лишь худи, помогал отогреть мои замёрзшие руки. Его пронзительный взгляд голубых глаз, что так и манили своей неистовой красотой. От своих же мыслей я хмурюсь, проходя в дом. Из кухни доносились песни из радио и громкое нарезание чего-то. Я вешаю куртку на вешалку, уставше плетясь в сторону кухни. — Привет, Мелисс! — Улыбается Карла. Мне кажется эта удивительная женщина никогда не бывает в плохом настроении. — Здравствуйте, тёть Карла. — Плюхаюсь на стул, подпирая голову рукой. — Чего такая уставшая? Чего стряслось? — В голосе Мюллер слышно беспокойство. — Да так, — чздыхаю. — уезжать не хочу просто. — Перевожу взгляд на окно, где за ним по-немногу собирались серые тучи. — Ох, милая, — грустно протянула старушка. — я тебя понимаю. Но это новый этап твоей жизни, прими его стойко. — Вновь улыбнулась Карла. — Спасибо вам. — Улыбнулась я, запуская руку в свои слегка сальные волосы. На следующий день Сегодня утро решило порадовать ярким солнцем. Весенний воздух наполнил прокуренные лёгкие, делая некий трепет в душе. Наконец-то весна. Ранняя весна всегда ассоциировалась у меня с чем-то новым, живым и расцветающим. Так на самом деле и есть. Животные, которые прятались в своих норах, вылазят на ещё прохладную землю, которая вскоре потеплеет под лучами солнца. Голые деревья обретут красивый, зелёный облик, перед этим показав людям красивые белые цветочки. Местами засохшая трава станет ярко-зелёной, словно в чудесном сне. Закуют кукушки. Наконец-то можно будет снять пуховик, надев на себя лёгкую курточку. Уже не пригодится шапка. Можно будет замечать, как морозный ветер сменяется на прохладный, сменившись окончательно в тёплый. Укутавшись в курточку, я выставила лицо под ветер, наслаждаясь последними минутами здесь. Мой эдакий «отдых» закончился. Придётся вновь браться за работу. Допиваю горячее кофе, взглядом скользя по небольшому чемодану с рюкзаком. Выглядит скупо. На крыльцо выходит расстроенная Карла, держа в руках пакетик с чем-то. — Милая… — Не сдержавшись, женщина падает в мои объятия, крепко прижимая к себе. Я обнимаю её в ответ, вдыхая запах выпечки, что, кажется, въелся и присвоился в волосах Мюллер. — Я буду скучать. — Пытается выдавить из себя улыбку Карла, но выходит плохо. — Что ж вы, тёть Карла, я ж не на смертную казнь еду! — Пытаюсь поднять ей настроение, хотя у самой оно никакое. Старушка улыбается, бегло оглядывая пакет в руках. — Держи. — Спустя пару секунд протягивает эту упаковку мне. — Откроешь по приезду в Берлин. — Я аккуратно беру пакет, улыбаясь такому неожиданному «подарку». — Спасибо вам. — Обнимаю женщину, поглаживая ту по спине. Берлин, Германия Босыми ногами выхожу к балкону, попутно губами обхватывая сигарету. Берлин встретил меня серыми тучами и холодом. Прикрываю оголённое тело в тёплом халате, локтями облокотившись об чёрные перила. В городе кипит жизнь. Жизнь, от которой я отвыкла за эти почти три месяца. Постоянный шум да гул, давящий на уши. Организм с трудом принял загрязнённый воздух от машин. Сегодня день казался серым, не смотря на яркие образы проходящих под домом людей, на яркие вывески и прочее. Мысли о умерших родителях стали посещать всё чаще. Стадия отрицания. Я не верю, что тело моего отца кремировано и развеяно над океаном. Я не верю, что тело моей матери гниёт в деревянной коробке под большим слоем земли. Я не верю, что я сирота. — Чего одна куришь? — Выбегает на балкон моя соседка, прикуривая. Я даже не смотрю на неё, пожимая плечами. Франциска смотрит на меня внимательно, будто бы сканируя. — Ты грустная какая-то. — Задумчиво произносит девушка, выдыхая дым в сторону. — Отвыкла от такой жизни всего на-всего. — Улыбаюсь, следя за пепелом, что полетел прямо в пепельницу. Голубоглазка понимающе кивнула, не решаясь задавать ещё каких-либо вопросов. За это я ей очень благодарна. Я сажусь на свою кровать, беру стоящий на тумбочке пакет, подаренный Карлой. Медленно, боясь испортить красивую упаковку, заглядываю внутрь. Внутри оказалась красивая кружка с сердечками и разного рода надписями на немецком. Так же была небольшая стопка фотографий, где была я с Карлой. На лице впервые за день появилась искренняя улыбка. Большим пальцем провожу по фотографии, вздыхая от приятных воспоминаний.

***

Прошло около месяца с моего переезда в столицу. Жизнь шла своим чередом. Я писала различные статьи, начиная от всяких кухонных рецептов, заканчивая громкими новостями о знаменитостях. За них, естественно, я получала деньги. Небольшие, но прожить на них можно было. Иногда мне доводилось брать интервью у знаменитостей на фестивалях. Параллельно я работала фотографом, за что получала дополнительные деньги. Жизнь по-немногу налаживалась, давая насладиться такими прекрасными моментами, как сегодня. Сегодня Берлин решил порадовать жителей города ярким солнышком, что немного согревало землю. Я делаю последний глоток подостывшего кофе в милом коричневом стаканчике, выкидывая после его в урну, что находится рядом со зданием, куда я направляюсь. Поднимаясь по ступенькам на третий этаж, иду по длинному, светлому коридору. Взглядом нахожу дверь под номером «28», прохожу внутрь. Меня встретила просторная студия, обустроенная под предстоящую фотосессию. От звука открывающейся двери, ко мне на встречу выбежала темноволосая девушка, с ярко выраженными чёрными бровями и карими глазами. — Привет! — Улыбнулась мне девушка, целуя в щеку. — Привет, я не опоздала? — Улыбаюсь в ответ ей, оглядывая ту с ног до головы. — Ты подстриглась? — Некогда длинные чёрные волосы были подстриженны под каре. — Нет, как раз вовремя, — закивала Мадонна. — да, захотелось каких-то перемен в жизни. — Махнув рукой, грузинка посмотрела на настенные часы. — Через пятнадцать минут наша модель должен прийти, я потом уйду, если ты не против. — Конечно, если тебе нужно. — Положив вещи на небольшой столик, согласно закивала я.

***

— Мелисса, я побежала! — Чмокнув меня в щёчку, девушка наспех помахала мне, захлопнув за собой деревянную дверь. — Давай, — провожая взглядом коллегу, я посмотрела на уже готового парня, с чьим взглядом я тут же столкнулась. Не может быть.