'T komt goed || Всё будет хорошо

Две тысячи восемнадцатый год Тридцатое мая Гилдфорд, Англия Зажмурив один глаз от палящего солнца, я с улыбкой наблюдала за ребятами, что весело плескаются в воде. Они то и дело звали меня к себе, но на все попытки меня затащить в воду я яро сопротивлялась. — Мес, — Садится рядом со мной на высокую траву Ава. — чего ты одна сидишь? — Запыхавшись, сильно сжимая мокрые волосы, девушка окинула взглядом мой топ с рукавами. — И чего в такую жару в такой одежде? Тебе не жарко? — Улыбается шатенка, поправляя лямку от купальника. — Слишком много вопросов, — Улыбаюсь я, правой рукой закрывая лицо от солнца. — Да настроения нету что-то. — Вру. Шрамы на моих запястьях успели немного зажить, естественно, их стало отчётливей видно. Оправдываться перед остальными не было желания и сил. — Да ну, чего ты, Мес! Все, в том числе и ты, отдыхать приехали, а не сидеть грустить в одиночку. — Толкает меня в плечо голубоглазка. — Пойдём. — Ава хватает меня за правую руку, якобы поднимая. Поддаюсь её влиянию, медленно, скорчив недовольную рожицу следую за ней. Аккуратно захожу в воду, издавая разного рода звуки, чувствуя, насколько холодная вода. Позади меня слышится громкое хлюпанье, что сопровождалось капельками прохладной воды, попадающей на оголённые участки моей кожи. Крепкие мужские руки касаются моей талии, тем самым заключая меня в объятия. — Отпусти! — Несильно бью по рукам Гарри, узнав его по татуировкам на пальцах. Слышу, как он смеётся, затем поднимает моё тело над водой, швыряя в бок, словно я какая-то вещь. С головой окунаюсь в воду, успев немного той наглотаться. *** Небо давно было усеяно белыми точками на чёрном полотне. Если приглядеться, можно было увидеть звездопад. Сидя под чёрным небом, в воздухе витал запах костра. Насадив на шпажки пастилу, каждый из десяти человек потянулся к костру, дабы пожарить эту сладость. Посильнее укутавшись в полотенце, подношу ко рту маршмэллоу, аккуратно откусывая небольшую часть. Она тянется, словно плавленный сыр. Улыбаюсь, чувствуя, как на языке крутится этот вкус. — Ребят! — Окликнула нас Маргарет, выбегая из двухэтажного дома, на вид со старой гитарой в руках. — Я на чердаке нашла гитару моего дедушки. Лиам, ты же вроде играл когда-то? — Чуть запыхавшись, рыженькая протягивает гитару парню. — Иногда и щас балуюсь, почему когда-то? — Улыбается Лиам, принимая инструмент в руки. Ударив правой рукой по струнам, выдался очень неприятный слуху звук. Все сморщили нос, смеясь. Джонс, прикрыв глаза, стал настраивать давно забытый инструмент. — Щас в ебло прилетит. — Развёл напряжённую тишину Инди, делая глоток пива. Но оно так же быстро вылилось, как и влилось. Компания залилась громким смехом, кроме Лиама. Его лицо выражало серьезность, моментами даже страх. — Давайте пройдёмся по классике, так сказать. — Поджав губы в ниточку, он поставил первый аккорд первой на сегодняшний вечер песни… «I'm worse at what I do best and for this gift I feel blessed. Our little group it's always been and always will until the end…» *** Солнце резко ударило в лицо, заставляя прищуриться. Тихо прикрываю входную дверь, босыми ножками ступая по успевшей нагреться с самого утра деревянному полу. Сажусь за небольшой столик, ставя на него чашку с ароматным кофе. Ночью прошёлся небольшой дождик, под которым мы успели благополучно промокнуть. Солнце светило на ещё мокрую траву, она же в свою очередь блестела. Хвойные деревья, что расположились прямо напротив дома, громко бились листьями друг об друга под потоком могущественного ветра, создавая некий шум. — Чего одна сидишь? — Голос по левую сторону вывел меня из эдакого транса. Я поднимаю свой сонный взгляд на человека, зевая. — Все спят, — Пожимаю плечами, делая глоток остывшего кофе. — Тебе бы тоже не помешало. — Улыбается Уильям, садясь напротив меня. — Как работа? — Вижу, как взор пристальных тёмно-зелёных глаз следит за моими движениями. Томно вздыхаю, отводя взгляд на лес. — Плохо. Из головы всё никак не могу что-то адекватное вытянуть. — Начинаю покусывать губу, чувствуя, как на языке стал появляться вкус железа. — Самое банальное и, я думаю, интересное для его фанатов — это родители. — Я пару раз кашляю, заостряя своё внимание на бультыхающемся кофе в чашке, совсем пытаясь не вспоминать тот день. — Что-то не так? — Блондин наклоняет голову вбок, заметив моё и без того плохое настроение. Я молчу, покусывая щеку изнутри. Безмолвно поднимаюсь с места, покидая компанию Уильяма, оставляя его одним с пустой чашкой, в которой ещё пару минут назад плюхалось кофе. Пятнадцатое июня Лондон, Англия — У меня совсем мало времени. — Стону я, прикрывая своё замученное лицо маленькими ладошками. — У тебя чуть меньше двух недель есть, не накручивай себя. — Закатывает глаза Эбби. — А у меня только три вопроса готово. — Мычу. На данный момент хотелось просто напросто исчезнуть, провалиться сквозь землю, только бы не загружать и без того больную голову дополнительными заданиями. — Почему именно сейчас, — Тихо говорю я, выглядывая из-под своих же рук. Эбби с сожалением смотрит на моё изрядно уставшее лицо с огромными мешками под глазами, размерами с Марианской впадины. — Тебе бы отдохнуть, — Поджимает губы подруга, оглядывая меня полностью. — Не могу. — Хмыкаю я, падая носом в мягкую подушку на кровати. Запястье неприятно потянуло, якобы напоминая о тех событиях, что произошли несколько недель назад. Неприятно стало давить и в области груди, давя словно тяжёлым камнем прямо на сердце. За последнюю неделю моя жизнь превратилась в полнейший ад. У мамы обнаружили рак. Сами доктора не знают, сколько точно осталось ей жить, но знают, что недолго. И это незаметно для всех убивало меня каждый день. Каждый грёбаный день я засыпала с мыслью, чтобы проснувшись на утро, моя мама была жива. Чтобы её сердце билось так же сильно, как и в остальные дни. Горький вкус дешёвого алкоголя изо дня в день вливался в мой организм, пытаясь таким способом уйти от реальности. Хотя в глубине души я понимала, что это кратковременный эффект, который со временем сделает только хуже. И вот, проснувшись вчера от яркого похмелья, моя душа залилась полной горечью от осознания всей ситуации. Горькие, солёные слёзы стекали по моим красным щекам. Хотелось кричать, громко, чтобы каждый услышал, насколько мне больно. Хотелось кричать от этой несправедливости. Сказать спасибо судьбинушке-злодейке за то, что окунает в проблемы с головой, не давая подняться на верх, дабы вдохнуть заветного свежего воздуха в пустые лёгкие. Отношения с мамой у меня были не самые лучшие. С самого детства она любила баловаться алкоголем после тяжёлого рабочего дня. Воспитанием моим занималась я сама, так как мама после бурной ночи, проведённой вместе с алкоголем спала весь свой выходной день. Когда мне исполнилось десять лет, она подсела на лёгкие наркотики. Мой, тогда ещё живой отец ссорился с ней каждый день, пытаясь «вставить» ей мозги. Потом, не выдержав, запил и сам. Я, видя всю эту картину с самого детства, считала, что так происходит в каждой семье, считая это чем-то нормальным. Конечно, слыша грозный тон отца в сторону матери, я забегала в ванную, закрывая свои ушки, пытаясь успокоить лёгкую истерику, что настигала меня при каждой ссоре родителей. Десятого декабря две тысячи девятого года он скончался от остановки сердца, не дожив буквально два дня к моему дню рождению. К моим двенадцати . *** Семнадцатое июня 05:39 Ровно через десять дней самолёт. Благо, всё было готово. За два дня моя продуктивность резко выросла, чему я была несказанно рада. Маме не лучше. Её состояние заставляет меня медленно, но уверенно идти ко дну. Вчера врачи официально заявили, что шансы победить рак равны нулю. Эти дни я хотела быть с ней, но что-то внутри не давало переступить этот злосчастный порог квартиры, разворачиваясь на пол пути назад. После, приходя домой я корила себя за это, утопая в собственных слезах и соплях, как бы мерзко это не звучало. На часах почти шесть утра. В сон не клонит от слова совсем. На столе стоит мятая банка от пива, которую я уверенно сверила взглядом. Я не знала, что будет в будущем. Будет ли оно вообще? Есть ли какой либо смысл жить дальше, если всё, что у тебя было, умирает прямо на твоих глазах? Прежняя искра в моих глазах потухла, что удивляло моих знакомых, которые изредка приходили ко мне. Поджигаю сигарету прямо в комнате, следя, как в осветлённой красивым рассветом комнате разлетается дым, растворяясь в атмосфере. Телефон провибрировал, оповещая о новом звонке. Я лениво тянусь к гаджету, смотря, кому не спиться в такую рань. «Mom❤️» Чувствую, как моё сердце пропустило удар. Сейчас я слышала только давящий на уши звон телефона в моих руках, не спеша принять звонок. Спустя пары секунд, я трясущимися руками нажимаю на зелёную кнопку, аккуратно преподнося смартфон к уху. — Алло? *** 06:43 Натягиваю капюшон серого зип-худи на голову, пробегая под утренним дождем в подъезд, где живёт мама. Забегаю в грязный подъезд, быстрым шагом поднимаясь на третий этаж. Подхожу к двери под номером «21», нервно сглатывая вязкую слюну. Стучу в деревянную дверь. Проходит пару минут. Тишина. Стучу ещё раз. Вновь тишина. Дёргаю ручку двери, сводя брови в удивлении. Дверь была открыта. Медленно прохожу в квартиру, в которой стояла гробовая тишина. — Мам? — Кричу. В ответ услышала я то же молчание. Не разуваясь, иду прямиком в спальню. Руки начинает трясти, а изумрудные глаза блестеть под потоком поступающих слёз. Дверь в спальню была приоткрыта. Оттуда веяло холодом. Морозным холодом, подобно январю. Аккуратно толкаю белую дверь, проходя в комнату. На большой кровати, застеленной пушистым, белым пледом лежало бледное, бездыханное тело моей матери. *** Двадцать седьмое июня Самолёт, Лондон — Амстердам. Надеваю проводные наушники, пытаясь не слышать гул пассажиров. В наушниках играет какая-то незамысловатая попса, пока я выглядываю из окна самолёта. Он уже как десять минут назад взлетел, доставляя в целости и сохранности своих пассажиров в другую страну полну приключений. Было бы мне лет шесть, я бы определённо обрадовалась, ведь столько всего нового и интересного впереди в новой стране. Новые места и воспоминания. Перед глазами стояли похороны матери, которую похоронили рядом с отцом. Даже наушники с громкой музыкой не помогали избавиться хоть на пару минут от этих воспоминаний и внутри съедающих медленно, но уверенно мыслей. Девятнадцатое июня Лондон, Англия Люди, одетые в чёрную убрань, со слезами на глазах смотрели на бледное лицо Дженифер, вытирая глаза и нос белым платочком. Я, стоя поодаль от всех, сжимала в руках маленького мишку, которого подарила мама в пять лет. Тогда моей радости не было предела. Мы жили бедно, и позволить себе иметь подарки на дни рождения мы попросту не могли. Одинокая слеза покатилась по моей щеке, разбиваясь о ледяную и морщинистую руку женщины. Рваными движениями ладонью дотронулась до ледяной щеки матери, поджимая губы в тонкую ниточку. Позади себя я слышу громкий плач её подруг. — С днём рождения, mom. — Целую сухими губами щеку мамы, пытаясь сдержать свою истерику, отходя назад. Она не дожила два дня до своего дня рождения. *** Двадцать девятое июня Амстердам, Нидерланды Арендованная студия в центре города Йост опаздывает на пятнадцать минут. Я нервно стучу коготками по кожаному диванчику, сверля взглядом входную дверь. — Господи, что я вообще здесь делаю? — Проговорила про себя я, потирая большим и указательным пальцем переносицу. В железную дверь громко постучали. Через секунду её открыли, и в дверях показалась голова артиста. — Можно? — Светлая макушка парня с растрёпанными волосами выглянула из двери. Я даже не посмотрела на Йоста, поднимаясь с места. Кляйн, ухмыльнувшись, вошёл в помещение, громко закрывая за собой дверь. В его руках красовалась бутылка, видимо, только-только открытого пива, а на лице белобрысого сверкала улыбка. — Привет, — Он протягивает мне руку, на что я скрещиваю свои руки на груди, делая серьезное лицо. Йост опустил руку, с ухмылкой оглядывая меня. — Я даже знать не хочу, почему ты опоздал, — тру переносицу, — садись. — Грубо приказываю я, взглядом указывая на пустующее место напротив меня. Он кидает беглый взгляд на диванчик, потом вновь смотрит на меня. Отпивает из горла, вальяжно усаживаясь на кожаном диване, всё ещё не сводя с меня пристального взгляда голубых глаз. — Готов? — Кляйн кивает, усаживаясь поудобней. *** — Каким было твоё детство? — Тяну массивный микрофон к нему, наигранно улыбаясь. — Сложно ответить, — чешет подбородок, явно копаясь у себя в голове, подбирая правильные слова. — само детство было хорошим. Наверное, одним из самых лучших периодов моей жизни. — Блондин переводит свой взгляд с полупустой бутылки на меня, встречаясь со мной взглядом. Его «льдинки» перескакивают с моего глаза на второй. Щурится. — То, что было дальше — является самым худшим периодом в моей жизни, который я бы предпочёл забыть. — Его взгляд вновь меняется. Парень прикусывает губу, отводя свой взор. Моя чёртова эмпатичность сейчас не к месту. Я громко глотаю, так же прикусываю губу. Йост кладёт локоть на подлокотник дивана, щекой опираясь об сжатый кулак. Взгляд его полностью прикован на мне. Моя реакция явно его заинтересовала. — А что на счёт твоего детства? — Он щурится, делая глоток напитка. — Йост, я беру интервью у тебя, а не наоборот. — Спокойно отвечаю я, облизывая сухие, с наличием небольших ран губы. Рэпер улыбается. Азарт в его глазах появился вновь, словно нажал на «Play» недавно купленной, заветной игры. Йост приподнимается, нажимает на одну из кнопок камеры, а затем, убедившись, что аппарат больше не записывает, самодовольно падает на место, чуть не разлив на себя остатки пива. — Нахер ты это сделал? — Перевожу разъярённый взгляд зелёных глаз на голубые. Ухмыляется. Протягивает мне бутылку. — Выпей, — Отрицательно качаю головой. — полегчает. — Подмигнув, парень практически тыкает в мои руки нагретую в тёплых руках Кляйна бутылку, вновь самодовольно улыбаясь. — Повторюсь для глухонемых, — с грохотом ставлю врученню мне бутылку на пол, складывая руки в замок. — нахер ты это сделал? — Давай по душам поговорим. — Выпаливает он. Нахальная улыбочка с лица проходит, вмиг становясь серьезным. Я хмыкаю от такой резкой перемены эмоций, откидываясь на твёрдую спинку стула. Спина потом скажет мне пламенный привет. — Кляйн, ты серьёзно? — Хихикаю я, отворачиваясь. — Вполне. — Рэпер берёт одиноко стоящую бутылку, невольно пальцами касаясь моей ноги. Я вздрагиваю от резкого прикосновения тёплых пальцев, покрываясь мурашками. — Я прилетела из другой страны не ради того, чтобы говорить с тобой по душам. Дай это чёртовое интервью, и мы разойдёмся. — Кладу обе ладони на ляжки, наблюдая за его реакцией. Он хмыкает, отводя взгляд на пару секунд. — Я ведь твоего имени даже не знаю. — Показываю «класс», игнорируя попытки ангелочка поговорить со мной. Блондинчик склоняет голову вбок, нахмурив светлые брови. Сейчас он казался чертовски мил. Почему это сейчас у меня в голове? Не знаю. Моё серьезное лицо меняется на спокойное, эдак смирившись с насущей ситуацией. — Так зовут-то тебя как? — Я цокаю, начиная копошиться в кармане синих джинс. Достав пачку сигарет, тонкими пальцами достаю одну, зажимая папиросу зубами. — Мелисса. — Бью себя по карманам и, не нащупав там зажигалки, закатываю глаза. Перед моими глазами появляется зажигалка ярко-зелёного цвета, цвета моих глаз.