Точки Невозврата

— Что сегодня смотрим, м? — протяжно спросил Воробей, приобнимая девушку сзади, и зарываясь лицом в её волосы. От Иглогривки пахло фруктовым шампунем и ещё чём-то сладким. Парень блаженно прикрыл глаза, и прижался к ней всём телом, словно хотел слиться с ней и чувствовать её присутствие каждой клеткой своего тела. А ещё ему хотелось верить, что она настоящая, реальная, и прямо сейчас она здесь и с ним. — Идеи? — спросила девушка и смущённо спрятала лицо в подушку. Однако она как могла подвинулась поближе к Воробью, отвечая на его объятия, — ещё пара таких свиданий, и я смогу профессионально заниматься переозвучкой! Ну, если это можно так назвать… Я скорее рассказываю, тебе, что происходит… Воробей и Иглогривка встречались уже несколько месяцев. Помимо встреч в больнице, они старались видеться дома. Точнее дома у Воробья. Иглогривка не хотела отвечать на лишние вопросы матери, а Воробей мог просто феноменально влиять на старшего брата. — Хм, но у тебя бы неплохо получилось озвучивать фильмы, например… Мне нравится твой голос, так всю жизнь бы и слушал, — парень хитро улыбнулся. — Ой ну все! Завались! — фыркнула Иглогривка, — Хотя, знаешь, озвучка это дело! Я могла бы озвучивать фильмы там, сериалы, знаешь? Я ведь даже перевод могу делать! — Неплохо-неплохо! Предлагаю вместе делать всратые озвучки! Будем коверкать имена, говорить с придыханием и картавить! Хаха! — рассмеялся парень. — Если захочу похоронить свой бизнес, то обязательно обращусь к тебе, — саркастично произнесла девушка. — А я и не знал, что ты такая меркантильная! — хмыкнул Воробей, и сильнее прижимая Иглогривку к себе. Когда он был рядом с ней, ему казалось, что в груди, подобно тёплому воску, разливается какое-то незнакомое чувство, от которого ещё немного и разорвёт грудную клетку. Внезапно Иглогривка немного отстранилась и резко сжалась в калачик, прислоняя руки к животу. Девушка в незапно вскрикнула. — Иг, что случилось?! Ноги?! Спина?! — Воробей выпустил ее из объятий и резко сёл. Парень растерянно крутил головой, пытаясь понять что происходит. В его голосе были слышны нотки зарождающейся паники. — Не — не, милый, успокойся, — сквозь зубы процедила девушка, — Ох, блен. Как же больно то-о! — неожиданно крикнула она. — Да что такое?! Как я могу не беспокоиться, скажи?! — нервно воскликнул парень, шаря дрожащими руками по кровати, — Ты кричишь… Я… Ты… Парень чувствовал, что его начинает трясти. Это было плохо, очень плохо. — Ну, тише — тише, — прошептала девушка. Воробей почувствовал, как её тёплая ладонь легла ему на бедро. Стало спокойнее. Немного. — У меня просто эм… Как бы это сказать… — смущённо замялась девушка, — А хрен с ним, ты же — врач! — отмахнулась она, — У меня эти… Месячные! — выпалила Иглогривка, — впервые… С того дня. — А? О… — вырвалось у парня, — Это же отлично! Ты востанавливаешься! — Ага, — кивнула Иглогривка, — Только чтож бл*ть так больно! — девушка снова скривилась, схватившись за живот. — А? Может тебе таблетку? — воодушевленно предложил парень, — Да! Точно! Таблетку! И заодно сделаю нам чай! Подожди немного! Я сейчас!

***

Был вечер. За окном уже стемнело. Листвичка возилась на кухне, готовя ужин. С тех пор, как Остролистая начала жить отдельно, на женщину свалились дополнительные заботы, которые уже многие годы выполняла старшая дочь. Например, готовка по вторникам, когда Львиносвет работал допоздна. Приготовление обычной курицы с картофелем казалось каким-то неожиданно необычным делом. Руки, словно заколдованные, сами вспоминали давно забытые движения. Это как с пресловутым примером про велосипед. Женщина вдруг вспомнила, что когда-то в юности очень любила готовить. Ей, кажется, нравилось возиться со всякими специями, приправами. Тогда она воображала себя лесной целительницей из какого-нибудь фэнтезийного романа. Женщина вздохнула и небрежным жестом откинула со лба локон, вылившийся из причёски, и невольно улыбнулась. Кажется, жизнь налаживается. Остролистая уже несколько месяцев, как съехалась со своей подругой и нашла неплохую подработку. Львиносвет наконец-то взялся за ум. А Воробей перестал походить на бледную иссохшуюся тень, даже не смотря на то, что сильно похудел из-за смены лекарств (хотя, казалось, куда бы ещё). Эта девушка, Иглогривка, заставляла его светится изнутри. Эти двое словно исцеляли друг друга. Во всех смыслах. Женщине хотелось молить всех известных ей богов о том, чтоб этот жестокий мир не разбил их чувства. А сейчас всё было даже слишком хорошо. Если жизнь чему-то и научила Листвичку, так это тому, что если случается что-то очень хорошее, то вскоре непременно должно произойти что-то плохое. Причём, необязательно соразмерно плохое. Послышался нервный звонок в дверь, слово подтверждающий мысли женщины. Ровно три коротких, чётких гудка. Листвичка вытерла руки о фартук, поправила причёску и направилась к двери. В круглом стеклышке глазка была видна смутно знакомая тёмная мужская фигура. Черное, наглухо застегнутое пальто, гладко зачесанные назад волосы и сложенные на груди руки в таком до боли знакомом жесте. — Грач? — удивлённо спросила женщина, — что тебе нужно? Мужчина прочистил горло и хрипло произнёс: — Зм, здравствуй, Листвичка. Пустишь? — левый уголок его рта нервно дёрнулся, словно готовясь к дежурной ухмылке. «Совсем не изменился» — подумала женщина, невольно находя во внешности бывшего мужа черты своего младшего сына. По какой-то жуткой иронии судьбы Воробей был копией Грача в молодости. За исключением разве излишней худобы да цвета волос и глаз. — Я пока не знаю, пущу ли. Что тебе нужно? — ещё раз спросила женщина, на этот раз более настойчиво. Она загородила собой дверной проход и приняла точно такую же закрытую позу, в которой стоял непрошеный гость. — Я хочу поговорить, просто поговорить. Просто поговорить, — ответил он. — Вау! Просто поговорить! — язвительно отозвалась женщина, — психология не мой профиль. Могу дать номер специалиста. — Если бы я хотел обратиться к психологу, то я бы и без твоей помощи обратился к более квалифицированному специалисту, чем та смазливая дамочка из твоей больницы, — процедил он, — Мне нужно поговорить именно с тобой. — Не сомневаюсь, — фыркнула женщина, упирая руки в бока, — ну раз надо поговорить, то проходи. Что с тебя взять! Но, запомни, оскорблять мою подругу ты не посмеешь! — Можешь передать своей подруге мои извинения, если так тебе угодно, — спокойно ответил он, проскальзывая за дверь. Грач снял обувь, как всегда идеально начищенную, и оставил пальто на вешалке, рядом с куртками детей. — Наглости тебе не занимать, — вздохнула женщина, — мог бы придти ещё лет через десять. Проходи, присаживайся, — Листвичка указала на диван в гостиной. — Рад, что ты готова меня выслушать, — ответил мужчина и занял своё место на диване. — Ну что, хочешь обсудить как прекрасная длинноногая принцесса, твоя жена, оказалась чудовищем? Или что? — язвительно предположила женщина. — О том, что Сумеречница стерва, я знал ещё до нашей с ней свадьбы. Я не совсем идиот, — хмыкнул брюнет, — но да. Дело отчасти и в ней. Мой очередной брак трещит по швам. — Браво, Грач! — Листвичка зааплодировала, — я не удивлена! К слову сказать совсем! И что ты от меня сейчас хочешь? Ой, только не говори, что в тебе вспыхнули былые чувства и ты решил попробовать снова?! — язвительно продолжала женщина, — Моё сердце такого не выдержит. Я не помолодела за эти годы, знаешь ли. — А ты изменилась, Листвичка, — произнёс Грач, сощурив свои хищные жёлтые глаза. — А вот ты ничуть, — бросила женщина. Грач не только сохранил свою непревзойденную манеру держаться, но и почти не изменился внешне. Разве что появились тонкие морщинки вокруг глаз. А вот волосы даже не поседели, и Листвичка предположила, что он скорее их красит. — Ты стала такой же язвой, как и твоя сестра… И мать, — добавил он немного помолчав. — Ну что поделаешь! Не мы такие — жизнь такая! — фыркнула Листвичка, — И что дальше? — Мы собираемся развестись, но я не думал что всё так закончится… — А, знакомая песня. Одна моя знакомая бы сказала, что проблема в том, что ты — Козерог, но я — то знаю, что ты просто мудак, который не создан для семейных отношений. Тебе, знаешь, нужно, чтоб все было как положено — этакая идеальная образцово-показательная семья, — продолжала женщина, — но вот беда, так не бывает. А ты это так и не можешь принять, и всё бегаешь, как раненный кролик, почуяв что хоть что-то ты в своей жизни перестаешь контролировать… Речь Листвички прервал шорох шагов на лестнице и появившийся в комнате Воробей: — Эм, мам? — спросил он, облокачиваясь на дверной косяк, — У нас гости? Кто это? — Милый, ты не мог бы… — начала было Листвичка, надеясь избежать дальнейшего Апокалипсиса, в которой могла превратиться эта встреча. — Здравствуй сын, — оборвал её ровный голос Грача. — Ты?! — гневно воскликнул парень. Теперь буря точно была неизбежна.