Точки Невозврата

Воробья напрягал тот факт, что он до сих пор не знал, как выглядит Иглогривка. Он мог в точности представить её тело, с угловатыми плечами, острыми лопатками и кругленькими, выпирающими позвонками. С её длинными тонкими ногамии и изящными руками с кривыми мизинцами. Все это он давно знал. Но вот лицо девушки, уже долгие месяцы было загадкой для Воробья. Он не раз просил Львиносвета описать Иглогривку. Но брат уделял слишком большое внимание цветам, которое являлись для Воробья чем-то слишком абстрактным. Все равно, что музыка для глухого. Даже напрягая все свое далеко не бедное воображение, парень не мог представить «каштановые волосы» и «зелёные глаза». Он знал, что такое длинный нос и тонкие губы, но слова «бледная кожа» и «лёгкие веснушки» остались для него пустым звуком. Для того, чтобы узнать, как же на самом деле выглядит Иглогривка, Воробью нужно было дотронуться до её лица и вдумчиво изучить его черты. Каждый раз представляя этот момент, парень чувствовал, как сердце взволнованно замирало, и готово было выпрыгнуть из груди. И не только сердце. Ещё кое-какой орган весьма недвухсмысленно напрягался при мысли об этой девушке. Сегодня, идя на работу, Воробей принял твердое решение признаться Иглогривка в своих чувствах  чего бы это не стоило. Пусть эти чувства и отношения, которые он хотел предложить, казались несбыточными и тупиковыми… Но Воробей не хотел отступать даже не попробовав. *** Привет, — улыбаясь произнесла Иглогривка. — Привет, — отозвался Воробей. Девушка не могла не заметить, что парень выглядел как-то по-особенному взволнованно. Его длинные пальцы нервно теребили рукава вязаного серого свитера, взгляд был отпущен и сосредоточен. — Оставляю вас. Я побежал, — бросил Шмель на прощание и поспешно покинул кабинет, силясь успеть на автобус. — Ага, — кивнула девушка, — Воробей, ты сегодня странный какой-то, что-то случилось? — поинтересовалась Иглогривка, пристально разглядывая массажиста, пытаясь выяснить причину его настроения. — Да нет. Ничего, — сухо отозвался парень, пряча руки в карманы. Затем он вдруг резко поднял голову, и его глаза, казалось, были направлены прямо на девушку и видели её на сквозь. Но их взгляд не был холоден или насмешлив, как это бывало обычно. Они источали какую-то неясную, неопределённую нежность и теплоту. С чего бы это? — Подожди… — тихо произнёс он, — сейчас, я тебе кое-что скажу. Если ты это не примешь, то я пойму. Я знаю, что эта ситуация сама по себе странная… Может даже абсурдная… Не знаю. Не могу подобрать слова. Слышишь, любое твоё решение не обидит меня, и я приму его любое? — сбивчиво сказал Воробей. — О чем ты? Я не понимаю? — растерялась девушка. — Иглогривка… Я тебя люблю… Согласна ли ты стать моей девушкой? — спросил парень густо краснея и отводя взгляд. — Я? — удивлённо ахнула девушка, прижав руки к груди. Казалось сердце, бешено забившееся там, может разорваться на много маленьких кусочков. Ей никогда не признавались в любви, и она никогда ни с кем не состояла в отношениях. Это все казалось Иглогривке чуждым, словно бы не её. Девушка никогда не обращала внимания на парней и уж точно не гналась за их вниманием. Как-то не до этого все было… А тут вот так все сразу. С места в карьер. Это случилось слишком быстро, и Воробей совершенно ошарашил её своим признанием, даже не давая ей время на осмысление своих чувств. Отказаться? А что ей ещё остаётся делать? Она же совершенно не готова к этим отношениям. Тем более Иглогривка более чем хорошо понимала, что какие-либо чувства к Воробью или Воробья, пусть даже самые тёплые, искренние и взаимные ни к чему хорошему не приведут! Они принесут боль им обоим. Только боль и ничего больше. Они же оба инвалиды, полностью зависящее от своих семей! Их отношения могут быть лишь временной, сиюминутной прихотью, всплеском гормонов… Но не чем-то стабильным и постоянным. Это как прыжок с нераскрывшимся парашютом. Безнадежная ситуация. Но, с другой стороны, не могла Иглогривка так просто взять и удалить, убрать или подвинуть чувства Воробья. Он живой человек, и что бы сам парень не говорил, отказ причинит ему сильную боль. А Воробей производил впечатление человека, которому жизнь беспощадно ставила подножки, а он падал, поднимался и упрямо продолжал идти в перед не щадя последних сил. Он достоин гораздо большего, чем отказ растерявшейся, испуганной девчонки в инвалидном кресле. Что сама Иглогривка испытывала к Воробью, она сказать не могла. Была ли то симпатия, любовь или что-то иное… Девушка сказать не могла, ведь ей было совершенно не с чем сравнить. За шестнадцать лет ей ещё не доводилось испытывать подобной палитры чувств и эмоций, так внезапно на неё нахлынувших. Должно быть, если бы она любила Воробья, то она бы не сомневалась в своих чувствах. Ведь любовь, это когда все встаёт на второй план. Разве нет? Или любви нужно испытание? Кто знает… Непрошенные слезы, накопившиеся в уголках глаз, внезапно побежали по щекам девушки тоненькими ручейками. Руки предательски задрожали и безвольно упали вдоль тела. — Эй, ты плачешь что ли? — спросил Воробобей приближаясь к ней и наклоняясь так, чтобы его лицо было на уровне её головы, — Дуреха… — он осторожно провел рукой по её щеке, как бы невзначай, смахивая слезу, — не надо плакать, глупенькая. — Воробей… Я совсем ничего не понимаю, — всхлипывала Иглогривка, — Я-я боюсь… Иглогривка неожиданно замолчала, почувствовав что тонкие сухие губы Воробья внезапно соприкоснулись с её губами. Девушка растерянно замерла, не в силах что-то ответить. Это был первый в жизни поцелуй Иглогривки. Такие моменты в жизни всегда отпечатываются в памяти с картинной точностью. В голову лезли всякие мысли, глупые и не очень… Но вдруг все они показались девушке какими-то наигранно-ненастоящими. А реально и истинно было то, что творится сейчас. Воробей целовался как-то неловко, наверное даже неопытно… Но в этих прикосновениях было столько трепета и нежности, что с лихвой хватало на них двоих. Ощущая чувства Воробья, Иглогривка поняла, что готова рискнуть. Рискнуть и отказаться от глупых предубеждений. Поддаваясь внезапному наплыву эмоций, девушка робко ответила на поцелуй, носящий солёный вкус из-за их общих слез, слившихся воедино. Парень, чувствуя её волнение, сильнее углубил поцелуй, пытаясь объяснить ей, что все хорошо. Неважно, что будет. Важно, что сейчас есть мы, а остальное… Когда наступит это остальное, тогда и разберёмся!