Safe

Пол проводил взглядом девушек, плавно, грациозно, но излучая недовольство, двинувшихся к выходу из ванной. Раута лишь расслабленно гладил его по голени, не поворачивая головы, а в его дыхании чувствовался лёгкий, тонкий привкус постанываний, каждое из которых Полу хотелось слизать с его губ. Это желание было не единственным и, переплетаясь с остальными, куда менее невинными, оно густой, горячей волной возбуждения стекло в пах, заставляя член вновь подняться, а феромонные железы вновь заработать на полную мощность. Раута негромко застонал, зажмуришись и гибко выгнувшись. На сильных руках, вцепившихся в борта ванной вздулись голубоватые вены, Пола неожиданно повело от контраста мощного тела и уязвимо-сладкого запаха, выдающего альфе все трепетные желания омеги. Он встал на ноги, пошатываясь от лёгкого головокружения и приятных, мягких спазмов, дёргающих мышцы в паху. На этот раз Раута повернул голову, и теперь следил за ним почерневшими от заливших радужку зрачков глазами, облизывая мягкие припухшие губы. Пол не удержался - вместо того, чтобы обойти ванну и забраться в воду, как хотел, он остановился не пройдя и половины пути, и, обхватив ладонью гладкий затылок, мягко потянул омегу к своему члену. Это было эгоистично, но так восхитительно, что Пол едва не кончил в тот самый миг, как мягкие губы сомкнулись на головке, вскоре сменившись жаркой и влажной теснотой рта. Он отпрянул прежде, чем забыться в этом наслаждении, порывисто поцеловал Фейда, и отошёл ещё на пару шагов вдоль ванны, одновременно стараясь хоть немного успокоить себя. Но, казалось, на данный момент у него было ровно две опции - оставить всё как есть, либо полностью отрубить все свои феромоны и свою реакцию на чужой запах, никаких половинчатых мер. Конечно, Пол решил оставить всё как есть. Может когда-нибудь он научился бы и этому, но прямо сейчас он был нужен Фейд-Рауте, своему первому омеге, разрешившем провести течку с ним, и точно не хотел его разочаровать. Теплая, чуть маслянистая вода обволокла тело, успокаивая разгорячённую кожу, но ничуть не усмиряя разгорающиеся желания. Раута тяжело дышал, несмотря на расслабленную позу - руки раскинуты в стороны, голова чуть отведена назад, открывая взгляду острый кадык на длинной красивой шее, он даже закинул одну ногу на борт ванны, раскрываясь, давая Полу больше места и подпуская его к себе. Приглашая так откровенно, что у Пола перехватывало дыхание. Вода доходила Фейду почти до груди, только при резких движениях облизывая твёрдые, почти такие же светлые как кожа на груди, соски, и, кажется, ему нравилась эта ненавязчивая дразнящая ласка. Он наклонился вперёд, едва дыша от возбуждения, смешанного с волнением, и, не сводя взгляда с лица Рауты, опустил ладонь под воду, привычно приласкал твёрдый член, удобно и знакомо лёгший в ладонь, и опустил ладонь ниже, сначала к тугой мошонке, затем, несмело, под неё, трепетно касаясь гладких половых губ, мягко раскрывшихся под давлением его пальцев. Он заметил, как на мгновение напряглось всё тело Рауты, но после этого он вновь расслабился, и даже мягко качнулся навстречу пальцам Пола, отчего те гладко скользнули по нежным складкам, заставляя Рауту выгнуться всем телом, словно от тягучего удовольствия. - Когда мы выберемся из воды, я сделаю это языком, - хрипло пообещал Пол, лаская подушечками пальцев влажную и горячую промежность. Он дышал Рауте в ключицы, с трудом балансируя на коленях между его раскинутых ног, пальцы то скользили вниз и вверх, то кружили вокруг мягко сокращающегося входа. - Я сяду тебе на лицо, детка, - задыхаясь отозвался Раута, и Пол почувствовал как под его пальцами судорожно-сладко сжались мышцы. Он и сам застонал, болезненно-чётко представив, как ныряет лицом во влажную от сладковатой смазки промежность, как ласкает губами нежные складочки, у омег в течке почти такие же чувствительные, как головка члена, как толкается языком в трепещущий проход, такой узкий, что обхватывает тугой нежностью даже кончик языка, но, стоит омеге распалиться, он примет и член, и даже узел с одинаковым восторгом, сладко сжимаясь на возбуждённой плоти. Сознание, наверное, по-прежнему слегка ускользало, во-всяком случае из плена фантазий Пол вернулся зацеловывая грудь и шею Рауты, в то время, как два его пальца нежно ласкали трепещущие стенки влагалища, а вторая рука мягко ласкала член. Естественная смазка и маслянистая вода облегчали скольжение, и всё получалось идеально слажено. - Давай же, - надрывно простонал Раута, с явным трудом отлепив одну руку от борта ванны и обхватив широкой ладонью затылок Пола. - Не заставляй меня просить, - прорычал он отчаянно, всем телом выгнувшись навстречу ласке и насадившись на пальцы Пола до самой ладони. Пол отчаянно покачал головой - отказывать омеге сейчас было невероятно трудно, даже болезненно, от своего собственного возбуждения Пол едва мог дышать, ощущая его уже не как текущую в венах лаву, а как стальные раскаленные цепи, опутавшие всё тело. - Нужно вернуться в спальню, - с трудом прохрипел Пол, не представляя, как сейчас сможет отпустить Рауту даже для того, чтобы выбраться из ванны и сделать несколько шагов до кровати. Тот тоже не выглядел, как человек способный на нечто подобное, но, к удивлению Пола - удивлению, мелькнувшему где-то на самых задворках его сознания, - Раута понял причину его беспокойства, и выдохнул: - Они дали мне кое-что… Чтобы течка прошла без последствий. И я хочу всё, что ты можешь мне дать, - рыкнул он, на мгновение из разнеженного лаской и изнемогающего от желания омеги становясь собой привычным, требовательным, страстным и ненасытным. Пол замер на долю секунды, давая осознанию скользнуть по его телу, словно тёплой волне. Он мог сделать всё это: мог взять своего омегу, раскрытого и жаждущего, мог дать ему узел, оставаясь в сцепке столько, сколько потребуется… Все эти мысли вспыхивали, словно маленькие фейерверки. Он никогда не думал об этом всерьёз. Никогда не желал этого, потому что всё это было не нужно ему в рамках отношений, которые его вполне устраивали. Теперь же заложенные природой инстинкты и желания обрушивались на него потоком лавы. Испепеляли. Он едва чувствовал самого себя, только обжигающее желание, заполняющее всё вокруг. Раута содрогнулся, тягуче-туго сжимаясь на пальцах Пола, на напряжённый живот брызнула сперма, губы раскрылись в длинном стоне и опустились трепещущие ресницы, скрывая от Пола взгляд влажных тёмных глаз. Пол дождался, пока спазмы сойдут на нет, и только тогда вытащил пальцы, не удержавшись и сунув их в рот, хотя вода почти сразу смыла с них всю смазку. Пол всё-таки смог сделать это. Смог пересилить себя, сдержать свои желания, и всё-таки выбраться из ванны, вытащив вслед за собой ещё слегка дезориентированного оргазмом Рауту, и всё только ради того, чтобы повалить его на кровать и рухнуть сверху, расталкивая в стороны крепкие бёдра. Головка скользнула по влажной расщелине половых губ, и они оба застонали в унисон, продолжая задыхаться стонами, пока Пол мягко двигал бёдрами, продлевая эту ласку, прежде чем направить себя к туго обхватившему его влажному и пульсирующему входу. Член гладко скользнул по обильной смазке до самого основания, и Пол замер, едва покачивая бёдрами, давая им обоим время привыкнуть к ощущениям и насладиться ими. Фейд-Раута не был бы самим собой, если бы не скрестил ноги у Пола за спиной и не подтолкнул его к себе, всё такой же жадный и требовательный, как всегда, а Пол никогда не мог ему отказать. Они схлестнулись, словно два огненных торнадо, сжимая, сжигая друг друга, не уступая один другому ни в чём. Пол забыл обо всяком намерении оставаться исключительно нежным и осторожным любовником - Раута не оставлял ему ни единого шанса на это, требуя всё больше и больше, от жадных поцелуев, до движений такой силы, что огромная кровать колотилась кованой спинкой о стену. Они оба рычали и стонали, цепляясь друг за друга, кусаясь в поцелуях, сжимая и царапая всё, что подворачивалось под пальцы, но на самом своём пике Раута лишь обнял Пола за затылок обеими руками, выгнувшись навстречу его движениям всем содрогающимся в оргазменных спазмах телом. У Пола от слишко интенсивного удовольствия закатывались глаза. Набухший узел тесно заполнил пульсирующее лоно, запирая их двоих в сцепке, и Полу хотелось лишь выть от удовольствия, настолько это было хорошо. Интенсивность ощущений ошарашивала, каждое легчайшее движение приносило новую тягучую волну наслаждения, и не ему одному - Фейд-Раута дрожал в его руках, то прижимаясь теснее и целуя, то отстраняясь, чтобы глотнуть воздуха. Пол потерял счёт времени - разум то тонул в гормонах, то вновь выныривал в реальность, и они по-прежнему были сцеплены друг с другом, будто их тела всерьёз решили не упустить возможность зачать наследника. Пол сладко содрогнулся от этой мысли - она была ужасающей по своим перспективам, но в моменте казалась совершенно правильной, - и снова опустил руку к твёрдому члену, упирающемуся ему в живот. Раута уже три раза кончил в сцепке, и каждый раз Пол следовал за ним, всем телом чувствуя, как объединяет их совместное удовольствие. К концу сцепки оба оказались слишком истощены, даже для того чтобы сказать друг другу пару слов. Всё, на что у Пола хватило сил - напоить Рауту водой, которой, наверняка девушки, предусмотрительно оставили несколько полных графинов, и подтолкнуть его, чтобы перекатился на более сухую часть кровати. Фейд, казалось, чувствовал себя хорошо - он тянулся к теплу рук, не в силах даже открыть толком глаза, и так и уснул маленькой ложкой в руках Пола, хотя обычно предпочитал сам засыпать за спиной Пола. В тот раз Пол проснулся от того, что к его горлу прижалось ледяное лезвие ножа. Это было одновременно отрезвляюще и возбуждающе - Пола всегда вело от Рауты с оружием в руках, хотя обычно оно не было направлено в его сторону. Харконнен выглядел удивлённым, переводя взгляд с ножа в своей руке на лицо Пола, и единственное, что Пол смог пробормотать, стараясь не шевелиться, чтобы лезвие не вспороло кожу, это: - А у нас так каждый раз будет? Или только в первый?.. Его растерянный тон разрядил обстановку - Раута неловко хмыкнул, коротким движением сунул нож под подушку, и через десять минут тягучих, сладких поцелуев, уже трахал Пола с привычным им обоим рвением и самоотдачей. Пол не стал спрашивать, для кого Раута держит нож под подушкой во время своих течек. Больше они о произошедшем в те несколько дней не заговаривали, во всяком случае, не обсуждали напрямую. Почти ничего не изменилось, разве что иногда по утрам Пол вжимал Рауту грудью в постель - его правило “люблю видеть с кем трахаюсь” не распространялось на утренние часы, щедро приправленные нежными вылизываниями шеи и покусыванием загривка, - чтобы брать его медленно, задыхаясь от такой вседозволенности и горячего собственнического чувства, разливающегося в груди. Через несколько месяцев - Пол сделал пометку в календаре, мысленно выстраивая цикл омеги, - он получил короткое сообщение с датами и припиской “поедем к тебе”. Это было приятно. Льстило. И даже открывало сногсшибательные планы на женитьбу, о которой Пол до недавнего времени старался не думать. Оставалось убедить Харконнена выйти за него.