Падая в объятия

— Подождите секундочку, — она пыталась отдышаться.  — Устала? — он невольно перешел на «ты». Она, сделав вид, что не заметила, кивнула: — Давайте тогда еще немного покатаемся и можем подняться ко мне, попить кофе.  — Вы где-то здесь живете? — начала она оглядываться.  — Да вот, видите три не горящих окна? Это мои, — улыбался он.  — Хорошо, я согласна.  После этих слов он подал ей руку, словно на балу, приглашая на танец на льду. Спустя несколько кругов катания по своеобразной арене Вадим помог женщине переобуться, и они поднялись к нему в квартиру.  Это была просторная, практически пустая двушка, в воздухе витал аромат свежести. Все вещи лежали на своих местах, будто ими никто и не пользуется.  — Вадим Юрьевич, вы здесь вообще живете? — с иронией спросила она.  — А что, не похоже? — ему этот вопрос показался странным. Он же здесь спит, принимает душ, иногда работает — значит живет. Но Ольга имела ввиду не существование, а жизнь, а для Вадима любая его квартира не была тем домом, где он чувствовал бы себя уютно, куда он спешил бы вернуться. Он, наоборот, никогда особо не торопился закончить работу пораньше, а сидел до последнего в универе, ранее в федерации, или в каком-нибудь ресторане. Привязанность к помещению для него была чужда, «Это же всего лишь четыре стены».  — Ольга Сергеевна, можете повесить куртку в шкаф, прямо по коридору ванная. Мойте руки и проходите на кухню. Я пока сделаю чай, кофе, на ночь глядя — все-таки вредно, — посмеиваясь, сказал Казанцев последние слова и щелкнул кнопкой на чайнике.  Когда Москвина в ярком синем худи зашла на кухню, мужчина чуть улыбнулся, увидев ее в таком несвойственном ей аутфите, и открыл буфет с изобилием заварок. Ольга была удивлена такому огромному разнообразию вкусов. Она, конечно, знала, что Вадим увлекается чаями, но чтобы настолько.. Достав из шкафа чайничек, Казанцев произнес: — Аромат дня — апельсин-облепиха, — и разлил ярко-оранжевую жидкость по чашкам. Комната наполнилась постепенно сменяющими друг друга ароматами. Сперва яркий и свежий цитрус, в меру сладкий, с кислинкой; после его переменили фруктовые ноты, сладковатый, чуть терпкий аромат облепихи; в завершении их дополнил травянистый оттенок листов черного чая; сопровождались все эти чарующие ароматы запахом корицы.  — Вадим Юрьевич, вы эту бурду тоже сами мешали? — остужая холодным дыханием, женщина маленькими глотками пила горячую жидкость.  — А что, не вкусно? — Вадим с обидой поджал нижнюю губу.  — Нет-нет, как раз так и наоборот! — попытка оправдаться звучала по-детски. Мужчина улыбнулся и поставил на стол тарелку с соусницами. — Здесь мед, сахар, корица, так что если надо, конечно, берите.  Она кивнула. Неловкая тишина повисла в воздухе, а от кипятка в кружках в прохладной квартире Казанцева стало жарковато. Москвина инстинктивно начала дергать за ткань, чтобы немного освободить пространство между ворсом и кожей для, пытаясь создать поток воздуха, дабы охладить себя.  — Душно у вас как-то.. — со сбившимся ритмом дыхания сказала Ольга.  — Ну, так, конечно, вы же сидите в теплой кофте и при этом пьете горячий чай, — усмехнулся Вадим, сидящий в одной футболке.  — Не снимать же мне ее.  — Вы, конечно, не подумайте, что я какой-то озабоченный, но почему нет? — в недоумении он прищурил правый глаз.  — Потому что это будет несколько неудобно, — словно уже не намекая, а крича, говорила она.  — Как хотите, — не уловил Казанцев ее намека. Женщина покосилась на окно, желая попросить, чтобы он его открыл, но, к ее сожалению, оно уже было открыто. Скоро ее терпение лопнуло. И со вздохом, полным раздражения, она через верх стянула толстовку с себя, резко  залившись после этого красной краской. Отсутствие ткани создало Вадиму потрясающий обзор на женский бюст, прикрытый черной майкой с кружевной каемкой и глубоким декольте. Он нервно вздохнул, после сглотнул. Это, естественно, не понравилось Ольге. Точнее, где-то на уровне подсознания ей это польстило, но «Не рановато ли?». Казанцев, безусловно, нравился ей как мужчина, но даже, если она и была готова к чему-то большему, то ее воспитание не позволяло ей этого сделать. «Мы даже не целовались, какой ужас! Угораздило же меня надеть именно это!..». Чтобы хоть как-то избежать взгляда, опущенного ниже уровня глаз, Москвина накинула кофту на плечи, перевязав на шее рукава. «Да, Оль, это очень эффективно, ты прям молодец!» — с сарказмом говорила она про себя. Дабы перестать ее смущать, Вадим решил поменять тему, начав эмоционально, попутно размахивая руками, рассказывать о плей-офф. Москвина никогда не интересовалась хоккеем, но его монологи она слушала с особым интересом, хоть ее это и забавляло, но она видела, как для него это важно. Со временем она еще узнает, что хоккей для него не просто увлечение, этот вид спорта для него — вся жизнь.  — Ольга Сергеевна, вы же поедете в Москву? — с азартом сказал он, не подумав: — В плане, как проректор университета.. — убрав излишние эмоции, добавил он.  — А, поеду, конечно, — она улыбнулась. Буквально через минуту после этого сотовый Ольги затрещал от входящих сообщений, на которые она отвлеклась. После того как она разблокировала телефон и увидела время, ее глаза округлились: «Что-то я уже засиделась..»: — Вадим Юрьевич, уже очень поздно, мне еще домой на такси ехать или, вообще, на автобусе. Так что я пойду, пожалуй, да и мне кажется, я вас уже стесняю.. — женщина уже встала из-за стола, как ее остановила крепкая мужская рука, сватившая ее за запястье, и она хриплым голосом вымолвила его имя: — Вадим Юрьевич..  — Подождите, как вам вообще взбрело в голову, что вы можете меня, как вы выразились, стеснять. А машину я вам вызову, просто останьтесь еще, хоть ненадолго.. — к концу его тон стал тише, а голос медленнее. Смотреть на нее снизу вверх было одно удовольствие. Она была прекрасна, словно божество. Ее открытые плечи и ключицы так и манили одним своим видом. Его взгляд сменился с разочарованного на очарованный, а глаза забегали по изящным изгибам тела.  — Так и быть, но ненадолго, — она смущенно улыбнулась, заметив его блудливый взгляд, что ей очень польстил, хоть и создал неловкую для нее атмосферу. Казанцев же чувствовал себя абсолютно комфортно, его ничего не смущало, ему скорее, наоборот, нравилось. Он просидел бы так еще долго, буквально пялившись на нее, но его идиллию прервал кашель Ольги, которым она попыталась его разбудить: — Вы прекрасны, Ольга Сергеевна.  — Очень приятно слышать.  После этого Вадим не просто встал, а соскочил со своего стула и, оказавшись в миллиметре от лица Москвиной, чуть задержался и поцеловал ее. Почти сразу она ответила на поцелуй. Как долго она этого ждала. Воспитание не позволяло, от чего она и не давала ему сделать это раньше. К черту воспитание. Лямки майки сползли по плечам, за ними и лямки лифчика. Оторвавшись от женских губ, Казанцев стал опускаться вниз по шее, покрывая ту поцелуями. На этом этапе разум кричал Ольге, что пора остановиться, что еще слишком рано, но тело не слушало его и податливо извивалось от мужских прикосновений. Глухие стоны то и дело вырывались из ее рта. Когда Вадим опустился уже достаточно низко, чтобы дорогу к нежной коже ему перегородила кружевная ткань, он оторвался от сладкого тела и через голову стянул черную маечку, затем одним легким движением руки рассегнул и лифчик. Неожиданный контакт с холодным воздухом вызвал мурашки, покрывшие тело Москвиной, а ее соски затвердели и образовали острые пики. Отсутствие бюстгальтера предоставило мужчине обзор на шикарные наливные груди небольшие, но не менее от того желанные. Внезапное прикосновение языка заставило Ольгу громко ахнуть и опереться рукой на спинку стула, стоящего рядом. Дразня один из сосков, мужчина не оставил другой без внимания, перекатывая его между большим, средним и указательным пальцами. Вторая же его рука все это время опиралась о стену, чтобы вся эта так называемая конструкция из Казанцева и Москвиной не рухнула на пол. Встав поудобнее, Вадим той самой рукой подхватил объект своего обожания под поясницу и, снова сливая их губы в страстном поцелуе, понес ее в свою спальню. Там, аккуратно положив ее на кровать, он снял свою футболку и спортивки и стянул с нее темно-синие скини джинсы. Прильнув к местам ниже пояса, мужчина стал покрывать поцелуями живот, раздражая щетиной чувствительные к щекотке участки. Эти его действия сподвигли ее начать жалобно скулить от желания. Быстро все поняв, он избавил себя и Ольгу от нижнего белья и придвинулся ближе к лону Москвиной. Получив ее недоумевающий взгляд, он попросил ее расслабиться и доверится, после чего стал выводить своим ловким языком узоры на внутренней части ее бедра и, поддавшись искушению, вскоре припал к ее промежности. Для него важным пунктом было прежде доставить удовольствие именно ей. От первого прикосновения языка к вагине Ольга издала громкий, соблазнительный стон, который сподвиг двигаться еще быстрее. Почувствовав, что она уже достаточно подготовлена, Вадим добавил к языку еще и два пальца. Нащупав чувствительную точку, мужчина прибавил ритма и скорости. Ждать осталось не долго, и к Москвиной приступила волна удовольствия. Быстро забравшись на кровать, пока она находится в пограничном между сознанием и эйфорией состоянии, Казанцев навис над ней, ехидно улыбаясь. С неделю назад он и представить себе не мог, что столь чудесная женщина будет обнаженной лежать под ним так скоро, получая оргазм от его языка. В таком состоянии она была не просто идеальна, она была богоподобна. Пользуясь ее состоянием, дабы несильно тревожить, Вадим вошел в Москвину. Хриплые стоны в унисон вырвались из их уст. Их лица находились на настолько мизерном расстоянии, что они буквально чувствовали горячее дыхание друг друга. Их взоры были направлены друг на друга. В тот момент вся жизнь вокруг них остановилась. Существовали только они. Так произошло слияние, как на физическом, так и на ментальном уровне. Рваный поцелуй Вадима коснулся ее губ, и волны оргазма накрыли их с головами, притупляя разум. Казанцев больше не мог выдерживать свой вес и рухнул на кровать рядом с любимой. Тяжело дыша, они смотрели в потолок не двигаясь. Завершение вечера оказалось в разы лучше, чем каждый из них мог себе представить. Теперь они были по-настоящему счастливы, осознавая желанное присутствие любимого человека рядом.