Можно мне тебя поздравить?

Тридцать первого декабря, уже ближе к обеду, заспанный Андрей пробрался на кухню и задумчиво уставился в окно, из которого был виден двор соседей. По крыше бани важно расхаживала чайка. Время от времени она покрикивала что-то своё, будто поддразнивая и насмехаясь. Андрей вздохнул, потянулся и потёр глаза, пытаясь прогнать остатки дрёмы. Вчерашний вечер всплывал в памяти обрывками: уютный предбанник, улыбка Кирилла Ивановича, его спокойный голос, тёплые руки и… что-то ещё, что понять до конца не было никакой возможности. Произошедшее казалось сном, сюжет которого теряешь при пробуждении, а потом вдруг вспоминаешь, и в груди всё отзывается лёгким трепетом. Увидев на столе забытую дедом турку, Андрей машинально налил себе в чашку остатки бодрящего напитка, даже не задумываясь о том, горячий кофе или уже остыл. Первый глоток оказался слишком горьким, но на это не было обращено никакого внимания. Зачем он вообще согласился на эту авантюру? Баня, доктор, растопка печки… Кирилл Иванович вряд ли стал бы без скрытого умысла обращаться к нему с такой обыденной просьбой как розжиг дров. Андрей заранее догадывался, что за приглашением кроется что-то другое. Однако то, что произошло, всё равно застало его врасплох, оставив в растерянности и смятении. Предварительно просмотрев с сотню роликов с рекомендациями, как нужно безопасно и быстро растапливать печь, молодой человек облачился в дедушкины растянутые трико, едва достающие до лодыжек, застегнул на все пуговицы, чтобы не запачкать борцовку, старый пиджачок с карманами и отправился к соседям. Ну не портить же в самом деле сажей и опилками новенький спортивный костюм, купленный родителями за границей? Вот и Андрей решил, что не стоит. Гордый своими новыми познаниями в банном деле он приоткрыл массивную дубовую дверь и застыл в изумлении. Помещение было натоплено. Причём не дровами, а электрическим полом и газовым котлом, который, видимо, тут стоял со времён возведения всех надворных построек. Хотелось громко возмутиться, посетовать на обман, но простой и в то же время невероятно притягательный вид Кирилла Ивановича в лёгких брюках и расстёгнутой рубашке лишил Андрея дара речи. Дыхание перехватило. Мысли в голове спутались, оставив ясное понимание только одного: «Охренеть, как хорош!» Коварный доктор стоял напротив окна, слегка прислонившись лопатками к бревенчатой стене. Белая мягкая ткань сорочки облегала плечи и делала более выразительными контуры подтянутого тела. Брюки же были подвёрнуты до колен, открывая крепкие икры. Сочинское солнце шло на закат. Золотистые лучи скользили по гладкой коже груди и чудесным образом подчёркивали глубокий и ровный загар. Кирилл Иванович явно был любителем солярия или заядлым путешественником по жарким странам, ибо иным способом добиться столь потрясающего оттенка было просто невозможно. Андрей сглотнул голодную слюну, подумав, что у такого образцового экземпляра явно нет отбоя от поклонниц. Или поклонников. Пока это оставалось загадкой, которую было боязно разгадывать, но хотелось до чёртиков. Тем более на лице доктора отражался весьма неприкрый интерес и… еле заметное недоумение. — Ты, как в театр, Андрюш. Надел сразу всё самое лучшее? — хохотнул Кирилл, оглядывая прибывшего помощника с головы до ног и замечая, как тот покрывается пунцовыми пятнами. — Меня так-то печь топить позвали, а не на сви… — Андрей остановился на середине фразы, понимая, что она раскрывает все его тайные помыслы и мечты. — Раз тут тепло и вполне себе комфортно, я пойду? — Не торопись, — ласково, но настойчиво остановил его Кирилл, сделав шаг вперёд. Голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась игривость, будто он знал что-то, о чём Андрей даже не догадывался. — С обогревом я сам разобрался. Раз уж ты пришёл, то разреши… Доктор медленно, одну за другой стал расстёгивать пуговицы на пиджаке, в котором по дикой молодости дед Андрея ездил в рыбколхоз на концерт по случаю годовщины образования коммунистической партии. И был там самым модным. Сейчас же легендарный сюртук в комплекте с трико с вытянутыми коленками выглядел несколько комично и нелепо. Опустив голову, Андрей, как завороженный, следил за процедурой своего раздевания. От принудительного снятия одежды сердце сначала глухо ухало, словно проваливаясь в пустоту, а потом и вовсе почти замерло. По шее потекли дорожки липкой влаги. Андрей попытался смотреть куда-нибудь в сторону, но аккуратные движения длинных пальцев хирурга полностью захватили его внимание, не давая сфокусироваться на чём-то другом. В прикосновениях Кирилла чувствовалось что-то неуловимое — то ли умиление, то ли восхищение, а может, и то, и другое сразу. — Что разрешить? — с трудом выдавил из себя несостоявшийся истопник, чувствуя, как пунцовые пятна на его щеках становятся ещё ярче. — Разреши извиниться за то безобразие, которое тебе пришлось пережить на вокзале, — Кирилл снова улыбнулся, и в его улыбке было столько тепла, что Андрея слегка повело. — Скажи честно, я ведь тебе… у тебя не вызываю отвращения? Андрей открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог. Он чувствовал себя школьником, которого спалили на списывании. В начале ему показалось, что Кирилл Иванович получает какое-то странное удовольствие от его смущения, но, присмотревшись, не увидел в глазах напротив ни капли иронии. Там было что-то другое — трогательное, почти нежное, но от этого ещё более смущающее. Не говоря больше ни слова, Кирилл решительно сбросил с красивых юношеских плеч древний пиджак. Набитая пылью десятилетий ткань мягко шлёпнулась на пол. После этого ладонь хирурга скользнула к резинке трико. И в этот момент Андрей, будто очнувшись, резко схватил настойчивую руку за запястье. Хватка была твёрдой, инстинктивной, хотя сам он не сразу понял, почему так грубо отреагировал. — Подожди… те, — выдохнул Андрей, чувствуя, как левое веко начинает подёргиваться. — Вы… ты… что делаешь? — Ладно. Со штанами сам справишься, — сжалился Кирилл, отпуская растянутый трикотаж и слегка похлопывая по чужому бедру свободной рукой. — Бери халат с полотенцем и дуй в душ. Налево, первая дверь. Я пока подготовлюсь. — К чему п-п-подготовитесь? — запинаясь, осторожно поинтересовался Андрей. — Доктор собирается причинить пациенту релаксацию и наслаждение. Иди уже. Андрей покорно кивнул, хотя по спине у него пробежал холодок. Вечер полным ходом шёл не по оговоренному плану. Забрав из шкафа банные принадлежности, сомневающийся в адекватности медика пациент побрёл в душ. Пока вода струилась по его телу, освежая и бодря, он строил догадки. Что собрался делать Кирилл Иванович? Зачем велел помыться? И главное — почему он, Андрей, на это согласился? Ответы не находились, но так было даже интереснее. Когда молодой человек, закутанный в халат и с полотенцем на влажных волосах, вернулся в предбанник, ему стоило больших усилий сдержать вопль удивления. Свет был приглушен. В полумраке мягко мерцали ароматические свечи. Кирилл Иванович стоял у разложенного массажного стола, на котором были аккуратно расставлены какие-то флакончики. В воздухе витал лёгкий аромат эвкалипта и лаванды. — Ну что, готов? — обернулся Кирилл, и в его взгляде мелькнуло что-то дерзкое. Всё в этой ситуации казалось настолько неожиданным, что Андрей даже зажмурил глаза и потряс головой, пытаясь понять, не привиделось ли ему. Но стол был настоящим, а улыбка доктора — слишком знакомой, чтобы всё это можно было списать на воображение. — Эм… К чему? — спросил негромко Андрей, когда поравнялся со столом. — И вот это всё, оно для кого? — Для тебя, для кого же ещё? Здесь кто-то есть, кроме тебя? — в шутку заглянув под стол, поинтересовался Кирилл. — Не против немного расслабиться? После напряжённого дня ты заслужил, как бы это сказать-то, разрядку что ль. Андрею хотелось возразить, сказать, что он совсем не перевозбу… ой, не переутомился, но Кирилл уже подошёл ближе, окутал своей аурой, заставляя выбросить из головы план побега. Андрей почувствовал, как ладони слегка вспотели, а в паху приятно заныло. — Снимай халат и ложись, — мягко, но настойчиво произнёс Кирилл, указывая на стол. — Как снимать? Совсем? — А как можно снять халат не совсем? Это только штаны приспустить можно, — с лёгкой усмешкой ответил Кирилл и тут же услышал стыдливое пояснение. — У меня под халатом нет ничего. — Так уж и совсем ничего? — с игривым любопытством уточнил Кирилл. — Ну-у-у… я без белья, — ещё больше смутившись, пробормотал Андрей. — Ко мне на операционный стол тоже ложатся без белья. Ну и без пальца или без ноги. — Приколы у тебя, доктор, конечно… Умереть просто от смеха можно, — парировал Андрей, улыбаясь одним уголком губ. — У меня на столе ещё никто не умирал. И тебе не рекомендую портить статистику. От шутливой перепалки волнение несколько отпустило. Андрей решительно подошёл к столу, снял халат и быстро, чтобы не демонстрировать привставший «товар» лицом, лёг на жёсткую поверхность. Прохладный воздух коснулся кожи, но молодой человек этого почти не почувствовал — всё внимание было приковано к Кириллу, который стоял рядом. — Расслабься и получай удовольствие, — тихо сказал доктор, и его ладони коснулись подтянутого, но слегка худощавого тела. Тёплые руки двигались уверенно, но нежно, разминая мышцы плеч и спины. Аромат масел смешивался с запахом дерева, создавая уютную, почти гипнотическую атмосферу. Андрей закрыл глаза, стараясь сосредоточиться на прикосновениях, но его всё равно слегка потрясывало. — Ты чего дрожишь? — спросил Кирилл, голос прозвучал так близко, что можно было почувствовать лёгкое прикосновение дыхания. — Я не кусаюсь. Хотя если попросишь… Андрей чуть не задохнулся от мелькнувшей перед глазами эротической картинки, но всё же взял себя в руки и попытался последовать совету. Однако тело не слушалось. Каждое поглаживание вызывало мурашки, которые разбегались по коже, смешиваясь с пульсацией где-то глубоко внутри. Он никогда не думал, что массаж может быть таким… интимным. — Вот так, — комментировал Кирилл, когда его руки опустились чуть ниже, к пояснице, а потом легко пробежали по ягодицам и перешли к бёдрам. — Дыши глубже. Андрей, конечно, попытался сосредоточиться на дыхании, но это было архисложно. Он чувствовал, как тепло от пальцев разливается по мышцам, снимая напряжение, но одновременно с этим запуская нестерпимое желание перевернуться на спину и подставить под ладони доктора одну определённую часть тела. — Ты ведь знаешь, что очень красивый? — вдруг спросил Кирилл, и его голос прозвучал чуть тише, почти шёпотом. Андрей распахнул от удивления глаза. — Ну… Мне говорили, — с трудом выдавил он, понимая, что сердце сейчас выпрыгнет из груди. Кирилл замолчал на мгновение, прекратил оглаживать подколенные впадинки и вернул ладони на тонкую талию. Потом он медленно провёл пальцами по бокам, заставляя своего пациента застонать. — Ты очень красивый, — наконец произнёс он, и в его голосе не было ни капли сомнения. — Даже не представляешь насколько. У Андрея снова перехватило дыхание. Он хотел что-то сказать, но вместо этого просто закрыл глаза, позволяя Кириллу, как тот сам выразился, причинять ему наслаждение. Теперь касания стали ещё более медленными, почти нежными. В голове зазвенела лёгкая, приятная пустота. Время будто остановилось. Было так хорошо, что хотелось сказать слишком банальное, но нетленное «И пусть весь мир подождёт». — Андрюша. Андрей! Матрос Сотников!!! — влетело в ухо, ударилось о барабанную перепонку и разнеслось по черепной коробке протяжным гулом. — Ты паралич что ль схватил, додик дискотечный? Андрей вздрогнул, не понимая, где находится. Перед ним стоял капитан рыболовной шхуны, приходящийся отцом его матери, и тряс связкой сушёной хурмы. Дед, как всегда, был полон энергии, несмотря на свои годы, и его голос, привыкший командовать на палубе, звучал так, словно хотел разбудить не только внука, но и всех жителей их густо застроенной улицы. — Дед, ну когда ты обзываться прекратишь, а? — молодой человек бережно поправил на абсолютно седой голове капитанскую фуражку, стараясь не повредить реликвию. Свой головной убор дед любил и берёг как зеницу ока. — Пираты не обзываются, они дают точные характеристики. Половина первого, а ты всё сонный по дому ползаешь, грешник сухопутный. Надевай ласты свои заграничные и шуруй на рынок к Баграту. Нас соседи пригласили к себе на новый год. Антонина Сергеевна велела лимонаду наделать. Купишь апельсинов и мяты. — Какая Антонина Серг… А-а-а! Антонина Сергеевна. Постой. Ты когда с ней задружиться успел? — Андрей удивлённо поднял брови. — А когда она утром трусы твои и пиджак мой принесла из их бани, тогда и задружились. Андрей поперхнулся воздухом, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Он не ожидал такого поворота событий и теперь старался не смотреть деду в глаза, чтобы тот не заметил его смущения. — Чего покраснел, как креветка в кипятке? Всё понимаю, гормональное море бурлит и бьёт башкой о скалы. Русалка-то хоть красивая была? — дед хитро подмигнул, покрутил ус и полез в карман за банковской карточкой. — Красивы… ая. Дед, не пихай мне свою пенсию, а то обижусь, — Андрей аккуратно отстранил протянутую руку. — Ну, ну. Не пыхти, пароход. Греби за покупками, потом пойдём помогать соседям. А на пенсию я тебе подарок куплю. Родня ты мне или килька в томатном соусе? — Ладно, — сдался любящий внук, понимая, что спорить со старшим родственником бесполезно. Он быстро умылся, оделся и вышел на улицу, где его встретил свежий морской воздух. Андрей улыбнулся, вспомнив, как уже ночью доктор принёс его, разнеженного, в одеяле на крыльцо дома, мазнул губами по щеке и пообещал продолжить тесное знакомство. Предвкушение вечеринки наполняло энергией и создавало хорошее настроение.