Та самая метка

Выстрел.       Оглушающий, внезапный шум дезориентировал, пока все пытались понять, что произошло, услышали ещё один звук — тело Юнги, грузно упавшее на землю, а из его уст сорвался крик, подобно раненому зверю. К нему сразу бросился Джин, пытаясь привести альфу в чувство и оценить масштаб ранения.       — Я сам не уйду… не уйду… я всех заберу… — шептал Чан, что всё это время судорожно пытался нажать на кнопки пульта.       — Не старайся. Твоё жалкое подобие взрывчатки я отключил за пять минут, — дуло пистолета медленно опускалось вниз, заставляя альфу покрываться мурашками и холодным потом. — На колени, Ли, — сказано тихо, практически шёпотом, но этот голос ощущался в сознании оглушающим криком. Пистолет перестал чувствоваться на теле, и только альфа собрался повернуться, два выстрела по обеим ногам всё же заставили его упасть и заскулить от боли.       — Мраазь! — руки дрожали от пронизывающей боли, но он всё-таки пытался крепче схватить своё оружие. — Нет, плохая идея, — ещё один выстрел в плечо, и пистолет Чана отлетел на несколько метров. А тот повалился на пол и застонал от боли. — Добивай, хули ты смотришь на меня! Не смей смотреть, не смей!       — Я понял, почему тебе не нравятся эти глаза, поэтому ты будешь смотреть именно столько, сколько я захочу.       — Сука! Это не конец, ты слышишь? Даже после смерти мои люди найдут и убьют тебя! Они уничтожат всех, кого ты любишь! Я буду ждать тебя в аду! — говорил Чан, выплевывая каждое слово со всем ядом, что накопился внутри. — Я ненавижу тебя! Хитрая, мерзкая, скользкая мразь, обманщик, думаешь, ты победил меня? Нет! Нет, это только начало! Только начало!       — Ты прав, Чан, для меня это только начало, но для тебя конец. Хватит, ты достаточно наигрался с жизнями и судьбами людей. У тебя был шанс жить и быть, но, увы, ты пошёл по другой дороге. Ты поддался тем чувствам, что погубили тебя. И во всём этом виноват только ты, запомни это, нет виновных, лишь ты и твоя больная фантазия.       Он ничего не ответил, ибо ответить было нечего, возможно, проживая последние минуты жизни, в подсознание маленьким лучом прокралось осознание своих действий, но уже слишком поздно. Выйти, не заплатив по счетам, не выйдет.       — Джин! — подняв голову на своё имя, он увидел протянутый пистолет. Объяснять не нужно, ему дают право первой пули. Право отомстить за смерть своей пары, за смерть невинного.       Подойдя ближе, он взял в руки пистолет и посмотрел на человека, который безнадёжно ожидал своей участи. — Ты и мизинца его не стоишь, ты забрал жизнь у ангела, у невинного. Лишил меня пары, за это я лишу тебя жизни, — он выстрелил в шею, зная, что тот ещё будет жив какое-то время, истекая и захлебываясь собственной кровью. — Сдохни, падаль, — это последние слова Джина перед тем, как он отдал пистолет.       Оглядев Юнги, стало понятно, что его право пули уходит, он явно не в состоянии. Поэтому взгляд упал на Намджуна. Тот молча подошёл, прихрамывая. Видимо, Чан задел ножом сухожилие. Без слов он достал свой пистолет, ухмыльнулся и всадил тому ещё две пули в ноги, наказывая за боль, что испытывал сейчас, и за все принесённые проблемы раньше, после чего отошёл, даже не оборачиваясь.       Тело на полу было всё в крови, слегка билось в конвульсиях и издавало булькающие звуки. В этот момент он погибал мучительно и болезненно, испытывая весь спектр боли, что когда-либо причинял другим.        — Передавай привет папочке, — последняя пуля точно в лоб. Сравнима с прощением и прекращением всех мук. Можно было дать возможность тому ещё мучиться и захлёбываться кровью. Но сердце распорядилось иначе, это была последняя милость, проявленная к Ли Чану.       Всё. Конец. Всему конец. После выстрела тело стрелявшего обмякло, мышцы моментально расслабились. В голове был шум и небольшая дезориентация. Он только что убил человека, он только что забрал жизнь. Был лишь один диссонанс — убив другого, он смог вернуть свою жизнь. Сознание старалось понять, что произошло, пыталось поверить, что самое страшное позади, что мнимая клетка, в которой проходили последние месяцы, открылась и больше никогда не закроется.       В воздухе витал запах крови, насыщенный привкусом металла. Именно этот запах теперь будет ассоциироваться со свободой.       — Ты?! Здесь?! Скотина! — сильная пощёчина привела в чувство и быстро заставила вернуть сознание в норму. — Что ты натворил?! Что ты устроил? — глаза напротив были такими огромными, словно две галактики, и чёрными, с отблеском слёз, словно ночное звёздное небо. Они выражали сотню эмоций одновременно: гнев, злость, ненависть, обиду, облегчение, радость, любовь. Слёзы беспрерывным потоком стекали по щекам, ресницы намокли и склеились между собой, а губы дрожали. Альфа что-то кричал, руками хватаясь за ворот, но слов не было слышно, лишь одни глаза, что застилали разум.       Проигнорировав весь настрой альфы, он просто приблизился и обнял застывшее от шока тело. Обнял за талию так крепко, насколько хватало сил, кладя голову на грудь, где сердце намеревалось совершить побег. — Всё хорошо, милый, я здесь, я рядом.       — Хорошо?! Ненавижу! Ненавижу тебя! Ты убил, растоптал меня, ты вырвал моё сердце. Какое, к чёрту хорошо? Я совсем пустое место для тебя? Ты смеешь играть со мной? — уже тише говорил альфа, отойти или оторвать от себя это горячее, родное тело сил не было, он лишь обнял в ответ, крепко прижимая до боли в руках, намереваясь то ли раздавить, то ли спрятать глубоко в себе.       — Тише, тише, родной. Я знаю, всё знаю, я прожил все эти эмоции вместе с тобой, — приподнимаясь на носочки, он пытался дотянуться до шеи, вдохнуть такой нужный аромат. — Мой кедровый альфа.       — Господи… я убью тебя… — в висках начинало пульсировать и болеть от потока мыслей. Руками притягивая ещё ближе, а носом зарываясь в копну ароматных волос. Осознание произошедшего постепенно начинало доходить до альфы. — Боже… Тэ…       — Да, я здесь, здесь, с тобой.       — Тэхён… мой Тэхён… — приподняв омегу за талию и заставив обвить себя ногами, они просто рухнули на пол. Так как ноги совершенно не держали, а мысли путались. Внутренний альфа сходил с ума, он требовал доказательств, что омега рядом, цел и невредим, что принадлежит только ему. Поэтому, блеснув красными глазами, альфа просто начал вдыхать аромат жасмина, тереться о шею, помечать, насыщать его тело кедром. При этом всём так же крепко держать на своих руках. Не давая возможности даже пошевелиться.       — Ты разбил меня, уничтожил, думаешь, я просто так прощу тебя и растаю…? — шептал уже растаявший и обомлевший альфа, окутанный с головы до ног жасмином, казавшийся в последние дни уже призрачным и ненастоящим.       — Думаю, милый… я так думаю, я знаю, что ты у меня умный и смышлёный альфа, ты должен понять, что выбора у меня не было. Именно ты, любовь моя, заставил поверить Чана в мою смерть, именно ты выиграл для нас несколько бесценных дней, без тебя ничего бы не получилось. Чонгук, ты был ключевой фигурой, ты спас меня, ты дал шанс нам быть счастливыми. Прости меня, прости, что тебе достался такой ужасный истинный, прости, что тебе пришлось всё это пережить. У меня правда не было выбора, — Тэхён гладил по голове альфу и стирал свои и слёзы Чонгука, стараясь успокоить, заставляя поверить в реальность всего происходящего.       — Тэхён… мой мальчик… мой омега… ты жив, ты же жив или это опять мне снится?       — Живее всех живых. Я с тобой, больше я не уйду, обещаю тебе, — прошептав последние слова, омега прикоснулся губами к дрожащим и мокрым от слёз губам альфы в лёгком и нежном поцелуе.       — Я, конечно, всё понимаю, воссоединение и прочие сопли, — подойдя, сказал Намджун, скривившись от данной картины перед глазами. — Но первое: вы сосётесь рядом с трупом и сидите в луже крови, а второе: ваш друг подыхает и истекает кровью. Джин потащил его в машину, если хотите с ним, придётся прерваться.       Тэхен вскочил сразу же на ноги и побежал в сторону выхода: — Господи, Юнги, — за своими душевными переживаниями он совершенно забыл про раненого друга.       — Его телефон разрывается, видимо, это его омега что-то чувствует. Скажешь ему? — сев вместе с Чонгуком в машину, он замер. Позвонить другу хотелось до кончиков пальцев. Ведь он знал, что тот пережил и как страдал, и вообще, нужно извиниться, что пришлось разыгрывать эту сцену у него на глазах. Но Чимин тогда не оставил выбора.       — Поговорите с ним сами, только не пугайте, скажите, у Юнги просто небольшое ранение. И привезите его домой, я поговорю с ним лично, — для этого разговора нужно подготовиться, а омегу сейчас трясёт от страха за друга и от Чонгука рядом, что сжал его руку до синяков.       Привезя Юнги в клинику, медсёстры, моментально переложив его на носилки, увезли в операционную. Оставалось только ждать. Джин, Хосок и Намджун подождали около часа, а затем уехали подчищать следы сегодняшних разборок, оставляя Тэхёна и Чонгука наедине.       — Может, хочешь кофе, я принесу, — тихо произнёс Тэхён, так как подозрительно замолчавший альфа его пугал.       — Сиди.       — Поговори со мной. Лучше ругайся, но не молчи.       — Я пытаюсь переварить всё, что произошло. Это, знаешь ли, не так просто. Последний месяц меня каждый день уверяли в твоей смерти. Каждый день я метался, как битый зверь по углам, не понимая, что произошло. Мой альфа орал, что ты жив, мой разум твердил, что ты мёртв. Я плакал каждую ночь в твою подушку, которую украл из твоего дома. Мне было так больно, так одиноко. Скажу честно, последние дни я всё чаще задумывался, чтобы прыгнуть вслед за тобой. А тут ты появляешься, как в каких-то боевиках, обнимаешь, говоришь выдохнуть, что всё хорошо. Но я не могу так быстро принять и поверить, понимаешь? Это странно… — Чонгук метался в своих ощущениях, он был так счастлив и так разбит. Не подозревал, что возможно испытывать эти чувства одновременно.       — Гук-и, я понимаю тебя, моё сердце разрывалось каждый день. Я жил изолированный, изредка лишь мне приносили новости ребята, когда привозили еду, на этом всё. Они говорили, что ты очень тяжело это переносишь, говорили, что ты будто сходишь с ума. Моя метка горела огнем, я всё чувствовал. Я пролил слёз не меньше, чем ты. Десятки раз порывался позвонить тебе, успокоить, дать надежду. Но понимал, что моя слабость может стоить нам всем жизни. Я не тороплю тебя, даю сколько угодно времени на осознание, на обиды, можешь даже ненавидеть. Для меня главное, что ты теперь в безопасности, жив и здоров и можешь спокойно жить, — последняя фраза заставила глаза Тэхёна стать влажными, он смотрел на их переплетённые руки, которые альфа так и не отпускал, и понимал, что если альфа не простит и решит уйти, это разрушит его изнутри.       — Я не отпущу тебя. Я люблю тебя, Тэхён. Но довериться тебе я смогу не скоро. Не удивляйся, что на двери спальни появится замок и твоего личного пространства убудет, так как я буду везде с тобой.       — В туалет хоть можно будет ходить? — уже с лёгкой улыбкой на лице спросил Тэхён. От признания, что его любят, в глазах моментально вспыхнули искры. А на душе почувствовалось облегчение.       — Нет. В прошлый раз, пойдя в душ, ты убежал через окно.       — Чонгук, я люблю тебя.       — Я знаю, Тэ, я знаю, — притянув голову омеги к себе, он оставил лёгкий поцелуй на виске. Вдыхает жасмин. Сдаётся, в ближайшие дни этот запах будет словно наркотик, который требует тело каждую минуту. — Расскажешь мне всё? Где ты был? Куда ты делся с моста? И почему вообще мост? Как ты вообще всё это придумал?       — Я всё тебе расскажу, обещаю, Чонгук, но давай не здесь. Лучше дома.       Тэхён расскажет всё, что потребуется, он знает: альфу терзают эти вопросы. Знает, что слова сейчас очень необходимы, доказать, что его поступок действительно имел смысл, что он не мог сказать об этом Чонгуку, как бы не хотело это его сердце.       Тишина в ночном коридоре нарушилась. Медицинский персонал начал вбегать и выбегать из операционной, игнорируя сидящую парочку. Эта суматоха длилась до тех пор, пока обеспокоенный Тэхён не вскочил к дверям и не схватил одну медсестру за локоть.       — Что происходит? Объясните, почему вдруг реанимационная бригада вбежала туда?       — У пациента остановка сердца и критическая потеря крови, мне очень жаль, мы делаем всё, что возможно.        — Господи…       Чонгук, увидевший, как побледнел Тэхён, тотчас же подорвался со скамьи и обнял его за плечи. — Что они сказали? Что случилось?       — Сердце остановилось… — Тэхён сам врач и прекрасно понимает обстоятельства дел. Шанс, что Шуга выживет, минимальный. Почему-то Тэхён чувствует вину. Юнги, который помогал и защищал его всё это время, Юнги, который откинул свои интересы и боролся за Тэхёна. Он не должен был пострадать. Не так должен был закончиться этот день.       Так же не должен был пострадать Чимин, что, летя в самолёте, кричал что есть мо́чи от разрывающейся боли в метке, которая горела жгучим пламенем. От чувства приближающийся потери бросало в жар. От безысходности и ничтожности к себе хотелось выть, так как он должен быть сейчас рядом с парой, должен помочь, он знает, что его феромон может помочь истинному восстановиться, а его отсутствие делает даже из самого сильного альфы слабака.       Пока Юнги умирал на столе операционной, Чимин погибал в небе.