Бескорыстная любовь

Свой законный обеденный перерыв Дима провел в автомобиле Хольта, который бросил свои дела и приехал к полицейскому участку. Дубин настолько этого не ожидал, что в машину чел с очень растерянным видом. Впрочем, увидев, насколько взволнован был Август, задался вопросом, кто из них сильнее перенервничал. — Darling, ты в порядке? — первым делом спросил Хольт. Дима только вздохнул и вкратце пересказал разговор и с Громом, и с Волковым. — Честно говоря, совершенно не хочу туда возвращаться сейчас, — подвел итог Дубин, косясь на здание участка в тонированное окно. — Если хочешь, я заберу тебя домой, — предложил Август, гладя Диму по плечу, но тот только покачал головой. — Будет выглядеть так, будто мне есть что скрывать. А мне скрывать нечего, — твердо ответил Дубин. — Я, в конце концов, имею право на личную жизнь, с кем бы я ее ни строил. — Ты абсолютно прав, sweetheart, — отозвался Хольт, прижимаясь губами к Диминому виску. Дима тихо вздохнул и, чуть сменив положение, опустил голову на плечо любовника. Ситуация уже не казалась ему катастрофической, но из-за взвинченных до предела нервов, он чувствовал себя совершенно вымотанным, несмотря на то что не прошла и половина рабочего дня. — Заберешь меня вечером? — протянул он, прикрывая глаза и сосредотачиваясь только на том, как Август начал гладить его по волосам. — Можно прямо ото входа, раз уж теперь о нас знают. — Хоть лично заберу тебя с рабочего места, — мягко усмехнулся Хольт. — Пока только ото входа, — ответил Дима, улыбнувшись, кажется, первый раз за весь день.

***

Вернувшись на рабочее место, Дима искренне порадовался тому, что большая часть коллег была занята бурным обсуждением произошедшего на днях ограбления отделения банка, а Гром уехал на очередной вызов — у него сразу появилась и возможность поесть хотя бы на рабочем месте, и заняться отчетами по своим текущим делам. — Дим, скажи, а через Хольта можно достать записи с камер? — все-таки раздалось возле стола Дубина, спустя где-то час, который он сумел провести, спокойно занимаясь рутинной работой. — Цветков, иди нахуй, — устало ответил Дима, даже не поднимая взгляда от бумаг перед собой. — Хочешь что-то от Хольта — связывайся с ним официально. А лучше у администрации города записи запрашивай. Судя по тому, как Цветков шарахнулся от стола, совет Волкова о том, чтобы слать особо любопытных подальше. А возможно, сработало то, что вечно спокойный и вежливый Дубин заработал репутацию человека, который не матерится даже в самых напряженных ситуациях, и должно было случиться что-то из ряда вон выходящее, чтобы он выругался или послал. — К слову, Прокопеныч просил тебя зайти. — Давно? — Дима все-таки поднял взгляд на коллегу. — Полчаса назад где-то. — Раньше не мог сказать? — Дима сам удивился своему раздраженному тону, но извиняться за него не стал. Преодолевая небольшое расстояние до кабинета Прокопенко, он почувствовал, как возвращаются нервозность и волнение, которые только-только отступили после визита Августа. — Федор Иванович, вызывали? — робко спросил Дубин, заглядывая в приоткрытую дверь кабинета. — Да, проходи, садись, — ответил Прокопенко, кивая на стул перед своим столом. Дима прикрыл за собой дверь и сел, складывая руки на коленях. Он почувствовал, как снова подкатывает тревога. — Увольнять будете? — не выдержав, спросил Дубин, понимая, что еще секунду неизвестности просто не переживет. — С чего бы? — удивился Прокопенко, кажется, вполне искренне. — Решил, что я тебя взашей выгоню из-за тех фото? Дима смог только кивнуть в ответ. Федор Иванович вздохнул и поставил перед ним чайную чашку на блюдце. — Тебе наговорил что-то кто-то, что ли? — спросил он, наливая Диме чай. — Или сам себе надумал, что тебя с позором разжалуют и уволят? — Сам, — ссутулив плечи, ответил Дубин. — Зря ты так сразу, — покачал головой Прокопенко, усаживаясь за свое рабочее место. — Ты же не взятки там брал. А кого ты любишь — только твое дело. Дима тихо вздохнул. Еще бы это дело не стало достоянием общественности. — Что, хороший он? — как-то по-отечески спросил Федор Иванович после небольшой паузы. — Ты чай-то пей. — Да, хороший, — Дима поспешно взял в руки чашку и отвел взгляд, смутившись. Если с тем же Волковым он уже не краснел, обсуждая свою личную жизнь, то перед Федором Ивановичем было как-то неловко. — Ну и не слушай тогда никого. Главное, чтобы вы вдвоем счастливы были, — добродушно ответил Прокопенко, отчего Дубин окончательно залился краской. — Спасибо, — робко ответил он, осознавая, что, несмотря на свое зашкаливающее смущение, может дать себе расслабиться и забыть хотя бы об опасениях потерять работу. — Я вообще тебя по другому поводу позвал, — видя, что Дима все-таки успокоился, продолжил Федор Иванович. Дубин наконец поднял на него взгляд, внимательно слушая. — К нам на следующей неделе человек из Москвы приедет, из главка. У них там терки с нашей прокуратурой по делу Гречкиных, так что надо будет ввести его в курс дела. В пределах разумного, конечно же. — Так дела Игорь вел, — слегка озадаченно отозвался Дубин, отпивая чай. То, что столичное начальство заинтересовалось поспешно прикрытыми делами, удивления у него не вызвало. — Дим, ты Игорька знаешь не хуже моего. Он с московскими пообщается так, что мы потом еще несколько месяцев будем огребать. Нам бы кого дипломатичного для этого надо. Диме не оставалось ничего, кроме как согласиться. Дипломатичность и Гром были понятиями практически противоположными. — Сделаем, Федор Иванович, — отставив пустую чашку, сказал Дубин, прежде чем подняться на ноги. — И за чай спасибо.

***

К вечеру Дима успел окончательно успокоиться и принять тот факт, что его личная жизнь касается только его самого, даже если кто-то решил написать об этом в СМИ. В конце концов, ни один закон его отношения с Августом не нарушали. А уж с общественным осуждением он как-нибудь справится. Особенно с поддержкой близких ему людей, которых оказалось гораздо больше, чем Дубин вообще мог представить. От участка к автомобилю Хольта Дима шел, на этот раз не оглядываясь воровато по сторонам. Предпочел проигнорировать любые возможные косые взгляды в свой адрес. — Ты в порядке, darling? — спросил Август, когда Дубин сел в машину. — Да, вполне, — уверенно ответил Дима. — Меня не увольняют, не осуждают близкие и все еще слушаются на работе. — Я очень рад это слышать, — отозвался Хольт и, перехватив Димину руку, прижался губами к его пальцам. Дубин только довольно прищурился, понимая, что сможет спокойно провести вечер в объятиях Августа.

***

На следующий день Дима, впрочем, осознал, что покой ему может только сниться. По крайней мере, если он не уйдет в отпуск, отключив все средства связи в километре вокруг себя. Он заподозрил неладное еще в момент, когда получил от Олега сообщение с просьбой заехать к ним, как будет свободная минута. Учитывая, что Волков разве что еще домой к нему не заявлялся без предупреждения, вряд ли это было приглашение на чай. Вечером следующего дня — раньше вырваться не вышло — Дубин после работы приехал к Волкову и Разумовскому. Когда он прошел в апартаменты, застал Сергея, с задумчивым видом сидящего за своим рабочим столом, и Олега, эмоционально разговаривающего по телефону на незнакомом Диме языке. Кажется, это был арабский. Он не был уверен, действительно ли Волков ругался или сыграла роль специфика языка, но выглядело это довольно угрожающе. Особенно, с учетом того, что он привык видеть Олега вечно ухмыляющимся с вагоном дурацких шуточек, отчего постоянно забывал, что тот вообще-то был профессиональным военным, хоть и на пенсии. Видя озадаченность Димы, Сергей слегка виновато улыбнулся и жестом попросил подождать, в то время как Волков между делом кивнул Дубину и поспешил уйти в другую комнату. — У вас что-то случилось? — не ходя вокруг да около, спросил Дима, усаживаясь на диван. — Можно и так сказать, — абстрактно ответил Разумовский, выходя из-за стола и садясь рядом с Дубиным. — Скажи, Гром продолжает под нас копать? Дима слегка растерялся от такого вопроса и одарил Сергея вопросительным взглядом. — Ты можешь не отвечать, если это тайна следствия, — поспешно добавил тот. — Нет, дела пока не возобновляли, — ответил Дубин, все еще озадаченный внезапным вопросом. — Не знаю, копает ли Игорь, мы с ним… Не особо часто общаемся последнее время. — «Пока» значит, — задумчиво протянул Разумовский. — Сергей, почему ты решил, что под тебя копают? — вздохнув, прямым текстом спросил Дима, понимая, что Разумовский сейчас больше погружен в собственные мысли, чем в разговор. — Моя команда юристов сообщила, что в последнее время участились запросы финансовых документов «Вместе». Особенно, по последним сделкам, — наконец, сосредоточив свое внимание только на Дубине, объяснил Сергей. — Слишком часто даже для налоговой. — Игорь вряд ли бы стал действовать тихо, — протянул Дима и на пару минут глубоко задумался. По-хорошему, он не должен был распространять служебную информацию. С другой стороны, у него информации толком и не было, кроме того, что на следующей неделе приедет какой-то человек из главка. — На следующей неделе должен приехать человек из Москвы. У генпрокуратуры какие-то претензии по делам Гречкиных. Это все, что я знаю, — все-таки пояснил Дубин, но тут же заметил, как напрягся Разумовский. — Сергей, давайте исключительно между нами, вы с Олегом как-то причастны к этим делам? Разумовский вздохнул и покачал головой. — Я не хочу, чтобы начали копать под Олега, потому что он в них фигурирует, — удрученно ответил он. — Мне-то скрывать нечего. — А Олегу есть что скрывать? — в очередной раз уточнил Дима, пытаясь понять, куда вообще идет этот разговор. — Возможно, Олегу стоит скрывать свои сирийские дела, но, честно говоря, я не вижу смысла это делать, — возвестил уже сам Волков, вернувшийся в помещение. — Но суть не в этом, — добавил он, присоединяясь к Диме и Сергею на диване. — В чем тогда? — спросил Дубин, предпочитая проигнорировать слова про Сирию. В конце концов, Олег уже несколько лет был на гражданке. Вряд ли это как-то относилось к происходящему здесь и сейчас. — В том, насколько разборки в вашем руководстве могут срикошетить в нашу сторону, — спокойно пояснил Волков, обнимая Сергея за плечи. — Потому что нам и местных оборзевших рож хватает. — Бехтиев? — машинально уточнил Дима, вспоминая и фигурантов папки с компроматом, и разговор на благотворительном вечере. — Он в том числе, — ответил уже Разумовский. — Дима, я не прошу тебя идти на сделку со своей совестью, но мне хотелось бы знать, нужно ли ставить на уши адвокатов, если нас решат снова затаскать по допросам. Дубин в очередной раз тянул с ответом. Ему по-прежнему не хотелось, чтобы личная симпатия перевешивала профессионализм. С другой стороны, он и сам не знал, что ожидать от визита московского чиновника. Об интригах, разворачивающихся между высокопоставленными лицами, он осведомлен не был. — Я буду держать вас двоих в курсе настолько, насколько могу, — Дима вздохнул. Все-таки личная симпатия перевесила. — Спасибо, — отозвался Сергей, доставая из кармана брюк телефон и что-то быстро набирая на нем. В этот же момент пиликнул уже Димин телефон. — Личный номер, — пояснил Разумовский, когда Дубин, приподняв бровь, увидел сообщение с незнакомого номера. — Ментенок, просьба еще будет, — подал голос Олег. — Все-таки снова ментенок? — не выдержав, отшутился Дима, на что Волков кратко рассмеялся. — Подруге своей передай, чтобы с расследованием поспешила, — озвучил просьбу Олег. — Чтобы московским было, чем заняться. — Передам, — вздохнув, ответил Дубин.