Coda vitae et mortis

"И это всё?" Мальчик был шокирован услышать такую историю от бабушки. Он думал, что его родители авантюристы и находятся в долгом путешествии, хотя смерть тоже своего рода долгое путешествие. "Да... Это всё..." Женщина сжимала ткань юбки на коленях, она держалась, чтобы не показать слабость перед внуком, пыталась держаться сильной и холодной, но подрагивание мышц на лице и ссутулившаяся осанка всё за неё говорили. А вот Оророну было всё равно. Он не хотел плакать от услышанного, ему не было жалко родителей, он их даже не помнит. Может дело в том, что мальчику шесть лет и он ничего не понимает, либо дело в его странности понимания мира. Внук наблюдал за бабушкой несколько секунд, которые казались вечностью, после чего решил обнять её, потому что посчитал это правильной реакцией. Ситлали обняла его в ответ. "А раздробленная душа это плохо?" "Не сказать что плохо, ведь раздроблена она из-за души твоего папы, чтобы ты выжил. Но люди в племени считали, что это к несчастью, и хотели принести тебя в жертву." "В жертву?" "Ты этого не помнишь." ... Будучи на два года младше, Оророн играл с детьми постарше в деревне, пока бабушка была занята. Жители племени давно собирались подвергнуть мальчика остракизму и вернуть потерянные души в Царство Ночи. Дети привели Оророна к месту проведения ритуала, где взрослые уже приступили к обряду. Но завершить начатое не удалось из-за одного молодого парня, который пожалел совсем маленького ребёнка и прервал церемонию. "И вы собираетесь подвергнуть страданиям бедное дитя!?" "Ифа, он принесёт несчастье, только жертвой он принесёт хоть какую-то пользу." Ифу знали все в племени, пусть он жил в Клане Цветочного Пера, он часто посещал соседние поселения и различные церемонии. Присутствующие закрыли проход к камню, на котором лежал Оророн, дрожащий в собственной пене изо рта и завывающий от фантомной боли, но парень прорвался к жертве. "В вас нет ничего человечного, как и в тех безумцах из Цветочного Пера! Вас будет ждать та же участь, если вы посмеете убить его!" Ифа поднял мальчика на руки, как вдруг послышалось шипение и смуглую шею пронзила боль. Оророн вгрызся в плоть в приступе жажды, высасывая кровь. "Чудовище!" Жители вопили, но Ифа стоял на своём и убежал к Ситлали с мальчиком. Приступ длился недолго, примерно с минуту, а оставшуюся четверть часа побега парень слышал слёзные извинения в свой адрес. ... "Получается братик Ифа спас меня ещё тогда? Я не знал, что мы знакомы так долго." "Если бы не Ифа, я бы прокляла всю деревню на мучительную смерть от мора точно так же, как и тех уродов, которые сделали тебя сиротой." Женщина вытерла щёки от уже засохших слёз. ... После рассказанного выше случая, Ифа регулярно навещал семью и играл с Оророном, дабы тот не мешал Ситлали. Парень привил мальчику свою любовь к животным и вместе они даже врачевали раненых заврианов. "Я скоро стану ветеринаром! А ты кем хочешь стать?" "Кем я хочу? Хм... Хочу выращивать что-то! И животных разводить! Хочу много животных!" "Тогда я буду их лечить!" "Ифа, ты хороший!" Ребят от рисования отвлекла Ситлали. "А ну марш обедать! Ифа, ты ведь любишь татакос?" "О, я слышал, что вы готовите лучшие татакос в Натлане, госпожа Ситлали!" "Не подлизывайся! ... Люди правда так говорят?"