Секрет, который я не могу рассказать

      Это был четвертый стакан айс-американо за день, но в «Starbucks» даже не удивились её появлению, хотя не запомнить Алекс было нельзя.       Вдоволь надышавшись в парке, Алекс вновь зашла за двумя высокими стаканами для себя и своего учителя, зная, что он большой любитель кофе. Было ли это взяткой или способом подмазаться, она не смогла решить.       Постучавшись, Алекс нерешительно зашла в фиолетовую студию, оглядываясь по сторонам. Обычно они были в светлой студии побольше, здесь же как будто царил полумрак, и было как-то… интимнее?       — Привет, — окончательно смутившись, Алекс поставила перед сидящем за столом Сынмином стакан с кофе. Тот, оторвавшись от записей перед собой, приподнял бровь.        — Вот теперь я даже поверил, что ты правда извинилась, — его слова сопровождала мягкая улыбка, на которую Алекс словно против своей воли удивленно уставилась. — Садись, я тут составил план… Алекс?       — Ох, я просто… Неважно, — она стянула с себя парку и села так, чтобы выдержать дистанцию, которая не нарушит её внутреннего равновесия. Но Сынмин тут же придвинулся к ней, тыкая ручкой в свои записи.        — Смотри, вот в этой части ты сегодня запиналась. Я подумал, что, возможно, дело в том, что ты просто не умеешь переключаться с грудного на головной так быстро, вот и застопорилась, поэтому тут поменял…       Стараясь внимательно слушать, Алекс мысленно себя ругала. Сынмин говорил действительно полезные вещи, которые нужно было запоминать и применять, но вместо этого она просто вываливалась из действительности, слушая его приятный, теплый голос, увлеченно рассказывающий о работе.       «Да что со мной творится?».       — Попробуешь? — она и не сразу поняла, что Сынмин о чем-то ее спрашивает, смотря на нее с вежливой улыбкой.       — Что? О, да-да, сейчас.       Не вставая с диванчика, Алекс зачем-то расправила плечи и попробовала спеть несколько нот так, как ей только что предлагал её сегодняшний учитель.       — Подожди, так ничего не получится, — он внезапно поднялся и потянул её за руку, вынуждая встать. — Встань ровно.       Стараясь убить ненужное смущение, Алекс улыбнулась, смело посмотрев на Сынмина. Но тот даже и не заметил этого, сосредоточив все внимание на том, чтобы взять её за руку и уложить их сомкнутые ладони прямо на солнечное сплетение девушки.       — Основа всех основ — это опора, которая создается за счет тонуса диафрагмы и мышц брюшного пресса. Чтобы найти нужно место, попробуй покашлять.       — Что? — Алекс усмехнулась, удивляясь, что урок вокала начался с мышц живота.       — Ну, или представь, что поднимаешь что-то тяжелое, так нужные мышцы напрягутся сами. Попробуй, — серьезно объяснил Сынмин, явно чувствуя себя в родной стихии. — Правильная опора помогает распределять дыхание, снимает лишние напряжение со связок и позволяет извлекать ровный и глубокий звук. Давай, напряги мышцы.       И он легким, движением отодвинув её руку, прижал свою ладонь к животу Алекс. На ней была тонкая укороченная футболка, поэтому она напряглась сразу всем телом, ощутив необъяснимый жар, расползающийся по голой коже от тех мест, что коснулись его пальцы. Сынмин выжидающе смотрел на нее, а Алекс не могла отвести от айдола удивленного взгляда, чувствуя, как неожиданно громко забилось собственное сердце. Пытаясь преодолеть странный ворох чувств из робости, непонятного смущения и того, что вызывал дрожь по всей коже, Алекс закрыла глаза и напрягла мышцы пресса, сосредотачиваясь на советах Сынмина.       Естественно, она знала, что такое опора, и изучала основы вокала на тех занятиях, что успела посетить. Но она никогда не уделяла слишком много внимания своему пению, её больше интересовала композиторская сторона музыки. И, если быть совсем честной, ей всегда казалось, что если она будет улучшать свои навыки пения, то это больно ранит Элен, хоть та никогда ничего такого не говорила. Но Алекс знала, что сестру очень задевает, что Алекс, даже не прилагая особых усилий, прекрасно поет. Но сейчас ей вдруг захотелось последовать за этим голосом, что спокойно ей объяснял основы основ. Сынмин говорил, не торопясь, хваля её попытки сделать так, как он объяснял, повторяя за ним разные упражнения. И пусть руку с её живота он убрал очень быстро, но фантомный жар все еще плескался на её коже танцующими языками пламени.       — Алекс, ты же меня слушаешь? — внезапно прервал свою лекцию Сынмин, когда они вновь сидели на диване, и он показывал записи с собственных уроков.       — Да, конечно, — Алекс как-то испуганно посмотрела на айдола, удивляясь его вопросу.       — Ты просто какая-то притихшая сегодня. Все хорошо? — аккуратно спросил парень, и Алекс про себя усмехнулась, но ответила с максимально нейтральным выражением лица.       — Если хочешь, можем посоревноваться в язвительности. Но вряд ли это поможет мне петь лучше.       С шумом выдохнув, Сынмин повернулся к ней всем корпусом.       — Не знаю, нужно ли это озвучивать, но я все-таки скажу, — он без тени улыбки посмотрел на девушку, и она внутренне подобралась. — Извини, если тебя обидели мои слова про твое пение. У тебя отличный тембр и природные данные, есть основы техники, но ты как будто бы боишься показать результат выше среднего. А для наших песен так нельзя, мы привыкли работать, вкладывая всех себя. Душу, голос, чувства. Все это должно быть отдано песне, чтобы слушатели поверили в то, что ты пытаешься им рассказать. Иначе это просто трата времени и тех, кто работает над музыкой, и тех, кто будет потом её слушать. Я не так хорошо тебя знаю, но вижу, что ты любишь музыку, и я надеюсь, что ты сможешь убрать мешающие тебе барьеры.       Чувство вины, словно огромная волна, обрушилось на Алекс, отчего она чуть не задохнулась. Судорожно выдохнув, она отвернулась от Сынмина, лихорадочно обдумывая все, что он сказал.       — Я готов помочь тебе с основами, чтобы укрепить базу. Но если ты сама не захочешь прикладывать больше усилий, у нас ничего не выйдет.       — Видимо, моя очередь извиниться, — Алекс посмотрела на Сынмина и слегка улыбнулась, поджав губы. — Ты прав, я слишком много размышляю не о тех вещах, что важны для общего дела и для меня самой. Наверное, мне нужен был пинок, чтобы я поняла, что нужно сосредоточиться и вложить всю себя.       — Первый раз слышу от тебя серьезные вещи, — Сынмин, не выдержав, усмехнулся, отводя взгляд и Алекс ударила его по плечу.       — Эй, я тут практически как на исповеди, не смей!       Они засмеялись, и это вкупе с нужными словами Сынмина стало необходимой встряской, чтобы Алекс наконец-то полностью включилась в урок, стряхнув с себя оцепенение. Она даже стащила один из блокнотов Сынмина, записывая туда его слова и нужные упражнения, что он советовал для распевок. И они были гораздо забавнее, чем банальные гаммы. От некоторых она начинала хихикать, например когда Сынмин изобразил звук машины или издавал высокие трели. За каждый смешок она получала уничижительный взгляд, но потом, не выдержав, Сынмин смеялся вместе с ней. На душе стало необъяснимым образом тепло. Почти полтора часа их урока пролетели незаметно, и они удивились, поняв, что время аренды скоро закончится.       — О, я даже успел тебе рассказать все, что запланировал, — Сынмин улыбнулся, собирая со стола свои записи.       — Когда ты успел подготовиться, я думала, ты только сегодня?..       — М-м, — Сынмин как-то странно на нее посмотрел и смущенно пробормотал: — Еще с прошлой общей записи.       — Что? Я думала, ты меня на дух не переносишь, — удивленно посмотрела на него Алекс.       — Ну, ты умеешь раздражать, тут не спорю. Но мне захотелось тебе помочь, — он пожал плечами, не смотря на девушку. — И я рад, что получилось, но еще пару таких занятий все-таки нужно будет организовать. Ну, или я могу дать номер своего учителя по вокалу…       — Нет-нет, сонбэнним, вы меня вполне устраиваете как педагог, — Алекс широко улыбнулась, заметив, как Сынмин начал краснеть. — Ого, ты и так умеешь.       — Так, если мы перешли к той части, где ты опять начнешь меня бесить, то, думаю, можно заканчивать урок, — пробормотал он и, застегнув собственный рюкзак, прямо посмотрел на Алекс.       — Подожди, а можно тебя кое о чем попросить? Обещаю за это не бесить… ну, пару часов, — Алекс подняла руки, демонстрируя ладони, словно показывая, что она безоружна. — Можешь спеть?       — О? — Сынмин удивленно приоткрыл рот и даже наклонил голову вбок, как собака. — Спеть?       — Ну, — Алекс смутилась и уже пожалела, что спросила, но решила, что если позориться, то до конца. — Мастер-класс от учителя. Типа того.       — Ха, неожиданно. Окей, что бы спеть?.. — Сынмин задумался, видимо, мысленно перебирая песни. — О, придумал.       Достав телефон, он достаточно быстро нашел нужный минус, и Алекс не сразу узнала, что это за песня. И лишь когда Сынмин запел, ей захотелось грустно улыбнуться, удивляясь ироничному выбору. Хоть и вряд ли Сынмин о чем-то догадывался.       «Не могу ничего сказать, слова застревают в горле, порой боюсь, что кто-то это заметит. Кричу громче в шуме дождя, но страшно, что меня не услышат»       С легкостью пропевая и чужие партии, Сынмин, прикрыв глаза, полностью отдавался пению. Выбранная песня была печальной, но он пел её с какой-то нежностью, словно рассказывая свою историю от самого сердца.       В песне не было агрессивной рэп-части, но у Алекс отчего-то возникло такое чувство, что при желании он мог справиться и с ними играючи.       «Становится ещё более одиноко, когда притворяюсь, что всё в порядке. Смотрю куда-то совсем один. Столько раз стирал переживания, но ничего не меняется, ибо поверх предыдущих появляются новые. Однажды я привыкну и забуду это чувство. Всё будет хорошо, если я займу себя чем-нибудь. После дождя земля твердеет, а цветы раскрываются вновь».       Его невероятный голос словно окутывал девушку, заставляя задыхаться от того, насколько он был прекрасен. Алекс была рада, что Сынмин прикрыл глаза и не видел её реакцию. Особенно когда она с удивлением поняла, что глаза наполнились влагой, которую она тут же судорожно вытерла дрожащей рукой.       В груди словно надулся огромный шар, грозясь лопнуть и затопить всё вокруг её эмоциями. Текст песни, нежный голос Сынмина, с чувством пропевающий слова об одиночестве и переживаниях, — всё вместе это оказалось слишком. Но она ни за что в жизни бы не остановила его.       Алекс словно задыхалась, выброшенная в самую толщу воды, но не делала ничего, чтобы выплыть наверх. Лишь впивалась пальцами в диван, удерживая себя на месте, и ошарашенно смотрела на айдола с самым красивым голосом, что она слышала за свою жизнь.       Все их разногласия, ругань и взаимные придирки, — все померкло в данный момент. Был только этот голос, который пел прямо в душу Алекс.       «Пытаюсь улыбаться больше, дни становятся длиннее, а я устаю всё сильнее. Кажется, будто я один в целом мире. Смогу ли я жить, обманывая своё сердце?».       Музыка стихла, и Сынмин медленно открыл глаза, посмотрев на девушку со смущенной улыбкой, чтобы узнать её реакцию.       И, возможно, он бы успел её оценить. Но Алекс, как-то задушено пискнув, резко подалась к нему, делая то, что велело ей сердце, грозившееся разорваться от чувств. А именно: прижаться к губам Сынмина, обрушивая на него все то, что она сейчас испытывала. Не в силах трезво оценить происходящее, она только поняла, что он спустя всего пару секунду приоткрыл рот, углубляя поцелуй, и обхватил её рукой за талию, прижимая ближе.       В этом поцелуе не было их язвительности и раздражения. Только нежность и что-то такое щемящее, что заставляло жалобно всхлипывать и до звезд жмурить глаза, боясь, что стоит их открыть, и все сразу же рухнет. Алекс отчаянно цеплялась за его плечи, пока Сынмин с силой сжимал ткань её футболки на спине.       Поцелуй словно длился вечность, грозясь лишить Алекс всего воздуха в этом мире. И когда она испугалась, что шар в груди сейчас на самом деле лопнет, Сынмин отстранился, и они одновременно открыли глаза, тяжело дыша и с удивлением смотря друг на друга. «О мой бо-о-ог».       Стремительно, словно вода, прорвавшаяся в новое русло, паника заполнила все тело Алекс, и она, все шире и шире открывая глаза, поняла, что только что произошло.       — Алекс? — прошептал Сынмин, видя, как на лице девушки появляется выражение полного шока.       — Я… О боже, — не сумев даже договорить, она прикрыла лицо рукой и, схватив свой рюкзак, просто позорно убежала, даже не оглядываясь на парня.       Выскочив в коридор, она добежала до туалетов, благодаря всех богов на свете, что никого не встретила. Было достаточно поздно, и в агентстве было совсем немного людей. Быстро умывшись, Алекс достала телефон. Ей нужно было как-то успокоиться, и первым же порывом она захотела позвонить Элен, сестра всегда ей могла помочь.       Пусть так она никогда не терялась в собственных чувствах и необъяснимых поступках.       И не целовала, айдолов, к слову.       «Да че-е-ерт!», — она яростно потерла глаза, радуясь водостойкой косметике. В телефоне раздались длинные гудки, но сестра так и не взяла трубку. Не успев убрать телефон, Алекс заметила пропущенное сообщение от нее и открыла диалог.       Элен: «Сис, ты обещала сегодня встретиться и все рассказать, не думай, что я об этом забуду! Но у меня сегодня допольнительная запись, поэтому после девяти вечера я буду в студии, где мы были днем. Жду тебя там, после записи все обсудим!».       Время было около половины десятого, и Элен, по всей видимости, была в разгаре записи, поэтому и не брала трубку. Вздохнув, Алекс выглянула в коридор и, не найдя там никого, крадучись прошмыгнула к нужной студии, в которой обычно они записывались с 3racha. Разговор с сестрой ей был сейчас необходим, потому что сама она так и не смогла объяснить, какого черта только что произошло. Она ни разу в жизни сама не целовала парня. Что на нее нашло?       Сначала она думала постучаться, но, решив, что в середине записи её все равно не услышат, смело шагнула в небольшую студию. И сначала даже не поняла, что конкретно слышит и видит. Но характерные чмокающие звуки и хриплый мужской стон недвусмысленно ей подсказали.       Что постучаться всё-таки стоило.