be careful

Мир Ёсана снова начал рушиться, как только губы Сана коснулись его щеки. На фансайне. Перед десятками глаз и камер, направленных на них и не прекращающих съемку ни на секунду. Он снова попытался проверить его выдержку, в очередной раз потянул за ниточки терпения, которое вовсе не было бесконечным. Сан знал все его слабости. Знал, что нужно сказать, как подойти и что сделать, чтобы зажечь внутренний огонь так, чтобы никто и ничто не смогло его погасить. Он знал и так бессовестно пользовался этим, что иногда Ёсану не хватало злости или сил, чтобы высказать своему парню всё, что он про него думает. — Ёсан-а, тебе понравилось? — прошептал Сан на ухо. Ему не могло не понравиться. Но вместо того, чтобы согласиться или хотя бы кивнуть, Ёсану пришлось скрыть своё щекочущее удовлетворение за маской недовольства и возмущения, показательно отпихнуть Сана от себя и обязательно потереть щёку рукой, словно это поможет избавиться от поцелуя, который уже впитался в кожу и остался на ней вечным, но невидимым следом. Ёсан не позволял себе такого поведения вне стен их квартир по двум причинам: первое — ему было важно во что бы то ни стало поддерживать свой образ, а второе, самое рискованное, — он мог очень быстро возбудиться. Одно лишнее касание, одна фраза, подтекст которой был ясен только ему, слишком ощутимый поцелуй — что угодно, связанное с Саном, могло одурманить его и заставить забыть о здравом смысле. Медленно и верно привести к критической ошибке, чего никак нельзя было допустить. В этот раз Ёсан решил потерпеть. Раньше он легко справлялся даже с долгим расписанием, что могло пойти не так? Возможно, то, что в последнее время Сан стал более жадным и требовательным, более открытым, и Ёсан не ожидал, что в их очередном безмолвном поединке тот применит запрещенное оружие. Шёпот. Наверное, не было ничего, что сводило бы Ёсана с ума сильнее, чем шёпот Сана. Томный, глубокий, с лёгкой хрипотцой, такой, от которого хотелось расплавиться, растечься по ближайшей поверхности. А еще приятнее — уединиться в темной комнате и, вспоминая, как горячее дыхание щекочет шею, позволить себе спустить пар. Сначала Ёсану было стыдно это признавать, но, к счастью или нет, Сан очень быстро понял, насколько это рабочий инструмент, а Ёсану пришлось смириться с тем, как подкашиваются колени от сладких вещей, нашептываемых ему на ухо, и своим личным поражением. Но это было тем, что всегда оставалось между ними. В рамках их комнат, номера отеля, гримёрки — неважно где, но оно не покидало стен помещения, в котором они занимались сексом. Ёсан никогда не позволял себе ничего, ничего, что могло бы скомпрометировать их отношения на публике. За кадром он порой не отлипал от Сана ни на минуту, уделяя ему всё своё внимание, чем делал своего парня самым счастливым человеком на свете. Но Сан относился к этому проще. Обнять? Легко. Поцеловать? Проще простого. Сказать, что Ёсан его самый любимый человек на свете, вообще приравнивалось к его ежедневным делам, таким же как чистка зубов и завтрак. Сан любил его искренней и чистой любовью, такой сильной, что она не могла сидеть внутри его большого сердца и всё время выплёскивалась наружу. До конца фансайна оставалось всего ничего, и Ёсан с наслаждением думал о том, как он вернётся домой, примет душ и будет бездельничать до конца вечера. Может быть, он придёт к Сану, и они посмотрят вместе какой-нибудь фильм или Сан почитает ему вслух: с недавнего времени это стало любимым их совместным занятием. Во время общей фотографии Ёсан оказался рядом с Саном и немного смутился оттого, как крепко его объятия давили на его плечи. — Сан-а, чуть-чуть полегче пожалуйста, а то раздавишь меня, — сквозь улыбку пролепетал Ёсан. — Это сложно, хён. Я же люблю тебя. — Объятия как будто стали ещё сильнее, и Ёсан качнулся в сторону, чуть не задев стоявшего рядом Сонхва. — Я знаю, но лучше отпусти. — Продолжая мило улыбаться, Ёсан попытался высвободиться из ловушки любви Сана, но всё ещё безуспешно. — Ну, Сан, пожалуйста, я тебя прошу. — Ладно, ладно. — Сан всё-таки отпустил парня, поправив рукава своей рубашки. — Но знаешь, — он наклонился к уху Ёсана, продолжив говорить шёпотом, — эти штаны так красиво обтягивают твою попку, что мне хочется трахнуть тебя прямо сейчас. Ёсан повернул голову к Сану, чтобы посмотреть в его бессовестные глаза, но парня уже не было рядом. Теперь он стоял возле Уёна, громко смеясь и держа в руках мягкую игрушку. Сама невинность. Только спустя несколько секунд Ёсан смог сдвинуться с места. Он слегка пихнул Сонхва в бок, мгновенно извиняясь и пытаясь найти взглядом Сана. — Объясни пожалуйста, что это сейчас было? — Ёсан вытащил из коробки парня кошачьи ушки и надел на голову. Сан хихикнул. — Ты украл мой атрибут, отдай. — Он потянулся рукой к голове Ёсана, но тот сделал шаг назад. — А ты украл моё спокойствие. Что это было? — “Это”? Ты о чём? — с искренним удивлением спросил Сан. — О чём? Ты ещё и спрашиваешь? — В попытке понизить голос Ёсан зашипел, как настоящий кот, за что получил мягкие поглаживания по голове. — Только коготки не выпускай, котёнок. И я всё ещё не понимаю причину твоего недовольства. — Да ты… — Ёсан пытался контролировать эмоции на своём лице, чтобы со стороны это не выглядело так, словно они ссорятся, но получалось это, кажется, плохо. — Ты говоришь мне такие пошлые вещи во время работы, у тебя совесть есть? — Нет, а ты не знал? — Сан притянул парня к себе за плечо, поворачиваясь вместе с ним лицом к фанатам. — И это была не пошлость, а комплимент. Ёсан улыбнулся сквозь боль. — Комплименты делаются по-другому, — ответил он после нескольких снимков, развернувшись обратно к коробкам с костюмами. — Тогда научи меня, хён. Ты ведь опытнее. — Улыбаясь по-кошачьи хитро, Сан снял с головы Ёсана ушки, надевая их себе. — Как правильно делать комплименты? — Никак, всё. — Может быть так: Ёсан, я тебе соврал, твоя попка всегда выглядит привлекательно. — После таких слов Ёсан замер на месте с коробкой в руках, быстро оборачиваясь назад. Повезло, что прямо за ними стояли Юнхо с Минги, дурачась друг с другом, поэтому скорее всего его глубокое удивление осталось незамеченным. — Ты что… Прекрати немедленно. — Жаль, что вчера мы уже занимались сексом. Я бы не отказался от… — Ещё одно слово, и тебе больше будет нечем отказываться, — процедил Ёсан сквозь зубы, со стуком ставя коробку на стол и отходя к остальным. Это было слишком даже для Сана. Даже для его открытого и свободного поведения. Даже для Юнхо такое было слишком, поэтому он так себя не вёл. Такое поведение было запрещено негласным правилом и все старались его придерживаться: не вести себя вызывающе под наблюдением камер. Но почему-то именно сегодня Сан решил не следовать правилам. Ёсан пытался вести себя как обычно, блуждая от участника к участнику, чтобы сделать больше разнообразных фотографий. Но в голове были лишь слова Сана, его тихий и бархатный голос, отскакивающий от стен комнаты мыслей, выгнав оттуда всё, что обычно тревожило Ёсана. Фансайн подходил к концу, а вместе с ним и сходило на нет напряжение Ёсана, который находился в постоянном ожидании нового “нападения” Сана. Он старался не приближаться к нему, держась поодаль или рядом с другими участниками. Однако и Сан больше не пытался застать своего парня врасплох внезапным флиртом, занимаясь своими делами, и, в отличие от Ёсана, который всё ещё был на взводе, словно забыл о том, что сделал. Но Ёсан не забыл. И более того: он хотел напомнить Сану о том, что не только он может быть главным. Когда они приехали в общежитие, в голове Ёсана уже был готов план его дальнейших действий. А ещё Сонхва так удачно решил поехать на ночь в студию, вместе с Хонджуном. Чем меньше людей, тем лучше. — Ты сильно занят сейчас? Ой, я извиняюсь… — Когда Юнхо открыл дверь в комнату Ёсана, то застал парня за переодеванием в домашнюю одежду. — А, ой, всё нормально, — затараторил Ёсан, быстро натягивая футболку. Давно пора уже было научиться закрывать дверь на замок. — Не занят, а что? — Я просто ухожу. На свидание, — добавил он после вопроса в глазах Ёсана. — Так что если вы с Саном поругались, то вся квартира в вашем распоряжении. — Почему мы должны поругаться? — Это я так, к слову. В общем, развлекайтесь, где хотите, только не в моей комнате. — Юнхо уже собирался уходить, но перед этим спросил: — Я нормально выгляжу? — Прекрасно. У вас ведь третья годовщина сегодня, да? — Да, а… А ты помнишь об этом? — Пф, конечно. Вообще-то я был тем человеком, кто ровно три года назад всю ночь слушал подробный рассказ о том, кто первый признался, кто первый поцеловал и как вы шли домой за руку, смеясь так, будто вы подростки и… — Всё, всё, я понял, почему ты помнишь. — Потому что Рождество. — Ёсан кивнул в сторону календаря на столе. — Вы начали встречаться в Рождество, поэтому я помню. — Всё равно я удивлён. А когда вы с Саном встречаться начали? — Летом вроде бы?.. — Вопросительная интонация в ответе Ёсана говорила о том, что он точно не помнит. — Июнь? Не помню. Всё, иди, не заставляй свою принцессу ждать. Юнхо тихо засмеялся и, кивнув в знак прощания, закрыл дверь. Ёсан дождался, когда его шаги исчезли за хлопком входной двери, и выдохнул. Значит, Сан остался один. Ёсан ещё несколько минут собирался с мыслями. Стоит ли вообще идти туда и устраивать скандал? Хотя ситуация сама словно говорила о том, что Ёсан просто обязан пойти к своему парню если не за выяснением отношений, то просто за сексом, он всё ещё сомневался. Когда Ёсан вошёл к Сану в комнату, парень с увлечением читал что-то на компьютере. Тихий звук открытия двери отвлёк его. — Я тебя отвлекаю? — Ты никогда меня не отвлекаешь. — Сан повернулся к Ёсану лицом, вызвав этим резкую смену эмоций на его лице. — Ты можешь одеться... пожалуйста? — Смущение от увиденного вылилось в лёгкий румянец на щеках парня, и Ёсан мгновенно отвёл взгляд в сторону. — Тебя ведь никогда не смущало то, что я могу ходить без верха. Что сейчас не так? — Я хотел поговорить, оденься пожалуйста, — повторил Ёсан, всё ещё смотря куда-то в сторону окна. — Нет, Ёсан-а, я не хочу одеваться. — Не называй меня так, пока мы не в постели, я же просил тебя. — Ёсан всё же прошёл в комнату и сел на кровать Сана к нему спиной. — Мне надо с тобой поговорить. — Милый, я весь в твоём распоряжении. — Сан сел рядом, и взгляд Ёсана упал прямиком на его грудь. Сильную, натренированную, любимую и очень чувствительную. Ёсан знал о том, насколько Сан становится податливым, если помассировать его грудь, потрогать её, поцеловать, укусить — Сан был падок на укусы и вообще на любые следы на своём теле, которые были практически под запретом: его костюмы на выступлениях были не способны скрыть ни одного следа от горячей ночи, поэтому Ёсану приходилось постоянно контролировать себя, чтобы не сделать ничего лишнего. — О чём ты хотел поговорить? — О том, что ты эгоист, который пользуется своим положением. — В смысле? — Зачем ты сегодня говорил мне… ну всё то что говорил. Зачем? — Ёсан старался держать себя в руках, но даже одна единственная мысль о произошедшем едва не вынуждала его устроить скандал. — Ты же знаешь, что я… — Что ты быстро возбуждаешься от моего голоса? Конечно знаю. Я знаю все твои слабости, Ёсан. — Снова этот проклятый шёпот, который казался таким громким в тишине комнаты. Ёсан опустил взгляд, чувствуя, как сердце начало биться быстрее. — И поэтому ты решил поиздеваться надо мной? — Я не издевался. Это ведь был почти конец, и мы в любом случае собирались уходить. Почему бы не позволить себе небольшую шалость? Ты ведь тоже можешь так делать. — Я? Могу так делать? Милый Сан-а, если я начну пользоваться тем, что я о тебе знаю, то ты совсем потеряешь над собой контроль. Тебе и без того голову сносит, когда я рядом. Ведь так? — Ёсан поднял голову, словно пытаясь таким образом смотреть на Сана снизу вверх. — Думаешь, что настолько хорошо меня знаешь? — Сан хмыкнул. — Именно так я и думаю. — Тогда, — Сан наклонился ближе к Ёсану и продолжил шёпотом, — доведи меня до оргазма сегодня, раз ты так хорошо знаешь меня и мои слабости. — Только не плачь, когда будешь умолять меня к тебе прикоснуться. Ёсан поднялся с кровати, сбрасывая футболку на пол. Он злился. Злился на Сана, на самого себя, на обстоятельства, и эта злость чувствовалась во всём. В его резких движениях, в тяжёлом дыхании, в недовольстве во взгляде. Он злился за то, что поддался на эту провокацию — а это была именно она, — и был намерен отомстить Сану за такое своеволие. Оставшись в одних шортах, Ёсан подошёл к кровати, почти ни на секунду не разрывая зрительного контакта с Саном. В его глазах уже смешалось всё. Желание, страсть, возбуждение, предвкушение и восхищение. И даже несмотря на то что Ёсан собирался ему мстить, Сан всё ещё воспринимал это как их близость, как секс, как способ выражения чувств, ведь если бы Ёсану было всё равно, он бы не пришёл сюда, не высказывал бы своё недовольство и тем более не соглашался бы на такие предложения. — И чего ты ждёшь? — Судя по реакции твоего члена, мне даже ничего не придётся делать. — Ёсан провёл ладонью по возбуждённому органу, выделившаяся смазка от которого мгновенно оставила на штанах мокрое пятно. — Что такого ты успел нафантазировать себе, м? Или тебя так заводит один вид моего тела? Ёсан сел рядом. Одна его ладонь легла Сану на грудь, вторая коснулась покрытой веснушками шеи, притягивая парня для поцелуя. Его пальцы осторожно скользили по коже, словно пытаясь посчитать бесчисленные поцелуи солнца, которые Ёсан постоянно пытался перекрыть своими собственными. Сан потянул парня на себя, сдвигаясь к спинке кровати. Он пожалел, что решил на ночь закрыть окна в комнате: Ёсан так горячо дышал в перерывах между их то короткими, то долгими поцелуями, что Сан почувствовал первую капельку пота, скатившуюся по лицу. Почти через минуту Ёсан уже уверенно сидел на бёдрах своего парня, продолжая дразнить его грудь, но уже обеими руками. Его горячие, обжигающие прикосновения оставляли после себя невидимые ожоги, перекрывая старые, ещё не зажившие. Постоянная смена касаний с долгих на короткие, с нежных на резкие вызывала у Сана хриплые стоны. Грудь Сана была не только одним из его главных достоинств, восхваляемых фанатами, но и главной слабостью перед Ёсаном. Его своеобразным пультом управления, нажимая правильные кнопки которого он мог получить от Сана всё, что хотел. И может его движения были неловкими и осторожными — не потому, что он боялся сделать неприятно, а потому, что Ёсана стеснял сам факт того, что он делает, — но они были самыми желанными для Сана. Несмотря на своё желание отомстить, Ёсан всё ещё действовал только руками, с короткими перерывами на поцелуи губы в губы. Сан толкнулся бёдрами. — Милый, если ты так и продолжишь, то мы до завтра не закончим. — Ёсан поднял голову, встречаясь с Саном глазами, и застенчиво отвёл взгляд. — Как видишь, ты не так хорошо меня знаешь. — Не так хорошо? — Ёсан чуть оттопырил ягодицы назад, коснувшись ими головки члена и сделав несколько движений из стороны в сторону. — Так тоже не хорошо? — Это… самый простой… способ, — словно задыхаясь, пролепетал Сан. Былая уверенность в его голосе испарилась. — Зато эффективный. Ёсан поднялся на ноги под томный вздох облегчения Сана. Он поспешил снять с себя оставшуюся одежду, покрываясь мурашками от прилипающего к коже холода. Сан с трудом открыл глаза, чтобы рассмотреть своего возлюбленного, пока тот сосредоточенно собирал одежду с пола, укладывая её ровной стопкой на сидушку кресла. Его широкие, мощные плечи гармонично переходили в чётко очерченные мышцы груди, которые выглядели так, словно были выточены скульптором. Руки — невероятно сильные, с тонкой прорисовкой мышечных линий, — были подобны работе мастера, создавшего совершенную статую. Его торс — сочетание силы и эстетики: пресс идеально разделён, линии мышц чёткие, словно грани огранённого камня. Взгляд поднялся к острому профилю лица, выражавшего спокойную сосредоточенность, с едва уловимой задумчивостью. Чёткие скулы, точёный подбородок, замершие в полуулыбке губы с тонким коралловым контуром. Слегка растрёпанные волосы были единственным, что делало образ Ёсана естественным, подобным обычным людям, а не богам с Олимпа, но всё ещё не менее притягательным. Сан настолько засмотрелся, что не заметил, как Ёсан вернулся на кровать, цепляя пальцами резинку его боксеров. Намёк был мгновенно распознан — Сан приподнял бёдра. Ёсан навис над парнем, опускаясь до такой степени, чтобы их члены соприкоснулись друг с другом. Сан по-кошачьи зашипел. — Ну, котёнок, тебе не нравится? — Ёсан провёл рукой по щекам, шее, гладким плечам — всему тому, что выдавало смущение Сана, как бы он ни хотел его скрыть. Красные бесформенные пятна покрыли смуглую кожу, насыщаясь цветом с каждой секундой. — Я так люблю, когда ты смущаешься, это так… — Хочу тебя. — Горячий шёпот на ухо прервал Ёсана, спускаясь от ушей к животу, закручиваясь узлом. Его член дёрнулся, отдавая вибрацию возбуждению Сана и заставляя его приоткрыть рот в немом стоне. — Прямо сейчас. Хлёсткий удар по бедру не отрезвил, а напротив, сильнее раззадорил Ёсана. Он тихо заскулил, когда второй удар рассёк воздух, оставляя след на второй ягодице. Так захотелось, чтобы прямо сейчас они оказались в отпуске, в пустой квартире, без каких-либо дел завтра, чтобы провести друг с другом не один час, а всю ночь; чтобы руки и ноги были связаны — крепко, без возможности на освобождение, — а каждый узел яркой верёвки был закреплён на коже поцелуями Сана; чтобы холодная кожа стека бесчисленными ударами оставляла следы, которые потом Сан покроет поцелуями извинений. Поддавшись воспоминаниям о прошлом отпуске, Ёсан ахнул лишь тогда, когда почувствовал внутри уже третий палец. Сан кротко улыбнулся. — Ты что, подготовился к нашему вечеру? — промурлыкал он в углубление ключицы. — Мы почти неделю подряд занимаемся сексом, как думаешь, мне стоит готовиться? Я от прошлого не отошёл даже. — Не язви. — Сан вытащил пальцы, вытирая остатки смазки о постельное бельё. — Ты устал? Вместо ответа Ёсан завёл руку за спину, на ощупь прикасаясь к члену Сана, в попытке подставить его к анусу. Сан накрыл ладонь парня своей, помогая ему. Чем глубже член входил внутрь, тем больше эмоций проносилось в глазах Ёсана, заставляя его брови вздрагивать, губы — раскрываться шире, и постепенно сдвигаться назад, чтобы в конечном итоге выпрямить спину, возвышаясь над Саном, пытаясь продемонстрировать своё превосходство. — Вот здесь, чувствуешь? — Сан приложил ладонь к выпирающему бугорку на животе возлюбленного, словно на пробу надавливая пальцами. Ёсан упёрся руками в его грудь и выгнулся в спине, сгорая от раздирающих его тело и сердце чувств. — С твоими размерами сложно что-то не чувствовать. — Люблю, когда ты язвишь во время секса, но всё же, — Сан слабо толкнулся бёдрами вверх, — это не то, что нужно нам обоим сейчас. Ёсан упёрся коленями в кровать, приподнимаясь с бёдер Сана и резко опускаясь обратно. Тело словно начало ломаться на части, затем заново скрепляя их вместе горячим раствором, от которого начинала плавится кожа. Короткие стоны — короткие сигналы удовольствия, вырывающиеся в пропитанную страстью и похотью комнату, оседая поверх предыдущих следов любви; длинные — протяжные и высокие, наполненные наслаждением, предназначенные только для Сана, только для его сердца и его рта: Ёсан потянул его на себя за плечи и прижался губами к губам Сана, накрывая его новой волной чувств. Сильные руки подхватили его под бёдра, помогая подниматься и опускаться вновь. Ёсан не позволял возлюбленному отстраниться ни на секунду: это становилось похоже на борьбу чувств против действий, ощущений против разума. Глубокий мокрый поцелуй, размазанный по губам и щекам Сана, доводил до боли во рту, до вкуса крови на тонком контуре. Остатки укладки на голове рассыпались, как карточный домик. Ёсан зачесал волосы назад, когда из-за слипшихся прядей перестал видеть лицо Сана перед собой. Мгновенная слабость — сжавшиеся мышцы вокруг влажного возбуждения, — и на его груди языком, словно кистью, нарисовался красивый засос. Красный, с проступающими прожилками сосудов, со следами зубов вокруг, неаккуратный и страстный след, неспособный выразить и сотой части чувств, стал для Ёсана финалом. Не отрываясь от Сана, он кончил, опуская взгляд на испачканный живот. — Я… сейчас… Ёсан всё понял с полуслова, но менять позу не стал. Напротив: приподнялся на дрожащих ногах и снова опустился под громкий стон Сана. Почувствовав внутри себя сперму, он поморщился. — Ты всё так и планировал… с самого начала? — сквозь тяжёлое дыхание спросил Сан, помогая Ёсану улечься рядом с собой. — Нет, — буркнул парень в ответ, обиженно отворачиваясь к окну. — Ну ничего, не расстраивайся. — Осторожный поцелуй в плечи вызвал на лице Ёсана улыбку, которую он спрятал за уголком одеяла. — Будь осторожнее в следующий раз и не поддавайся чувствам.