Пьян

Второй раз тоже происходит после презентации Джейса перед советом. Может, это какое-то проклятье? Спустя ровно две недели.  Две недели чертового ада недосказанности и неловкости.  Потому что они ни черта не обсуждают на утро. Когда Виктор встает, выходя в гостиную и устало потирая глаза, то с удивлением видит, что Джейса уже нет.  Он злится, сердится, но где-то внутри прекрасно все понимает, да и выходные не вечные, они встретятся в понедельник и все обсудят.  Или нет. Ничего они не обсуждают. Талис вообще не приходит в понедельник…и во вторник, и в среду. Берет чертов больничный и пять дней подряд избегает друга.  И Виктор знает, за три года общей работы он успел запомнить, это вовсе не из-за здоровья. Джейс вообще редко болеет, а если и болеет, то все равно упорно сидит в лаборатории, закинувшись горстью таблеток.  Раздражение не отпускает заунца все эти дни. Работа не идет, все валится из рук, а мысли путаются и вечно возвращаются к заплывшему, пьяно-возбужденному взгляду золотистых глаз.  Он надеется, что эта каторга кончится в четверг, поэтому чуть ли не бежит в Академию и замирает на пару мгновений у двери, приводя голову в порядок. Джейс стоит над столом, разбирая чертежи. Все такой же высокий, сильный и очень красивый.  — Джейс… — голос у него дрожит, как и руки.  — О, Ви, привет, — младший ярко улыбается, повернувшись к нему, — рад тебя видеть, — Виктор все еще стоит у двери, отчаянно оглядывая партнера.  — Как…Как твое здоровье? — неловко начинает он, совсем не зная, что сказать в повисшей тишине.  — Хах, спасибо, — смеется Джейс, отворачиваясь, — да все нормально, это было просто легкое алкогольное отравление, — отмахиваясь ладонью.  Виктор медленно подходит к нему со спины. Замирает в шаге от мужчины, с сожалением замечая, что шея его абсолютно чистая. Никаких следов, доказательств, того вечера уже не осталось.  — Я посмотрел твои чертежи, не думаешь, что если мы заменим материал внутри, то термоизоляция улучшиться?  И все. Дальше они обсуждают только работу. И ни одного упоминания той ночи.  Быть может, Джейс ждет, что Виктор сам скажет об этом? Но старший упорно молчит, погружаясь в работу с головой.  В четверг и пятницу это неловко, на выходных он не может усидеть дома, в итоге уходя в лабораторию, где безвылазно сидит субботу и воскресенье. А вот к понедельнику все устаканивается. Джейс будит его чашкой кофе, привычно ругаясь, что он не отдохнул нормально, и Виктор…понимает, что этот первый раз был последним. И, как бы это не было печально, он принимает это как данность, не желая рушить то, что имеет.  А потом вновь пятница. Вновь совет. Вновь выступление Джейса, на котором он намеревается все же выбить хороший бюджет.  И Талис снова не приходит в лабораторию, а Виктор снова ждет его долго-долго и в итоге идет домой.  А потом, опять в 12 часу ночи, слышит стук в дверь.  Однако, Джейс в этот раз выглядит чуть иначе. Он стоит, как и тогда, оперевшись о дверной косяк, чуть покачивается и блаженно улыбается, Виктор поражено моргает, не веря в то, что видит.  — Джейс? — спрашивая сразу обо всем.  — Привет, Вик, — Талис машет ему рукой и заливается смехом. Виктор застопоренно смотрит, пытаясь осознать реальность происходящего.  — Иди за мной, — ледяным тоном, отворачиваясь.  Виктор проходит в гостиную, зарываясь пальцами в волосы и выдыхая. Ну, вот за что ему все это?  Из прихожей слышится грохот, он стремглав несется туда.  Сдержать смех от открывшейся картины просто невозможно: Джейс валяется на полу, подняв одну ногу в ботинке вверх, и изо всех сил тянет к ней, в попытке расшнуровать его, пока второй сапог лежит у двери. — И это «лицо прогресса», — качает головой старший. Талис поднимает на него невинный взгляд, смеясь. — А смешно вышло, — хихикает Джейс, — я не могу дотянуться, — ноет он, откидываясь головой на пол и сложив руки на груди.  — Помочь? — вскидывает бровь Виктор, Талис улыбчиво кивает. Мужчина развязывает ботинок, снимает его, кидая быстрый взгляд на лицо друга, и вдруг легко щекочет ступню тонкими пальцами.  — Ох, Ви, перестань! — сквозь смех просит Джейс, выворачиваясь на полу, дабы спрятать несчастную ногу.  — Вставайте, господин Талис, — строго говорит заунец. Джейс стонет, растекаясь по полу лужей, — ну же, а то я продолжу, — Виктор наклоняется, потянувшись рукой к другой ноге. Джейс деланно испуганно округляет глаза и быстро поднимается, снося рукой ключи и еще пару вещей с полки у двери.  — Ой, извини, — снова хихикает младший, наклоняясь, чтобы поднять их. — Бог мой, иди уже в комнату, — устало трет глаза Виктор, хватая партнера за ворот рубашки. Джейс снова смеется, пока друг «тащит» его за собой в комнату. 

***

— Наркотики, Джейс, ты серьезно? — Виктор отпускает его, когда они заходят в гостиную, строго смотрит в глаза, отходя на шаг. Чего, чего, а такого он не ожидал. И понял все в первую же секунду, по одним только зрачкам и запаху. — Всего лишь травка, Вик, ничего такого, — отмахивает Талис, падая на знакомый диван и растекаясь уже по нему. Движения у него излишне плавные, взгляд плывущий, не цепляющийся ни за одну деталь.  — Пиздец, Джейс, — только и может выдать парень, проводя ладонью по лицу, — Боже мой, с чего ты вообще..? — он не договаривает, обводя рукой фигуру блаженно улыбающегося друга.  — Презентация прошла хорошо, — хихикает Талис, — ты включишь музыку? — видимо, краем сознания он цепляется за проигрыватель на подоконнике.  — У меня чувство дежавю, — устало отвечает Виктор, но подходит и ставит пластинку.  Ту же самую.  А что? Если уж чувствовать дежавю, так по полной программе.  — Так, и зачем ты пришел на этот раз? — опирается бедром о подоконник, оборачивается, сложив руки на груди, — тебя снова нужно похвалить? — колко интересуется он, поднимая бровь и расплываясь в саркастичной улыбке.  Внутри все болезненно сжимается.  Джейс заторможенно осматривает его и медленно начинает краснеть. Виктор, наверное, впервые в жизни видит смущение в замедленной съемке.  — Ну я вообще-то правда молодец, — бормочет младший, упираясь взглядом в колени, — выбил нам отличное финансирование.  — Ты прав, ты умница, — пожимает плечами мужчина. Он понимает, что нужно остановиться, видит, как дергаются чужие плечи от его слов, но… — лучший партнер в мире, — добивает он, Джейс комкает брюки, поднимая на него расширенный взгляд. Зрачки заполняют собой все радужку, оставляя лишь тонкий золотистый ободок.  — Вик, пожалуйста, — тихо просит он. Виктор хмыкает, не двигаясь с места.  — Ты только эту фразу у меня дома говорить можешь? — спрашивает ученый, продолжая держать насмешливо-ироничное выражение лица. Желание поддеть, подразнить неприятно щекочет внутренности. Он буквально видит, как тяжело вращаются шестеренки в голове друга, обрабатывая столь длинную фразу, ещё и с подтекстом.  — Нет? — все же отвечает Талис, непонимающе склоняя голову к плечу.  Вся злость сходит на нет. Виктор вздыхает, отворачиваясь к окну, упирается ладонями в подоконник, вглядываясь в ночной пейзаж Пилтовера. Это бессмысленно, даже, если Джейс когда-нибудь совершит убийство, а потом подставит его, скинув вину, он сможет злиться лишь до того, как увидит этот невинный взгляд.  — Откуда ты ее вообще достал? — глухо интересуется он, открывая окно. Теплый ветер влетает в квартиру, давая возможность дышать. — Мэл дала, — легко пожимает плечами Талис, — садись ко мне, — он призывно хлопает по дивану.  Виктор каменеет. Когда это «советница Медарда» успела стать «Мэл», которая предлагает вместе выкурить косячок после хорошей презентации?  — И когда… — он замолкает, злость взвивается с новой силой, разжигает нутро…ревностью. Да, это точно она, — вы с советницей Медардой успели так сблизиться? — Виктор почти ненавидит себя за этот вопрос. Он не имеет никакого права ревновать Джейса.  Они всего лишь бизнес партнеры…даже не переспавшие. — Эээ, — многозначительно тянет Джейс, прикладывая палец к подбородку, — не знаю, мы как-то сдружились и вот, — смешок, — она предложила отпраздновать. Мэл крутая.  — Охотно верю, — его интонацией можно резать металл. Ему ужасно хочется выгнать Джейса к чертовой матери. Действительно, это ни к чему хорошему в прошлый раз не привело, он только лишние пару ночей не мог уснуть, в попытках вырвать из памяти тот вечер. Лучше Талису прямо сейчас уйти, а то не дай бог… Виктор тяжело вздыхает: какой смысл обманывать себя? Да он бы что угодно отдал, лишь бы все, дай бог, повторилось. — И что мне с тобой делать, горе луковое? — качает он головой, садясь рядом с мужчиной. Джейс улыбается, приваливаясь к нему плечом.  — Можно бы поцеловать.  Виктор давится воздухом, закашливаясь. Широко открытые карие глаза с какой-то смесью надежды и не понимая смотрят в чужое лицо. Джейс расслабленно улыбается ему.  — Ты… — Виктор не может подобрать слов, лицо Талиса близко, и ещё ближе его губы, на которые так и опускается взор. — Так, ты поцелуешь? — искренне спрашивает младший, касаясь большими ладонями чужих плеч. Виктор неловко открывает-закрывает рот, а потом мелко кивает и наклоняется, мягко касаясь чужих губ.  Это не те поцелуи, что были в прошлый раз. Те были слюнявыми, переполненными животным желанием. А этот…Виктор касается его совсем невинно, практически в «родственном» жесте, поднимает взгляд, словно спрашивает разрешение продолжить. Ресницы Джейса трепещут, он улыбается, наклоняя голову, приглашая в настоящий поцелуй. Их губы сплетаются мягко и сухо, без попыток залезть языком в чужой рот. Виктор мелко кусается, вырывая тихий смешок у них обоих, трется носом о нос, отрывается на секунду, целуя уголок губы и снова возвращается.  Бледные ладони обнимают шею, зарываются в волосы на затылке, посылая мелкие электрические удары по телу, старший прижимается ближе, сокрытый теплом чужих рук, что сжимают его в объятьях.  Нежность заполняет собой все пространство. Она внутри, она снаружи. Она в каждом прикосновении, в каждом движении тел.  Джейс тянет его на себя, ложится на диван, устраивает друга на своих бедрах, как в прошлый раз. Виктор охотно садится, вновь опуская больную ногу на пол, наклоняется, гладя чужое лицо. Джейс ерошит ему волосы, смеется, вновь целуя. Гладит спину,  согревая своим жаром. Заунец почти ложится на него, ощущая стальной пресс, обводя пальцами скулы, целует в нос, щеки, глаза, снова в нос, потом в трепетно открытые губы.  Воздух натягивает, становится тягучим, жидким. Он обволакивает их, забивается в нос и легкие, лишая возможности нормально дышать. От Джейса пахнет потом, травой и древесным парфюмом, от которого Виктора ведет, как умалишенного.  — Джейс, Джейс, Джейс, Джейс… — шепчет-шепчет-шепчет, повторяет раз за разом, умоляет, сам не зная о чем, почти панически. Виктор бесконечно трогает его, лишь бы чувствовать, ощущать, что Талис здесь: настоящий, живой. Рядом с ним. Что это не больная фантазия, не очередной сон, что это все правда, что все действительно происходит здесь и сейчас. Во второй раз. — Виктор, — Талис берет его лицо в ладони, заглядывает в глаза. Карие очи сияют маленькими слезинками в уголках, Виктор дрожит, тихо всхлипывая, утопая в нежности золота. Поцелуй соленый, горьковатый, извиняющийся.  — Джейс, ты просто… — он задыхается, — ты бы знал…  — Ви, прошу, — Джейс целует его в уголок губы. Заунец все понимает, начиная растегивать чужую рубашку.  Джейс горячий, идеальный, как и в прошлый раз. Виктор зависает, разглядывая его тело, ему кажется, что не хватит и сотни раз, чтобы перестать поражаться этой красоте. Он проводит руками по вздымающейся груди, гладит ребра, целует ключицу. Джейс стонет, вплетается пальцами в волосы.  — Ты тоже, — на грани слышимости шепчет младший, касаясь его рубашки.  — Так, я сам, — быстро реагирует Виктор, убирая чужие ладони, — мне хватило одной порванной рубашки, — он тихо смеется, глядя на непонимающее лицо Джейса, — не важно, — он мягко гладит чужое лицо, останавливая долгий мыслительный процесс, — забудь, — выдыхает прямо в губы, легко касаясь их своими.  Джейс залезает пальцами ему под рубашку, стягивает с плеч, отчего по бледной коже бегут мурашки от порывов ветра, тут же прогоняемые жаром чужих ладоней.  — Сними её, — Виктор замирает, удерживая чужие запястья, что пытаются убрать вещь с его тела. Он скользит взглядом по груди Джейса. Красивая, загорелая кожа и налитые мышцы.  — Может…я не думаю, что… — у него путается язык, он ощущает себя ужасно глупым. Спустить рубашку и полностью снять ее абсолютно разные вещи. Свет в комнате слишком яркий, нужно было выключить его, оставив только торшер.  — Сними. — Джейс вдруг выглядит совсем трезвым, смотрит прямо в глаза, уверенный в своих действиях. Виктор не в силах ему противостоять.  Он медленно скидывает рубашку, усиленно рассматривая рисунок дивана. В чужие глаза смотреть совсем не хочется.  — Ви, — тихо зовет младший, его ладонь обжигает, заставляя дернуться, — ты…я просто, — Талис смеется, закрывая глаза сгибом локтя. Виктор поднимает уголки бровей, комкая ткань чужой рубашки, все ещё впиваясь глазами в диван, — боги, ты просто божественен.  Старший вздрагивает, удивление в его лице граничит с шоком.  — Ты… — Ты просто восхитителен, — Джейс смотрит с улыбкой. С нежностью. С любовью.  И Виктору окончательно сносит крышу от этого взгляда.  Он целует Талиса везде, куда может попасть. Сильнее сжимает ткань рубашки, царапает плечи, просто бесконечно касается, вырывая тихие стоны, пока Джейс гладит его спину, аккуратно касаясь позвоночника, обводя пальцами стальные болты , что помогают поддерживать спину.  Виктор тянет его на себя, помогая снять мешающую одежду, Джейс прижимает ближе, обнимает, горячо дыша в шею, пока Виктор шепчет абсолютную глупость ему на ухо, от которой чертовски щемит в груди. Младший толкается бедрами вверх в каком-то инстинктивном движении, скулит, заставляя партнера выдыхать, кусая загорелую кожу.  На языке солоноватый привкус пота, в комнате, несмотря на приоткрытое в этот раз окно, жарко, как в аду. Виктор закатывает глаза, когда Талис засасывает его кожу, оставляя багряный след. Джейс снова поднимает бедра, трется вставшим членом, и у заунца в голове возникает та самая картина, которую он не смог осуществить в прошлый раз.  — Дж… Джейс, — сквозь тихий стон шепчет Виктор, толкая Талиса, очень увлеченного его шеей в грудь. Джейс поднимает на него расширенные зрачки, — пусти меня, — младший хмурится, ослабляя хватку на спине.  Заунец выпутывается из объятий, садится на пол и резко поворачивает совершенно ничего не понимающего Джейса, устраиваясь между его ног. Джейс хмурится, глядя на него настолько обиженным взглядом, что старший не удерживается от смеха.  — А… — начинает было он, но резко замолкает, когда бледные ладони ведут по внутренней стороне бедер вверх, останавливаясь прямо рядом с пахом, — Вик…а… — мозг явно отказывается формулировать предложение, полностью затуманенный возбуждением, — твоя нога, — сквозь выдох говорит мужчина, вжимаясь пальцами в обивку дивана от того, что Виктор, как и в чертов прошлый раз, нагло проводит языком по его члену сквозь ткань брюк. Виктор поднимает удивленный взгляд и тут же расплывается в нежной улыбке: Джейс даже в таком состоянии думает о его здоровье? Это вообще нормально?  — Все в порядке, дорогой, — вокруг глаз собираются лучистые морщинки, —я потерплю.  Джейс хочет сказать что-то ещё, но больше старший слушать не намерен. Ему нужно успеть одно дело, пока нога не отсохла и не сбежала от него к более заботливому хозяину.  Он целует бедра, оставляя мокрые пятна, и снова лижет вставший член, засасывая ткань. Талис шумно дышит, вплетает ему в волосы пальцы, не удержавшись, и с силой сжимает их, вызывая покалывающие ощущения по всему телу.  И Виктору конкретно так плевать вообще на все прямо сейчас. Особенно на какую-то там ногу.  Карие глаза смотрят вверх, разглядывают, впитывают картину задыхающегося, мокрого от пота Джейса с зажмуренными глазами и без рубашки с бесконечно двигающейся грудной клеткой. Талис кусает нижнюю губу, удерживая рвущиеся громкие стоны. — Не сдерживайся, драгоценный, — шепчет Виктор, словно срывая спусковой крючок. Талис распахивает веки, впиваясь в него жадным, голодным взглядом и стонет не хуже порно звезды.  И Виктору конкретно так плевать вообще на все прямо сейчас. Особенно на каких-то там соседей.  Он резко тянет молнию вниз, вырывая какое-то подобие рыка у младшего, сквозь тонкую ткань трусов чужой язык ощущается совсем иначе: ближе, яснее, но все ещё не достаточно, так ужасно дразняще.  Виктор делал минет и раньше, но это было так давно, как будто в другой жизни. Когда он был ещё студентом Академии.  Но, кажется, и сейчас у него выходит неплохо, с учетом того, какие звуки издает Талис. Виктор сводит колени, сдерживая себя от оргазма: он как мальчик в пубертате, готов кончить от одного звука. Ну кто ж знал, что Джейс на такое способен? — Вик, я больше… — Джейс кусает свою руку, стараясь прийти в чувство, — я не выдержу, клянусь.  А старшему два раза повторять не нужно, он дергает влажные трусы вниз и снова замирает. Да, может, к груди Джейса он привыкнуть когда-нибудь и сможет, но к этому…нет, никогда.  — Боже мой, Джейс, — с искреннем восхищением.  Он легко целует стоящий член, чувствуя, как подкидывает друга от одного этого движения. Джейс громко стонет, дергая его за волосы. Виктор улыбается уголком губ, снова легко касаясь губами ствола, словно бы член Талиса какая-то древняя ценная скульптура.  Хотя в целом…а насколько вообще нормально, что его так сильно восхищают чужие гениталии?  Он отмахивает от набегающих мыслей: как вообще можно думать о чем-то, когда перед ним это. Парень неожиданно размашисто ведет языком от мошонки прямо к головке, выбивая из чужой груди неидентифицируемый звук, и вбирает в рот последнее, старательно выводя языком какой-то одному ему известный узор.  Талис сжимает зубы, кусает истерзанную губу и сильнее сжимает пальцами каштановые пряди. Это больно, но Виктор испытывает нездоровый прилив возбуждения от этой боли.  Старший отрывается, смотрит прямо в чужой, полностью потерявшийся связь с реальностью, взгляд хитро и голодно и берет глубже, старательно расслабляя горло.  Он двигает головой в размеренном ритме, берет член полностью, заставляя Джейса каждый раз кричать, когда тыкается носом в паховые волосы.  — Ви… — хрипит Талис и давит на его голову, вынуждая ускориться. Виктор подчиняется.  Быстро, мокро. Он изо всех сил дышит через нос, чувствуя, как чужой член упирается в горло, как Джейс весь дрожит, горит желанием. Свой собственный член упирается в брюки, требует к себе внимания, но Виктор не намерен отвлекаться.  Музыка на фоне заглушается хлюпающим звуком в ушах обоих, Джейс загнанно пытается вздохнуть, и Виктор едва касается зубами нежной плоти, впившись взглядом в чужое лицо.  Джейс ахает, задыхается в своем же стоне, жмурится до кругов перед глазами и весь дергается, кончая ему в рот. Сперма заполняет ротовую полость, и заунец выпускает обмягший член, давая белесой  капельке стечь по подбородку.  Джейс смотрит неотрывно. Виктор проглатывает все.  А потом быстро расстегивает свои штаны и в два движения кончает следом, пачка брюки Джейса, свою грудь и несчастную обивку дивана.  — Ты вкусный, — ухмыляется он, стирая капельку с подбородка, Джейс смотрит на него каким-то бешенными  взглядом и вдруг наклоняется, тянет на себе и впивается в губы. Виктор ахает, шокированный, пока чужой язык активно хозяйничает в его рту.  — Вполне, — оторвавшись, смеется Джейс.  Виктор неловко хмыкает, все ещё пораженный чужим поступком, смотря в золото других глаз.  — С..спать? — глупо спрашивает старший, чувствуя подступающую неловкость.  Но Талис снова смеется, искренне и очень светло, и снова целует его, разбивая натянувшуюся атмосферу.  —Да, — хихикает он и падает на диван, потянув друга за собой.  Виктор поднимает с пола, с глухим вздохом разгибая больную ногу.  — Я схожу в ванную за полотенцем, — нужно принять таблетки, тело явно не в восторге от его времяпрепровождения.  — Хорошо, — легко соглашается Джейс, отпуская его руку. 

***

Когда Виктор возвращается, он уже мирно спит.  Как и в прошлый раз.  Заунец мягко улыбается, аккуратно стирая подсыхающую сперму с его груди и накрывает Джейса пледом.  В последний момент он не удерживается и быстро наклоняется, целуя смуглый лоб. Задерживается там дольше положенного, вдыхая естественный запах Талиса, полностью теряясь в этом родном ощущении.  — Я люблю тебя, — слетает слишком легко. Виктор тут же испуганно расширяет глаза и быстро, насколько может с уставшей ногой, ковыляет к выходу из комнаты. У самого выхода замирает, всматриваясь в фигуру друга: но Талис все еще спит, снова убаюканный долгим днем.  Виктор выдыхает, выключает свет и уходит к себе, совсем не замечая, как вслед ему смотрят два золотистых глаза, и как Джейс расплывается в счастливой улыбке, засыпая с ней на устах.