Пламенная

      Тисс сидела полуобнажённая на борту бассейна, расплетая волосы. Она мечтательно улыбалась, вспоминая, как горячо Ша’арнез обнимал её, точно этот жаркий полупрозрачный пар, туманной дымкой расстеленный над водой. Его искренние, честные слова не выходили из головы, прикосновения его рук, сильных и нежных, до сих пор ощущались на коже.       «Мы вместе… Это похоже на сон.»       Внезапно сзади раздался мужской голос:       — Леди эя Вэдтри, дозволено ли мне помочь вам совершить омовение?       Тисс, сидящая спиной к дверям, вздрогнула от неожиданности, рефлекторно закрывая ладонями грудь: в первый же вечер в Ардзанге она попросила, чтобы ей прислуживали исключительно женщины! Не из непринятия традиций горных эльфов, нет — просто её мысли уже занимал Ша’арнез, потому прикосновения других мужчин, пусть даже слуг, казались нежеланными и непривлекательными.       Придав голосу властные, недовольные нотки, Тисс начала было отчитывать:       — Я говорила, что предпочитаю, чтобы мне прислуживали женщ… — Она раздражённо обернулась, чтобы посмотреть нарушителю в глаза, и от изумления смогла лишь выдохнуть. — Ша’арнез?..       Улыбаясь мягкой улыбкой, он шагнул к ней, но остановился на полпути, не смея приблизиться. Тисс поняла, что он действительно ждёт разрешения, словно это не она набросилась на него вчера, словно не он её ублажал. В самом деле — настроенный подчиняться. Хороший, послушный мальчик…       Она убрала руки с груди, показывая себя ему; он скользнул взглядом вниз, тут же — обратно к лицу, и губы его слегка разомкнулись.       «У него такой растерянный и покорный вид… Так и будет стоять у дверей, пока не приглашу?»       Желая испытать, проверить его, Тисс выгнула бровь:       — А если я не дам дозволение?       Он перевёл взгляд в пол, сложив руки за спиной:       — Я уйду.       В мгновение ока ей стало невероятно стыдно.       «Боги, что я делаю? Зачем издеваюсь над ним? Он ведь пришёл, чтобы побыть со мной… Наверняка тосковал, как и я по нему — днём у нас не было возможности уединиться…»       Тисс выпалила, чувствуя себя виноватой:       — Нет, останься!.. — И добавила с нежностью. — Я рада, что ты здесь.       Ша’арнез скинул обувь и направился к ней, облачённый в чёрный халат. Тисс неотрывно следила, заворожённая им: как элегантно и в то же время естественно он двигается, как грациозна и легка его поступь, как на плечи ниспадают серебристые волны волос, как блуждает улыбка на безупречном лице. А глаза…       «Он точно сошёл с картины…»       Ша’арнез сел рядом, опуская ноги в горячую воду так же, как Тисс. Она ласково коснулась его волос, пропуская пальцы меж прядей, как бы прихорашивая, любуясь им:       — Многим леди лорд со Генэш предлагает помочь совершить омовение?       Он чуть округлил глаза, отвечая ровной интонацией:       — Нет.       Тисс внутренне тут же обрушилась на себя:       «Я что же, в его присутствии совершенно себя не контролирую? Зачем я сказала это?»       Но, вопреки собственным мыслям, ляпнула:       — Значит, это честь для меня?       «А-а-а… Леди, больше ни единой попытки флиртовать!»       Ша’арнез смотрел на неё с непроницаемым лицом, пока Тисс сгорала от стыда, как в лихорадке, но тут он наклонился корпусом к ней, осторожно приобнимая за талию, и прошептал у виска:       — Решать тебе.       А дальше последовал чувственный поцелуй в шею… Тисс была сражена. Он сделал это умопомрачительно мягко, ласково, вызывая мурашки по коже, внушая трепет и смех. Его покорная, но уверенная нежность придала смелости: несмотря на то, что у Тисс не было опыта, кроме их вчерашних ласк, она почувствовала, что Ша’арнез ни в чём её не осудит, даже поддержит…       Она мимолётно прижалась губами к его скуле:       — Сначала покажи — тогда решу.       И, оставив полотенце на борту, вошла в бассейн обнажённой, стараясь двигаться соблазнительно, оглядываясь через плечо:       — Иди ко мне.       Она стояла по пояс в воде. Ша’арнез скромно опустил взгляд на мгновение, губы растянулись в загадочной полуулыбке…       «Он же абсолютно не избалован женским вниманием.»       Тисс сочла воспитание мужчин в матриархате… удобным. Для ревнивых женщин. Ей не хотелось делить Ша’арнеза ни с кем, вообще, никогда. Одна лишь мысль, что кто-то может наслаждаться его присутствием так же, как она, вызывала целый вихрь негативных чувств.       «Та-а-ак… Ну вот опять. Откуда это во мне? Он ведь здесь, со мной.»       Ша’арнез развязал пояс, распахнул халат… Тисс вспыхнула, заметив, что он возбуждён, и немедленно наклонила голову, смотря перед собой.       Он подошёл безо всякого стыда: собственная нагота, её нагота — казалось, его не смущала. В его ладони Тисс увидела намыленную тряпицу; Ша’арнез бережно поправил её локоны, перекидывая с груди на спину, и аккуратно коснулся плеча. Вторая рука легла ей на талию, как бы удерживая на месте, и он начал водить тканью по коже ласкающими круговыми движениями. Грудь, живот… Расслабляюще… Обжигающе!       Тисс обвила кистями широкие плечи, потому что происходящее будоражило, и встретилась с синевой его глаз: Ша’арнез смотрел спокойно и нежно. Она глянула ниже: на его грудь, рельеф торса… Напряжённый член…       «Ох…»       Тисс сглотнула, невольно задаваясь вопросом, могут ли они заняться любовью здесь, в бане? Наверное, могут, раз он пришёл, явно желая её.       Ша’арнез касался её поясницы свободной рукой, пока намыливал спереди, и, как-то незаметно для Тисс, постепенно оказался за её спиной. Теперь обе его ладони поглаживали, лаская грудь, живот, между ног… Тряпица уплывала от них по глади воды. Высокие резные подсвечники, вмещающие десятки свечей, озаряли помещение своим тёплым, волнующим пламенем — как отражение их внутреннего огня. Тисс запрокинула голову, расслабленная жаром бани, но взвинченная лаской, и простонала — его пальцы скользили вдоль нижних губ легко и приятно.       Ша’арнез, слегка согнувшись, дотянулся до её шеи, целуя:       — Хорошая, замечательная… Умница моя…       От вибрации низкого голоса Тисс бросило в дрожь — хотелось большего прямо сейчас. Желание, дикое, необузданное, несравнимое с тем, что настигало после занятий магией, заставило её обернуться, прильнуть всем телом, наброситься — всё, как вчера.       Ша’арнез приподнял её немного, обхватывая за бёдра, позволяя обвить его талию ногами, и Тисс скрестила их за его поясницей, чувствуя, как твёрдый член упирается в низ живота. Ша’арнез помедлил, уронив голову на её плечо, словно в попытке перевести дух, остановить себя.       — Подожди, милая, не здесь… Я отнесу тебя в покои.       Тисс почти прошипела, отметая любой компромисс:       — Я желаю здесь.       Молчание. Его грудь тяжело вздымалась.       «Он уже согласился.»       Ша’арнез поднял голову — его скулы приобрели розоватый оттенок: кажется, из-за желания он тоже едва справлялся с собой. Он сосредоточенно огляделся, будто что-то выискивал, затем вернул всё внимание к Тисс и смиренно выдохнул:       — Хорошо…       Подошёл к борту, шагая легко, без усилий, словно ни вес её тела, ни сопротивление воды не доставляли ему неудобств. Перехватив покрепче, он держал Тисс одной рукой, пока второй расстилал полотенце, оставленное ею, и следом осторожно ссадил.       От осознания его физической силы Тисс запылала. Она пожирала его взглядом, на полном серьёзе думая напасть сейчас же и сделать с ним всё, что рисовало голодное воображение — от возбуждения стыд улетучился сам собой, в то время как Ша’арнез напротив демонстрировал высочайший уровень самообладания, заботливо вытирая её. Затем выбрался из бассейна сам, быстро обтёрся халатом и подхватил Тисс на руки. Несколько широких шагов — и он уложил её на софу…       Тисс бесстыже раздвинула ноги и притянула его к себе, не позволяя отстраниться, вынуждая лечь сверху. Стянув мягкие волосы на затылке, прошептала в губы:       — Извёл меня…       И впилась поцелуем, жадным, измученным, потому что достигла предела терпения. Ша’арнез поддался, целуя её с той же страстью, хотя оставался внимателен к ней: не придавливал весом, не напирал. Они с трудом помещались вдвоём, тогда Ша’арнез сполз вниз, вставая коленями на каменный пол, накрытый полосой ковра, и помог Тисс улечься относительно комфортно, полулёжа на спинке софы.       Прикрыв веки, она наслаждалась его поцелуями, оставленными везде: на шее, груди, животе, внутренней стороне бёдер; Ша’арнез сводил с ума своей лаской, будто знал её тело лучше неё.       Тисс выгнулась, когда горячий язык коснулся её нижних губ, истекающих соком; дрожащие пальцы вплелись в его волосы, и последняя стройная мысль вылетела из головы. Он обхватывал ртом её кожу, мягко, нежно посасывал, с нажимом водил языком вверх и вниз, и от бесконечной яркости ощущений Тисс дрожала, шёпотом повторяя одно и то же:       — Милый… А-ах… А… Боги…       Она прилагала усилия, чтобы не увернуться, не вырваться, потому что острое наслаждение не давало покоя: Ша’арнез вылизывал внимательно и увлечённо. Идеальный, умелый любовник, принадлежащий теперь только ей…       Он ввёл палец, не прерывая своей ласки, спустя пару мгновений добавил второй, и от глубины ощущений Тисс зашлась стоном вновь. Не больно, наоборот — так восхитительно хорошо, что любые сомнения перед первой близостью в её жизни исчезли.       Ша’арнез вскинул взгляд:       — Страстная, чувствительная моя… — Влажный, долгий поцелуй между ног. — Ублажал бы тебя постоянно… До твоих сладких стонов…       — М-м…       Он собирался было снова прильнуть к её нижним губам, но Тисс, уже не выдерживая напряжения, требовательно потянула его к себе. Ша’арнез выпрямился, располагаясь меж её широко распахнутых бёдер, и, нависнув над ней, горячо прошептал:       — Уверена, что не хочешь продолжить в спальне? Я отнесу тебя быстро, не успеешь заметить…       Тисс уже вовсю его лапала, стремясь насытиться, спеша насладиться, а Ша’арнез, целуя её, с впечатляющим упрямством продолжал уговаривать, хотя голос его дрожал:       — Это твой первый раз… Больше всего на свете я хочу порадовать тебя.       Тисс обхватила его член, осторожно сжимая, и Ша’арнез зашипел от удовольствия, пряча лицо в её волосах:       — Понял…       Он коснулся ладонью её нижних губ, плавно проник пальцами несколько раз, следом направил себя и мягко, бережно толкнулся. Тисс вцепилась в его талию, задавив в себе непроизвольное желание дёрнуться, и тяжело вздыхала, чувствуя, как вмещает его, чувствуя его внутри.       Ша’арнез замер, обнимая её, целуя, тревожно вглядываясь в её лицо, но Тисс, не испытывая ни боли, ни страха, ни стыда, обвила его тёплые плечи:       — Да…       Наверное, слуги могли их слышать, потому что Тисс поощряла негромким стоном каждый нежный толчок, но Ша’арнез не просил от неё тишины. В нём сочетались жадность и трепет — в её глазах он был совершенным. И, когда он менял ритм, двигаясь то медленно, то быстро, глубоко или нет, ускоряясь и замедляясь — у Тисс кружилась голова от его разной любви. На коже не осталось ни единого места без его поцелуев — Ша’арнез целовал везде, где только мог дотянуться — Тисс от счастья не знала, куда себя деть.       Его пальцы легли на нижние губы, там, где приятней всего, и Тисс, предчувствуя радость, отдалась ощущениям, слушая его сбитое дыхание, вдыхая аромат его кожи, теряясь в нём. Она застыла, когда прилив эйфории её захлестнул, и расслабилась с протяжным стоном, сжимаясь в отголоске оргазма вокруг него. Ша’арнез крепко вжался меж её ног, почти не дыша, позволяя ей чувствовать дольше, словно боялся спугнуть её наслаждение, но уже в следующий миг резко вышел, накрывая член рукой.       Пребывая в какой-то блаженной лености, Тисс прикрыла веки. Ощутила нежный поцелуй на колене:       — Я сейчас, милая…       Он отошёл, чтобы вытереться, накинул халат и вернулся к софе, точно так же усаживаясь перед Тисс. Обхватил её бёдра, погладил…       — Как ты, моя девочка? Всё хорошо?       «Лучше не может быть…»