Lavender Scones & Second Chances | Лавандовые булочки и вторые шансы

      Нервная энергия, нарастающая в груди Гермионы, была невыносимой, грозя разорвать её изнутри. Ей хотелось кричать — кричать до тех пор, пока не пойдёт кровь из горла и не обожгутся лёгкие; сделать что угодно, лишь бы отвлечься от растущего давления, разрывающего её сердце.       Нарцисса внезапно встала и пересекла комнату. Гермиона перевела на неё взгляд, но не пошевелилась. Оглядывая комнату в поисках того, что привлекло внимание старшей ведьмы, она заметила зелёную бабочку, порхавшую обратно к Нарциссе. У Гермионы перехватило дыхание, когда она двинулась к ним, словно притянутая магнитом. Бабочка приземлилась на стол перед Нарциссой, куда она ранее положила крупномасштабную карту Англии, пронеслась по ней и остановилась над Ист-Мидлендс, трепеща крыльями.              — Ист-Мидлендс, — резко и требовательно крикнула Нарцисса.              Тихий хлопо́к её дворецкого был единственным звуком в комнате, когда эльф вложил свернутый свиток в раскрытую ладонь своей госпожи, прежде чем быстро исчезнуть. Гарри и Гермиона украдкой наблюдали за происходящим, не желая случайно нарушить действие магии, управляющей бабочкой.       Прежде чем Нарцисса успела полностью развернуть карту, бабочка вспорхнула с пергамента и полетела по Мидлендсу. Они затаили дыхание, наблюдая, как она кружит, прежде чем остановиться где-то в сельской местности.               — Чёрт, — выругалась Нарцисса, потирая переносицу так, что это напомнило Гермионе Драко, и она чуть не улыбнулась.               Через мгновение Нарцисса вернула бабочку на руку и прошептала заклинание. Бабочка вернулась на татуировку в виде розы и свернулась калачиком, как кошка, а лепестки сомкнулись вокруг неё, полностью скрыв от глаз. Это действительно было изящное, великолепное магическое творение, и Гермиона почувствовала, как её сердце наполняется любовью, когда она осознала, что Драко создал его, прежде чем в груди снова заныло от боли. Она молилась, чтобы они не опоздали.        Тяжело откинувшись на спинку кресла, Нарцисса явно пыталась взять себя в руки. Гермиона не видела, чтобы кто-то выглядел таким разбитым со времен войны, и в любой другой ситуации она попыталась бы утешить бедную женщину, несмотря на их прошлое. Но прямо сейчас она едва ли могла что—то чувствовать — и меньше всего сочувствие.              — Он жив? — спросила Гермиона, нарушая повисшую тяжелую тишину, её голос дрожал от напряжения и долгого бездействия.              — Да, — тихо ответила Нарцисса.              Как только Гермиона собралась потребовать больше информации, Нарцисса встала и начала расхаживать по комнате, запинаясь в словах.              — Я боялась этого… Я знала, что многие из наших бывших друзей были… недовольны тем, что он работал над программой реабилитации их детей. Они подвергли его остракизму и изо всех сил старались притвориться, что его больше не существует… — её голос внезапно стал холодным и яростным, и она перевела взгляд на Гермиону. — Но потом он связался с тобой, — женщина практически рычала, и ненависть волнами исходила от неё. Гермиона сделала шаг назад, прежде чем успела себя остановить. — Предательство крови стало последней каплей. Самым большим предательством.              Гермиона почувствовала, как тяжесть на душе спала, когда Нарцисса перевела взгляд на карту и прерывисто вздохнула. Нарцисса осунулась, весь гнев покинул её, сменившись усталостью.              — Он в поместье Паркинсонов.              Холодок на мгновение заморозил гнев, кипевший в душе Гермионы, прежде чем он прорвался наружу, став сильнее, чем когда-либо, и побудил её к действию. Теперь у нее была цель.       Гарри раздраженно провел рукой по волосам.              — И я полагаю, что защитные чары в поместье Паркинсонов такие же, как и здесь?              Нарцисса коротко кивнула.              — Это древняя семейная магия, вашей команде понадобятся дни, чтобы прорваться сквозь неё, — она поднесла руку ко рту, чтобы скрыть дрожащие губы.              Сердце Гермионы перестало биться, и она почувствовала, как сдавило грудь. Нет. Это невозможно. Мы найдём способ спасти его. Я…       Твердый голос Гарри прервал её размышления.              — Мне нужно вернуться в Министерство… И ты должна быть со мной, Гермиона, у меня есть идея. Нарцисса, Вам нужно остаться здесь. Возможно, его похитители попытаются связаться. Если они это сделают, немедленно дайте мне знать. Я также пришлю сюда аврора, и он сможет аппарировать в Министерство с сообщением, чтобы уведомить нас о любых изменениях здесь. Может, они хотят что-то от Вас, — в его голосе не было уверенности, и она знала, что он говорит это только для того, чтобы успокоить Нарциссу, дать ей цель, чтобы она чувствовала, что помогает.              Нарцисса покачала головой.              — Я… я знаю, чего они хотят… — она оборвала себя на полуслове, и всхлипнув, замкнулась в себе.              Гермиона пересекла комнату и взяла Нарциссу за плечи.              — Что они с ним делают? — требовательно спросила она. Ей нужно было знать, может ли Нарцисса рассказать им что-нибудь ещё. Ей нужно было знать… Но женщина только покачала головой и продолжала плакать.              — Виски, — проговорила она сквозь слёзы. Дворецкий появился со стаканом в руке, как только слова слетели с её губ. Взяв стакан, она осушила его одним глотком, морщась от жжения. — Просто принеси мне всю чёртову бутылку.              Дворецкий подчинился. Гермиона вгляделась в лицо Нарциссы, пока та дрожащими руками наливала второй бокал. Гермиона с отвращением фыркнула и отпустила женщину. Нарцисса протёрла затуманенные глаза и сосредоточилась на Гермионе.              — Они, очевидно, наказывают его за предательство крови, — с её губ сорвался пронзительный смешок, едва не перешедший в истерику. — После всего… всего, что я сделала, чтобы защитить его, всего, что он делал… — она сделала ещё один большой глоток, — каким-то образом ты стала ошибкой, которая приведёт к его смерти.              Гермиона отшатнулась, как от удара.       Из-за меня.       Это из-за меня.       Она едва почувствовала, как Гарри схватил её за руку и вывел из комнаты. Истерические рыдания Нарциссы преследовали её в фойе.              В фойе Гарри отпустил её руку, посмотрел ей в глаза и явно не обрадовался тому, что там увидел. Его губы обеспокоенно сжались.              — Забудь об этом, Грейнджер. Я знаю, что ты можешь это сделать.              Она не могла смотреть ему в глаза и изо всех сил старалась контролировать дыхание и не допустить гипервентиляции. Он схватил её за затылок, притянул её голову к себе и заставил посмотреть ему в глаза.              — Мы были в такой же ситуации, как сейчас он и выжили, помнишь? В этом самом поместье. Он справится, Гермиона. Ты спасёшь его.              Сделав несколько глубоких вдохов, Гермиона с трудом сглотнула и кивнула. Она не могла позволить себе сорваться, поэтому сосредоточилась на словах Гарри, повторяя их как мантру.       Ты спасёшь его.       Ты спасёшь его.       Ты должна спасти его.       Ей нужно было взять себя в руки, поэтому она сосредоточилась на гневе, который всё ещё пылал в ней, — недавний разговор с Нарциссой Малфой подлил масла в огонь. В жизни Драко было так мало людей, на которых он мог рассчитывать. Как его мать смеет сидеть там и оплакивать его, как будто он уже умер? Гермиона раздувала пламя, пока оно не сожгло всё остальное — её страх, её вину, всё, остался лишь пепел. Для этого не было места.        Гермиона прожила непростую жизнь. Во время войны она лишилась многого — родителей, детства, первых настоящих отношений, — но когда она думала обо всём, через что прошёл Драко и от чего отказался, у неё щемило сердце. Некоторые из их потерь были разными, но они оба сильно пострадали, их жизни навсегда изменились — и у них обоих были шрамы, которые это доказывали. Война закончилась. Волдеморт уничтожен. Прошло больше восьми чёртовых лет, а некоторые люди всё ещё не хотят просто жить своей чертовой жизнью.       Она никогда не смогла бы понять, какой уровень ненависти довёл людей до такого. После войны люди сплотились вокруг неё — героини войны. Но Драко… он через столько прошёл, и теперь, когда дела у него наконец пошли на лад, всё рухнуло. Если бы она сама не видела эти письма, ей было бы трудно поверить, что люди могут быть так возмущены их отношениями. Как будто мир отказывался позволить Драко хотя бы немного счастья — и если это так, она сожжёт его до тла.        На периферии её сознания раздался голос — Гарри — и она переключилась на него.              — У меня есть идея, Гермиона… Может, это ужасная идея, но… Сначала мне нужно кое-что забрать из дома. Просто… просто не нервничай, ладно? — он нервно провёл пальцами по волосам, не глядя ей в глаза. — Будет проще, если я просто покажу тебе.              Он что, покраснел?              Ужасные идеи не были чем-то новым для Гарри, и (вопреки всему) они обычно срабатывали — взять хотя бы битву за Хогвартс. Сейчас она была готова на всё, и у неё не было предложений получше.        Схватив её за руку, Гарри аппарировал их прямо на крыльцо, заставив нескольких прохожих вздрогнуть от столь явного нарушения правил аппарирования. Когда они оказались у двери, Гермиона услышала, что внутри громко играет музыка, и достала палочку. Гарри не был шумным человеком, и она прекрасно знала, что некоторые преступники пытаются замаскировать ограбления громкой музыкой (заклинание «Муффлиато» слишком сложно наложить на весь дом), и после того, что случилось с Драко, она не хотела рисковать.       Гарри положил руку ей на плечо и покачал головой.              — Всё в порядке… Я на минутку, можешь подождать здесь, если хочешь, — сказал он, покраснев.               — Гарри, ты ведёшь себя странно, — сказала она, с подозрением глядя на него, когда он открыл дверь.               Она вошла в дом, прежде чем Гарри успел её закрыть. У неё отвисла челюсть, и шок пересилил гнев и беспокойство из-за странного поведения Гарри. На кухне Гарри был обнажённый мужчина. Ладно, полуобнажённый — на нём всё-таки был фартук. Он стоял к ней спиной, танцевал и фальшиво подпевал громкой музыке, готовя, судя по запаху, что-то из итальянской кухни. С того места, где он стоял у плиты, ей был хорошо виден его очень округлый зад. Если бы это не было так шокирующе и неожиданно, она могла бы даже впечатлиться. Гарри Поттер и Теодор Нотт… В этом был какой-то странный смысл. То, что она не заметила, что Гарри вёл себя по-другому, было признаком того, насколько она была рассеянной в последнее время — он никогда ничего от неё не скрывал.              — ТЕО, РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО! — закричал Гарри перекрикивая музыку, и его лицо залилось изумительным гриффиндорским румянцем.              Тео развернулся. Она узнала фартук —тот самый, который Гарри подарил Драко на день рождения. Очевидно, Драко не забрал его у Тео после того, как Нотт стащил его. Слова «Мой отец узнает об этом!» были отчетливо видны на его груди.       Гермиона, сама того не желая, фыркнула от смеха. Это было просто абсурдно. Троица застыла на несколько секунд, слишком потрясённая, чтобы пошевелиться. Капля соуса маринара упала с ложки Тео на пол, разрушив чары.              — О, блядь, — простонал Тео. — Ты не сказал мне, что придёт Гермиона. Я готовлю лазанью, и её много. Ты же не можешь всерьёз злиться на меня прямо сейчас… — Тео замолчал, явно почувствовав напряжение в комнате, и его улыбка исчезла. — Почему ты выглядишь как…              Гарри прервал его.              — Драко похитили, — просто и с горечью сказал он.              Он схватил с дивана пару спортивных штанов и бросил их Тео, объясняя, что произошло, пока тот натягивал их.              — Драко похитили сегодня утром. Он был с Гермионой, но пошел домой собираться на работу и так и не появился. Через несколько часов Гермионе прислали его сломанную палочку, — Тео выругался. — Мы только что узнали, что он в поместье Паркинсонов.              — Ебаный ублюдок! — воскликнул Тео. — Он всегда был никчемным придурком, но я никогда не думал, что он зайдёт так далеко. Чего он хочет? Пожалуйста, скажи мне, что он хочет денег.              — Он… ничего не требовал, — тихо сказал Гарри, и Тео побледнел. — Я надеялся, что ты сможешь рассказать нам о защитных чарах?              Тео рассказал все, что мог вспомнить о защите поместья Паркинсонов, с того времени, когда бывал там в юности. Очевидно, он был хорошо знаком с малоизвестными видами магии, особенно с магией старых чистокровных семей. В библиотеке поместья Ноттов было множество книг на эту тему.       Беспокойство Гермионы росло по мере того, как она слушала, как Тео продолжает перечислять проклятья, барьерные заклинания и жуткие сглазы. Этого уже достаточно, чтобы ужаснуться, но было еще несколько Темных проклятий, о которых она никогда даже не слышала. Нарцисса была права — им понадобятся дни, чтобы разобраться во всем этом.       Тео помолчал, обдумывая, какие неприятные заклинания он мог пропустить. Заговорила Гермиона:              — Гарри, нам нужно немедленно вернуться и отправить команду разрушителей проклятий. Это и так займет слишком много времени. Мы не можем позволить себе ждать, — она повернулась к двери, готовая аппарировать, как только окажется снаружи.              Позади неё раздался тихий голос Гарри.              — Ты сможешь это сделать, Тео?              Она оглянулась через плечо. Гарри держал Тео за руку и умоляюще смотрел на него. Это и была потенциально ужасная идея Гарри: попросить Тео помочь им. Гарри переживал каждый раз, когда ему приходилось отправлять авроров на опасные задания — он потерял достаточно друзей на войне и видел, как много авроров было ранено при исполнении служебных обязанностей. Они с Гарри оба прекрасно знали, что ни одно задание не обходится без риска. Должно быть, его убивало то, что он просил Тео — своего парня? — принять участие. Тео подвергал себя риску, не имея специальной боевой подготовки. Она не помнила, чтобы в школе он был выдающимся дуэлянтом.              — Мне понадобится как минимум пара часов, чтобы снять сигнальные и барьерные заклинания… Я могу снять и самые сильные защитные, что позволит небольшой группе проникнуть внутрь не замеченной. Если вам нужна большая группа или нужно снять что-то вроде антиаппарационного барьера, это придется делать гораздо дольше… — Тео с грустью посмотрел на Гермиону.               — Нарцисса сказала, что это займёт несколько дней. Как ты думаешь, почему ты можешь справиться быстрее? — огрызнулась Гермиона, расстроенная любой дополнительной задержкой и не желавшая обнадеживаться.               — Пока наш дорогой Драко решил провести время, воспитывая травмированную чистокровную молодежь, я развлекался, разбирая Тёмные чары. Постоянная угроза взорваться, если сделаешь неверное движение, действительно заставляет кровь бурлить, но ты же аврор, так что, полагаю, ты это уже знаешь, — саркастически ответил Тео. — Я начал заниматься своим поместьем несколько лет назад. Мой отец потрудился на славу. Ты не представляешь, каким дерьмом он защищал этот дом… В любом случае, я сомневаюсь, что кто-то из твоих министреских марионеток — прости, mon colibri , — он подмигнул Гарри, который закатил глаза, — вообще знает, с чего начать в таком деле. Им, наверное, понадобится полдня, чтобы просто понять, с чем они имеют дело. Я ничего не могу обещать и смогу снять только самые сильные чары. Если я зайду слишком далеко или буду действовать слишком быстро, они поймут, что кто-то нарушает их защиту, даже если я сначала отключу сигнальные чары.              Посмотрев на Тео с новой волной признательности, Гермиона перешла прямо к делу:              — Тогда чего мы ждём?              — Не возражаешь, если я сначала переоденусь, Миона? — Тео приподнял бровь. — Мой Ромео ревнует, и я бы не хотел его расстраивать. — Тео сжал щеки Гарри, отчего тот надул губы, прежде чем успел увернуться.              Гарри закатил глаза.              — Просто иди переоденься, придурок. Встретимся у меня в кабинете через четверть часа.              Когда Тео проходил мимо, Гарри хлопнул его по заднице, заставив рассмеяться. Гарри ухмыльнулся ему вслед, но потом вспомнил, что Гермиона наблюдает за ним, и покраснел, откашлявшись.              — Держи себя в штанах, Гарри, — поддразнила Гермиона, когда они выходили.