Dance of two hearts on ice

      Для Люмин отказаться от предложения Сяо казалось самым логичным шагом для неё, тем более что воспоминания об их прошлом отношении, о боли, которую она пережила, были всё ещё свежи в её памяти.       Сяо, вероятно, искренне хотел загладить свою вину, но боль от его предательства продолжала жить в ней, не умирая. Именно в этот момент мысли Люмин прервал голос Сайно:       — Люмин, тебе стоит принять это предложение. Это поможет тебе отвлечься и сменить обстановку, — сказал он, кладя руку ей на плечо. — Ты постоянно между домом, больницей и тренировочным катком. Это не жизнь для такой талантливой девушки, как ты. Я действительно вижу, что Сяо не имеет злых намерений.       Люмин вздохнула и с горечью возразила:       — А как же тот факт, что он бросил меня три года назад…       — Люмин, важно помнить, что все люди склонны к ошибкам. Да, Сяо поступил неправильным образом, но сейчас он стоит перед тобой как твой партнёр по фигурному катанию. Это значит, что в ваших интересах найти общий язык, несмотря ни на что. Выбор музыки — это ключевой момент, который может положительно повлиять на ваше взаимодействие как дуэта.       Сайно был прав. Но ей не хватало смелости. Смелости дать прошлому шанс стать будущим и научиться доверять заново. Возможно, рабочие отношения с Сяо могли стать началом исцеления…       — Хорошо, я тогда пойду переоденусь, — сказала Люмин и направилась в раздевалку.       Ехали они в полной, напряжённой тишине. Сяо включил радио, в надежде хоть как-то разрядить атмосферу, но заметив, как лицо Люмин исказилось в недовольной гримасе, тут же пожалел об этом решении. Словно по какому-то злому умыслу, по радио как раз шли спортивные новости, а диктор с энтузиазмом объявлял о долгожданном возвращении на лёд Сяо и Люмин. Это известие, хоть и представляло из себя гордость и отчасти радость, только подлило масла в огонь их разногласий, усиливая и без того натянутую тишину, царившую в машине.       Когда они, наконец, прибыли в просторный дом, Сяо вежливо предложил помощь в снятии куртки Люмин. Однако она уверенным движением отстранила его руку и самостоятельно повесила куртку на вешалку, демонстрируя полное владение ситуацией. Несмотря на то, что они не были здесь уже три года, Люмин с удивительной лёгкостью ориентировалась в доме, даже будучи незрячей, будто они вовсе никогда не расставались.       В этот момент Сяо понял, насколько сильно эти стены сохранили их воспоминания. Коридоры и комнаты казались пропитанными моментами, которые они пережили вместе — и радостными, и горькими. Он пытался отыскать в себе силу, чтобы сгладить остроту их текущих отношений и предложил:       — Чай?       Люмин подняла бровь и с лёгкой усмешкой ответила:       — Нет, чай я и дома могу попить. Лучше быстрее займёмся делом, и я отправлюсь домой.       Её слова были резкими, но в них сквозила не только неприязнь, но и намек на усталость от неопределённости, от необходимости быть здесь с человеком, с которым она рядом дышать даже не хотела.       Сяо с особой нежностью усадил Люмин в удобное кресло. Сяо сосредоточенно искал в обширном плейлисте те музыкальные треки, которые порекомендовала Мона по фигурному катанию, пытаясь уловить идеальную мелодию, подходящую для их будущего выступления.       Иногда он бросал взгляд на Люмин, надеясь заметить на её лице интерес или одобрение, стараясь прочесть эмоции, которые могла вызвать музыка. Её лицо было невозмутимо, но он искал малейший намёк на то, что одна из композиций тронула её душу. Иногда она едва заметно покачивала ногой или ритмично кивала головой.       — Ничего не подходит, — вынесла вердикт Люмин, когда музыка закончилась, её голос звучал спокойно, но в этой уверенной тишине была едва заметная твердость. — Давай лучше уже под «Реквием по мечте» программу поставим…       — А как тебе «Танго»? — предложил он, надеясь хоть немного вдохновить партнёршу и дать им шанс на успех.       — Ты серьёзно?! — голос Люмин прозвучал громче, чем она хотела, в нём блеснула нотка возмущения, резкая и неожиданная. — Танго требует истинных и искренних чувств, любви, страсти, а между нами нет никакой любви. Мы просто не сможем откатать под эту музыку как следует.       Сяо нахмурился, почувствовав волну растерянности. Он понимал её, но одновременно с этим чувствовал, что необходимо что-то сказать.       — Ты не права, Люмин. В выступлении не обязательно выражать любовь, существуют и другие эмоции, — его голос был полон стремления убедить её. — Я ведь должен был выступать с Ноэлль под эту музыку, но всё обломалось…       — И обязательно было упоминать Ноэлль? — её голос стал острым, как хорошо заточенный клинок, и резче, чем она намеревалась.       — А что, уже ревнуешь? — он усмехнулся, его голос был игривым, но с лёгким оттенком нежности. — Говоришь, что между нами нет страсти и любви, а сама так бурно реагируешь. Не переживай, единственная девушка, которую я люблю, — это ты.       Эти слова, хоть и возможно, преувеличенные, вмиг подняли её с места, словно ударив электрическим током. Не раздумывая, Люмин стремительно подошла и дала Сяо звонкую пощёчину. Он же принял это спокойно, как если бы ожидал подобного исхода.       — Как ты можешь разбрасываться такими словами?! — её голос дрожал от сдерживаемых эмоций. — После всего, что ты сделал?..       — Разве я должен лгать тебе, Люмин? — ответил он, его голос потерял нотку шутливости; теперь он звучал твердо. — Что я могу сделать, если при виде тебя во мне снова вспыхнуло давно потухшее пламя?       Люмин сжала пальцы в кулаки, её чувства бурлили, словно шторм. Она была лишена зрения, но её восприятие было до предела обострено, каждая нотка, каждое слово резонировали в её сердце, вызывая тревожную боль и бесконечные сомнения. Эти откровения не обнулили её внутреннее смятение, а скорее усилили его, добавляя к коктейлю чувств ещё и горький привкус недоверия. Очередной вздох прокатился по тишине, и она сделала шаг обратно:       — Отвези меня домой.       — А как же музыка?       Люмин придвинула руку к своим глазам, словно они снова могли видеть, и тихо ответила:       — Пусть будет хоть танго, хоть реквием, хоть, на самом деле, лебединое озеро, — её голос был наполнен усталостью и каким-то внутренним смирением. — Мне уже без разницы. Просто отвези меня домой.

***

      — Пожалуйста, пообещай мне, что никогда не покинешь, — с надеждой в голосе произнесла Люмин. В еë голосе слышалась дрожь, но глаза светились безоговорочным доверием.       — Обещаю… — прошептал Сяо. — А ты дай слово, что больше никогда не усомнишься в моих чувствах к тебе.       На мгновение Люмин затаила дыхание, словно стремясь навсегда запечатлеть этот момент в воспоминаниях. Затем она медленно выдохнула, и её плечи слегка расслабились, после чего она тихо сказала:       — Обещаю, — её голос звучал почти неуловимо, как ветру. Она отступила чуть назад, вспомнив об их детских клятвах, протянула руку — жест, означавший обещание на мизинцах. Сяо взглянул на её протянутый палец и, слегка усмехнувшись, произнёс:       — Как глупо, — но его глаза, наполненные теплотой, говорили о другом. Он протянул свой мизинец, и они заключили клятву, словно эти маленькие жесты могли защитить их от любых невзгод.       Казалось, ничто не могло вырвать её из оков прошлого, из цепей воспоминаний, которые она так часто прокручивала в голове. Эти воспоминания никогда не приносили покоя. Наоборот, очередной раз заставляли сердце болезненно сжиматься от страха и боли, которые она испытывала, когда думала о Сяо.       Эти воспоминания сжимали Люмин, как тяжёлые оковы. Бесконечные слёзы, оставляли прохладные следы на её щеках. Просторная комната казалась клеткой, из которой не сбежать. В этой комнате она впервые в самом детстве увидела фотографию Сяо, даже не подозревая, что он станет для нее лучшим, что случалось в ее жизни, и одновременно худшим…       Как скрыться от этой боли? Воспоминания о Сяо впивались в неё, словно осколки стекла, вызывая нестерпимую муку. Как мог после своего предательства говорить о любви?       — Ненавижу! Ненавижу! — шептала Люмин, её слова эхом разносились по комнате, усиливая внутреннюю борьбу.       Эти три года прошли как туман, окутывая её сердце холодом. Люмин шаг за шагом пыталась собрать себя воедино, оттолкнув боль и разочарование. Она не могла позволить себе снова довериться, открыть душу тому, кто, как ей казалось, мог снова сделать ей больно.       Сяо… Его имя было как шрам на её сердце, неизгладимый и глубокий. Люмин пыталась убедить себя, что ненавидит его, что все добрые воспоминания должны исчезнуть, раствориться в глубинах её сознания. Однако каждый раз, когда её мысли возвращались к нему, она понимала: сердце не позволяло этой ненависти раствориться. Оно било в груди, словно птица, жаждущая вырваться из клетки. Это было как борьба с самой собой, с её чувствами, слишком сильными, чтобы просто отпустить. В глубине её души теплилось желание снова довериться, впустить любовь, разрешить себе быть любимой и любить.       — Я не должна! Ни показывать ему боль, ни чувства, ничего… Я должна вести себя как обычно. Выступим, и я откажусь от него, как от партнера! Даже если оставаться на уровне деловых отношений… Это больно.       Люмин, слегка приподнявшись на локте, уткнулась в мягкую подушку и нащупала свой телефон. Она попросила голосового помощника включить композицию «Танго де бесаме». Однако музыка показалась ей чуждой. Эта музыка возвращала в моменты, где некогда обитала любовь к Сяо. Понимая, что ей не по силам поддаться сладким воспоминаниям, которые были уже неуместны, Люмин решила сменить обстановку. Она дала команду своему голосовому помощнику и попросила включить «Реквием по мечте». Поначалу звуки пианино, заполняющие пространство, казались тяжелыми и гнетущими, но постепенно они обрели для Люмин почти лечебное воздействие. В этой музыке чувствовалось внутреннее восстание, борьба с собственными демонами и, в то же время, тонкий отзвук надежды и мужества, что помогали ей стоять на ногах.       Каждая нота этой композиции напоминала ей о потерянных надеждах и мечтах, о разочарованиях, которых она испытала, когда осознала, что её путь к званию великой фигуристки был далеко не прост. Но что-то в этой музыке также напоминало ей о собственных силах и о том, как она, вопреки всему, всё-таки нашла в себе силы не сдаваться, даже после стольких разрушительных потерь. Возможно, именно эта мелодия сможет выразить всю гамму чувств, что бурлят в её душе, во время выступления.        Её выступление будет наполнено искренними эмоциями, пережитыми за годы борьбы с самой собой, и наконец-то она сможет позволить себе показать всё это миру. Все страдания, что копились и тлели в её сердце, наконец-то смогут найти выход и быть осознанно отражены в её движениях на льду.       Люмин осторожно вытерла слезы, которые текли по её щекам, и медленно поднялась с кровати, насупившись и решительно отодвинув ненужные сомнения в сторону. Если она настроена на выступление, то ей нужно было привести себя в порядок, поэтому решила, что необходимо обратиться в салон красоты. Невзирая на стеснённые финансовые обстоятельства, Люмин понимала, что это лучший вариант, чтобы придать себе уверенности. Однако просить денег у родителей она не хотела, она и так была для них обузой.       Хотя в прошлом году она прошла курсы массажиста, была полна энтузиазма, уверенной в том, что ей удастся найти работу и стать самостоятельной, реальность оказалась суровее, чем она предполагала: после двух отказов на собеседованиях её уверенность начала таять. Однако осознание собственной беспомощности не приносило облегчения. Напротив, Люмин каждый день убеждала себя, что наступит тот день, когда найдётся донор роговицы и она вновь сможет обрести зрение, но ждала она напрасно.       Она понимала, что пора прекратить надеяться на случай и двигаться к новой жизни. Даже если ей предстоит жить без зрения и дальше, это не должно стать непреодолимой преградой. Люмин решила, что нужно взять жизнь в свои руки и научиться воспринимать свой недуг как временную трудность. Главной задачей, которая стояла перед ней на этом пути, стало обретение работы.       Настроив свой голосовой помощник, она приступила к поиску. Каждый раз, когда она услышала требования к вакансиям, она оценивала, насколько подходит для неё та или иная работа. Её терпение и внимательность вознаградились, когда одно из предложений привлекло особое внимание: достойная заработная плата и возможность работать в вечернее время. Это значило, что её тренировки останутся в расписании.       Люмин, не давая себе усомниться и отмахнуть этот шанс, быстро скомандовала ясным голосом: «Записаться на собеседование».