Dance of two hearts on ice

      — Это что за похищение?! — ошеломленно воскликнула Люмин. — Сейчас же выпусти меня! Я позвоню отцу!       — Ты же сбежала от него, — усмехнулся Сяо. — Уже нагулялась? Быстро ты. Если не хочешь со мной беседовать, будешь слушать! А как только мы побеседуем, я позвоню твоему отцу.       Они ехали в полной тишине. Люмин и сама могла бы позвонить кому угодно, если бы не разряженный телефон. В этот момент она чувствовала себя так беспомощно, и хоть понимала, что Сяо никакой опасности не представляет, ощущала себя так, будто её похитили.       Вскоре автомобиль остановился, и рядом с Люмин открылась дверь, после Сяо взял её за руку и повел в сторону своего особняка. Хотя она и так знала здесь уже каждый сантиметр и не забыла спустя три года...       — На, выпей и успокойся, — в руках Люмин оказался стакан, и она недоверчиво попробовала содержимое на вкус. Обычная вода. Значит, отравить её ещё не решили, уже неплохо. — А теперь побеседуем.       — А потом ты позвонишь моему отцу, и он заберет меня? — с надеждой спросила Люмин.       — Нет, блин, после разговора трахну тебя, ведь именно для этого я тебя сюда и привёз, — в его голосе слышались язвительные нотки       Руки Люмин начали действовать прежде, чем соображает голова. Одним резким движением она выплеснула остатки воды в лицо Сяо, точнее, в ту сторону, где он сидит, и, судя по звуку, попадала в цель.       — Ну хоть освежился.       — Ты привез меня сюда, чтобы поиздеваться?! — взорвалась Люмин. — Я не собираюсь разговаривать с хамом, который делает мне грязные намёки!       — Намёки? По-моему это было прямое заявление, — усмехнулся Сяо. — Ты стала ещё привлекательнее со времен нашего расставания и даже не скажешь, что бросила спорт. В конце концов, я просто решил внести немного юмора, а то ты заладила с просьбами о звонке твоему папочке.       — Идиот.       — Да-да, и ты не умнее. Может, закончим обмен любезностями и перейдем к делу? Можешь не разговаривать, можешь просто слушать. Я не выбрасывал тебя, как ненужную вещь, как ты выразилась. Это было сделано для твоего же блага. В то время на тебя слишком много навалилось, и если бы я остался рядом, то ты чувствовала бы себя обузой. Не говоря уже о том, что бы ты ощутила, когда я был бы вынужден найти новую партнершу. Тем более я оставил тебе деньги на операцию. Почему тебе еще не пересадили роговицу?       — Потому что донора нет, — неохотно ответила Люмин. — И о каком моем благе ты говоришь, если наше расставание стало для меня новым ударом?! Ты не облегчил, а только усложнил мою жизнь, Сяо! Я совершенно не представляла, куда себя деть от горя!       — Но зато ты нашла в себе силы жить дальше, — чуть снизив тон, пробормотал Сяо. — И даже вернуться в фигурное катание, будучи незрячей. Это еще раз доказывает, что ты сильная девчонка. И... Понимаешь. После того нашего выступления меня охватила вина. Это я был виноват. Я должен был послушать тебя и отказаться от соревнований, но заупрямился, и вот к чему это привело! Твоя потеря зрения — это моя вина. Я не должен был выбирать такую сложную программу, не учитывая наших возможностей, чтобы просто выпустить свои эмоции и что-то доказать. Я не могу избавиться от мысли, что если бы не я, то у нас сейчас с тобой все было бы хорошо...я ушел, потому что ощущал, что не достоин тебя после того, что сделал....       — Я не виню и давно перестала винить тебя в том, что произошло на соревновании, — начала Люмин. — Но я никогда не смогу простить тебе то, что когда я нуждалась в тебе больше всего, тебя рядом не было. А теперь, когда у меня в жизни всё налаживается, мне не нужны ни твои оправдания, ни твои извинения. Ты должен был со мной поделиться своими чувствами три года назад, и мы бы вместе решили, что нам делать, но ты... Ты поступил, как эгоист и предатель. Сейчас.... — она встала со стула, намереваясь закончить разговор. — Мне наплевать на твои слова, Сяо. А теперь, отвези меня домой или позвони отцу.       — Отвезу сам, — с тяжелым вздохом ответил Сяо, тоже встав со стула.       Всю дорогу Люмин напряжённо молчала. Сяо бросил её три года назад ради её же блага? Бред какой-то! Просто способ прикрыть реальную жестокую правду: он бросил её потому что после потери зрения она ему просто стала ненужной. Может, три года назад Люмин и поверила бы в слова о «благе», но сейчас она привыкла с опаской доверять людям       

***

      На следующий день, когда Сяо прошёл в тренерскую, чтобы взять заранее подготовленное расписание своих занятий со студентами сегодня, невольно стал свидетелем разговора Моны по телефону.       — …Да, я знаю, что она незрячая, но она талантливая девушка и с партнером было бы проще… Да, я все понимаю… Извините за беспокойство.       — Пытаешься найти партнера для Люмин? — догадался Сяо, встав с Моной рядом.       — Да… Но никто не хочет с ней потренироваться даже пару занятий… — разочарованно вздохнула она.       — И правильно, нечего тешить Люмин ложными надеждами. Она бы не была рада, если бы она знала, что с ней тренируются из-за жалости. Мона, слушай… У меня есть один вариант партнера для нее, но она будет не в восторге.       — Да? И кто же это?       — Я.       Мона замерла, уставившись на Сяо, будто проверяя, в своем ли он уме. Она была уверена, что он последний, кого Люмин хотела бы в качестве партнера. Зная ее характер, она будет ждать у моря погоды, чем встанет в пару с Сяо.       – Я не думаю, что существует способ ее уговорить на это. Несмотря на свое затруднительное положение, она наверняка никогда не переступит через свою гордость. Она считает, что Вы ее кинули, когда она стала неспособной дальше заниматься фигурным катанием, и сейчас, когда у нее есть надежда снова быть фигуристкой, вряд ли она подпустит к себе такого, как Вы.       Сяо внимательно слушал речь Моны, но в его глазах не было ни капли смятения. Он крепко стиснул губы, словно был готов бороться и с ней, и с самим собой.       — Мы все делаем ошибки, и я не исключение. Да, я был жесток с ней, но тогда я хотел защитить её, того не понимая. Я признаюсь, что был не прав. Я ей многое должен, и если есть хоть малейшая возможность помочь ей вернуться на лёд, то я сделаю всё возможное.       Мона качала головой, всё ещё не убежденная. Она подошла к окну, глядя на безмятежный пейзаж за стеклом.       — Вы понимаете, что вернуться в её жизнь после всего этого времени — это риск? Она может не выдержать вашего присутствия. Все эти новые надежды могут обернуться против неё. А Вы хотите, чтобы она взяла на себя такой груз?       — Я готов к этому риску. Понимаю, что это может закончиться плохо. Но если же я не попробую, каков я тогда? Ей нужны не только навыки и техника, но и вера в себя. И если для этого мне нужно исправить ошибки прошлого, я готов.       Мона удивленно смотрела на него, не зная, что сказать. Её мысли метались между сомнением и надеждой. Быть может, Сяо действительно понимает, насколько сложно будет завоевать доверие Люмин вновь, но его уверенность вселяла хоть какую-то веру в успешное разрешение этой сложной ситуации.       — Значит, Вы намерены стать её партнёром и доказать, что готовы бороться за её доверие? — наконец вымолвила она.       — Да, именно так. Но мне потребуется твоя помощь. Меня она слушать не станет, но ты могла бы как-то уговорить её...       Слова повисли в воздухе, проскальзывая сквозь кровь и напряжение. Мона медленно повернулась к нему, её взгляду проблеснуло невидимое сопротивление, затем осознание.       — Хорошо, — произнесла она наконец, её голос звучал тихо, но твёрдо. — Но если что-то пойдёт не так, если Люмин будет страдать из-за этого, я не стану молчать.       Сяо кивнул, и в этот момент его глаза засияли искренним уважением к её предупреждению.       — Я понимаю, — тихо ответил он. — Спасибо за это.       Мона смотрела, как Сяо вышел из комнаты, оставляя за собой шлейф надежды и страха. Надеясь на лучшее, она, однако, понимала, что будущее слишком неопределённое, чтобы предвидеть, какой будет исход этого решения.       Затем, когда Мона немного оставила мысли о подруге в стороны, но неё дошло осознание: если всё сложится удачно, она будет тренером Люмин и... Сяо? Тренировать своего учителя... Тренировать человека, которого всегда уважала. Зачем Сяо вообще тренер, если он и сам тренер? Она прекрасно понимала, что у него больше опыта, и он вряд ли будет слушать такую, как она. Но она понимала, что должна создать хотя бы видимость того, что тренерует их, просто для того, чтобы Люмин не пришлось оставаться наедине с Сяо и чувствовать себя некомфортно...       Вскоре на тренировку пришла и сама Люмин. Ее охранник Сайно как всегда сопроводил ее и передал в руки Моне.       — Пойдём, Люм, — она взяла подругу за руку и повела в раздевалку. — Обувай коньки.       Наблюдая, как Люмин самостоятельно шнуровала коньки, наощупь находя шнурки, хотелось предложить помощь, но Мона не стала этого делать. Знала, что и Люмин и так тяжко из-за своей слепоты, и она старается делать все так, чтобы этот недуг как можно меньше влиял на ее жизнь.       Люмин продолжала сосредоточенно завязывать шнурки, ощущая каждый узелок. Её движения были медленными, но точными, и Мона не могла не восхищаться стойкостью своей подруги. Закончив, Люмин осторожно поднялась и, опираясь на руку Моны, пошла к дверям арены.       — Сегодня мы начнем с простых упражнений, — сказала Мона, помогая Люмин войти на лед. — Ты готова?       — Всегда готова, — улыбнулась Люмин, крепко сжав руку подруги.       Первое касание льда всегда было особенным для Люмин. Холод пробегал по её коже, напоминая о том, что здесь она свободна, несмотря на свою ограниченность. Мона, поддерживая её, направила к центру арены, где они начали медленно скользить. Люмин чувствовала, как движется лёд под её коньками, ощущая каждое изменение в его поверхности и каждую вибрацию от их шагов.       — Помни, главное — верить в себя, — мягко произнесла Мона, отпуская руку Люмин, но оставаясь рядом.       Люмин начала выполнять упражнения. Она слушала шелест льда и полностью погружалась в движение. С каждым рывком, с каждым элементом, с каждым поворотом её уверенность росла. Мона, наблюдая за этим, чувствовала гордость.       После нескольких кругов Люмин остановилась, тяжело дыша. Она повернулась к Моне, победная улыбка растянулась на её лице.       — Я справилась, — тихо сказала она.       — Ты молодец, Люм, — обняла её Мона. — Завтра продолжим. Но прежде, чем ты уйдёшь, поговорим? Это важно.       Люмин кивнула, и Мона помогла ей добраться до скамейки, на которую они обе присели. Тренер собралась с мыслями, раздумывая, как бы начать разговор, чтобы новость не прозвучала, как снег, упавший на голову.       — Люмин, я связывалась с разными фигуристами в надежде найти тебе партнера и... — она заметила, как подруга повернула в ее сторону голову и затаила дыхание, вероятно, с опаской ожидая продолжения. — Один из них согласился. Я знаю, что ты, скорее всего, разозлишься, расстроишься, будешь отнекиваться...       — Мона, ближе к делу. Что это за фигурист? — прервала хождения вокруг да около Люмин.       — В общем, это Сяо...       — Нет! — рявкнула Люмин, вскочив с скамейки. — Ни за что! Кто угодно, но не он. Я не наступлю на эти грабли второй раз.       — Но он искренне хочет помочь тебе… — печально сказала Мона. — Я знаю, что ты чувствуешь, взаимоотношения между вами не просты. Но ведь совместные тренировки не значит, что ты снова должна стать его девушкой и довериться ему. Это просто для тренировок, не более…       — Тренировки в парном фигурном катании без доверия? Сомнительное удовольствие… — скептически фыркнула Люмин.       Мона вздохнула, в её глазах мелькнуло сочувствие. Она знала, что слова подруги — это лишь защитная реакция, навеянная болью прошлого.       — Понимаю, тебе трудно принять это решение, — тихо сказала она. — Но, возможно, это твой шанс. Шанс доказать в первую очередь себе, что ты можешь преодолеть свои страхи и справиться с любой ситуацией.       Люмин нахмурилась, её глаза сверкнули гневом и болью.       — Ты даже не представляешь, что я пережила, — прошептала она с дрожью в голосе. — Мне не нужна его помощь.       — А если это единственный путь к твоей мечте? — голос Моны был полон тихой решимости. — Ты всегда говорила, что хочешь стать чемпионкой, и теперь у тебя есть шанс. Всего лишь шанс, Люмин, но какой!       Минуты шли в гнетущем молчании. Мысли Люмин метались, пытаясь найти выход из этого лабиринта эмоций. Каждый вздох отдавался эхом в её душе, каждый удар сердца — напоминанием о прошлом.       — Это всё, чего я прошу. Дай себе этот шанс, — настаивала Мона.       Люмин глубоко вздохнула и невольно провела рукой по волосам, пытаясь успокоиться. Внутри неё боролись два чувства: страх и надежда. Страх вновь столкнуться с болью и разочарованием, и надежда… надежда на то, что это может стать началом чего-то нового.       — Мне нужно подумать, — нерешительно ответила Люмин. — Дай мне время собраться с мыслями, хорошо? Я постараюсь дать тебе ответ в ближайшие дни.       — Договорились.

***

      Ноэлль с радостью сидела возле кабинета, ожидая своего запланированного ультразвукового обследования. Жаль, что Итэр не смог присутствовать, чтобы увидеть, как развивается их будущий ребенок. Наконец, настала ее очередь. После нескольких стандартных вопросов Ноэлль легла на кушетку и раскрыла живот. Врач, проводящий обследование, внимательно изучил плод, нахмурился и временно покинул кабинет, попросив Ноэлль подождать.       Он вернулся с двумя коллегами, продолжив разговор с использованием медицинских терминов, которые для Ноэлль были непонятны. Позже ее пригласили на беседу.       – Мы хотим быть откровенными... Ваша беременность имеет некоторые осложнения. Мы обнаружили предлежание плаценты у вас. Это состояние, при котором плацента частично или полностью перекрывает шейку матки. Мы продолжим наблюдение, но скорее всего, вам потребуется кесарево сечение по медицинским показаниям...       Ноэлль чувствовала, как весь мир вокруг нее начал расплываться. Она смотрела на врачей, но не могла понять их слов. Их беседы казались ей отдаленными и нереальными.       – Это опасно для моего ребенка? – прошептала она, чувствуя, как слезы подступают к глазам.       Один из врачей, наверное главный, чуть мягче ответил на ее вопрос:       – Мы понимаем ваше беспокойство. В большинстве случаев, если предлежание плаценты диагностировано вовремя и пациентка находится под наблюдением, шанс на успешное родоразрешение очень высок. Ваш ребенок может родиться здоровым при правильном уходе и своевременном кесаревом сечении.       Ноэлль кивнула, стараясь впитать каждое слово. Она понимала, что предстоит нелегкий путь, но желание защитить своего ребенка придало ей силы.       – Мы будем стараться, чтобы все прошло как можно лучше, – заверил другой врач и добавил, – Вам нужно будет приходить на регулярные осмотры, и, возможно, мы будем советовать дополнительный отдых.       Когда Ноэлль наконец вышла из кабинета, она почувствовала, как тяжесть отчаяния давит на ее грудь. Она села на ближайшую скамейку и набрала номер Итэра. Ей нужно было услышать его голос, его слова поддержки.       – Итэр, – прошептала она, когда он поднял трубку. – Я в больнице, я была на УЗИ. Мне нужно, чтобы ты был рядом, пожалуйста... Мне очень страшно.       Слезы начали струиться по ее щекам, и Ноэлль чувствовала себя как никогда одинокой. Итэр молчал какое-то мгновение, проглотив тяжелый комок в горле, он постарался придать своему голосу уверенности:       — Ноэлль, успокойся. Я сейчас отпрошусь с работы и приеду как можно скорее, и ты мне все расскажешь...       Итэр примчался на удивление быстро. Ноэлль глубоко вздохнула, готовясь рассказать ему все, что узнала. Взяв его за руку, она верила, что вместе они смогут пройти через любую бурю ради их маленького чуда.       – Мы справимся, Ноэлль… — сказал Итэр, выслушав её. — Ты и наш малыш, вы оба сильные. Мы справимся, я обещаю.       Они долго говорили, и к концу разговора Ноэлль почувствовала себя немного лучше. Она знала, что ей предстоит нелегкий путь, но с поддержкой Итэра она смогла обрести твердую почву под ногами. Но мрачные мысли не переставали терзать ее: что, если что-то пойдёт не так? Но ведь она должна верить в лучшее, врачи знают, что делают. У них с Итэром все будет хорошо! Скоро появится малыш, и они будут счастливы втроем...