Frenesi

      – Утро. Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Джихан, заходя к нему в комнату с подносом в руках. Тарелка риса, горячий чай, которым он начал его поить после того как поставил метку на его теле и маленькая емкость с какими-то пилюлями. – Выпей лекарство перед тем как будешь есть.       Врач оставляет поднос на тумбочке, после чего садится рядом, следя за чужими действиями. Они медленные и аккуратные, потому что плечо все еще печет при резких движениях. Бесследно за три дня пройти это не могло.       – Организаторы назвали дату аукциона. – начинает старший, пока Тэхен только принимается есть рис. Получает вопросительный кивок и продолжает: – Его назначили через два дня. У нас есть несколько дел и я надеюсь, что за сегодня мы все успеем и не нужно будет сильно напрягаться завтра.       Тэхен не спрашивает, что его сегодня ждет, но от страха, пробирающего до костей замирает на месте, через пару секунд давясь рассыпчатым рисом.              Джихан терпеливо дождался пока он доел все до последней крошки. На удивление даже спросил про дополнительную порцию. Но это предложение Тэ сразу же отмел в сторону. Привыкать к плотным приемам пищи не стоит, никто не знает, как все сложится в будущем. Раньше, например, родители всегда старались его накормить до отвала. Говорили, что чувствуют себя так удовлетворенно. Иногда парню казалось, что он живет со своей бабушкой с поселка, которая всегда готовит горы еды и старается все скормить в своего внука. От таких воспоминаний у Тэхена все теплеет в груди. Мысли все еще подбрасывают картинки из прошлого сна, которые заставляют зябко поежиться и схватиться за свои плечи.       – Мне нужно рассказать тебе общие правила, которых ты должен будешь придерживаться.       Врач отводит его в другую комнату. Садит за стол, сразу же ставя на него две чашки чая, после чего достает какой-то лист бумаги. Тот полностью исписан, темно-синяя ручка местами растерта, замарав белоснежный лист.       Проводя ладонью по своим темным волосам, Джихан ненадолго замирает, что-то обдумывая, после чего вздыхает и кивает самому себе.       – Тебе все равно будут их объяснять еще раз в зависимости от места куда ты попадешь. Не перебивай меня и не возмущайся, это не я придумал, таковы правила.       Первое: не кусай руку, которая тебя кормит. Понятными словами, не спорь. Просьба клиента закон ни только для Тэ, но еще и для самого борделя, если ему «повезет» туда попасть. Выбор одежды, аксессуаров, цвет волос и даже потребность в линзах — все это решается никем иным как заказчиком. Одежда, словам врача, вообще почти что самое главное. То, что, если не выполнить, можно получить хороший нагоняй.       Второе: твой закон теперь — команда. Другими словами, нужно слушаться и быть паинькой. Что бы тебе не сказали, выполнение — это именно то, про что ты должен думать в первую очередь. Не про то, как ты будешь выглядеть, ни про глупость или странность просьбы, а именно про способ исполнения команды. Только когда просят, ты имеешь на это право.       Третье: ты никто и звать тебя никак. Твое имя — это то, что в порыве страсти и желания вылетело со рта клиента. У тебя теперь нет личности, желаний, хобби или образования. Ты тот, кем тебя хотят сегодня видеть. И неважно где: в постели, на колючем ковре, маленьком и неудобном кресле или даже рабочем столе с кучей стеклянной посуды.       Четвертое: ты — золотая обертка. Не важно, что внутри, главное то, как ты выглядишь. Ванные процедуры, одежда, макияж, тон ровность кожи. У тебя нет физиологии, лишь красивое тело без изъянов.       Пятое: ты красив лишь тогда, когда тебя желают.       И последнее, шестое: ты всего лишь приятный способ достижения желаемого оргазма. Никому не важны твои принципы, желания, состояние тела или уровень усталости. Ты — доступная дырка, куда можно присунуть для своего удовольствия. Платная. И было бы хорошо, если бы не за копейки. Твои главные цели с этого момента: удовольствие клиента и набитая цена.       И Тэхен просто надеется, что попадаться ему будут адекватные клиенты, потому что по рассказам Джихана случалось многое: и плохое, и хорошее. А чего именно больше догадаться не сложно. Рассказывать все это врачу не хотелось. Не потому, что повторялось им десятки раз, а потому что с каждым сказанным словом глаза парня становились все более стеклянными. Понимание того, что всей предыдущей жизни и правда может прийти конец накрывает тяжелым одеялом, не оставляя возможности дышать.       Он — цветочек тепличных условий, и никогда этого не стеснялся. Рос в достатке, тепле и любви, ему редко в чем-то отказывали, потому что был единственным ребенком, внуком и даже племянником. Получал все что хотел, в пределах разумного, и не получал грубости потому что, снова-таки, были одним единственным для всей большой семьи.       А теперь ему стоит понять одну простую истину: все что было не имеет никакого значения до тех пор, пока его не найдут. Он верит своим родителям как себе, поэтому сомневаться не имеет никакого права. Другого шанса на освобождения у него нет. Просто страх что со старшими может что-то случится заставляет все надежды внутри сжаться в маленький клубок.       Аккуратно дотрагиваясь до плеча, Тэхен хмурит брови и прерывисто выдыхает. Он должен продолжать верить, что все обойдется. До аукциона есть еще несколько дней, за которые его только найдут. Родители перероют весь город и страну, но найдут его даже под чертовым камнем.       Джихан с тяжелым сердцем отвел парня в одну из комнат, где ему нужно будет избавится от всех волос на его теле. В борделе ничего острее палочек для еды им в руки не дадут, да и следить за волосами на теле времени не будет, особенно у таких новеньких как Тэхен. Хорошенький попался, и даже если он будет в постели как бревно, своим личиком будет привлекать снова и снова.       Оставляя Тэ сухое полотенце и сменную одежду, врач выходит из светло-зеленой ванной, оставляя осматривающегося парня одного.       – Вы должны понимать кто его родители. Отправлять его туда опасно. Все претензии потом будут предъявлены именно нам, как в прошлый раз. – говорит Джихан кому-то, держа телефон в руке. Видно, что нервничает, перебирая пальцами край длинной плетенной кофты. – Он ничего не умеет для того уровня. Зря вы отослали им его анкету. Лучше бы предложили второго парня.       – Хосе обещал взять его на себя. Лучше не думай об этом, тебе скоро пришлют еще одного парня. – врач хмуро замолкает, выслушивая ответ, после чего удивленно открывает рот:       – Господин Хосе взялся его учить?       Тэхен хмурит брови и, понимая, что все равно ничего не понимает, прокашливается, выходя из ванной в свободных шортах и футболке.       Быстро скинув телефонный звонок, старший кивает на столик, застеленный каким-то полотенцем, молча говоря залезать на него.       – Расскажите? – тихо спрашивает Тэ, ложась на спину.       – Ты очень похож на одну девчушку, которая проходила через нас чуть больше двух лет назад. Ее звали Мисук. Это был самый светлый и добрый человек, который тут когда-либо появлялся. Она была младше тебя на год, еще даже не переступила порог своего совершеннолетия. Ничего не понимала, да и не хотела, отгораживаясь от всего того, что я ей пытался объяснить. Ее привезли сюда буквально прямо аукционом. Мы отправили ее на оценку с только сделанной меткой, которая ужасно кровоточила. Но подобранный ей образ какой-то замухрышки всем очень даже понравился. Она была напугана, заплакана и выглядела как ребенок. Ее купили за тринадцать миллионов евро один из борделей куда успели отправить наполовину пустую анкету с ее фото и пропорциями. – он прикрывает глаза и пытается что-то для себя вспомнить, откидывая голову назад. – Она пользовалась популярностью лишь первые полгода. Даже не отработала свою цену, из-за чего ее перепродали в другой бордель. Более низкий за классом, где администраторы никогда не будут следить за тем, что и как клиенты делают за закрытыми дверями. Мисук продержалась буквально год. Нам тогда посыпались обвинения от борделей и нам пришлось выплачивать полноценные ценники обоим, потому что «продукт» был не до конца обучен и исправен, как они выразились.       – Что с ней стало? – спросил он, хмурясь от неприятных ощущений. Машинка для удаления волос тихо шумела и иногда будто кололась.       – Ее тело опознали лишь через несколько дней после находки. Нашли в лесу на окраине Ульсана полностью изувеченную. В ее смерти обвинили диких животных и гористую местность, потому что поверить в то, что именно человек сломал все ее косточки было сложно. Но все мы знаем, что дикие животные тут ни при чем.       Тэхен громко выдыхает весь воздух из легких, глазами бегая по потолку. Поверить в это и правда сложно. Насколько нужно быть обозленным и неконтролируемым, чтобы сломать все кости в теле человека? Чтобы изуродовать все ее тело до неузнаваемости. Насколько нужно быть жестоким, бесчеловечным, не имеющим границ? Даже животное перестает терзать тело, когда понимает, что оно мертво.       Пытаясь отвлечься от своих мыслей, Тэхен просит включить ему телевизор. Совсем маленький и полностью покрытый пылью, но все равно рабочий, чем радует парня. Джихан включает ему туже самую программу, что он долгое время смотрел в прошлый раз, после чего кладет пульт на его колени, придвигаясь ближе к телу, чтобы продолжить свою работать уже с последней частью тела на сегодня — грудь и живот.       Переключая каналы на телевизоре каждые несколько минут, Тэхен снова останавливается на новостном канале, желая хоть немного почувствовать себя в реальной жизни. Там, где он был каких-то несколько недель назад. Девушка на сером экране с минимальной интонацией рассказывает про падение акций на одном из рынков, после чего уходит на перемену, обещая вернуться через пять минут.       – … днем в районе Каннама загорелась квартира в одном из жилых домов. В результате пожара погибло три человека. Среди них были опознаны главный офицер полиции Сеула — Ким Дэгом, и заместитель главного прокурора — Ким Ену. Тело третьего погибшего пытаются опознать…       Тэхен чувствует, как врач рядом с ним замирает на месте, до этого аккуратно пытаясь уложить машинку на рядом стоящий столик. Старший смотрит то на телевизор, то на него, наверняка понимая неизбежность двух вещей: ему сто процентов сделают выговор за включение телевизора и допущенную истерику, которую тоже миновать не получится.       Глаза парня каждую секунду наполняются жгучими слезами, скатывающимися по впалым щекам тонкими полосками, оставляя после себя мокрый след. В груди все начинает бешено вибрировать, будто внутри него началось сильное землетрясение, не желающее оставить после себя ничего живого. Сердце бешено бьется, тоже не желая ощущать сильное чувство потери.       Их больше нет. Самые важные, близкие, любимые и ценные люди в его жизни. Тэхен больше не сможет их обнять, рассказать что-то, послушать их голос, сказать, что скучает и хочет увидеть их снова.       И ему больше никто не поможет. Надежда на спасение, которая держала его в разуме растворилась в воздухе лишь из-за одного слова «погибли».       Его не найдут и не помогут, потому что больше некому. Теперь ему придется стараться, потому что сейчас вся его жизнь находится не в мире надежд и не в его руках. Она чужая, больше не светлая и прозрачная.       Но это почему-то не пугает. Самый привлекающий вопрос, который крутится в голове: «Кто еще мог быть в их квартире кроме родителей?».       Чимин.

***

      Тэхен никогда не чувствовал себя брошенным до этого момента. Возможно он бы чувствовал себя чуточку лучше, зная, что может что-то исправить, но такой возможности у него нет.       Иногда в голову закрадываются мысли, что в смерти родителей виноват именно он. Если бы он тогда не пошел домой, если бы согласился на еще одну ночь в баре, если бы не оставил Чимина, то, возможно, был бы дома и смотрел все сейчас происходящее по телевизору.       Но гадать не приходится. Постоянно заходящий к нему в комнату врач своим видом заставляет понимать только одно: все это никакой не сон и не иллюзия, и изменить это по своему желанию возможности нет.       – Как ты себя чувствуешь? – заходя к нему в каждый раз, врач спрашивает один и тот же вопрос снова и снова. Будто не видит, что этим делает лишь хуже. Будто не видит, что вопрос ломает парня еще сильнее. – Тебе нужно поесть, Тэхен. Скоро уже аукцион, а ты выглядишь… – он не договаривает, прикрывая глаза и выдыхая. – Я просто не хочу, чтобы с тобой разбирался Чугин.       Он всегда уходит без ничего. Снова уходит без ничего. Приходит, спрашивает одно и тоже самое, после чего вздыхает и, кидая последние взгляды, уходит, аккуратно прикрывая за собой тяжелые двери.       Кажется, что время тянется слишком медленно. Долгие минуты парень выращивает в себе чувства любви и ласки, после чего разбивает все это о реальность — они мертвы. Всепоглощающая тоска сразу же затапливает его с головой, заставляя забыть как дышать и почувствовать как часто и бешено бьется его маленькое сердце, больше не принадлежащее никому.       Тэхен провел в своих раздумьях долгие минуты, часы и, кажется, дни. Потому что Джихан постоянно кидает на него взволнованные взгляды совершенно не потому что переживает и сочувствует. Тэ так кажется и переубеждаться в этом у него желания нет. Странно получать сострадание от человека, который виноват в смерти родных.       Завтра. Аукцион уже завтра.       Из мыслей Тэ вытянул звук открытия двери. Тэхен переводит взгляд на только что вошедшего Чугина. Его ладони находятся в карманах потертых темно-синих брюк свободно на нем сидящих. Медленно подходит ближе и со сложенными губами в трубочку, тихо свистит себе под нос какой-то мотив.       – Как продвигается твой план побега? – усмехается, наклоняя голову на бок.       Хмуря от непонимания брови, Тэхен поднимается на постели. Когда его озаряет только что сказанное, он ошарашено смотрит на мужчину и не может поверить в чужие слова. Как он только…       – Да как вы смеете? – шипит злостно, не имея сил ни на что иное. Была бы возможность, он бы впервые в жизни замахнулся на кого-то кулаком. Ему бы наверняка было бы больно, но не больше чем этому напыщенному и самоуверенному придурку. – Как вы вообще посмели показаться мне на глаза после того, что сделали?       – И что же я сделал? – его лицо становится настолько непроницаемым, что по спине Тэ проходят стаи неприятных мурашек. Его начинает трусить, руки — мерзнуть и также сильно дрожать, как и все тело. – Мне тут птичка напела, что ты собираешься сорвать наш аукцион. Знаешь, это ведь всего лишь наш заработок. Ничего личного. Каждый выживает как может, и я, как твой временный наставник, хочу показать тебе то, что ты должен будешь делать для своего выживания.       Он наверняка над ним смеется. Смотрит глазами темно-зеленого цвета и с противной улыбочкой тянется ладонями к толстому ремню на штанах. Чугин спускает грубую ткань себе до колен, после чего грубо хватает замершего от страха парня за волосы, притягивая ближе.       – Ну же, не робей. Я тебе оказываю услугу. – смотря сверху вниз, говорит, имея наглость в самом конце еще и посмеяться.       Тэхен пытается собрать себя по кускам, чтобы оттолкнуть мужчину и отползти куда-то подальше. Пытается заставить свои руки собрать все оставшиеся силы, которых нет из-за того, что он постоянно пропускал приемы пищи, отказывая врачу. Он смотрит на нависающего над ним Чугина стеклянными глазами полными боли и усталости. Ему ужасно противно от понимания что он не может ничего сделать.       Ему ужасно противно от того, что он и правда больше не принадлежит себе. Не может отказать, потому что выбор ему не дают.       Уставая от чужой медлительности, мужчина закатывает глаза и почти что рычит. Настолько яростно, что страх пробирает до костей будто морозный ветер. Тэ поднимает глаза и всматривается в лицо, не желающее смирятся с другим исходом, кроме как предрешенным давным-давно.       Он не будет переносить аукцион из-за его внешнего вида, из-за слабости или нежелания. Аукцион будет независимо от его состояния: полуживой, полумертвый, усталый, заплаканный или совершенно истощенный. За него все равно кто-то заплатит деньги. Все равно найдется тот, кого он будет привлекать даже таким.              После доклада Джихана, что этот парень ничего не ест и почти не встает с постели, пытаясь сорвать их аукцион, Чугин был готов наплевать на все правила. Был готов избить его до полусмерти, чтобы перестал пускать нюни, и будто изголодавшееся животное желал испробовать его тело, чтобы приручить и показать, что именно его ждет там, за пределами их бетонных стен. Но телефонный звонок главного претендента на его молодое тело перебил все планы и заставил его снова обрести хладнокровие. Он не должен. Это всего лишь работа со всеми выплывающими с нее неприятностями.       Больно дергая парня за темные волосы, Чугин чувствует себя и правда каким-то животным. Необузданным, диким и совершенно изголодавшимся. Он лишь смотрит на чужие губы и представляет, что они могут ему сейчас подарить, и этого хватает. Ему нужно ощутить его тело на себе, не важно какую именно часть.       Нажимая на впалые щеки, он открывает его рот и почти сразу же пропихивает в его влагу возбужденный член от чужой слабости и беззащитности. Прикрывает глаза от долгожданного жара и начинает улыбаться, дергая бедрами вперед. Он мечтал об этом долгие дни и ночи. Отговаривал себя от таких кардинальных действий, но все равно не смог сдержаться. Весь вид парня кричал о нужде опробовать его, использовать, понять нужно ли приходить в бордель для полноценный оплаченных часов.       Не обращая внимания на чужие ногти, впивающиеся в его бедра, Чугин начинает постепенно наращивать скорость движений. Ему совершенно все равно что парень давить каждый раз, когда он в него входит на всю длину, что тому нечем дышать и что он почти ничего не видит от застилающих глаза слез. Именно сейчас в заплаканном и беззащитном виде он выглядит на все сто процентов. И если бы была возможность показать Тэхена именно в таком виде всем покупателей, они бы сорвали куш. Огромный, дорогой и сладкий куш, стоящий всех затрат и проблем.       Смотря прямо в мокрые глаза Тэ, мужчина с заломанными бровями кончает, даже не выходя из его горла. Заставляет попробовать свой горький вкус и почувствовать сильную тошноту. С блаженной улыбкой, Чугин лишь закрывает его рот ладонью, не давая выплюнуть все на грязный бетонный пол комнаты. Смотрит бешеными глазами и больно сжимает щеки поверх губ, шепотом почти приказывая глотать. И лишь после долгих минут продолжает, все также держа ладонь на лице:       – Ты соберешь себя по частям и заставишь всех вытрясти миллионы из своих кошельков, ты меня понял? Иначе я пущу тебя по кругу и заставлю закопать в чертовом лесу полуживым. – шипит так грубо, будто не желает слышать ничего иного кроме повиновения. – Ты больше никому не нужен. Восстанавливать твои поиски никто не собирается, уж поверь мне. Замять это дело у меня денег хватит, а поднимать его больше некому.       Тэхен смотрит на него и чувствует жгучую обиду в груди. Он так легко говорит про это, будто ему и правда все равно. Он украл его, вытащил из тепла, заставил бояться и трястись, после чего убил трое человек. И все равно в конце концов говорит так, будто все произошедшее ничего иное как сценарий к клишированному кино.       Но чужие слова все равно жгут изнутри. Правда, от которой он пытался отгородиться долгие дни находясь сам с собой и не подпуская никого слишком близко.       Использованный и больше никому не нужный.       Под его взглядом Чугин уходит из комнаты, в самом конце кидая на него немного брезгливый, но достаточно довольный взгляд. То, что происходит у него в голове для Тэхена навсегда останется загадкой.       И лишь когда двери закрываются, он позволяет себе сорваться с места, чтобы добежать до туалета и вывернуть себя наизнанку.       Как бы больно это не было, ему придется принять эту реальность. Он остался один и больше ему никто не поможет. Вся полиция сейчас будет скорбеть за главным офицером, а потом уже это все и забудется. Тем более если воспринимать чужие слова в серьез, заплатить за потерянное дело не такая уж и большая проблема.       Лишь к утру вся его голова начала собирать себя по частям. Пульсирующая боль от постоянных мыслей не давала на чем-то сосредоточиться, из-за чего чувствовал он себя скверно, но пришедший утром врач сразу же вернулся ему за таблетками, облегчая мучения.       – Как ты себя чувствуешь? – тихо спрашивает Джихан, следя за тем как он опустошает чашку с водой после таблетки. Тэхен лишь покачал головой, прикрывая глаза.       Ставя пустой стакан на тумбочку, парень замирает. Сегодня день аукциона. Аукциона, на котором его продадут как какую-то картину или статуэтку.       Джихан дал ему возможность отдохнуть до вечера. Видя всю усталость, он принес ему полноценный обед и теплый горький чай, прося съесть все до конца. И понимая, что сегодняшний день будет не из легких, он ответил на чужую просьбу согласием.       Проспав все выданное ему время, Тэхен проснулся от легких толчков в здоровое плечо. Сонно моргая глазами и не понимая куда его ведут, парень просто следовал за впереди идущим мужчиной. Осматривался и понимал, что ведут его все по тем же коридорам и переживать вроде бы не из-за чего.       Не говоря ни слова, Джихан оставляет его в душевой комнате. Молча приносит нужные вещи и прося не задерживаться тут слишком долго, он выходит, говоря, что ему еще нужно кое-что сделать. Ничего не понимая, Тэхен лишь скидывает с себя грязные вещи на пол, не заботясь о порядке, и залезает в душевую кабину, включая самую горячую воду, которую позволяет включить это старое и еле живущее здание.       В главной комнате куда Тэ вышел обратно немного распаренным и менее сонным, его уже ждал Джихан, снова с кем-то говорящий по телефону. Усталось получилось снять не до конца, но плотный обед и долгий сон все же немного помогли.       Врач осматривает Тэхена и как-то удовлетворенно кивает. На нем шорты и большая рубашка грязно-белого цвета. Именно так они одевали всех, кто шел от них на аукцион. Точно так же, как и метка на плече, это было обязательным атрибутом. От себя он добавил лишь прозрачную гигиеническую помаду, потому что чужие губы от сырости были в ужасном состоянии.       – Готов? – спрашивает, получая утверждающие кивки.       Тэхен не готов. Его трясет как лист на ветру, когда на его руках снова щелкают наручники, а врач, в последний раз осмотрев его, с легкой улыбкой на губах прощается с ним.       Не давая ничего сказать и спросить, охрана под руководством Чугина утаскивает его в совершенно другую сторону от его комнаты, вскоре выводя из здания. По дороге клеят на рот грубый скотч и одевают на глаза повязку.        На улице достаточно темно, но тепло. Летний ветерок ласкает голую кожу ног и заставляет впервые за долгое время полноценно вдохнуть, заполняя легкие чистым и сладким на вкус воздухом. Тэхен готов заплакать от облегчения и благодарности за эту минуту, за которую он смог почувствовать себя свободным.       Дорога до нужного места пролетела незаметно. Машину, в которой они ехали сильно трясло, что не давало возможности расслабиться. Чугин все время с говорил с кем-то по телефону, но из-за заложенных от страха ушей парень не мог ничего разобрать.       Новое для него помещение казалось полностью пустым. Его буквально бросили на пол, потому что его ноги совершенно не держали. Больно ударяясь коленями о грубую поверхность, Тэхен зашипел и зажмурил глаза, пытаясь не потерять обладания над собой. Если он хотя бы немного расслабиться — заплачет. Его уже душит лишь одно желание разрыдаться и захлебнуться своими слезами.       Через пару минут к нему привели еще одного парня. Тот был в точно такой же одежде, только лишь вел себя чуть более спокойно. Усмехнулся на всю грубость с которой его толкнули, после чего уселся возле стенки, подгибая одну ногу к груди, чтобы опереться на нее локтем. На вид ему не больше двадцати, достаточно красивый и видно, что бойкий по нахальному и непобежденному взгляду, упертому в закрытую дверь.       Долго им сидеть вместе не пришлось. Тэхена уже через короткие минуты охрана уволокла обратно в сторону выхода, лишь в самом конце повернув в иную сторону.       Открывая последнюю старую и скрипучую дверь, охрана направила его в сторону стоящего на маленькой сцене Чугина. Тот что-то говорил, спокойно стоя в расслабленной для себя позе. Переводя взгляд чуть дальше, Тэхен увидел сначала лишь макушки чьих-то голов. И лишь через минуту всматриваний охнул от количества собранных тут человек. Все десятки глаз были направленны именно на него: напуганного, ошарашенного, ничего не понимающего и ими же желанного до дрожи в руках. По их животным взглядам можно было понять лишь одно — они голодны настолько сильно, будто не ели целую вечность.       Будучи испуганным от такого количества желающий его людей, Тэхен перестал обращать внимание на говорящего Чугина. Тот что-то рассказывает про него, будто придумывая историю на ходу, после чего с улыбкой проговаривает самые страшные для Тэ слова:       – Начальная ставка десять миллионов евро. Кто предложит больше?       Тэхен переводит на него такой перепуганный взгляд, что его глаза наверняка кажутся больше обычного. Он хочет рвануть в его сторону и расцарапать все лицо, но охрана по обе стороны лишь крепче сжимает его предплечье, наверняка оставляя новые синяки на теле.       – Десять миллионов и сто тысяч. – проговаривает кто-то из зала, заставляя часто дышащего Тэхена перевести взгляд на толпу.       Кто-то и правда будет стараться его купить? Жизнь живого и самого настоящего человека?       – Десять миллионов и триста тысяч.       В какой-то момент в зале повисает тишина, из-за которой Чугин берет в руки молоточек, будто и правда находится на настоящем аукционе где продает дорогие картины, а не человеческие жизни.       – Десять миллионов и триста тысяч евро. Кто даст мне больше?       – Одиннадцать миллионов.       – Господин Хосе предложил одиннадцать миллионов! Есть ли еще желающие побороться за эту корейскую сладость?       – Одиннадцать с половиной миллионов евро.       Сердце Тэхена пропускает удар от смутно знакомого голоса. Он выискивает глазами нужного ему человека, пока какой-то Хосе поднимает ставку не желая уступать другим. Чужие светло-коричневые глаза устремлены на него будто иглы сразу же коля своим расслабленным видом. От странного ощущения внутри, его начинает сильно трясти, что чувствуют мужчины рядом, снова сжимая руки сильнее предыдущего. Они хмурятся и специально трясут его, заставляя прийти в себя. Но сил отвести взгляд от чужого нет, как и попытаться взять над своим телом контроль.       – Кто предложит мне больше пятнадцати миллионов и ста тысяч евро? – звучит на периферии сознания. Почти не моргая Тэхен не может поверить в эту цифру. – Раз, два… – медленно проговаривает, будто нагнетает для резких новых предложений. – Продано! Поздравляем господина Хосе с удачной покупкой!       Тэхена не волнует сумма, за которую его только что продали. В его голове все пазлы сейчас кружатся вокруг друг друга складываясь в одну картину. Эти пьянящие его глаза он уже видел. Видел в темноте ночи и тепле машинного салона, в котором пахло дорогими духами и горькостью чужого тела.              Эти пьянящие глаза ему приходили теплом и уютом среди ночи, напоминая про неожиданную встречу посреди прохладной ночи еще тогда, когда он мог себе позволить быть беспечным и живым.