Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко...

      Полицейский не мог ослушаться приказа, но и отпускать Марата не хотел, это было видно по его сомнению в глазах. В конце концов, он всё же ослабил хватку и Суворов вырвался сам, тут же оказываясь возле Ильдара. Схватив его за ворот рубашки, он снова принялся бить его кулаком по лицу, вкладывая в удары всю свою силу. Андрей невольно отодвинулся подальше. Отчим безусловно заслуживал этого, но Васильев и представить не мог, что его спокойный и рассудительный Марат может быть таким жестоким. Он разбил Ильдару губу, рассёк бровь, всё лицо было в кровоподтёках, но удары всё не прекращались. Андрей поднял взгляд на полицейского, что приказал отпустить Марата. Почему тот ничего не предпринимает? Что вообще происходит? Он был готов уже сам оттащить Суворова от Ильдара, но внезапно раздался голос Михаила Сергеевича. — Всё, всё! Хватит! — крикнул он Марату, но тот даже не слышал его. Тогда полицейский сам оттащил его и толкнул на кровать к Андрею. — Уводите, — приказал он остальным, кивнув головой в сторону Ильдара, — В участке скажите, что он сопротивлялся при задержании. — Но..., — начал было самый молодой на вид сотрудник, но Михаил Сергеевич рявкнул на него: — Выполнять! Ильдара увели. Они остались в комнате втроём. По сути их должны были тоже увезти в участок на допрос, но Михаил Сергеевич почему-то медлил. Подойдя к окну, он задумчиво уставился куда-то вдаль. — Сейчас я вызову скорую, тебя осмотрят, а затем, если всё нормально, поедем в участок, — будто прочитав мысли Андрея, сказал сотрудник полиции. Васильев кивнул. Михаил Сергеевич достал телефон и набрал номер скорой помощи. Марат наконец будто пришёл в себя и повернулся к Андрею. — Ты как? — тихо спросил он. Васильев отрешённо помотал головой. Марат протянул к нему руки и обнял, уткнув лбом в своё плечо. Андрей извернулся из его объятий и отодвинулся на край кровати. — Ты чего? — удивился Суворов. Тот ничего не ответил, он и сам не знал, почему отстранился. Резко любые прикосновения стали для него неприятны. Михаил Сергеевич положил трубку и с интересом посмотрел на них. Затем подставил к кровати табурет и, присев на него, принялся изучать Андрея взглядом. Тот поёжился и опустил голову. — Ну, молодые люди, рассказывайте, — сказал он, переводя взгляд с Андрея на Марата и обратно, — Как на самом то деле было? Чувствую я, ты не просто сосед. Вы знакомы, верно? Они упорно молчали, не решаясь поднять головы. Их слишком быстро раскусили. Хотя это было неудивительно, какой нормальный человек станет бросаться на насильника своего соседа? — Я обещаю, что не оберну сказанное против вас, — сказал Михаил Сергеевич, — Если вы расскажете, как было на самом деле, я постараюсь помочь и сделаю всё возможное, чтобы этот человек получил своё.       И Андрей рассказал всё, начиная с четырнадцати лет, когда Ильдар сделал это впервые, рассказал об угрозах, шантаже и побоях, рассказал о сломанном ребре, обстоятельствах знакомства с Маратом, умолчав лишь о том, в каких они отношениях, показал порезы и пересказал в подробностях содержание их плана против Ильдара. Михаил Сергеевич слушал внимательно, ни разу не перебивая его. Лицо полицейского менялось при каждой новой услышанной подробности, оно темнело всё больше и больше. Когда Андрей закончил говорить, Михаил Сергеевич вздохнул и нервно поправил пуговицу на рукаве своей формы. — Да он делов то на пожизненное натворил, — проговорил полицейский и поднялся с табурета. К тому времени как раз подъехала карета скорой помощи. Встретив их в коридоре, Михаил Сергеевич в кратце описал ситуацию и провёл их в комнату к Андрею. Марата он за локоть вывел из оттуда и повёл в подъезд. Суворов неловко переменался с ноги на ногу. Хотелось расспросить полицейского о чём-то, но было ужасно неловко даже рот раскрыть. Михаил Сергеевич казался ему не просто человеком, а каменной неприступной скалой, что способна защитить от всех бед. Почему-то ему хотелось доверять. Им хотелось восхищаться. Врачи вышли в подъезд и сообщили, что с Андреем всё в порядке, но когда Марат и Михаил Сергеевич вернулись в комнату, первый обнаружил, что те жестоко обманули их. С Андреем ничего не было в порядке. Он снова сидел, уставившись пустым взглядом в стену, бледный, как полотно, а руки его, сложенные на коленях, мелко подрагивали. Марат сел рядом с ним и попытался обнять за плечи, но Васильев мгновенно пришёл в себя и оттолкнул его. — Не трогай меня, — почти раздражённо проговорил он. Марат не стал настаивать, в конце концов, он только что снова пережил весь этот ужас. — Сейчас поедем в участок, там скажешь всё тоже самое, что и рассказывал мне, — сказал Михаил Сергеевич и снова полез за телефоном. Андрей внезапно поморщился и вздохнул. Марат протянул руку и легонько похлопал его по спине, но Васильев снова от него отодвинулся. — Что с тобой такое? — спросил Суворов, — Всё позади, тебе ничего не угрожает. Андрей резко поменялся в лице. В глазах сверкнуло что-то недоброе, губы сжались в тонкую линию. — Да пошёл ты! — зло выплюнул тот и резко поднялся с кровати, но пошатнулся и едва не упал обратно. Поборов головокружение, Андрей всё же вышел из комнаты. Марат опешил. Что он уже успел сделать не так? Губы невольно задрожали от обиды. Почему Васильев так ведёт себя? Марат хотел было встать с кровати и пойти вслед за ним, но внезапно его остановил Михаил Сергеевич, сжав сильной рукой плечо. — Не ходи, дай ему придти в себя, — сказал он. Марат вздохнул и послушно опустился обратно. Он обязательно выяснит, почему Андрей вдруг обозлился на него, но позже, после того, как они съездят в участок.

***

Уже на месте Андрея заставили сказать номер его матери и тут же ей позвонили. Марат боялся даже представить, как отреагирует Светлана Михайловна, но ясно было одно - ничего хорошего и позитивного им явно ждать не стоит. На самом деле, беспрерывный допрос не мог длиться более четырёх часов, но Марату казалось, что в участке они провели целую вечность. Его периодически спрашивали о чём-то, но в основном, рассказывал всё Андрей, проживая весь этот ужас снова и снова. Марату хотелось утешить его, подбодрить, но не до этого как-то было, да и они не разговаривали от слова совсем. Он пообещал себе, что со всем разберётся, но не знал, как начать разговор. Андрей уже ни в первый раз убегал и закрывался от него, когда в их взаимоотношениях появлялась хоть малейшая трещинка, и догнать его становилось всё сложнее и сложнее. Мама Андрея приехала в участок так быстро, как только смогла. Её глаза были на мокром месте, руки тряслись, а лицо приобрело сероватый оттенок. Ей уже в подробностях пересказали всё, что до этого говорил Андрей. Тот опустив голову в пол, нервно теребил край собственной футболки. Весь его вид буквально кричал о чувстве вины, что он испытывал в данный момент. Выслушав всё, Светлана Михайловна обессиленно рухнула на свободный стул рядом с Андреем и вцепилась руками в свои волосы. Марату было почти физически больно смотреть на неё. Она шептала что-то себе под нос, быстро-быстро моргала и сжимала волосы до побелевших костяшек. Марат невольно вжался в угол и тоже опустил голову. С каждой секундой ему было всё сложнее находиться в этом помещении. Напряжение застыло в воздухе и ощущалось, как последние секунды перед взрывом бомбы. — Андрюшенька, почему ты ничего не рассказал мне, почему... — шептала Светлана Михайловна, хватаясь за плечи Андрея, отчего тот ещё сильнее вжимал голову в плечи, будто ожидая удара. После дачи показаний, Васильев написал заявление и Ильдара закрыли в СИЗО до суда, дату которого обещали сообщить позже. Светлану Михайловну Марат с Андреем под руки вывели из участка. Она всё ещё была очень бледной и выглядела так, будто вот-вот потеряет сознание. На улице они столкнулись с Михаилом Сергеевичем, который тут же заботливо предложил подвезти их к дому. Мама Андрея и слова не могла произнести, да и сам Андрей, кажется, плохо воспринимал происходящее, поэтому Марат согласился за них. Только в машине он смог наконец выдохнуть , облокотившись о спинку пассажирского кресла. Внутри салона было тепло и вкусно пахло каким-то одеколоном. Марат на секунду прикрыл глаза. Что их ждёт дальше? Как пройдёт суд? Возьмутся ли вообще за это дело или положат болт, как и на многие другие? Гнетущую тишину разорвал голос Михаила Сергеевича: — Молодцы, ребята. Осталось теперь довести дело до конца, — сказал он, выкручивая руль и задумчиво смотря куда-то вдаль, — Я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы эта паскуда оказалась за решёткой, — процедил он с такой злобой, что Марат невольно глянул назад, на Светлану Михайловну. Всё же "эта паскуда" долгое время была для неё любимым супругом. Но той, кажется, было всё равно на происходящее, она даже не слышала их разговор, сверля пустым взглядом спинку водительского кресла. — Михаил Сергеевич, — повернувшись обратно, обратился к полицейскому Марат. Тот вскинул подбородок, давая понять, что внимательно слушает, но при этом не отрывался от дороги, — Почему вы позволили мне избить Ильдара? Это ведь не законно, вы должны были остановить меня. Михаил Сергеевич неожиданно нахмурился и вцепился в руль. Затем задумчиво пожевал нижнюю губу и вздохнул. — Да, я не должен был так поступать, — наконец начал он, — Я пошёл на поводу у эмоций, хотя, это было опрометчиво и не профессионально. Марат нетерпеливо повернулся к нему всем корпусом, не обращая внимания на ремень безопасности, что врезался ему в боковую сторону шеи. — Понимаешь, я ненавижу насильников. Несколько лет назад мою дочь изнасиловал какой-то урод, но его так и не нашли. А она покончила с собой. Ей было тринадцать, — голос Михаила Сергеевича надломился. Он медленно вдохнул и так же медленно выдохнул, пытаясь бороться с подступающими слезами, — С тех пор я поклялся, что каждый грёбаный насильник, который попадётся мне на пути, отправиться за решётку, чего бы это не стоило. Марат смотрел на него, как на бога-освободителя, спустившегося с небес, чтобы помочь им. Каждое его слово было пропитано искренностью и уверенностью, что само собой заставляло его верить. Краем глаза Суворов заметил, что Андрей с заднего сиденья тоже смотрит на полицейского с плохо скрываемой надеждой. Столкнувшись взглядом с Маратом, он тут же поменялся в лице и демонстративно отвернулся к окну. Да что с ним такое?! Им обязательно нужно будет поговорить, но Марата беспокоило только одно, пойдёт ли Андрей на контакт?

***

Попрощавшись, Михаил Сергеевич уехал, снова оставляя их наедине с гнетущей тишиной. Проведя Светлану Михайловну до квартиры, Марат неловко покашлял, привлекая внимание Андрея. Тот посмотрел на него и закатил глаза. — Сейчас, — коротко бросил он, завёл маму на кухню и, убедившись, что с ней всё хорошо, вышел в подъезд к Марату, прикрывая дверь квартиры. — Ну что? — слегка раздражённо спросил он, складывая руки на груди. — Что случилось? Почему ты не говоришь со мной. Я себя чувствую, будто, блин, я враг твой, — даже не пытаясь скрыть обиду в голосе, проговорил Марат. Андрей скривился так, будто его заставили заживо пережёвывать тараканов. — А сам подумай, — зло ответил он, — Подумай, что ты наобещал мне сегодня утром?! — Васильев толкнул Марата в плечо, да так сильно, что тот едва не упал, не удержав равновесия, — Вспомни, что ты говорил буквально за час до того, как меня снова выебали, как последнюю суку, как снова окунули ебалом во всё это дерьмо! — Андрей схватил его за плечи и с силой встряхнул. Марат даже не собирался сопротивляться. Только сейчас до него дошло, что он действительно нарушил обещание. Говорить Андрею, что с ним всё будет хорошо, было слишком глупо и опрометчиво. — Полиция не успела приехать, я никак не мог повлиять на это, — что-то пробормотал он себе под нос, но любые слова сейчас звучали, как жалкие отмазки. — Так нахуя ты обещал мне, что они успеют, сволочь ты ебаная?! — закричал Андрей и снова оттолкнул его от себя. Марат врезался в противоположную стену. Удар вышиб почти весь воздух из его груди. От голоса Васильева, что эхом пронёсся по подъезду, зазвенело в ушах. Первый раз он слышал от Андрея такое обилие нецензурной брани. Того будто подменили, не оставив от спокойного и рассудительного человека и следа. — Прости... — прошептал Марат еле слышно, но Андрей это услышал. Он шагнул к нему и со всей силы сжал ворот чужой куртки. — Два года, Марат. Я терпел это два года, — процедил Васильев сквозь сжатые зубы, — Если ты знал, что скорее всего, он снова сделает это, надо было предупредить меня. Я потерпел бы один раз, ради того, чтоб его посадили, если бы знал заранее, но я до последнего надеялся и верил, что ты исполнишь обещание, ты... — голос Андрея сорвался. Он замолчал и опустил голову, так и не выпуская ворот куртки Марата. Внезапно его спина задрожала. От чего, догадаться было не трудно. В подъезде снова наступила гробовая тишина, лишь периодически были слышны всхлипы Андрея. Суворов осторожно попытался высвободиться из его рук, а Васильев даже не пытался препятствовать этому. Он опустил руки вдоль тела и застыл подобно статуе, иногда вздрагивая от собственного плача. Марат аккуратно приобнял его за плечи и, не встретив сопротивления, уже полностью прижал Андрея к себе. Тот рук так и не поднял, лишь обессиленно ткнулся носом ему в шею. Так они простояли около получаса. Никто не произнёс ни слова, но напряжения между ними явно стало меньше. По крайней мере, Марату так казалось. Через какое-то время из приоткрытой двери, будто боясь чего-то, выглянула Светлана Михайловна. — Ой, ребята, вы так кричали, а потом замолчали резко, Господи, я думала, вы тут поубивали друг друга, — неловко пробормотала она. Её лицо до сих пор было слишком бледным, а внимание рассеянным, но по крайней мере, она больше не выглядела так, будто вот-вот упадёт. — Пойдёмте покушаем, время ужин уже, — добавила она. Марат посмотрел на Светлану Михайловну с благодарностью. Как же хорошо, что она и словом не обмолвилась о произошедшем. Андрей и так слишком много сегодня говорил об этом в участке, не стоило напоминать лишний раз.

***

С Андреем в этот вечер они больше не разговаривали. Светлана Михайловна предложила Марату остаться на ночь, но он отказался. Во первых, ему нужно было поговорить с Вовой, а во вторых, вряд ли Васильев хотел бы, чтобы он остался. Марат так до конца и не понял, они до сих пор в ссоре или нет, но заговорить об этом при Светлане Михайловне не решался. Когда он уже обувался в коридоре, к нему вышел Андрей. — Как думаешь, его посадят? — спросил он, облокачиваясь о стену. Марат пожал плечами. — Надеюсь. Михаил Сергеевич обещал, что сделает всё возможное, — сказал он. — Ты тоже так говорил, — спокойно проговорил Андрей. — Прости... — Прощаю. Васильев подошёл к нему и остановился в паре сантиметров. Затем положил руки на плечи и осторожно поцеловал в щёку. — И ты меня прости, — сказал тихо, но Марат услышал, — За то, что было в подъезде. Я не хотел. Прости. — Прощаю. Андрей, всё ещё держась за плечи Марата, коснулся его губ своими. Сердце замерло в груди, но тут же по всему телу разлилось приятное тепло, будто внутри находилось маленькое солнце, что было способно за секунду растопить толстенный ледник. Но этот трепет продлился не долго. Андрей отстранился и настороженно обернулся назад. Марат понимал его опасения. Всё же, никто из них не знает, как Светлана Михайловна может отреагировать на их не совсем традиционные отношения.

***

На улице было ужасно тихо. Так же как и утром, город будто вымер, лишь где-то вдали слышался звук мотора машины, только на этот раз, тишина не была гнетущей, заранее настраивающей на самый ужасный исход, напротив, она была умиротворяющей. Она ощущалась, как долгожданное возвращение в пустой дом, где так тихо, что начинает звенеть в ушах, из шумного здания школы. Как освобождение от всех мыслей и абсолютная пустота в голове. На удивление, хоть на улице давно стемнело, всё ещё было тепло, что свидетельствовало о приближении долгожданной весны, которая календарно и так уже наступила, но погода считала абсолютно иначе. Он не знал, как сложится их жизнь дальше, как пройдёт суд и победят ли они в итоге, но почему-то душа верила в лучшее. Дома Марат рассказал Вове практически обо всём. Лишь для того, чтобы просить совета. Всё же, брат закончил юридический и мог знать некоторые тонкости. — Заявление то они приняли, но вот не факт, что это дойдёт до суда, — задумчиво протянул Вова, почесав подбородок, — Особенно, раз как ты говоришь, у него есть связи. Вам бы тоже они не помешали в таком случае. Марат это и сам прекрасно понимал, но решил не падать духом раньше времени. В конце концов, Михаил Сергеевич был искренен и, кажется, уверен в своих словах, значит он действительно был готов помочь. Суворов не знал, можно ли это было назвать связями, но всё же лучше, чем ничего.

***

Время пролетело почти незаметно. Они всё так же ходили на учёбу, порой даже в гости друг другу. Стоило отметить, что дома у Андрея было действительно уютно без присутствия там Ильдара. Васильев почти ничего не говорил о нём и вообще обо всей этой ситуации, а Марат не хотел первым поднимать тему. Михаил Сергеевич несколько раз навещал Васильевых и сообщал, что дело пока находится на рассмотрении, но он делает всё возможное, чтобы суд состоялся как можно раньше. И вот, спустя месяц, когда снег почти полностью расстаял, а из земли проклюнулась первая зелёная трава, озвучили дату суда. Двадцать пятое мая. Ждать нужно было ещё прилично, но это стоило того. Когда до дня икс оставалось чуть больше двенадцати часов, Марат впервые остался на ночь у Андрея. В его квартире теперь всегда пахло выпечкой. Светлана Михайловна постоянно что-то готовила, наверняка отвлекая себя от стресса. В гостиной работал телевизор, Юля смотрела мультики. На стене размеренно тикали часы. Звук отчего-то навевал какую-то тревогу. Андрей, судя по всему, разделял его чувства. Он задумчиво вслушивался в звук, смотря на минутную стрелку, а затем не выдержал. Поднявшись с кровати, он встал на стул и снял старые часы. — Пойдём на помойку вынесем? — предложил. Марат молча кивнул, не решаясь спросить, от чего у Андрея такое отвращение к несчастным часам. Светлана Михайловна снова что-то готовила, на кухне шкворчало масло и доносился приятный запах свежеприготовленной еды, от чего рот мигом наполнился слюной. Мама Андрея даже и не обратила внимание, когда они вышли в подъезд, прикрыв за собой дверь. — Слушай, а она не будет волноваться? — спросил Марат, когда они уже спускались по лестнице. — Мы быстро, туда и обратно, — пообещал Андрей, — Иначе она не отпустила бы, а я не могу уже слушать их. Марат молча пожал плечами. Ну ладно. В конце концов, они правда быстро. Избавившись от часов, Андрей будто даже стал свободнее дышать, по крайней мере, Суворову так казалось. На улице уже прилично стемнело, надо бы вернуться как можно скорее. Они побрели обратно к дому, так и оставив часы тикать около мусорки. Внезапно Марат почувствовал тепло чужой ладони в своей. Андрей взял его за руку. Сердце тут же забилось с удвоенной скоростью. — Эти часы ему на работе подарили. Не хочу, чтобы в моем доме было что-то, связанное с ним, — пояснил Васильев, а Марат без лишних слов понял, о ком идёт речь. Они так и дошли до дома, держась за руки. В последнее время Марату ужасно не хватало этих касаний, от которых замирает сердце, а потом по всему телу разливается тепло. Сейчас он не боялся, что их заметят. Плевать. Даже если осудят. Даже если изобьют потом. Точнее, пусть его бьют одного, а Андрея не трогают. Андрея трогать нельзя. Светлана Михайловна, кажется, даже не заметила их отсутствия, увлеченная готовкой. И слава богу. Когда они вернулись в комнату, Андрей вдруг сказал: — Мне страшно. Он подошёл к столу и провёл рукой по нарисованным клавишам. — От чего? — спросил Марат. — А вдруг его не посадят? — его голос дрогнул и он замолчал. Марат шагнул к Андрею и осторожно стиснул чужие пальцы. — Посадят. Я уверен, — ответил он, — А даже если нет, тебе в любом случае больше ничего не угрожает. Я не думаю, что Светлана Михайловна простит его и позволит вернуться к вам. Андрей недоверчиво покосился на закрытую дверь. — Даже если так, он может подкараулить меня у школы, — продолжил он накручивать себя. — Тогда я ему все зубы повыбиваю, — пообещал Марат, для уверенности сжимая его пальцы чуть сильнее. Андрей устало улыбнулся. — Это ты можешь, — без злобы хмыкнул он, вспоминая тот день, когда они осуществили свой план. — Могу, — подтвердил Марат, — Ради тебя всё могу. Хочешь, когда школу закончим, куплю нам дом за городом? Андрей уставился на него, как на сумасшедшего, а после рассмеялся. — Ты где столько денег возьмёшь? — Заработаю, — уверено сказал Марат, — А хочешь пианино куплю тебе? Настоящее! Или давай ещё собаку заведем в этот дом? — его понесло окончательно, — Алабая! Или нет, давай добермана лучше! Ну в общем, кого захочешь! — у Марата блестели глаза, будто он уже осуществил в жизнь все свои мечты. — А хочешь ещё... — вдохнув побольше воздуха, снова начал было он, но Андрей приложил палец к его губам и тихонечко запел: — Хочешь солнце вместо лампы? Хочешь за окошком Альпы? — Хочешь, я убью соседей, что мешают спать? — подхватил Марат. Да, он обязательно сделает этого человека счастливее кого либо. Сделает счастливее своего человека. Свою любовь.

***

      Его трясло так, как никогда в жизни. Андрей даже не мог держать за завтраком вилку. Вдобавок его ужасно мутило и кружилась голова. Мама тоже была не нервах. Единственным человеком, кто оставался спокойным, была Юля. За ней должна была присмотреть соседка, пока они будут в суде. Сестра, кажется, даже не понимала, куда они собираются и почему уже несколько недель дядя Ильдар не приходит домой. Наверняка, её всё устраивало. Пока они ехали в такси до здания суда, Марат держал его за руку. Это было единственным, что не позволяло Андрею окончательно провалиться в панику и забыть как дышать. Чем ближе они подъезжали, тем труднее было сохранять здравый рассудок. Дальше всё как в тумане. Чётко Андрей не помнил практически ничего из заседания суда. Он хорошо запомнил полный ненависти взгляд Ильдара, коим он прожигал его всё это время. Запомнил много непонятных ему слов, зачитывания статей, каменное лицо судьи, который вёл себя так грубо, что Андрей уже подумал было, что за решётку вместо Ильдара отправится он сам. Помнил, как его передёрнуло тогда от этих мыслей. Помнил взгляд Марата со скамьи свидетелей, который почему-то придал ему немного уверенности. Нудно. Долго. Страшно. Этими тремя словами он мог описать процесс судебного заседания. Он не знал, сколько прошло времени, но когда озвучили приговор, сердце на секунду будто остановилось, а затем зашлось в груди так быстро, что Андрей испугался, не разорвётся ли оно от напряжения. Двенадцать лет лишения свободы. Роль сыграло не только сам факт насилия, но побои и шантажом. Если шантаж был лишь на словах Андрея, то факт побоев удалось зафиксировать благодаря тому, что он когда-то ходил в больницу со сломанным ребром. Если бы не Михаил Сергеевич, который помог достать записи со скрытых камер больницы, которые подтверждали, что он там был, и слова врачей о том, что они видели гемматомы по всему его телу, наверняка у них бы не получилось выбить Ильдару такой большой срок. Михаил Сергеевич сдержал обещание. Марат сдержал обещание. Они всё его сдержали. Ильдара посадили. Они справились. Андрей справился... Когда он покидал здание суда, его по-прежнему трясло. То ли от пережитого страха, то ли уже от неимоверного счастья. Они добились своего. Этот урод отсидит свой срок. Он получит по заслугам. Андрей до конца не мог поверить в это. Всё происходящее казалось ему нереалистичным сном. Уже на улице он заметил, что Марат шепнул на ухо что-то Михаилу Сергеевичу. Тот в ответил лишь хмыкнул и что-то сказал в ответ. Затем они пожали друг другу руки, и полицейский потрепал Марата по голове. Заметив взгляд Андрея, Суворов сказал Михаилу Сергеевичу что-то напоследок и побежал к нему. Остановившись совсем рядом, Марат пару мгновений смотрел ему в глаза и глубоко дышал, будто только что пробежал стометровку. Затем внезапно тепло улыбнулся и притянул Андрея к себе, стискивая того в объятиях. — У нас получилось, — прошептал он на ухо, — У нас получилось, Андрюша! — будто не веря своим же словам повторил он, прижимая Андрея ещё крепче к себе. Тот уткнулся носом ему в плечо, запустив пальцы одной руки в жёсткие темные волосы, а вторую задержав на спине. — Получилось, — эхом повторил он.

***

— Что ты сказал Михаилу Сергеевичу? — спросил Андрей, когда они уже были дома. Марат сидел у него за столом, с интересом разглядывая школьные тетради. Сам Андрей же сидел на кровати и бездумно качал ногами туда сюда. Мама снова была на кухне, готовя праздничный ужин. Наверное странно устраивать праздник в честь того, что твоего бывшего мужа упекли за решётку, но Андрей предпочёл об этом не думать. — Попросил его устроить всё так, чтобы этого урода в тюрьме каждый день до потери пульса ебали его сокамерники, — с беззаботной и почти невинной улыбкой ответил Марат. Андрея передёрнуло. — Ну ты и садист, — хмыкнул он в шутку. На самом деле, он так не считал. Ильдар заслужил мучений и похуже. — Только если для него, — согласился Марат, — И для всех, кто посмеет причинить тебе боль, — добавил он и сердце у Андрея сладко защемило. С кухни лилась приятная мелодия. Кажется, мама впервые за много лет решила вернуться к готовке под музыку. Она делала так всю сознательную жизнь Андрея, по с появлением в их квартире Ильдара, почему-то перестала. Кажется, она была счастлива сейчас. Когда они вышли на улицу, мама выглядела потерянной, позже она плакала, когда они ехали в такси домой. Крепко сжимала руку Андрея и плакала ему в плечо, приговаривая: "Сколько же ты пережил, радость моя, сколько же.. наконец-то это все закончилось." Васильев всё никак не мог поверить в то что действительно закончилось. Закончилось... Больше не будет боли, не будет насилия и угроз. Не будет Ильдара. С кухни донеслось еле слышное: "Я пытался уйти от любви..." — Я брал острую бритву и правил себя, — тут же подхватил Марат. На губах Андрея расцвела улыбка. Он тут же вспомнил день, когда впервые пришёл в гости к Суворову и играл на пианино эту песню. Тогда он так и не закончил её из-за панической атаки, но сейчас у них была возможность закончить её вместе. — Я укрылся в подвале, я резал кожаные ремни... — тоже начал петь Андрей. — Стянувшие слабую грудь, — уже вместе. — Я хочу быть с тобой. — Я хочу быть с тобой. Марат встал из-за стола и подошёл к нему, протягивая руку, будто на танец приглашал. Андрей без лишних вопросов вложил свою ладонь в чужую и встал с кровати. — Я так хочу быть с тобой, — тихо пропел Марат и, обняв Андрея, действительно слегка качнулся на подобие медленного танца. — Я хочу быть с тобой... — продолжил Андрей, обнимая его в ответ. — И я буду с тобой, — закончили они вместе. Да, теперь боли не будет. Будет только светлое будущее, на которое Андрей и надеяться не мог буквально пару месяцев назад. Будет то самое прекрасное далёко, про которое он узнал из музыкалки. И это далёко больше не будет с ним жестоко. Будет тепло, спокойствие и долгожданная безопасность. И будет их с Маратом любовь. Вернее, любовь уже есть. Была. Есть. И будет.