Книга 1. Свобода воли - это иллюзия

      Ранее утро встретилось яркими лучами солнца, что проходили сквозь широкие окна, ударяя прямо в глаза мужчине. Он вальяжным шагом подошёл к сидящему посередине зала Орусу, что стоял рядом со связанным по рукам и ногам Хатсу. Фанатик облокотившись о стул одной рукой, выжидал, когда Шисуи подойдёт как можно ближе:       — С добрым утром, — как-то бесчувственно произнёс Узумаки.       — Было добрым, пока вас не видел, — бесцеремонно ответил Учиха, оскалившись в злорадной ухмылке в сторону генерала, который смотрел на него из-под лба и грозно мычал сквозь заткнутый какой-то тряпкой рот.       — Есть разговор, — Узумаки отошёл от Хатсу и указал на соседний зал, поодаль от основного.       Шисуи хмыкнул:       — Ещё бы ты стал меня дёргать в шесть утра потому, что соскучился, — со смешком закатив глаза, следуя за ним. — А хоть бы кофе предложил.       Едва ли джонин успел договорить, как перед ним уже стояли две чашки крепкого кофе, аромат которого сразу воодушевил Учиху:       — А вот это уже сервис, — взяв со стола чашку, он намеревался отхлебнуть. — Если бы ещё и с виски, я бы отдался тебе, — сделав глоток, он тихо промычал: — Ммм… А разговор, видимо, важный. Хороший виски... но тебе не дам, я себя берегу, знаешь ли.       Увлёкшись кофе, он параллельно слушал, как Орус завязал диалог:       — Этого счастья мне не нужно, есть разговор за другое.       — Хорошо, хорошо, у тебя есть моё внимание ровно до того, как я выпью этот кофе, — дал ответ Шисуи, упав на белый стул рядом.       — Тогда скажу прямо: мне нужно, чтобы Хатсу вступил в Белый Лотос.       Тут Учиха хлопнул по колену, язвительно хихикнув:       — Так к нему и иди, я тебе тут не помощник, — загадочно улыбаясь, понимая, что это не всё, но растягивая удовольствие.       — Он не согласится, поэтому вынужден просить твоей помощи.       Узумаки сделал то, чего и ждал Шисуи, но тот присвистнул, якобы совсем не ожидая такого:       — Ох… я тронут, но мои услуги тебе не по карману.       Ожидая, что же дальше предложит ему напарник:       — Что хочешь взамен? — Узумаки не став торговаться долго, так как не видел в этом смысла.       Учиха буквально просиял и, допив кофе, установил чашку на стол:       — Ох, — с воодушевлением вздохнув, он потёр руки в предвкушении. — Хочу знать о вашем прошлом. Я изучил документы, но моё любопытство не утолилось. Слушаю, только коротко и о главном.       — Хорошо, — как бы того не хотел, но Узумаки вынужден был пойти на его условия.       — Хатсу Тсукури, один из генералов Страны Земли. Мы работали с ним при цучикаге и даймё в Третьей Мировой войне. С юношества нам не было равных, у него уникальные способности и... — начал свою тираду Орус, но был остановлен Шисуи.       — Стоп, стоп, стоп, — замахав руками перед собой. — Это какая-то околесица. Ты мне по существу говори, по существу. Какие у него способности? Вас ведь было трое, кто третий? Как вы относитесь к цучикаге и как разбежались?       Узумаки выдохнул, набираясь недюжинного терпения:       — Способности: идеально контролирует Дотон, проработал главой отдела пыток и допросов восемь лет, был учеником Цучикаге. Точнее, каге его растил и заменил родителей.       Тут уже засмеялся Учиха:       — Так у нас тут аристократ в заложниках. Вот потеха.       — Я, Хатсу и Сайго, мы были тремя генералами, самыми молодыми из приближённых к цучикаге. Не проиграли ни одной битвы и…       — Ску-у-учно… — откинув голову назад, запричитал Шисуи, снова перебивая собеседника.       Тот тихо выдохнул через нос и продолжил:       — Я увидел иные цели в строении мира, меня поддержал Сайго, а Хатсу решил, что мы безумцы, но не выдал нас, дал спокойно уйти. Однако после сам предал цучикаге и был отправлен в отставку с условием никогда не появляться в Стране Земли.       — С этого места поподробнее, — вернув голову в прежнее положение, Учиха заинтересовался. — Почему же он предал каге Скрытого Камня? То, что вас не сдал, это понятно.       Узумаки вздохнул и попытался начать говорить, но тут Шисуи опередил его своими доводами:       — Его ведь ты подставил, да? — с неизменной улыбкой на лице уточнил он то, что уже и сам понял.       Орус не мог придумать никакого аргумента, построить хоть какой-то довод. Услышать это с уст другого человека заставляло ощутить себя мерзко и подло. Он сжал руку в кулак так, что щёлкнули костяшки пальцев.       — Ну а теперь ты великодушно просишь меня перекроить его воспоминания, верно? — глаза его улыбались, а энтузиазм постепенно возрастал, он украдкой посмеивался.       — Да, — стараясь сохранить невозмутимый вид, ответил Орус.       Тут-то Шисуи встал и подошёл чуть ближе к собеседнику сохранившего холоднокровный вид, добивая:       — А ты хитёр и безжалостен, Орус. Уничтожил доброе имя друга и его былые заслуги, а теперь и вовсе хочешь заставить выполнять грязную работу за тебя. — Пару секунд молчания и взгляд, полный язвительности. — Ну что ж, так и быть, помогу.       Узумаки отбросил свои эмоции и голосом, отдающим металлом, дал пару указаний, касающихся того, что нужно было помнить Хатсу.       Учиха же преспокойно направился к заключённому и присел напротив него, находясь в приятном расположении духа:       — Приве-е-етик, хочешь выбраться? — спросив это, видя, как тот так и ездит туда-сюда на стуле, скованный в наручники, подавляющие чакру.       — А твоей силе духа можно позавидовать, — легко откинув длинный локон каштановых волос за спину Хатсу, который изо всех сил старался уничтожить его взглядом.       — Надеюсь, когда-нибудь сразимся, Тсукури. Запомни этот мир, — раскинув руками вокруг, сказал он, сидя в центре зала, где с каждой стороны были высокие окна без рам.       Зал ровно наливался мутным светом солнца, снаружи по стёклам скользили облака. Впечатление было самое необыкновенное: казалось, они парят в физической доступности. Облака клубились белой косматой пеной, постепенно наливаясь красноватым оттенком зари, что вспыхнула ярким пламенем на востоке. И золотые ряды облаков окружили людей в зале со всех сторон.       Он снова принялся прислушиваться вокруг, чего-то ожидая, и в то же время тишина обнимала его со всех сторон.       — И на этом — спокойной ночи, — в следующий миг красные глаза сверкнули слишком ослепительно в контрасте с белым залом. — Котоамацуками, — полушёпотом произнёс Учиха, когда белые облака поплыли кровавым дождём.       Шисуи прекрасно разобрал то, что хотел Узумаки, но преимущество всё же оставалось за ним самим. Никто точно не знает, как работает Котоамацуками. Все имеют догадки и каждый думает, что они верны, но это не совсем так. Техника, направленная на то, чтобы изменять не только реальность, но и самого человека. Контроль сознания, не требующий постоянного воздействия, внушая человеку ложные воспоминания, создавая совсем другую истину для него.       Скорее, Котоамацуками работает как программа: воздействие на человека выполняется единожды и перекраивает всё в голове жертвы. Сейчас, как и просил Орус, Шисуи внушил ему воспоминания о том, что после отставки Хатсу нашёл в идеях Оруса правду. Внушил и сомнения ранее, ещё до того, как все трое разругались, посеяв в его душе зачатки размышлений, которые потом и помогли принять решение — отыскать Оруса и вступить в «Белый Лотос».       Вкореняя в голову Тсукуси из года в год разлад в устоях и правильности действий цучикаге и даймё, он довёл его до точки непринятия и ненависти к тем решениям, которые привели к войне и убийству десятков тысяч людей.       Но под конец Шисуи всё же решил не выдавать все карты Орусу и закрепил лазейку в сознании генерала, а именно подлог Оруса. Ведь те обвинения, из-за которых генерал лишился своего положения, были ложью, построенной для того, чтобы Хатсу вступил в организацию раньше.       Он запрятал их так далеко, что, чтобы узнать правду и вспомнить эту часть в своём сознании, где пазл не сходился бы, Тсукури обязан будет взглянуть на те доказательства. Не услышать или вспомнить, а именно увидеть.       До этого Хатсу будет полностью уверен, что всё так и было. И он уже как несколько лет искал своих старых друзей, дабы строить новый мир вместе.

***

Несколько дней пролетели очень быстро. Шисуи то и дело копался в бумагах да архивах, до той поры, пока под вечер в дверь не постучал Орус, сказав, что пора со всеми лично познакомиться — Эстер собирала своих приближённых.       Учиха и его напарник вскоре вошли в большой зал, обитый металлом, но выкрашенный в белый цвет. Одна часть, выходящая на восток, была открыта для вида на город, там располагались большие окна, напоминавшие зеркала.       Джонин стоял, сунув руки в передние карманы, лениво передвигаясь к центру зала, где были разложены подушки в два ряда, как бы одна напротив другой, в паре метров. Под ними лежал большой ковёр серого цвета с нарисованным белым лотосом. Создавалось впечатление, будто всё, что было в зале, вынесли, и сейчас комната пустовала.       В помещении находились люди, и, как заметил джонин, той женщины не было. Вот к Орусу и Шисуи уже подбежала девушка, на вид лет двадцати трёх, с русыми волосами:       — Господин Орус, как я рада вас видеть, — незнакомка миловидно улыбнулась и взяла руки мужчины в свои, кланяясь в почтительной манере. Она могла бы с лёгкостью сойти за аристократку.       Переведя взгляд на Учиху, она на мгновение замерла, и её миловидные черты будто свело от испуга. Ничего не скажешь, Учихе было приятно, что от одного его вида других бросает в дрожь, и потому он наклонил голову чуть вбок и с такой очаровательной улыбкой произнёс:       — Шисуи Учиха, имею честь, — в мгновение ока, как-то неуловимо для глаз девушки, её рука оказалась рядом с его губами. Однако он не коснулся светлой кожи, лишь сделал вид, замерев в паре сантиметров. Но всё же горячее дыхание прошлось по пальцам так, что Томиока разом залилась румянцем и ещё больше подверглась ощущению, схожему с благоговейной боязнью в сторону этого человека. Так же незаметно он и отпустил её руку, уже переведя взгляд на подошедших двоих мужчин, которые весело болтали о своём, изредка посмеиваясь.       Тут-то что-то в груди у Шисуи кольнуло, до противного холодное и тяжёлое, но, как ни в чём не бывало, он натянул улыбку и поприветствовал двоих людей:       — Сеиджи Сайго, знакомы в прошлом, — сказал он, пожимая руку уже не врагу, а коллеге.       Наступил черёд и самого Хатсу. Тот, как ни в чём не бывало, пожал руку Шисуи с горячим дружелюбием, будто знакомясь впервые:       — Хатсу Тсукури, ранее не имел чести.       Насколько же меняется человек, забывая собственную злобу и отчаяние.       «Правка мозгов от Шисуи сработала на ура», — подумал Учиха. Хатсу вовсе не помнил ничего из последних событий — время для него откатилось, хотя скорее, оно было как в тумане. Этого точно Учиха сказать не мог, приняв решение разбираться с проблемами по мере их поступления.       Тут вступил в разговор Узумаки:       — Учиха Шисуи теперь часть организации. Надеюсь, прошлые недопонимания забудутся и сотрутся, ведь все мы собрались здесь для одной благой цели…       Не успел он завершить свои слова, как издали прозвучал женский голос:       — Приветствую всех вас, безгранично рада снова видеть всех вместе!       Голос был глубоким и проникающим, словно в душу, но душу Шисуи, очевидно, это обошло десятой дорогой. Он скрестил руки на груди, наблюдая за тем, как остальные подошли к главе организации, чтобы выразить своё почтение. После все повернулись к Учихе, который специально постоял дольше всех, и в тот момент, когда все ждали его реакции, он, словно вспомнив, что что-то забыл, галантно поклонился. В тёмных глазах промелькнула вспышка огня. Эстер в ответ кивнула и, развернувшись, зашуршала подолом своих белых одеяний, направляясь к подушке посередине двух рядов таких же меховых подушек.       Женщина не могла не концентрировать внимание на Учихе. В нём ощущалось легкомыслие, но в то же время и зловещая сила. Она всё знала о Хатсу. Хотя это был лишний повод проверить способности этого человека, он превзошёл все ожидания.       Приглашённые расселись, и вышло так, что Шисуи занял место напротив Миру. Девушка старательно отводила заинтересованный взгляд от джонина, что он самодовольно подмечал, улыбаясь так же, как и всегда, пока в голове крутился вопрос:       «Если она сестра Оруса, то родная ли? Странно, что не ощущаю бурного потока чакры в её теле. Но если она Узумаки… слишком много вопросов. Возможно, они и не родные».       — Сегодня я бы хотела обсудить проблемы насущные. Город Юки теперь полностью очищен от скверны. Скоро и вся Страна Снега будет на пути спасения и мира.       Эти слова привлекли внимание Шисуи. Он худо-бедно знал, чего хотят эти фанатики, но пока ничего конкретного:       «От кого они там очищают мир? Разве им не книжка нужна была? Они не Богу поклоняются? Чёрт, я запутался».       — С радостью готова сообщить, что тираническая власть Страны Снега полностью уничтожена! Люди очистили свои сердца и теперь сами желают вступить на путь мира и равноправия.       Тут Шисуи свёл брови, вслушиваясь в слова женщины:       «Они захватили Страну Снега без армии...»       Но удивление на этом не заканчивалось. На сей раз встал Сеиджи и продекларировал:       — Столица Страны Воды освобождена. Сейчас к власти приходит народ. Скоро люди сами будут говорить о единстве и равноправии — на это нужно время. Мы с Миру разработали план помощи тем, кто уверует в истинные идеи Белого Лотоса. Мы пошлём людей помогать местному населению. Что до кучки аристократов, уверен, они перегрызутся между собой.       Чем больше Учиха слушал, тем больше понимал:       «Да они все чокнутые! Каким образом они смогли уничтожить верхушку власти?»       — Мы с каждым шагом ближе к нашей цели, — продолжила Эстер. — И теперь я с радостью готова приветствовать Хатсу в наших рядах. Я рада сообщить, что вскоре отправляюсь на континент, в Страну Льда. Там я встречусь с нашими друзьями, и мы вместе будем нести в мир единство.       Учиха сдерживался как мог, чтобы не рассмеяться. Тут спас положение Хатсу, поднявшись. Сейчас он выглядел иначе, чем его помнил Учиха: в юкате, с завязанными волосами в пучок, из которого пару прядей спадали на плечи.       — Позвольте, — лаконично поклонившись, начал Хатсу. — Страна Льда сейчас под тиранией одного молодого правителя. Народ обложили тяжкими налогами. К тому же резкое похолодание убило новые посевы в их теплицах. Хозяйство для них всегда было проблематичным, но сейчас оно стало вовсе невозможным. Люди мрут от голода.       Он обрисовал не особо красочную картину событий на другом конце моря.       Голос Эстер стал серьёзнее:       — Я отправлюсь туда немедля. А мой брат займётся фолиантом, — пауза в речи, и она повернула голову к Шисуи. — Великодушно надеюсь, что Шисуи-сан поможет нам и отправится в Страну Огня, чтобы добыть ключ к расшифровке древних страниц фолианта.       В первый раз Учиха сделал вид, что не услышал слов главы, всматриваясь куда-то в стену. Повисла тишина. И только спустя минуту, после старательных покашливаний Оруса, он повернулся и с какой-то ребяческой улыбкой произнёс:       — Ой, я всё прослушал. Можно повторить? — потирая затылок и лыбясь.       Сайго еле сдержался от смешка, прокашлявшись себе в руку и подавляя улыбку:       — У тебя задание намечается, — он разрядил обстановку, видя, что у Оруса чуть ли не холодный пар из ушей идёт.       — А, ничего нового. Это всё? — поинтересовался Учиха, закидывая обе руки за голову и потягиваясь.       — Не совсем. Ещё я бы хотел добавить... — Сеиджи обратился уже к женщине в металлической маске. — Мы наткнулись на Акацуки.       Тут Шисуи чуть ли не вскочил с места. Его будто облили холодной водой. Он очень долго ничего не слышал о той организации, где сейчас находится Итачи.       — Мы повстречали умелого мечника. Его имя — Кисаме Хошигаке. С ним была девушка, Мари.       Джонин не мог не заметить, как особа женского пола, сидящая прямо перед ним, съёжилась и поджала губы.       — Они мертвы? — преспокойно, но с тоном и изяществом аристократа вопросил Хатсу.       — Нет, они живы, — тут-то все вокруг удивились, видимо, те, кто встречался с Сайго, живыми не уходили.       Но становилось ещё интереснее. Вмиг девушка, сидящая рядом с Сеиджи, рухнула на колени, склонив голову, горячо выдав:       — Это моя вина! Если бы не моя слабость и неосмотрительность, учитель бы не оставил их в живых.       Моментально Шисуи хмыкнул: эта сцена его повеселила. А то, как Сеиджи быстро встал и поднял девушку, мягко погладив её по волосам, не оставляло сомнений, что между ними были чувства куда более глубокие, чем у наставника и ученицы.       Далее начались странные и размазанные сопли. Шисуи уже стал засыпать. Про Итачи и слова не было, поэтому к этой болтовне джонин вскоре потерял интерес. Но когда дело дошло до него самого:       — Шисуи-сан, вы с Орусом отправитесь в Коноху за фолиантом. Хатсу и Сеиджи вместе с Миру останутся в городе. Не исключено, что Акацуки захотят наведаться сюда, — при этом упоминании Учиха захотел остаться и уже намеревался попросить разрешения задержаться, но выглядело бы это странно, и он отказался от этой идеи.       «Ты же всеми путями избегаешь Итачи, почему сейчас ищешь с ним встречи?» — промелькнуло в его голове.       Все вскоре разошлись. Сразу после ухода Эстер трое мужчин остались что-то обсуждать. Джонин, махнув рукой как бы на прощание, вразвалочку ушёл. Но что-то потянуло его обернуться прямо перед тем, как завернуть за угол. Завидев, как весело и громко они смеются, что-то мерзкое начало скрести глотку Учихи. На короткий миг сердце охватило невысказанное сожаление, но в следующую секунду он овладел собой и двинулся вперёд по коридорам. Спустившись на этаж, где была его комната, он столкнулся с девушкой, повернувшей из-за угла уж слишком резко.       Учиха схватил её руками и машинально вжал в стену одной рукой, а второй удерживал себя от падения, подперев колонну.       Она пискнула и вытаращила на него свои широкие глаза.       — Когда ходишь, рекомендую смотреть по сторонам, — тихо вымолвил джонин, отойдя на шаг, чтобы девушка пришла в себя.       — Прошу прощения и благодарю! — с должным воспитанием вымолвила Миру. — Я вам не представилась. Моё имя — Миру Томиока.       Учиха хмыкнул и бестактно обвёл её взглядом, задумчиво произнеся:       — Так значит, ты повстречала Акацуки и осталась жива. Впечатлён. Скорее, у тебя хорошая удача, — и, не развивая разговор, попросту прошёл мимо неё, заворачивая за угол.       Пару секунд она пребывала в потрясении, но любопытство превозмогло здравый рассудок, и она нагнала Шисуи, что был в лёгкой степени поражён её настойчивостью. Посему он повернулся к ней лицом, заложив руки за спину и вопросительно выгнув бровь:       — Постойте! Я… я… хотела кое-что спросить. Могли бы вы выслушать?       Её дрожащий голос выдавал, что она действительно его побаивается. Ну, в целом, не зря.       — Я много слышала о вас, но никогда не видела…       — Так ты решила поглядеть на меня? — он расхохотался, прикрыв глаза на мгновение.       — Да… просто за вами ходит столько слухов, они…       Томиока не смогла договорить.       — Правдивы, — без секундного замешательства выдал джонин.       Она опустила глаза в пол, а коленки так и подрагивали:       «Еле стоит, а такая смелая? Или хочет усыпить мою бдительность?»       — Раз такое дело, то позволь узнать, зачем спросила, — он решил подойти к ней ближе. В тишине его голос звучал пугающе громко.       — Я хотела… — от чего-то она знала, что соврёт, и в тот же час он оборвёт её жизнь, — о вас ничего не написано, практически нигде. Но вы помогаете нам. Почему? Я впервые вижу тут такого человека, как вы.       Глупое любопытство заставило её играть со смертью. Не будь он в хорошем расположении духа, то вряд ли бы ответил:       — Я тут не для того, чтобы поддержать миропорядок. Я не живу в розовых очках, как вы, грезя об идеальном мире, когда, по факту, вокруг меня творится бедлам.       Миру замерла на пару минут, обдумывая его слова, и пылко проговорила, боясь бросить на него взгляд:       — Но ведь, если все будут равны, то не будет хаоса. Весь мир обретёт порядок, все смогут жить не под гнётом сильных, тех, кто может силой и властью развязывать войны и истреблять людей, — она говорила так, будто это касалось её самой, — все люди должны достигать всего сами, потом и кровью, а не врождёнными способностями или фамилией, — тут уже она осеклась и осознала, что взболтнула лишнего, вглядываясь с тревожностью в приближающуюся фигуру.       — И как вы собираетесь этого достигнуть? — вкрадчиво поинтересовался он, повышая тон голоса, что звучал чуть ли не угрожающе.       — Я… — она глухо прохрипела.       — Учиха, — строгий голос окликнул джонина, и тот перевёл взгляд за спину Томиока.       — Что тут? — мужчина шагал в их сторону, пока его рука не опустилась на плечо ученицы в оберегающем жесте.       Шисуи вальяжно отошёл и пожал плечами:       — Заболтались. Миру решила познакомиться, а я, как джентльмен, поддержал девушку в её стремлении.       — Дальше можно без объяснений. Разговор окончен? — Сеиджи задал вопрос в первую очередь своей напарнице. Только с её разрешения они распрощались, а Шисуи ввалился в свою комнату, падая на диван в размышлениях:       «Они все что-то не договаривают. Эта девка однозначно знает что-то. Что же она имела в виду о равноправии? Сначала я думал, что это бред сумасшедшего, но сейчас… Эти трое… Только у Хатсу я наблюдаю достаточный уровень чакры. У девчонки ничего особенного, как и у остальных. Но Тсукури не хотел к ним присоединяться. Почему же? Мог бы залезть в голову — то узнал бы всю историю. Но такими методами в большей степени пользуется Итачи, нежели я», — от воспоминаний о друге, в который раз за день, Шисуи покрылся мрачным видом, — «Не исключено, что это связано с книгой. И где её выдрал Орус? Скорее, Какаши и Ямато уже знают об этом. Ещё и Узумаки, да без запасов чакры… до смешного странно. Ладно, буду в Конохе — там всё узнаю. А пока… отдых».