Книга 1. Свобода воли - это иллюзия

      Над Конохой стоял смог пыли, всё ещё не рассеявшийся спустя сколько дней. Девушка лежащая под аппаратом мониторинга и диагностики сердцебиения. В секунду, она широко распахнула глаза и вдохнула воздух, раскрывая рот дабы вобрать побольше кислорода. Резко поднявшись с кровати, как тут же всё запикало и ужасный, режущий по ушам, звук аппарата залил комнату.       — Да заткнись ты, — едва выговорила слова Каори, приняв положение сидя и стаскивая со своих рук странные трубки с присосками.       В комнату спешным шагом вошла Шизуне:       — Каори… что ты делаешь, тебе нужно лежать.       — Где он?       Сглатывая, и опираясь руками о больничную койку, делая опору для рук, Сенджу требовала ответ. Куноичи попыталась подняться и тут же ощутила головокружение, пошатнувшись припав к стене.       — Каори… прошу, тебе нужно отдохнуть.       Медик спокойным тоном решила остановить девушку, но та не став слушать оттолкнулась от стены, пройдя пару шагов к стулу со своими вещами.       — Я спросила, где он.       В голосе Каори слышалось раздражение и явная злоба. Боль во всём теле заставила закрыть глаза и туго застонав та грохнулась на стул. Рваными вздохами пытаясь привести себя в порядок и расслабить напряжённое тело, в одночасье, входная дверь хлопнула и с противоположной стороны помещения заслышался мужской голос:       — Саске в 38 палате, пришёл в себя вчера вечером, — отчитался по порядку вошедший сенсей команды номер 7, опрометью глянув на тяжело дышащую куноичи, которая привстала со стула уже желая вступить в спор с джонином, но к всеобщему удивлению он продолжил, — Он тебя ждёт, переодевайся, я буду за дверью, — Сенджу глянула на помощницу сестры и дала знак, что справиться сама.       Спустя пару минут оба напарника подходили к назначенной палате. Хатаке видел, как в глазах куноичи стоят слёзы. У мужчины было много вопросов. Один из них: куда подевался старший Учиха и Шисуи, и как произошло то, о чём разлетелись слухи по всей деревни. Он не хотел трогать изодранную душу Сенджу и поэтому перед тем, как она переступила бы порог палаты младшего Учихи, мужчина перехватил дверную ручку первее, нежели это сделала напарница.       — Каори, — заговорил он и слова стали комом в горле, она даже не посмотрела в глаза своему собеседнику, лишь уставилась на белую поверхность двери, показывая, что пока его слушает, — он не разговаривал ни с кем и ничего не ел, — пауза которая стала неловкостью между двумя людьми.       — Дай пройти.       Девушка переступила порог палаты. Войдя, она сразу увидела мальчика, который лежал спиной к двери без единого звука. Лишь сентябрьский ветер колыхал занавески на приоткрытом окне, давая воздуху гулять в пределах четырёх стен.       — Саске, — тихо произнесла она охрипшим голосом, обращаясь к мальчику, как тот затаил дыхание, неподвижно лежа, но вслушиваясь в звук приближающихся шагов. Он не знал что делать, не знал как быть. Секунда, и кровать возле тела генина опустилась, а еле тёплая дрожащая рука легла на его плечо, — молю, не молчи.       Держать себя в руках не было возможным для девушки и слёзы уже предательски скатывались по впавшим щекам. Не последовало никакого ответа и сердце замерло. Боль в груди стала не переносимой, а ком в горле убивал предложения. Пара минут полной тишины и тихое всхлипывания тонкого голосочка подле Сенджу, стал очередным ударом. В момент она ощутила как руки мальчика обвили её талию.       — Каори… — плача, более не скрывая ничего, проскулив в её плечо, в одночасье, куноичи обняла ребёнка и громко с облегчением выдохнула.       — Ты жив… — зажмурив мокрые от слёз ресницы, прижимая к себе темноволосую голову, слыша рыдания вперемешку с вопросами:       — Почему… почему он так поступил, — всхлипывания, генин сжал одежду девушки, — почему, как он мог…       Не в силах дать ответы на эти вопросы, Каори оставалось только молчать, молчать и держать себя в руках. Просидев так до тех пор пока Учиха не уснул на её коленах, полностью выбившийся из сил от непрестанного потока безответных вопросов.       Когда она положила мальчика и вышла из палаты, то не ожидала увидеть Какаши:       — Ты до сих пор тут, — прохрипела отстранённо Сенджу, но в душе закралось странное ощущение, — это не всё, да? — нахмурив брови и закрыв глаза, дабы сконцентрировать мысли в нужном потоке, ведь она обещала, ради Саске…       Джонин видя состояние напарницы, не хотел начинать этот разговор, но выбора не было.       — Да, это не всё. Пошли тебе остальное расскажут в кабинете хокаге.       Махнув рукой, сенсей устремился на выход с больницы, но услышал:       — Какаши, где Лия? она занята раненными, да?       — Пошли.       Наставник ускорился и уже скрылся за поворотом одного из зданий, держа курс в точку сбора, так и не дав ответа.       Проходя улицы, Сенджу наблюдала какая разруха и хаос царит вокруг. «Орочимару», — в голову лезло лишь одно имя. Пара десятков минут и оба уже вошли в кабинет каге в котором стояли двое саннинов, а на столе лежала карта. Вокруг так же расположились несколько джонинов заведующие важными отделами в Конохе, Данзо и двое старейшин. По приходу все развернулись к вошедшим и тут девушка оторопела видя человека, которого уж точно не чаяла тут встретить:       — Ну здравствуй, Каори, — хриплым, прокуренным голосом, поприветствовала куноичи 75-ти летняя Мито Узумаки.       Как всегда она стояла с твёрдой осанкой, сложенными за поясницей руками, полностью в белых одеяниях, свободных штанах и кремовой блузке закрытой до горла, а сверху накинутым кардиганом бежево-оранжевого цвета на спине которого был вышит герб клана Узумаки.       — Бабушка… — не веря своим глазам, девушка захлопала ресницами дабы удостовериться, что это реальность, — если ты тут… значит дела совсем плохи, — в слух высказалась девушка, не увидев недовольного взгляда главы Корня.       — Присаживайся.       Указывая рукой на свободный стул стоящий возле круглого стола, жена первого присела поправив одежду, садясь рядом. Младшая Сенджу кинула взгляд на сестру, в глазах которой та увидела лишь усталость, но даже через это, саннин кивнула, как совет объявили открытым. Свой отчёт по приказу Мито начали двое саннинов:       — На юге джинчурики был обезврежен, а биджу подавлен. Переговоры со стороной Кумогукаре проведены и заключён мирный договор. Их кадзекаге был убит Орочимару и его приспешниками, а джинчурики умышлено использован руками Орочимару, — дала отчёт Цунаде и села на место.       Следующего вызвали Какаши, что поднялся с места:       — Северная сторона так же была защищена от нападения призванных животных Кабуто. Потери записаны в отчёте и переданы капитаном Ямато — Ибики Морино.       Далее, разобрав отчёты и известив о смерти Хирузена от рук Орочимару, дело дошло до главного вопроса.       — Что произошло в клане Учиха, Каори? — вопросила Узумаки, глядя на внучку, сложив руки перед собой.       Сенджу в ответ встала, хоть ноги и не держали тело. Душевная боль разламывала рёбра, сдавливая лёгкие.       — Да, — отозвалась та, — клан Учиха был уничтожен, — дав трещину в голосе, девушка не могла смотреть ни на кого, лишь вниз, — он… сгорел, — медленно выговаривая слова.       По подбородку скатились первые слёзы и старшая Сенджу не выдержав встала, но тут же была остановлена рукой напарника, что поднялся с места. Под пристальными взглядами всех присутствующих, он обошёл девушку став сзади.       — Пойдём, — ложа руку на плечо направляя её к выходу, попутно отодвигая стул в сторону.       Тут уже было хотел подняться Данзо, но встретился с испепеляющим взглядом напротив сидящего саннина, в который она вложила понимание, что делать ему резких движений не стоит. Когда те покинули кабинет, Каори опиралась только на крепкую руку учителя, тот приобнял девушку, не требуя никаких ответов, как услышал:       — Он. он убил всех, — молчание и глухой вздох, — Итачи, — голос опустился до нервного предела, — Итачи и Шисуи, они перерезали весь клан и… я не смогла… — всхлипывания стали чаще, а голос реже, — я не смогла спасти её, он убил… убил её.       Тут надломилось бы любое терпение и девушка громко заплакала, уткнувшись в плечо наставника. Простояв так какое-то время, Джирая стойко держался подле ученицы.       — Мы рядом, — периодически напоминал ей сенсей, вот уже вышел Какаши, не вербально показав, что собрание ещё идёт и кивнув саннину, дав ему эту нелёгкую ношу объяснения, — Каори, — прекрасно поняв жест джонина, тихо молвил наставник, — пошли, мне нужно тебе кое-что рассказать.       Заплаканными глазами Сенджу уставилась на учителя, с горечью согласившись, трое спустились вниз и прошли несколько кварталов в молчании. Свежий воздух приводил мысли куноичи в какой ни какой но порядок. Рядом находящийся учитель, да и неподалёку Какаши —успокаивали, но в груди била тревога, а интуиция подсказывала, что это не конец. Так они дошли до больницы, никто не задавал вопросов пока те не вошли в морг:       — Что мы тут делаем? — уже не выдержав, вопросила Каори, в ответ лишь открылась массивная железная дверь ведущая в большой зал с кучей трупов. Все молча дошли до одной каталки на которой лежало чье-то тело, — Джирая, кто это? — нервно уточнила девушка, уже прерывисто дыша, но тот не дал ответ. Затем, Сенджу развернулась к Какаши стоящему неподалёку, — кто это? — более нетерпеливо повторила она вопрос, услышав голос саннина:       — Это Лия, — секундное замешательство, — Лия Сарутоби, — до осознания не сразу дошли сказанные слова.       — Что… кто… — покачав головой, не веря в сказанное её учителем — повторите, — сипло проскулила Каори, вглядываясь опухшими от слёз глазами, — прошу, повторите! — высоким голосочком, что постепенно терял звучание, а голова пошла кругом, — прошу… нет, — с глаз брызнули слёзы, а воцарившееся молчание убило последнюю надежду, — нет… — схватившись ладонью за живот, от острой режущей боли в районе желудка, — молю… нет… — вторая рука впилась в светлые волосы и в позвоночник будто пришлось несколько ударов, которые сбили с ног девушку и та отшатнулась, с гулом шарахнувшись спиной о холодную стену морга, — нет, — прозвучало грудное надрывание севшего голоса и последующий женский крик, — неееет… — во всё горло завопила куноичи, сжимая до побеления костяшек одежду на себе и в секунду её накрыл истерический припадок.       Несвязные вопли перешли в несдержанный хохот, а надломленные пальцы впились в волосы. Держась за них, лицо покраснело, но даже это не перебивало болезненную бледноту, а хохот отбивался эхом от прямых бетонных стен. Женский хохот становился всё выше и выше, пока вновь не перерос в протяжный вой и переступив черту, которую может выдержать человек, девушка в секунду потеряла сознание. Крик замер на приоткрытых губах, а тело онемело соскальзывая по стене, но было подхвачено Джираей, что до тех пор не подходил, сам застыв в немом шоке.       — Какаши нам нужно отнести её домой и позови Цунаде, — дал чёткий приказ оторопевшему джонину, что последний раз глянул на ещё одну ушедшую в другой мир душу и зажмурив глаза исчез в вспышке дыма.