Книга 1. Свобода воли - это иллюзия

      Уже несколько дней длился экзамен на чунин, а Итачи всё время уходил глубже в свои мысли. Казалось, что тьма затягивает сердце, с каждым вдохом. Осознание не отпускало Учиху и тот ощущал постоянное раздражение и злость. Глаза светились алым цветом, отражая душевный гнев. Гнев на всё, на эту жизнь: «Чёртова реальность…» — уставившись в стопку бумаг на рабочем столе, края которых колыхал ветер, гулявший по всему кабинету, в нём только и был один человек. Он сжал кулаки и зажмурил глаза, стараясь обуздать эмоции, — «почему, почему именно это моя реальность, я её не выбирал», — в голове поселились образы родных, которых мужчина должен лишить жизни, — «видимо что-то в этой жизни всё-таки не выбрать самому», — секундное молчание и полное не смирение, образы в голове стали ярче и отдались физически ощутимой болью в висках, — «чёрт, я не согласен», — рванув с места, джонин буквально вылетел из кабинета. Сейчас ему нужно было выплеснуть злость. Высвободить хотя бы часть всего этого бреда, что понемногу сводил с ума. Тут, как раз на первых этажах отдела Анбу, мужчина повстречал сенсея команды номер 7, что стоял оперевшись о стену и листал книгу, которую постоянно носил с собой:       — Какаши, — как-то слишком громко позвал Учиха, одного из бывших коллег.       Наставник тут же обернулся. Он ощущал присутствие Итачи, тогда, когда он только начал спускаться по лестнице, но не акцентировал своего внимания на этом. Затем, флегматично оторвавшись от своего занятия взглянул на джонина Анбу:       — Здравствуй, — вновь уткнувшись в чтение своей любимой книги.       — Что делаешь тут, решил обратно перейти? — как-то взвинчено поинтересовался тот у Хатаке, который демонстративно отвлёкся от чтения, вновь, и закрыл книгу, засунув её в карман жилета:       — Нет, просто подаю некоторые документы, да и хотел узнать, добрались ли наши до конца, — Какаши посмотрел на часы, — восемь утра, списки будут через час, — заключил тот, как следующим, было предложение Итачи:       — Ты ещё не забыл как драться в полную силу? — которое стало неожиданностью для самого сенсея и тот как-то машинально кивнул, завидев в глазах Учихи появился трехтомный рисунок на алом фоне, — тогда встретимся через 15 минут на нулевом полигоне, — только договорив, мужчина исчез в телесном мерцании, на что Какаши с лёгким любопытством взглянул и так же испарился в шуншине.       Когда Хатаке уже появился на заброшенном, лет так 15 назад полигоне, где всё было выжжено после одной из стычек между Учихами и кланом Сенджу, аля такие «совместные тренировки, для укрепления сплочённости деревни листа». Из этих воспоминаний джонина вырвал голос оппонента:       — Ходи Какаши, — обладатель этого голоса располагался на дереве, что было в метрах 10 от сенсея и тот едва хотел задать вопрос, как услышал — ходи.       Хатаке ясно понял, что разговор у них не сложится и улыбка чуть тронула его губы. Нет ему было не весело, это было тяжело, ведь за заслоном холодности, мужчина на каком-то уровне ощущал эмоции бывшего напарника и от этой тяжести было одно избавление:       — Чидори, — грубым голосом проговорил Хатаке.       Удерживая в правой руке искрившеюся молнию звучащую как крик тысячи птиц, подняв маску левой рукой, где в левом глазу полыхал шаринган. Затем, джонин сорвался с места, пробежав 5 метров на своей скорости, он исчез и появился за спиной Итачи использовав телесное мерцание, что не в состоянии уловить даже шаринган и в секунду сенсей полоснул чидори по спине оппонента. Ни один мускул ни дрогнул при этом действии, но в следующее мгновение, мужчина перед ним распался на стаю воронов и Какаши резко отпрыгнул в сторону, когда на ветку прилетело несколько огненных шаров размером с большой валун. Едва повернувшись, Хатаке заметил с помощью шарингана движущиеся к нему горящие сенбоны ускоренные футоном и прикреплённую к ним соединительную леску. Сощурив глаза, он использовал технику подмены тела и оказался в 7-ми метров от зоны поражения: «Значит играем, но до конца, ну что ж», — поразмыслив, сенсей сложил печати и небо начало затягивать тучами, где искрилась молния, но в момент, почувствовав присутствие за спиной, он развернулся посмотрев на противника перед собой, что уже сделал выпад и удар ногой в корпус Какаши, но снова бревно упало на землю.       Итачи сложив печати выдул изо рта поток огня, разворачиваясь на 180 градусов поджигая всё вокруг, как в него прилетело несколько сюрикенов обрамлённых райтон чакрой. Отбив те кунаем, Учиха сделал кувырок назад и тут же услышал звук режущей молнии. Сенсей вновь возник перед соперником и в миллиметрах от лица пролетел чидори, на ладони противника. Отклонение корпуса назад и упор на левую ногу, Учиха делая удар левой ногой в торс оппонента и параллельно выдувая изо рта поток футона, что откинул Хатаке к дереву, чей силуэт моментально исчез: «Клон», — молча догадался Итачи, — «тогда пора», — схватив пять кунаев на одну руку, мужчина использовав шуншин исчез, а по периметру леса последовали глухие звуки вживления метала в дерево.       Хатаке сидевший на дереве смекнул, что нужно менять позицию. Грянул гром, и вторившая ему молния отразила натянутую леску вокруг нескольких деревьев, — «чёрт», — едва ли промелькнуло в голове у Какаши, как скрипящий звук и пролетевший райтон по леске снёс мигом рядом стоящие деревья и всё в радиусе 20-ти метров превратив лес в голую поляну наваленных столбов деревьев друг на друга, в которых беспорядочно ударила молния, как своим чередом вспыхнуло пламя отразившееся в шарингане Какаши, что оперившись на колени отдышивался, а по телу разрядами проходил райтон:       — Покров молнии, неплохо, — послышался голос Учихи со стороны леса, нетронутого его же ловушкой.       На Итачи не было ни единой царапины и даже дыхание было в норме. «Что за…» — промелькнула догадка в голове Какаши, как он остолбенел глядя на свои руки.       — Ты… но как…       Зажмурив глаза, сенсей распахнул их и огляделся. Он стоял на том же месте на котором и начался их бой с соперником, тот был в двух метрах от него с пылающим шаринганом в обоих зрачках.       — Значит я прав, и это было гендзюцу, — тихо озвучил свою мысль наставник, получивший едва уловимый кивок недавнего оппонента.       Этот односторонний диалог перебил приближающийся шиноби с протектором листа, на лице которого была явная тревога:       — Какаши-сенсей, Итачи-сан, у нас большая проблема, — запыхавшись утвердил тот, кто удерживал два прикованных взгляда к своей персоне, — экзамен на чунин, произошла беда. Орочимару проник в «Лес смерти» и там есть убитые и раненные генины.       Учиха сорвался с места:       — Имена, — холодно отчеканил он.       — Саске Учиха, пропал.       Только тот произнёс, как оба джонина сорвались с места и исчезли в шуншине.       Постепенно приближаясь к нужному объекту, в голове Итачи боролись разные мысли и одна хуже другой. Далее последовал прямой запрет Митараши Анко о проникновении в локацию и несколько слов о патруле Анбу, что отправился туда. Всё было будто в замедленной драной картине, что убийственно медленно тянулась и резала по венам. Итачи было плевать на слова спец-джонина и тот рванул ко вратам, как несколько шиноби преградили тому путь. Не секунды не сомневаясь в глазах вспыхнул шаринган и тот достал катану с полуприкрытыми глазами. Сделав шаг, уже готовый замахнутся, как послышался голос Хатаке:       — Всем разойтись, — пауза, — это мой приказ, — шиноби подчинявшиеся Митараши застыли не в состоянии сделать выбор, — я беру все последствия на себя, Итачи.       Окликнув бывшего сокомандника указывая на лес, оба рванули в локацию, а оставшиеся джонины уставились на Анко, которая и сама понимала, что не стоит ругать этих людей. Слово Какаши ценилось на уровне со словом каге и она была готова поклясться, что джонин каждому из этих людей помог лично или спас жизни близким, поэтому и сама куноичи отошла в сторону. *****       Спустя время, начали выносить раненых генинов. Всё поле наполнилось несколькими отрядами медиков, а джонины Анбу то и дело выводили группами молодых шиноби разных деревень. Далее последовали носилки с накрытыми белыми простынями тел. Лия судорожно загибала пальцы выглядывая знакомые лица. В голове не укладывалась новость о нападении на её деревню: «Эти дети… Орочимару как ты мог», — сердце больно сжалось, а глаза полные слёз наблюдали как ещё одно тело ребёнка выносят с локации, — «я ненавижу… не…» — шепча себе под нос, предложения в которые сама хотела уверовать. Картинка сменилась и появился Хатаке, который на руках нёс бессознательную Сакуру. Девушка рванула к ним, наблюдая как на руках Итачи лежит его брат, полностью бледный. Следующим, вышел Ямато нёсший потрёпанного Наруто:       — Им нужна срочная помощь, Лия, — отдал очередное распоряжение медику.       Сенсей передал Сакуру другой группе ирьенинов. Сама девушка присела напротив, положивших на носилки, тел мальчиков, из команды номер 7. Обе руки засветились зелёным светом и девушка начала инстинктивно двигать кистями, осматривая тела обоих генинов: «Возьми себя в руки Сарутоби», — молча поставила себе задачу юная куноичи.       — Они в плохом состоянии, оба, — твёрдо изложила та, — мне нужен ещё медик и аптечка. Ямато принеси — кивнув в сторону, направляя капитана.       В мгновение услыхав, хриплый голос Учихи, что опустился на колени возле брата:       — Лия прошу… если не ты, это никто не сможет сделать, умоляю.       Голос напарника поразил девушку. Он смотрел лишь на лицо младшего брата. Наблюдая за этим, она ощутила ту неподдельную любовь брата к брату. От осознания, закрыв глаза и вдохнув побольше воздуха в лёгкие, на лице отразилась решимость:       — Прошу вас, дайте мне место и передайте медикам, пусть готовят носилки, — твёрдая пауза и в ладонях засияла зеленоватая чакра, что начала поступать в организм двух молодых шиноби, — они будут жить, — уверенная в своих словах, она закрыла глаза и направила поток исцеляющей энергии по телам мальчиков.       Вскоре их уже положили на носилки и девушка спешила по белым холодным палатам центрального медцентра Конохи. Широкие двери реанимационной распахнулись, и трое джонинов остались за их толстыми стёклами, видя как ирьенин в белом халате скрылась за дверью очередной палатой.       Сарутоби будто механически сохраняла холоднокровные и чёткие движения тела, контролируя их, и всё время в голове звучал до исступления близкий голос учителя: «Руки, милая, это всё для медика. Потеряешь контроль, потеряешь десятки жизней», — эти слова и помогали держать нужную планку. Раздев мальчиков, девушка застыла увидев на плече Саске ту самую метку. Она сглотнула и громко выдохнула: «Чёрт», — прошипела она, вспоминая как эта печать действует на организм сосуда, — «он ведь ребёнок, Орочимару… когда ты успел стать таким чудовищем, зачем тебе этот мальчик», — едва шевеля губами, проговаривала девушка, как в сознании отзеркалилась картина потери, когда они хоронили Наваки. Зрачки расширились и ирьенин сжала кулаки, возвращая самообладание: «Я тогда тебе пообещала, что спасу тебя и тех, кто тебе дорог. Я выполню это обещание, Каори», — повернув ладонь к себе, Сарутоби застыла, как пальцы начали покрываться чешуёй, а из уст послышалось шипение с протяжными словами: Σε λέω τις φώκιες στα χέρια μου, ανοίγω τις πόρτες και τις σφραγίζω, είμαι η ερωμένη σου , — на ладони загорелись чёрные символы, а сама рука частично напоминала лапу рептилии. Девушка подошла к мальчику.       — Сейчас будет больно Саске, потерпи.       Ирьенин расположила ладонь на печать и та будто нагрелась. В момент, девушка вонзила когти в кожу мальчика и узоры печати смешались. Из когтей влилась природная энергия, перемешавшись с чакрой Учихи, а ноги девушки подкосились. Рука вновь начала трансформироваться в привычный вид, зажмурив глаза, куноичи вцепилась в край медицинского стола сжав его пальцами и вновь застыв, как энергия полилась в тело мальчика перемешав рисунок и создав дополнительное кольцо из тех же символов, но в другом порядке. В одночасье, ирьенин открыла глаза и тело сдало. Без сил, та рухнула на пол, но голова не успела коснуться холодной белой плитки, как легла на тёплые руки Какаши, а рядом подле Саске стоял Итачи. В палату, уже шагнул Тензо с медиками, во главе с Шизуне, что только закончила операцию. Медик попросила оставить Сарутоби, указав на близлежащий топчан и выйти всех остальных за двери, чему и последовали трое бывших напарников, вновь оказавшихся за толстым стеклом реанимационной.