Книга 1. Свобода воли - это иллюзия

      По мнению Итачи, ночь была уж слишком долгой. Он несколько часов общался с Хатаке, отчитываясь первому о ходе их миссии:       — А теперь снова повтори, что ты сказал, — запросил в который раз Какаши.       — Так точно.       Итачи понимал, что эта процедура — способ выявить потенциальную ложь. Если человек соврёт один раз, то на тридцатый раз ложь будет отличаться либо станет настолько заученной, что покажется безупречной.       — Мы разошлись в лесу, там я увидел сигнальный огонь Лии, которая определила присутствие Орочимару. Дальше мы поняли всю картину происходящего, — кратко изложил джонин, не упоминая о предательстве Сарутоби.       Спустя несколько часов выяснения со стороны Хатаке завершились. Учиха присел рядом с Лией у костра:       — Мне идти следующей или ты уже всё донёс сам? — заговорила медик.       — Он не будет тебя спрашивать, — заявил Итачи. — Я капитан, а значит, спросят с меня. Да и о тебе он ничего не знает. Но если спросят, то право выбора за тобой.       — Благодарю тебя…       — Знай, это не для тебя, Сарутоби. Она не ожидала от тебя предательства.       — Но ведь я не хотела, — сцепив кулачки, Лия отвернулась.       — Если бы я знал, что ты хотела этого и, более того, была посвящена в его планы, вряд ли бы ты сидела тут, — отрезал джонин, прекращая разговор и отходя, оставляя девушку наедине со своей совестью.

***

      Дни пролетали, будто листья на ветру. Несколько проведённых недель в госпитале, ежедневные безрезультатные приходы психолога, дюжины врачей и тщательное наблюдение Цунаде подходили к концу:       — Ну вот, ты возвращаешься домой, — с утешающей улыбкой проговорила женщина.       Старшая Сенджу завязывала волосы сестре, когда Каори посмотрела на себя в зеркало, то увидела лишь измученное, похудевшее, бледное лицо, выпирающие скулы и грубые синяки, глубоко лежащие под безжизненными глазами:       — Да, — прохрипела девушка.       Стараясь подняться с кровати, хоть это и давалось ей с трудом, она увидела, как в дверь вошёл Джирайя:       — Я понесу тебя, львёнок.       Саннин взял Каори на руки, и они направились домой. По прибытии был накрыт стол, и из кухни вышла никто иная, как Кирин Учиха:       — Приветствую тебя, дорогая, — непривычно тепло сказала женщина, приглашая всех к столу, на котором располагалось множество блюд. — Каори, почему ты не ешь? Я могу приготовить то, что ты хочешь.       — Не нужно, — слабо ответила куноичи. — Я очень устала, хочу поспать.       Привставая, младшая Сенджу направилась к лестнице. Едва ступив шаг, ей предложил помощь Джирайя:       — Давай помогу.       — Я справлюсь, не нужно.       Отодвигая заботливую руку наставника, девушка придерживалась за перила. Насилу перебираясь со ступеньки на ступеньку, она шла. Тело не хотело слушаться, а ноги будто учились ходить заново. Тяжело дыша, она всё же добралась до двери своей комнаты. Только переступив порог, сильнейшая судорожная боль разом отняла у Каори все силы, и та упала на пол.       Свернувшись калачиком и мигом закрыв рукой себе рот, Сенджу горько заплакала:       — Я не хочу жить в мире шиноби, — она прошептала это надрываясь от рыданий, — Я больше никакая не куноичи. У меня даже сил пройтись нет. Всё кончено. Я сдаюсь, — погружаясь в тихую апатию.

***

      — Итачи, я с кем говорю? — повторял Фугаку.       Он не понимал, что происходит с его сыном. Итачи развернулся и взглянул на отца, оторвавшись от созерцания тёплого заката очередного дня:       — Да, прости, я прослушал. Повтори, что ты говорил, — без особого интереса откликнулся джонин.       — Я говорю, что сегодня день рождения твоей невесты. Ты должен присутствовать там, — напомнив это уже более раздражённо. Не встретив ответной реакции, он добавил: — Итачи, ты меня вообще слушаешь?       Вновь уходя мыслями очень далеко, Учиха вздохнул:       — Да, у кого-то день рождения. Я слышал. Думаю, это прекрасно. Поздравляю.       Фугаку вскинул руки, положив ладони на плечи старшего сына:       — Ты должен пойти на день рождения Изуми как мой сын, а вдобавок как её будущий супруг, — нервно приказал глава клана.       — Должен? — сухо спросил джонин. — Я так не думаю.       Лицо Фугаку исказилось гневом:       — Что ты только что сказал? А ну, повтори, мальчишка! — схватив сына за грудки. — Ты должен этому клану. Ты обязан по праву своего появления на этот свет. И не смей мне перечить, щенок, — беспрекословно утвердил он.       Смотря властным взглядом на своё дитя, в одночасье он был откинут неожиданным ударом в грудь.       — Ты подумал, что я слишком терпелив, и тем самым недооценил меня.       Итачи стоял, тяжело дыша, с пылающим шаринганом в глазах.       — Ты считаешь, что можешь контролировать меня, но ты глуп, раз не усмотрел истины. Ты так глубоко укоренился в своей вере в этот клан, что дальше него ничего не видишь. Ты слеп.       Поднимаясь, Фугаку скрипя зубами зло проорал:       — Что ты говоришь, щенок? Совсем разум потерял? Успокойся, Итачи, иначе это сделаю я.       Учиха не двинулся с места:       — Цепляясь за что-то незначительное, как клан, ты забываешь о том, что действительно важно. Но я не такой, как ты, — отшатываясь от отца, заявил Итачи. — Я не забуду, что по-настоящему важно.       Договорив, мужчина отвернулся, широким шагом покидая то место.

***

      Каори лежала, вяло разглядывая новую книгу, подаренную ей Джирайей, «Жить с мечтой в сердце»:       — Спасибо, сенсей, — неторопливо прошептала девушка.       Вдруг она услышала шорох за дверью, а затем лёгкий стук:       — Цуна, я хочу отдохнуть. Прошу, давай в другой раз.       Едва вымолвила Сенджу, как дверь со скрипом отворилась, и там показался образ Итачи Учихи:       — Я войду.       Бережно закрывая за собой дверь, он мимоходом заметил на себе долгий взгляд потухших глаз. Он не сразу узнал ту девушку, которую видел пару недель назад. Истощённая, с жёлто-бледным цветом лица, измученная какой-то скрытой сердечной болью, она выглядела сурово из-за теней, оттенивающих некогда прекрасные черты лица.       Учиха вздрогнул, и его холоднокровная стальная маска дала глубокую трещину. Обескураженный взгляд отразился на лице молодого человека. Затем он неспешно опустился рядом с девушкой, услыхав:       — Зачем пришёл? — сухо спросила она.       В голосе не было ни капли бойкости, которая повсеместно присутствовала у Сенджу.       — Пришёл навестить тебя, — сказав избитую временем фразу. — А ты против?       — Мне всё равно. Если тебе так хочется, то пожалуйста. Но прошу, ненадолго — мне нужно отдыхать.       Слова куноичи взволновали Итачи:       — Но я хочу задержаться подольше.       — Чего ты от меня хочешь? Прошу, уйди. У меня нет сил на этот разговор.       — Я не уйду.       Тут Итачи откинул одеяло, под которым Сенджу лежала только в домашней одежде. Он аккуратно взял её на руки, выслушивая недовольства:       — Отпусти меня, Учиха. Мне не до твоих игр.       — Нет никаких игр, Каори. У нас с тобой будет весьма увлекательное путешествие. Прости, отправимся налегке.       На крики Сенджу вбежала Цунаде, смекнув, что происходит:       — Итачи? Что ты тут такое делаешь?       — Краду вашу сестру, Цунаде-сама. Обещаю вернуть её через пару недель. И да, прошу не беспокоиться и не искать нас, ибо вы нас не найдёте.       Ошарашив всех своим последним заявлением, джонин исчез вместе с напарницей, распавшись на уйму чёрных воронов.       Шокированная саннин оцепенела на пару секунд, пока не услышала смех Джирайи за своей спиной. Повернувшись, она вопросительно вскинула бровь:       — Не злись, Цунаде. Я просто… — пытаясь унять смех, проговорил он. — Просто, видимо, нашлась и на нашего львёнка управа.       Сенсей смеялся, не воспринимая серьёзного настроя женщины, пока та не подошла и, мимоходом, не прижала его к стенке:       — Ты хоть понимаешь, что она не полностью здорова? А этот ненормальный похитил её. А если ей станет хуже? Думаешь, он о ней позаботится?       Вскинув подбородок, разъясняла саннин, но встретила оппозиционный взор сенсея:       — Я думаю, им нужно дать свободу. Учиха славный человек, преданный Скрытому Листу. Как шиноби он может даже лучше, чем я, — резонировал саннин, глядя в взбешённые янтарные глаза любимой женщины.       — Но если что-то с ней произойдёт, то первый, с кого я спрошу, будешь ты, Джирайя.       Томно вздохнув, сенсей ощутил тёплую улыбку на лице:       «Какая женщина», — задумчиво, прикрыв глаза, протянул он.       Как вдруг был нещадно выбит из своих мечтаний грозным голосом:       — Ты скоро? У нас дел по горло!

***

      — Пусти меня, — вопила девушка, где-то в лесу брыкаясь в руках похитителя. — Итачи, ты спятил! Вконец рехнулся! Верни меня домой, я больна!       — Знаю. Но я собираюсь тебе помогать, а не вредить.       — Тогда какого ты меня украл?!       — Ты бы со мной по-другому не пошла. И хватит пытаться убежать. Мы далеко от деревни, глубоко в лесу, и из нас двоих мобильная связь, деньги и одежда есть только у меня, — спокойно говорил Учиха, пресекав очередную попытку Каори вырваться. По ходу действий он задержал взгляд на её слегка розоватом, от активных препирательств, лице.       — Потерпи, нам осталось недолго, — отрезал джонин, двинувшись к границе Страны Огня.       На землю опускалась луна, а воздух стал чистым и тёплым. Такой короткий миг летней ночи, в сравнении с длинным днём, нельзя было не отметить. Зайдя в оживлённое людьми помещение, она сразу во всю вытаращились на высокого брюнета, что держал на руках о покрасневшую от стыда золотоволосую девушку в одной пижаме.       — Нам комнату, пожалуйста.       Администраторша стояла с открытым ртом, рассматривая пришедшую пару. Лишь спустя мгновение она поспешила отдать ключи от номера. Поднимаясь по лестнице, Итачи не обращал внимания на недовольный взгляд куноичи.       — Ты решил меня не только украсть, но и изнасиловать, а потом прикончить?       — Если к тебе вернулось чувство юмора, значит, мы здесь не зря.       Он особенно откровенно улыбнулся, открывая дверь в их номер. Это была просторная студия с широкими деревянными окнами, низким незамысловатым столиком, несколькими хаотично разбросанными подушками и шкафами, до упора забитыми книгами. Опустив девушку на ноги, Учиха упал в мягкое кресло, блаженно прикрыв глаза, как над ним склонилась недовольная Каори.       — Ну, рассказывай свой мега-план.       — План в том, что никакого плана нет, Каори, — рассматривая черты её лица, сообщил джонин. Он наблюдал, как у Сенджу начали сдавать нервы. — Мы отдохнём, и тебе понравится. Вот и всё, — ухмыльнувшись не разрывая зрительного контакта с жёлтыми глазами напарницы.       — С какой стати ты решил, что мне понравится отдыхать с тобой? — ядовито процедила девушка, выставив руки в боки. — Да к тому же, что скажет твоя невеста, а, Итачи? Больше выслушивать, какая я шлю...       Девушка не договорила, ощутив, что Учиха остановился в миллиметре от её лица, опаляя своим горячим дыханием её губы.       — Прости, — слабо прошептал он. — Я не должен был позволить тому случиться, — искренне произнёс он, внимательно разглядывая её исхудавшее лицо.       — Ты поступил правильно, не дав мне сорваться на той особе, — опустив глаза, ответила девушка.       Каори не выдержала жгучей близости этого мужчины, но услышала:       — Я не про это, — только произнеся это, тут же усаживаясь обратно в кресло. — Думаю, ты хочешь сходить в душ. Я закажу еды. Есть предпочтения?       От резкой смены обстановки она не различала грани между тем, что было и тем, что есть сейчас.       — Чёртов фокусник, — шёпотом отметила куноичи.       — Ты что-то сказала?       На что получил отрицательный ответ от уходящей Каори, направлявшейся в ванную.       Обернувшись полотенцем, Сенджу не видела себя в зеркале несколько месяцев, теперь встретилась с ним лицом к лицу и ужаснулась, не узнав того человека, кто смотрел на неё из отражения: истощённое бессонными ночами лицо, выпирающие кости на ключицах, впавшие глаза с едва тлеющими угольками жизни и кожа, пожелтевшая от нехватки солнца. Внезапно на смену привычной печали пришёл всепоглощающий гнев, застеливший разум куноичи. Она сжала кулак и с силой ударила по зеркалу. Стекло пошло паутиной трещин, крупные осколки измазанные в крови попадали в раковину.       Взглянув вновь на ненавистные куски жестокой реальности, Каори словно увидела образ дьявольски ухмыляющегося змея. Гнев поднялся на новый уровень, постепенно становясь неконтролируемым. Куноичи истерически била кулаком по осколкам некогда деревянного зеркала, пока её руку не остановил Учиха. Одной ладонью он также сжал её скулы, повернув к себе.       — Пусти меня! — истерически прокричала Сенджу. Девушка вырывалась из рук Итачи, но мужчине было абсолютно всё равно. Подойдя к деревянной ванне, он поставил девушку перед собой и, открутив кран с прохладной водой, продолжал крепко держать её руки. Когда крики перешли в жалобный, протяжный скулёж, Итачи прижал её к себе, молча гладя спутанные волосы.       — Я ненавижу его, ненавижу, — вопила куноичи, уткнувшись носом в мужское плечо. — Пусть сдохнет, пусть...       Джонин заметил, как истерика вновь начала брать верх над здравым умом. Повернув её лицо к себе, он с полной решимостью заявил:       — Хочешь, я убью его?       — Ты… ты… что ты мелешь? — заикаясь, прошептала Сенджу.       Мгновенно подняв её подбородок, он без тени сомнения продолжил:       — Лучше пусть меня поглотит ненависть. Я смогу пережить это, но не ты, Каори, — прогладив большим пальцем по овалу её лица, добавил он. — Месть, ярость, гнев — это истинное саморазрушение. Сможешь ли ты смотреть в глаза остальным: сестре, наставнику, подруге? Сможешь ли вынести всю тяжесть последствий? Не будут ли тебя мучить сомнения всю жизнь? Сможешь стать изгоем? Ответь мне на эти вопросы, Каори.       От слов человека, стоящего перед ней, у девушки возникло ужасное тянущее чувство в районе груди:       — Я слишком слаба, я…       Захлёбываясь слезами, она раз за разом повторяла те же слова, пока Учиха прижимал её к своей груди.       — Ты не представляешь, какая ты сильная, — неторопливо шептал он, полностью заключая её в свои объятия, обхватив её плечи, притягивая ещё ближе. — Но ты обязательно это осознаешь, глупышка, — добавив это, уже тише.       Спустя полчаса оба сидели на кровати. Итачи только что закончил вытаскивать осколки из руки напарницы, мягко перевязывая её раны до локтя.       — Спасибо, — проронила куноичи, добавив: — Изуми очень… повезло… Ты делаешь всё очень аккуратно.       — Давай перекусим. Тебе нужно отдохнуть, — уверенно сообщил Итачи, пропустив предыдущие слова мимо ушей.       Насытившись едой после долгого отсутствия аппетита, куноичи заметила, что в номере только одна кровать:       — А как мы, ну, будем спать? — осторожно спросила Каори.       — Молча, — холодно ответил Итачи.       — Помнишь, я тебе говорила, что у меня аллергия на перемены в твоём настроении? — с издёвкой сказала девушка.       — Если я начну перечислять, на какие твои черты характера у меня "аллергия", — с акцентом на последнем слове, — то нам не хватит и всей ночи, — подытожил Итачи, вальяжно растягиваясь на высокой светлой кровати.       Вечер прошёл спокойно. Но посреди ночи Итачи услышал странные звуки, похожие на хрипение. Открыв глаза, он заметил тяжёлое, прерывистое дыхание Каори, она мотала головой, сжимая пальцы рваными движениями. Придвинувшись, он легко потряс её за плечо, на что та резко поднялась, судорожно хватая воздух.       — Эй, тихо-тихо, — мягко прошептал он. — Выпей воды, маленькими глотками, хорошо? — подавая обескураженной девушке стакан с водой, придвигаясь чуть ближе.       — Кошмар приснился, — коротко ответила Сенджу, вновь закрывая глаза и погружаясь в сон.