Отреченный

Никакая. Ни одна. Ни одна чертова книжка не поможет тебе выжить, когда ты задыхаешься. Когда глотаешь тот же воздух, который выдыхаешь. Когда в нос лезет снег, когда этот же снег царапает лицо. Никакая книжка не поможет, когда ты не чувствуешь собственного тела, просто потому что его будто бульдозером переехали. Огромным таким снежным бульдозером. Никакие гайды, в которые ты зарывался носом на пару часов. Ничего из этого не поможет, если ты не возьмешь себя в руки. Голова гудит, холод бьет по коже. И паника. Ничего не спасет. Лёша готов был закричать, только все внутри настолько сжалось, что он едва ли рот мог открыть. Только что-то прохрипел, и от его горячего дыхания снег словно попятился в сторону. Под носом у парня появились капельки воды, к которым он как на автомате потянул язык. Одежда прилипла к его телу, потому что он вспотел. Лямки рюкзака давили на плечи. Он понятия не имел, в какой позе сейчас лежит. Он не чувствовал собственных ног, но при всем при этом знал только одно. Нужно придумать, как выбраться. Нужно вспомнить, как взять себя в руки. Он попробовал повозиться, как-то растолкать снег. Не сразу даже понял, в чем заключается проблема. Он даже понятия не имел, где верх, а где низ. Он напрягся. Вот и все, вот и оно, главное испытание на его памяти. Если не вспомнит, что там читал в своих дурацких книжках — он покойник. Сейчас без шуток. Со всей серьезностью. Брюнет подавил тихий хрип, буквально задушил его в своей глотке, после чего плюнул, набрав в рот слюны. Если повезет, то он не будет погребен под слоем снега вверх тормашками. Парень дышал, растрачивая кислород. Толкнул снег. Комок слюны сполз вниз. О, ну да, ему повезло, не застрял вниз головой. Парень прокряхтел, начиная двигаться. Все тело свело от резких движений. Но он двигался. Все равно двигался. Сердце колотилось, как бешеное, Лёша открывал и закрывал рот, хватая губами воздух, но в горло попадал только колючий снег. Парень чувствовал, как нутро буквально разрывает. Как давно он лежал под слоем снега — понятия не имел. Но кислорода действительно не хватало, если судить по тому, как стучало в голове. Одно и то же. Бум. Бум. То ли сердце отдавалось эхом по всему телу, то ли еще чего. Неизвестно, непонятно. Этот грохот раздавался все быстрее, но он и не думал останавливаться. Двигал руками. Полз вверх. Отталкивался от снега, подминал его под себя. Холодно, да. Больно, да. Но он заставлял себя не останавливаться. Никаких поблажек. Не закрывать глаза. Лёша двигался, дергался ровно до тех пор, пока вдруг рука не потеряла под собой преграду. Холодный воздух резко оцарапал кожу запястья, парень почувствовал, как начинает колоть все, — кажется, снег забился в его рукава. Брюнет помахал ладонью, что-то прохрипел, как будто это могло помочь. Парень пытался дернуть ногой, но та предательски отказывалась напрягаться. Мышцы сокращались, заставляя конечность попросту трястись и нервно подергиваться, но от этого было мало толку в целом. Он резко выдохнул, прикрыв глаза, когда вокруг его запястья вдруг обвились чужие холодные пальцы. Что-то с силой тянуло парня наверх. Он резко вдохнул. Заполнил легкие кислородом. В глаза било остро-голубое небо. Свет резал глаза, и Лёша закашлялся, открывая рот как рыба, вдруг выброшенная на берег. Сердце стучало не медленнее, нет, только быстрее. Парень ничего не видел, потому что перед глазами скакали цветные блики, и все кружилось. Устоять на ногах было невозможно. И он бухнулся куда-то вниз, к чужим ботинкам. — Выбрался… Черт тебя дери. Парень тяжело дышал, когда кто-то отряхивал его от снега, вытаскивал белые холодные комки даже из воротника. Белые хлопья летели по сторонам. Лёша кашлял. Он пытался выровнять дыхание, но где-то в груди начинало предупреждающе покалывать, и парень направлял все свои силы на то, чтобы просто расслабиться. Даже не смотрел наверх. Вцепился в рукава чужой куртки и уставился вперед. На голубое небо. На него резко упала тень. Откуда-то сверху возникло знакомое лицо, и Лёшу чуть не вывернуло наизнанку, потому что он видел кого-то вниз головой. Парень все еще не успел сориентироваться в пространстве после путешествия под снежным покровом, который чуть не придушил его. Едва-едва. Парень смотрел Лёше прямо в глаза, и тот на секунду перестал пялиться на небо. Чужие глаза блестели. Ничуть не отталкивали. В них можно было заметить только невозможное беспокойство. — Спасибо, Саш, — прохрипел он. Он слишком сильно кашлял, связки болели. А может, он кричал — уже не помнил. Не хотелось думать о том, что произошло минуту назад, если не меньше. — Вставай, — только и прошептал блондин. Он до сих пор не отрывал взгляда от парня, более того, он до сих пор держал его за предплечье, не давая завалиться набок. — Где… — пришлось мотнуть головой, это была попытка прийти в себя. Лёша действительно пытался как можно скорее восстановить дыхание, вот только легкие как огнем жгло. Нос горел. — Где Илья? — Я понятия не имею. Нам надо найти его. — Но как это… — Просто смотри по сторонам. Слушай. Тебя же я нашел, — пробормотал он. — Стоять можешь? Он убрал на секунду руку, и Лёша вздрогнул, потому что у него затряслись коленки. В целом, ничего страшного не было, просто сердце до сих пор колотилось как бешеное, потому что он действительно мог умереть буквально несколько минут назад. Осознание этого до сих пор не пришло ему в голову, поэтому держался он лучше, чем рассчитывал Саша. Быстро кивнул и оглянулся. Глаза слепило этим белым светом. Везде был снег, снег, снег. Кое-где торчали ветки. Он прищурился, оглядываясь. Вокруг него самого была путаная вереница следов. Видимо, Саша долго тут шатался. Они вели откуда-то со стороны, от небольшой ямки. Оттуда блондин и выбрался. Самостоятельно. Лёша поджал губы, в голове все еще немного пульсировало, но он сделал пару шагов в сторону. Саша уже носился туда-сюда где-то в стороне, искал хоть один признак того, что Илья все еще был где-то под снегом, или, может быть, уже давно выбрался сам. — Здесь, — раздался голос откуда-то сзади, и Лёша повернулся. Саша указал на дерево с широким стволом. К нему шли еще одни следы. — Илья? Лёша прибавил шаг. Быстро догнал блондина, и они вместе обошли дерево. Брюнет чуть не споткнулся о чужую вытянутую ногу. Илья лежал тут, оперевшись спиной о толстый темный ствол. Пялился куда-то в одну точку. Пальцами зарылся в снег, кажется, перебирал его и все что-то бормотал, бормотал, но Лёша не мог разобрать слов. Саша присел рядом с ним и помахал у него перед лицом. Никакой реакции. — У него шок что ли? — только и сумел прошептать блондин, прежде чем его друг подскочил на месте. Лёша даже назад отшатнулся. — Вы тоже умерли? — Ты жив вообще-то, —Саша цокнул языком. — Все нормально? — Нас накрыло лавиной. Не знаю, как ты считаешь, но мне кажется, что слово «нормально» тут немного ни к месту, — Илья сделал глубокий выдох, после чего перевел взгляд на Лёшу. — Вы хоть в курсе, что мы теперь трупы? — Мы выжили, — повторил брюнет слова товарища. — Хах, отлично, и что дальше? — он поджал губы. — У нас нет провизии. Мы помрем тут от холода или голода. Смотря по ситуации. — От холода мы точно не помрем, — фыркнул Саша, будучи не в состоянии сдержать улыбку. — Не забывай, что, как-никак, а мы все же спустились. И до домика того отсюда рукой подать. — А еда? — Илья потер нос. Глаза у него блестели. Просто слезились, хотя Лёша и был уверен, что вряд ли этот парень когда-нибудь сможет отчаяться до слез. — Я не уверен, что у меня спички-то есть, про пропитание можно вообще промолчать. Все рюкзаки где-то под снегом, и я не имею ни малей… — Все? — фыркнул Лёша. Довольно потянул за лямку на своем плече и с совершенно довольным видом продемонстрировал большой рюкзак. — Ох, Лёш, да ладно?! — Илья, казалось, тут же очнулся. Оперся руками о ствол дерева и поднялся, тяжело выдыхая. Саша хотел его подхватить, но парень только замахал руками, показывая всем своим напыщенным видом, что ему никакая помощь не нужна. Кажется, наличие хоть какой-то провизии действительно его воодушевило. Деревяшкин не мог понять остального. А предположим, не было бы этого рюкзака? Что бы тогда сделал его друг? Неужели бы вот так вот взял и сдался, буквально напоказ выставляя свою слабость? Брюнет поджал губы, когда товарищ вдруг выдернул рюкзак прямо у него из рук и довольно выдохнул, расстегивая заедавший замок. Рылся там буквально несколько секунд, после чего поджал губы, нахмурившись. Саша тут же опустил голову, и ему показалось, что, быть может, все это вместе — не очень хороший знак. — Так, ладно. Начать с плохого или хорошего? — процедил Эксайл, уставившись в сумку. Гремели банки, контейнеры, когда он рылся там, — все было не так плохо, но наличие хороших новостей было само по себе настоящим чудом, на которое надежды уже не было. Им и так повезло, что выжили, — так считал Лёша. Любой удар головой, любой неудачный переворот, любой случайный камень, и он бы уже давно был погребен где-то под снегом. Это место стало бы его могилой. Но нет. В кои-то веки фортуна играла на их стороне. — Давай с хорошего, — успел выпалить он прежде, чем Саша открыл рот. — Ну, здесь есть еда. Охотиться на кроликов нам пока не придется. Здесь есть аптечка. Хорошо, что сохранился твой рюкзак, Лёш, потому что аптечку мы положили только тебе. Дальше. Из плохого: здесь нет спальника, здесь нет спичек. Здесь нет ни хрена больше, только еда и лекарства. Вот, в общем-то, и все, — заключил он. — На этом все новости кончаются. Деревяшкин прикусил губы, уставившись на собственный рюкзак и напряженно размышляя. Можно ли это все считать более-менее удачным стечением обстоятельств? Все еще вполне возможно. Им только нужен дальнейший план действий, быть может, хоть какой-то план… — Двигаемся к дому, и желательно поторопиться, пока не стемнело, — парень надел рюкзак Лёши на себя, после чего прочистил горло, прокашлявшись. Выглядел он довольно разочарованным, может быть, даже немного расстроенным. Только вот брюнет все равно знал своего друга: тот однозначно сейчас пытался утопить в жестокой действительности все мечты о победе в конкурсе, или чего он там еще хотел добиться от этой экспедиции. Саша бросил взгляд на большую темную постройку и переглянулся с Лёшей. Тот только пожал плечами, потому что тоже считал это не самой лучшей идеей. После того, как они попробовали подобраться поближе к дому, их накрыло лавиной. Кто же знает, что теперь с ними может случиться. Самого Лёшу совершенно не привлекали темные и грязные окна. Саша же тоже рассматривал этот дом, как единственный выход. В конце концов, там есть дымоход, а значит, и камин, следовательно, они согреются и не дадут себе помереть в первую же ночь без припасов. Лёша тяжело вздохнул, после чего пропустил компаньонов вперед. Еще раз оглянувшись по сторонам, окинув взглядом бесконечные холодные просторы, он двинулся за друзьями. Идти без рюкзака теперь было значительно легче, чем раньше, но ноги все еще побаливали после увлекательного спуска. Лёша просто старался не останавливаться. *** Деревяшкин сидел в уголочке, тяжело вздыхая. Ну, хотя бы этот домик оправдал его надежды: оказался внутри таким же темным, каким он был снаружи — в точности, как и предполагал парень, собственно. Идти до него пришлось дольше, чем они рассчитывали, сил вообще почти не осталось, и постоянно приходилось останавливаться. Идти напрямую все время практически не было возможности. Обходить, обходить, срезать. Он устал, ужасно устал столько идти после того, как он едва ли не попрощался с жизнью. Так что теперь он спокойно ютился где-то около старого дивана, на котором сидели Саша и Илья, что-то увлеченно обсуждая. Света едва хватало: только камин и скачущий по сторонам луч фонарика, которым Илья как-то пытался попасть на кусок бумажки, размахивая при этом руками. Бумажка вся была исписана какими-то странным пометками, надписями. Этот почерк Лёша даже не хотел пытаться разобрать, да и проку от него в подобном споре не было никакого. Так что он просто сидел, кутаясь в колючий старый плед и смотря на сухой камин. Просто старался не замечать противного запаха плесени, исходившего от покрывала, в котором он успел спрятаться почти с головой. — Отсюда, откуда пришли… — Я знаю эту дорогу. Ее отрезало к чертовой матери, — наконец фыркнул Эксайл. — На кой черт мы тогда вообще спускались? — Саша вдруг повысил тон, из-за чего Лёша рядом немного напрягся. Он никогда еще не слышал, чтобы между этими двумя парнями возникали какие-то серьезные разногласия. — Да держи ты фонарик ровно! — Я спускался, потому что карта на руках была. Потому что дорогу знал наверх, — только и бормотал парень в ответ. Брюнет снизу не отрывал ровного взгляда от огня. Кисловатый запах уже забрался глубоко в нос. — Кто же знал, что там все к чертям завалено и сейчас не пройдешь? — И что делать? — Предложения? — поинтересовался Илья. — Нужен план. — Думай. — А на это нужно время. — Время? Отлично, вот наш счетчик времени, — Саша поднял рюкзак с пола за лямку и потряс им перед лицом друга. — Припасы. Если считать на троих, причем с максимальной экономностью, хватит дня на четыре, может, пять. Как тебе такое? — А чего ты вообще ничего не предлагаешь? — Твоя идея была спуститься, разве нет? Ты тут главный, — Саща нахмурился. — Нет, я не собираюсь сейчас винить тебя и сваливать ответственность на чужие плечи, просто у меня лично никаких идей нет. Совершенно. — Давай-ка не заливай мне тут. У тебя всегда есть идеи. Хочешь сказать, не было бы сейчас меня, тогда бы ты сожрал недельные припасы и завалился на диван плакать? — фыркнул он. — На данный момент у меня идей нет, — особенно четко Парадеевич выделил последние слова, после чего покачал головой. — Я не хочу нагнетать обстановку. Просто говорю, что если мы ничего не придумаем, тогда нам конец. — Отлично. Ты просто мастер поднимать настроение, — Илья улыбнулся, вскидывая руки. Выключенный фонарик полетел куда-то на колючую подушку. Парень запустил пальцы в волосы и закрыл ладонями лицо, шумно выдохнул. — Все, что нам нужно — это план. Идея. — Сейчас тут темно, — вдруг подал голос Лёша. Он постарался проигнорировать то, как у него вдруг сжалась глотка от одного только осознания того, что у него получилось отвлечь внимание с надвигавшейся ссоры на себя. — Мы ничего сделать не сможем, по крайней мере, сейчас. Нужно переждать ночь, а затем попробовать обыскать этот дом сверху донизу. Попробуем найти выход отсюда. Уверен, все не так уж и страшно. Ответом на единственные мысли, что он вообще решился высказать за последние несколько часов, оказалась только звенящая тишина, которая уперлась в его ребра своим упрямым весом. Он действительно не хотел, чтобы парни сейчас ссорились. Только не сейчас, когда думать нужно вместе. Максимально быстро. Максимально результативно. — Хорошо, тогда так. Разделим обязанности, — вдруг пробормотал Илья. — Нам нужна еда. Нам нужно тепло. Нам нужна связь с внешним миром, чтобы если все будет совсем плохо, мы могли бы подать сигнал бедствия. Еда на мне, тепло на Лёше. Связь на Саше. — Связь? — поинтересовался Лёша, с трудом поворачивая голову. Шея все еще немного ныла — быть может, из-за того скатывания с горы, а может, из-за того, что он слишком долго сидел в одной позе. — От него больше пользы, чем ты думаешь, — ровным голосом произнес Илья, уставившись куда-то в пол. Видимо, не решался глянуть на Сашу. «Куда уж больше?» — только и пронеслось в голове у Деревяшкина, но вслух он ничего не сказал. — Если найдешь радио. Любое, даже сломанное. Приемник, еще чего. Говори сразу. Саша разберется с этим, и у нас будет возможность послать сигнал на вышку. Хоть что-нибудь. Лёша не открывал рта. Только кивал. Заметил на себе пристальный взгляд не сразу. Блондин пялился на него. А может, и сквозь него — непонятно. Парень не смотрел в ответ, поэтому и не знал. Его пальцы сжимали колючий плед, и он тяжело вздохнул. — Тогда отдыхаем? — тихий голос, но Илья не был уверен, что сам мог бы сказать громче. Блондин прокашлялся, видимо, сам удивившись своему тону. — Отдыхаем, — согласился он. — Кто проснется первый — будит остальных. Лучше начать пораньше. Холодновато здесь. Он многозначительно глянул на Лёшу — тот столкнулся с чужим взглядом и тут же съежился. В его голову медленно, но верно заползало понимание того, что его этим намеком попросили сделать. «Тепло на Лёше». На нем. Действительно. Нужно было хотя бы попробовать выполнить свои обязанности. Парень тяжело вздохнул и попробовал подняться с пола. Почувствовал, как его касаются и обернулся. Илья протягивал ему спичечный коробок. Лёша бережно взял его из чужих рук. Всего три спички. Три попытки. Если он их завалит, будет не самый лучший исход событий. Брюнет выдохнул, после чего, придерживая плед одной рукой, подошел к камину. Обернувшись еще раз, он заметил, что Эксайл уже уронил голову на край дивана и прикрыл глаза. Не налажать. Главное сейчас — не налажать. И он пытался сделать все правильно. Настолько, насколько у него вообще могло получиться. Он отвернулся обратно к камину, напряженно вглядываясь в темноту. Видел аккуратную сетку уложенных кирпичей, рядом стояли специальные инструменты, но он не имел ни малейшего понятия, с чего начать. У него не было ничего. Он нагнулся и ползком осматривал все, что было рядом. В спину ему ударил столб света, и Лёша повернулся, щурясь. Доски пола слабо заскрипели, когда Саша подошел поближе. Передал фонарик компаньону, и тот благодарно кивнул, снова оглядывая камин. Как раз кстати рядом лежали еще и дрова — их было не так много, но на этот раз хватит. Наверху стояла жидкость для розжига — Лёша довольно выдохнул. Схватился за бутылку, но тут же закатил глаза, только сжав ее пальцами. Твердая. Он потряс ее около уха. Все замерзло. Остаются только три спички. Парень снова тяжело вздохнул. Саша сел на пол где-то рядом, слева. Отлично. Только этого пристального взгляда не хватало. Теперь лажи точно не избежать. Дрожащими руками он закрыл дымоходную задвижку и поджал губы, стараясь полностью игнорировать тот факт, что за ним сейчас внимательно наблюдают. Сам Парадеевич мог сделать это быстрее. Потратил бы меньше усилий, и сто процентов у него бы получилось это все с первой попытки. Тогда какого черта он сейчас сидел тут и пялился, зная, что ничего, кроме неудачи ждать даже не следует? Лёша приподнялся — и не зря. Прямо на камине лежали старые газеты, сбоку валялись книжки. Брюнет тут же схватился за них. Газеты, даже не глядя, бросил в камин, а вот книгу у него из рук выхватил Саша. Лёша повернул голову в сторону, наталкиваясь на чужую слабую улыбку. Блондин крутил книжонку в руках, после чего протянул ее обратно парню. — Читал. Отвратный роман, жги, не жалей, — только и фыркнул он, чем вызывал тихий смешок Лёши. Где-то там на старом диване Илья приоткрыл один глаз. — Все нормально, не парься. По страничке вырывай, тут газет не так много, пригодится. Лёша только кивнул, хотя и решил книгу оставить как-нибудь на следующий раз. Схватился за дрова и принялся осторожно укладывать их рядом с газетами, борясь со странным желанием схватиться за рюкзак и достать оттуда книжку с гайдами. Он напряженно вспоминал картинку оттуда, пытаясь правильно разложить все дрова. Прекрасно знал, что эта книжка лежит там на самом дне, но продолжал сидеть около камина, раскладывая все настолько правильно, насколько только мог. Взял кусок газеты и свернул его в маленький рулон. Пальцы потянулись к спичкам. — Может, лучше ты? — только и спросил он у Саши. Тот воздухом подавился. — Да ладно тебе. Все нормально. Давай. Деревяшкин только покачал головой. Достал одну спичку. Уже через несколько секунд раздался характерный чирк. Верхушка маленького газетного рулончика вспыхнула следом. Парень потянул его к камину. Подержал немного сверху, где начинается дымоход, а потом поджег газеты, что лежали скомканными под дровами. Он поджал губы, максимально сосредотачиваясь, но не произошло ничего страшного. Огонь медленно переполз на старую сухую бумагу. — Видишь? Все нормально, — Саша улыбнулся. — Больше смелости в следующий раз, все ты умеешь. — Ну да, как же, — Лёша не сдержал довольной улыбки. Пламя перекинулось на дрова и заплясало яркими рыжими бликами на лицах парней. Брюнет не решался отойти. Совсем скоро станет совсем тепло, но уходить действительно совершенно не хотелось. Саша улыбался рядом, наблюдая за огнем. — Все с нами будет нормально, — вдруг сказал блондин, на что Лёша только недоуменно вскинул брови. Он сам-то ведь о другом и думать не хотел. — Иди поспи, я послежу. Он кивнул в сторону свободного местечка на диване, по другую сторону от Ильи. Лёша еще раз глянул на Сашу, после чего только цокнул языком и встал, потягиваясь. Плед чуть не спустился с его плеч. Он глянул на парня позади, который уже довольно посапывал, закинув руку за голову. Завалился прямо так, в куртке. Совсем скоро станет теплее. Лёша стянул плед с плеч и, зевая, быстро накрыл им Сашу. Еще быстрее повернулся и поплелся в сторону дивана, молясь о том, что сможет достаточно легко провалиться в сон и никакие мысли не ворвутся вдруг в его голову как раз в тот момент, когда он начнет засыпать. По идее, он хотел видеть уже десятое сновидение к тому времени, как Илья начнет храпеть. Парадеевич укутался в плед где-то там, на полу, сидя перед камином. В руках у него была зажата старая книга, и он просовывал пальцы между страницами, тяжело вздыхая. Лёша закрыл глаза, вслушиваясь в треск огня и хруст бумаги. *** Кроме кошмаров, он и не ожидал больше ничего увидеть. Как на повторе крутилась одна и та же бледная картинка с облупленными темными краями. Вот он срывается с горы и падает вниз. Смерть. Вот у него рвется страховка, он падает вниз. Смерть. Булыжник на голову. Смерть. Смерть. Лёша в очередной раз открыл глаза, просыпаясь посреди ночи. Пялился в потолок не ненавидящим взглядом, каким он смотрел, когда проснулся от кошмара во второй раз. Не испуганным, как в первый раз, а пустым. Совершенно уставшим и опустошенным. Парень потер глаза и вздохнул. Шея затекла от неудобного положения, но, как ни странно, Илья перестал храпеть, быть может, несколько часов назад — как раз, когда Лёша спал. Он успел вырубиться тогда, и это было ему очень даже на руку. Теперь же шансы на это были невелики: брюнет не был уверен, что сможет снова заснуть, зная, что ему опять приснится кошмар. Хоть в этом сомневаться ему не приходилось. И каждый раз он был не один. Всегда, когда он просыпался, Саша смотрел на него широко распахнутыми глазами. Сонным взглядом, но при этом все понимающим. Он ничего не говорил, кроме «все нормально, спи». С каждым разом, как он просыпался, Саша был все более сонным, а камин все больше тускнел. Он даже не ворчал, и Лёше было не по себе, потому что он прекрасно знал, что тот просыпался каждый раз от легкого вскрика позади. Как он сам утверждал, блондин не спал, а дремал, и поэтому ничего страшного. Лёша только благодарно улыбался и поворачивался на другой бок, пока Саша ворошил дрова и шмыгал носом. И в этот раз Деревяшкин проснулся от какого-то кошмара. Только не мог вспомнить, от чего конкретно умер в этот раз. Может быть, просто умер. И все. Он повернул голову вправо. Голова блондина была совсем рядом, повернута набок. На этот раз он не проснулся. Видимо, дремота уступила место глубокому сну, и брюнет просто недоумевал, почему ему одному кошмары снились. Будить его он не стал. Нужно было только решить одну проблему и все. У него в горле была ужасная сухость. Глотку начинало слабо царапать, и Лёша не мог нормально глотать. Вполне ожидаемо — он уже не помнил, когда последний раз пил воду. Рюкзак валялся где-то за диваном. Брюнет тяжело вздохнул, приподнимаясь. Прекрасно знал, что сейчас у него творилось на голове, но это не было проблемой. Гнездо из волос можно было и перетерпеть. Больше беспокоило то, как ныли все конечности. Парень поднялся с дивана, бросая осторожные взгляды на спящих друзей. Медленно обошел диван и наткнулся на рюкзак. Расстегнув его, быстро нашарил большую бутылку воды и сделал пару глотков. Решив, что поспал достаточно (хотя черта с два), он положил рюкзак туда же, где тот и лежал, после чего оглянулся по сторонам. Домик был действительно стареньким, можно было без труда заметить гору паутины в углу. Старая лестница — Лёша был уверен — могла проломиться от любого неосторожного шага. Слои пыли на каждом шкафчике. Везде какие-то старые пожелтевшие листочки, блокноты. На стене висели венички, поблекшие картины. На полках были расставлены старые сувениры, чередуясь с дряблыми книжками. На стене крючками было ясно обозначено специальное место под ружье. Только вот оружия нигде не было. Он провел пальцем по одной из полок. Пыль. Много пыли. Рука двинулась дальше, и он наткнулся на старый засохший венок из листьев и цветков, добрая половина которых уже осыпалась. Остальные выглядели посеревшими отголосками прошлого, иголками торчали по сторонам, и он был на все сто процентов уверен, что не знает название этих цветов. Есть что-то схожее с одуванчиками, быть может. Пальцы коснулись одного серо-голубого пятна, и цветок тут же рассыпался в пыль, ложась тонким слоем на старые доски. Лёша поднял голову и нервно сглотнул, наткнувшись на чужой пристальный взгляд. Со стены на него пялился портрет какого-то бородатого мужчины. Довольно грозный, кстати говоря, поэтому брюнет решил отойти в сторонку. Что-то не так. Взгляд зацепился за оленьи рога на стене. Ноги моментально замерли, и он вообще весь окоченел от одних только звуков. Это все ему ужасно не понравилось. Он нахмурился, прислушиваясь. Нет, он серьезно слышал какой-то шорох. Парень уставился в заляпанное окно. За ним блестел снег, при солнечном свете казавшийся болезненно ярким. Больше ничего. Но что-то явно было не так. Лёша бросил еще один взгляд на друзей, после чего медленно двинулся в сторону двери. Нет, открывать он ее не собирался. Даже если бы захотел — вряд ли бы смог. Вчера они втроем кое-как сдвинули железный засов и заперлись. Оставались только окна. Лёша глянул в одно из них и тут же прищурился от яркого света. Отсюда, из этого окна, можно было разглядеть другой угол дома. Они его обошли со всех сторон. Здание в форме буквы «Г», двухэтажное, компактное. И как раз сейчас Лёша смотрел на другую его сторону. Дверь с той стороны они даже изнутри открыть так и не смогли. Брюнет долго вглядывался в деревья. Куда-то туда, дальше. Но шорох непрекращался. Даже не шорох. Противный скрежет, если быть точным. Он уставился на сугробы, попытался что-то там разглядеть, в блеске, но мало что получилось. Он щурился. Окно было все пыльное, и это ухудшало видимость, поэтому он осторожно протер его ладонью. То ли он уже совсем не соображал, то ли источник звука был где-то совсем рядом. Может это вообще мышь под полом? Только их здесь не хватало. Он постарался сосредоточиться на скрежете и на секунду опустил голову вниз. И зря. Он успел ухватиться взглядом только за что-то тонкое и черное, мелькнувшее за окном. Где-то там, за углом дома. Рядом с дверью, скорее всего. Парень напрягся, на секунду замерев. Ему могло и показаться, так что он терпеливо выжидал тот момент, когда что-то черное мелькнет еще раз. Хотя, нельзя сказать, что он уж очень хотел, чтобы это все ему не просто показалось. И это что-то черное мелькнуло. Лёша удивленно приподнял брови. Что-то длинное. Что-то черное. И пушистое, кажется. Висит в воздухе, качаясь по сторонам. Парень думает. Пытается анализировать. Взгляд его прицепился к кончику черного… Что это? Хвост? Лёша поджал губы, на автомате сделав шаг вбок, чтобы его не сильно было видно из окна. Он не мог понять, на что он вообще смотрит. А этот черный хвост так и продолжал двигаться из стороны в сторону. Вариант, что это собака сейчас скрябалась в их запасную дверь, почему-то сразу вылетел из головы парня, стоило ему только подумать о том, что, быть может, ничего страшного на самом деле не происходит, и это только его больное воображение подкидывает странные жутковатые объяснения происходящему. Но нет. Почему-то вариант, который убеждал его в том, что это волк их выследил за ночь по запаху, держался прочнее. И это нельзя было игнорировать, парень даже не заметил, как начал вести себя тише. Даже перестал двигаться, дыхание его максимально замедлилось. Ни звука. Чтобы услышать. Он выдохнул. Хвост скрылся на секунду, и он моргает. Быть может, просто отключился от реальности на пару секунд. Раз так, значит, его больное воображение сейчас не на шутку разыгралось. Черное пятно за секунды стало больше, и показалась огромное бедро. Волк? Все-таки волк? Огромный черный волк? Воображение? Лёша ущипнул себя, просто потому что это все больше походило на настоящий ночной кошмар. Один их тех, что мучили его всю ночь: вот сейчас волк бросится на окно, только-только завидев там черную макушку парня, и он умрет. Снова. Он нервно сглотнул и чуть не подавился слюной, когда эта махина показалась полностью. Огромный. Черный, как сама ночь. Волк. Лёша выдохнул, прикрыв ладонью рот. Сделал еще один шаг ближе к укрытию. Спрятался в стороне, чтобы его точно не было видно. Бросил взгляд на парней. Если просто вести себя тихо, то этот волк уйдет. Быть может, они успеют хорошенько обследовать этот дом, найдут здесь рацию, и свяжутся прямо отсюда, и тогда волка можно будет не страшиться. Только потянуть время. Нужно только потянуть время… Деревяшкин вздрогнул, снова заметив краем глаза движение. Он понял, что даже не видя ничего из окна, стоя в стороне, все еще можно заметить тень этого волка. Он все еще мог видеть, как тот вертится вокруг себя. И снова грохот. Лёша вздрогнул. Как это можно делать? Просто лапами? Сейчас тени зверя не было видно. Бум. Прямо в дверь. Слабо, совсем слабо, но сердце парня с каждым ударом болезненно сжималось. И затишье. На несколько поганых минут, за которые он чуть не помер прямо на месте от разрыва сердца. Ему нельзя было выдавать их. Нельзя было делать ничего, что дало бы понять, что они в доме. И просто подарок судьбы, что Илья сейчас не храпел, — это просто чудо всех чудес. Лёша убрал ладонь ото рта. Звуков больше не было. А тень — была. — Лёша? Ты какого хрена не будишь никого? — за спиной. Отчетливо, ясно, недовольно. И громко. И парень почти физически почувствовал, как весь его мир сжался в одну точку где-то внутри. Ноги похолодели, а он не мог оторвать взгляда от тени за окном. Она вырастает за секунды. И Лёша попытался заставить себя думать о том, что волки, стоящие на двух лапах — это нормально. Волки с такими широкими плечами — это нормально. И грозный рев вышибает из него весь дух. Тень дернулась, завалилась куда-то вперед, и брюнет чуть не вскринул, услышав еще один грохот. Удар в дверь. На этот раз гораздо сильнее. Кажется, там хрустнули доски. — Илья, поднимайся! — выдыхает Лёша. Он и не думал говорить шепотом, просто его голос куда-то вдруг пропал. — Бери рюкзак, буди Сашу… — Лёша, о чем ты говоришь? Что это такое? — за спиной. Тень снова выросла. И снова повалилась вперед. — Делай, что говорю! — Лёша заставил себя оторваться от стены как раз в тот момент, когда в соседней комнате затрещали доски. Илья вскочил почти сразу, пихая Сашу ногой в бок. Тот распахнул глаза, и его рот тут же зажали рукой. Лёша не понимал, что он делает. Он совершенно не осознавал, что вытворяют его руки, когда он схватил рюкзак и забросил туда коробок спичек. — Что за херня? — прошептал Саша, когда ему пихнули в руки ботинки. — Что, черт подери, происходит?! — Заткнись и собирайся, нам нельзя здесь оставаться, — рявкнул Илья. — Как думаешь, скоро… — Скоро, — Деревяшкин нервно сглотнул, набрасывая рюкзак на спину. Он уже успел надеть куртку и шапку. Ладно, даже если они и действуют так быстро и, как ни странно, организованно, у них все еще не было плана действий. Просто взять и выбежать через главную дверь? Да пока они будут со скрипом открывать этот огромный ржавый засов, огромная махина успеет понять, что делать, и просто запрыгнет к ним через окно. Лёша помотал головой по сторонам, пытаясь наткнуться хоть на какое-нибудь решение. Хруст двери не давал ему сосредоточиться, и он шумно выдохнул, зарываясь пальцами в волосы. Совершенно безвыходное положение. Два выхода из дома, оба находятся рядом, и в один из них ломится огромный волк, который, серьезно, совершенно ненормальных размеров. Он не мог сказать, не видел ведь волков ни разу, но все было не так. Это был неправильный волк — и не только потому, что он еще кроме всего прочего мог стоять на двух ногах. Размышлять мешало все: от махины, ломящейся в дверь и фыркающей в щели между досками, до Ильи, шастающего по комнате кругами. — Что насчет второго этажа? Лёша мгновенно повернулся на голос Саши. Илья уже рванул к лестнице, и брюнет не заставляет себя ждать. Саша быстро поднялся наверх, следом за ним двинулся и Илья. Нужно было двигаться максимально быстро. Когда нога Лёши была на третьей ступеньке, дверь в дом треснула и развалилась с громким грохотом. Он чуть сознание не потерял, когда услышал, как огромные лапы двигают щепки. Или это он их носом пихает. — Очнись, придурок, — Парадеевич легонько хлопнул его по щекам. — Двигайся. Он схватил его за руку и заставил двинуться вперед. Но да, правильно было подмечено. Здесь все держалось на соплях. Именно поэтому Деревяшкин едва ли не вскрикнул, когда его нога с невообразимым треском вдруг рухнула куда-то вниз. Ступенька лестницы хрустела — это все, что можно было услышать. И вот он уже по колено провалился. Саша мгновенно среагировал, хватая Илью за куртку. Лёша дергал ногой, не помня себя от ужаса, и понял, что внизу нет ничего.Вообще ничего — полная пустота, и он болтал в ней ногой из стороны в сторону. Парни схватили его за руки и потянули наверх. Слышно, как кто-то из них чертыхнулся. Другой умудрился полить все вокруг матом. Лёша вообще ни о чем не думал — только дергался, стараясь вытянуть самого себя из полной задницы. Доски хрустели. Сердце стучало. Он закрыл глаза, когда услышал волчий рык. Рядом. Где-то за спиной.