Нефритовый змей в бамбуковой роще

Шэнь Юань не мог назвать себя человеком, что мог бы жаловаться на жизнь, предаваясь сожалениям о незбывшемся и падая на дно самоуничижения. Но да, именно это он и делал. Стены его покоев будто давили, лишали пространства и воздуха, а он, потерявший всякий покой, метался, сам себе напоминая запертого в клетку тигра. Бесспорно, золотую клетку: шелковые одежды, густо расшитые яркой вышивкой, яшмовая посуда, изящная мебель и все сверху, чего только может пожелать человек – но разве ж она сможет заменить лесной простор и ветер свободы? Первый раз, когда сомнения в выбранном пути начали подтачивать его разум, Шэнь Цинцю мог бы принять за случайность. Несмотря на годы супружеской жизни, весенние игры приносили ему удовольствие через раз — Ло Бинхэ забывался в водовороте страсти, темного, густо-пряного желания и невольно делал больно, сжимал слишком сильно, вбивался глубоко и беспощадно. Шэнь Цинцю со временем притерпелся, позволяя, ведь его глубокая привязанность, влюбленная розовая дымка были сильнее глубинных инстинктов тела. Ло Бинхэ сразу после менялся, становился мягким и нежным, как сахарная вата из почти позабытой прежней жизни, целовал, смотрел так же влюбленно и преданно, а потому первые изменения не сразу бросились в глаза. Ло Бинхэ был особенно взбудоражен с самого утра, умчался по делам, лишь легко поцеловав в уголок губ и явился в супружеской спальне ближе к восходу. Шэнь Цинцю, выдернутый из сна страстными прикосновениями, не успел даже прийти в себя, как оказался скован руками мужа, а вскрик от первого болезненного проникновения был заглушен грубым поцелуем. Ло Бинхэ будто брал его штурмом, покорял, как одно из множеств демонических городов, без всякого сомнения и милосердия. Болезненные ощущения слегка разбавлялись искрами удовольствия, когда член внутри касался заветного местечка, Шэнь Цинцю попытался расслабиться и немного поменять позу, когда демон вдруг усилил хватку. Тьма бросилась Шэнь Цинцю в глаза, он на мгновение оглох от пронзившей все его естество боли, над ухом что-то оглушительно щелкнуло и он перестал чувствовать правую руку от плеча и до кончиков пальцев. Паника сжала внутренности когтистой рукой — он не видел в полумраке выражения лица Ло Бинхэ, но в отблеске его глаз, пламенеющих одержимым алым светом, сейчас не было видно ничего человеческого. — Бинхэ, — попытался привлечь внимание мужа Шэнь Цинцю. Он не мог даже пошевелиться лишний раз, чтобы не испытывать еще большей боли. Ло Бинхэ не остановился, продолжая врываться в раздразненное нутро, снова и снова, будто и не слыша надрывного голоса супруга. Разве ты не знал, что рано или поздно зверь покажет свое лицо? Был ли это голос отчаяния или здравого смысла? Перед глазами вдруг возникла та, оригинальная сцена, в застенках Водной тюрьмы. Как Шэнь Цинцю, гордый и несломленный, насмехается над уродливым в своей подростковой ярости демоном, а затем... Шэнь Юань фантомно ощутил это – мертвая хватка на плече, сжимающиеся с каждым мигом все сильнее пальцы. Хруст. Рывок. И ослеплящая, лишающая разума боль, агония, жидким огнем пробежавшая по венам вместе с кровью... Видение было столь реальным! Чистый поток ци вырвался из скованного тела, отбросив потерявшегося во вкусе насилия демона. Шэнь Цинцю услышал треск колонн – наверняка Ло Бинхэ приложило не слабо. Еще несколько мгновений Юань считал собственные вдохи-выдохи, взмокший и дрожащий под дуновением прохладного ночного воздуха, не в силах прикрыться хотя бы краем простыней. Руку, повисшую безвольной плетью, будто сунули в кипяток – так сильно ее жгло и дергало. Шэнь Юань настороженно смотрел на фигуру Ло Бинхэ, и когда тот поднялся, тяжело и неуверенно, едва сдержал порыв шарахнуться в сторону и забиться в дальний угол – животное желание, произрастающее из страха. Лицо Ло Бинхэ, подсвеченное подрагивающим светом от еще непрогоревших свечей, было... другим. Жестоким и надменным, искаженным злобой и похотью. — Учитель, — Ло Бинхэ сделал крошечный шаг к нему. — Уходи, Бинхэ, — голос слегка подрагивал. — Учитель, этот ученик не понимает… — Уходи! — Шэнь Цинцю позволил страху и злости просочиться в его слова, что будто плетью ударили стоящего совсем близко к нему демона. Слишком близко. Темные глаза испуганно расширились, Ло Бинхэ рухнул на колени, уже так приближаясь к кровати, всем своим видом демонстрируя раскаяние и безопасность. Он бережно взял в свои ладони изящную кисть Юаня, покрывая ее мелкими извиняющимися поцелуями. Сердце Шэнь Юаня дрогнуло. — Бинхэ... — Учитель, этот не хотел причить боль! Простите этого недостойного! Этот клянется больше никогда не причинить вреда учителю, — из ясных глаз покатились жемчужные слезы, Ло Бинхэ поднял взор, честный и прямой, раскаявшийся, но даже сейчас Шэнь Цинцю, обычно легко поддающийся на слезы ученика, чувствовал лишь боль и сомнения. — Пошли, пожалуйста, кого-нибудь за лекарем. Этот мастер неважно себя чувствует. — Но учитель!.. — вскинулся тот, но Юань был не в настроении потакать детскому поведению и прогибаться в этот раз. — Иди, Бинхэ, дай этому минуту прийти в себя. Я буду в порядке, — попытался улыбнуться Шэнь Цинцю и демон послушно отступил. Взметнулись черно-алые одежды, громко хлопнула дверь – Шэнь Цинцю облегченно выдохнул, только сейчас осознав, насколько был напряжен, испуган последним, недовольным взглядом Бинхэ, брошенным из-под густых ресниц. Спину и бедра холодило все сильнее, рука непрерывно отдавала тянущей болью и как никогда сложно было сдержать в себе кисло-горький ком слез. Ло Бинхэ, отбивая три поклона, клялся никогда больше не повторять сценарий под обвалами хребта Майгу, так почему же годы спустя Шэнь Цинцю чувствовал усиливающееся разочарование. В себе, в супруге, в самой идее их брака, против которого выступили и мастера Цанцюн, и более половины правителей демонического Царства из числа священных демонов. Демоны — не люди, но и Ло Бинхэ демон лишь на половину. Почему же тогда жестокость проявляется в нем все сильнее, и не к кому-нибудь, а к Шэнь Цинцю, тому, кого он поклялся любить и оберегать перед лицом Неба, земли и еще тысячи заклинателей и демонов? С этой ночи все неумолимо переменилось. Вне постели Ло Бинхэ продолжал напоминать влюбленного щенка, радостно пытался угодить любым прихотям учителя, дарил редкие драгоценности и травы для заклинательства, трепетно смотрел ясными глазами и нежно касался. Шэнь Юань едва сдерживал гримасы отвращения, чувствуя налет притворства, мерзкий, едва уловимый запах обмана. За дверями их супружеских покоев он чувствовал себя жертвенным агнцем на заклание. С каждым днем оставалось больше следов, укусов, ушибов. Все больше сил требовалось на лечение и сокрытие следов любовного безумия, все больше усилий — сдерживать пыл Ло Бинхэ. И каждый раз, залечивая новые повреждения, Шэнь Цинцю замечал все меньше сожаления во вгляде мужа. Было удовлетворение, была похоть, была ярость, но не было… Любви? Пришедшая мысль ударила поддых, отравила все мысли, все существование Шэнь Юаня. Он снова и снова искал опровержение своим домыслам, но жестокость, с которой Ло Бинхэ часами истязал его тело, игнорируя мольбы и стоны, и с которой уходил на рассвете, оставляя Шэнь Цинцю собирать себя по кускам... была. Как будет и сегодня. И завтра. И… Он оборвал все связи ради этого брака, отступил от боевых братьев и сестер, поддерживая мир демонических земель и Царства людей, но не переступая его границы. Он забросил свои обязанности, тенью бродил по замку, чувствуя десятки взглядов, и ненавидя их все до единого с ужасающей его самого силой. В конце концов, он перестал выходить из комнаты, лишенный даже писем с Цанцюн и от Шан Цинхуа. Словно… в тюрьме. В прошлой жизни, в старом теле... В той, далекой жизни в современном Китае, разве позволил бы он так с собой обращаться? Даже когда его собственное тело подводило его, мог ли кто упрекнуть его в слабоволии? Так почему здесь, в теле заклинателя, бессмертного мастера одной из величайших школ, он опустился ниже собственного достоинства, позволяя бывшему ученику обращаться с собой, как с рабом? Как с рабом… Разве не ты сам привел сюжет к тому, что есть сейчас? Мог ли он обманывать сам себя все это время? Шэнь Юань обессиленно рухнул за свой рабочий стол, перебрал веера из своей коллекции, сваленные в одну безобразную кучу: вот этот был подарен Ло Бинхэ еще на пике Цинцзин, этот — на свадьбу, этот — на празнование дня рождения самого Шэнь Цинцю… И ни одного веера, подаренного Юэ Цинъюанем. Ни одного веера, сделанного им самим. Руки коснулись старого сломанного веера с рисунком бамбука. Когда-то Лю Цингэ преподнес его в знак примирения, изящные пластины из дерева были бесжалостно скручены им же в тот день, когда Шэнь Юань обьявил о свадьбе. Ему не хотелось вспоминать о словах, что бросил ему прославленный мастер пика Байчжань напоследок, и не хотелось хранить память о нем самом, но вот – этот веер единственный из тех, что напоминают о его жизни ДО. Руки, будто постепенно вспоминая науку, бережно расправили узорчастые пластины, те, что еще можно было спасти. Шэнь Юань склонился над потрепанным осколком собственного прошлого, пытаясь облечь во что-то прекрасное, подобающее бывшему мастеру пика Искусств. Погрузившись в работу, он не заметил тихого скрипа двери. Было уже далеко за полночь, порыв демонической ци взметнул разметавшиеся листы полупрозрачной рисовой бумаги. Следом за Ло Бинхэ в комнату медленно просачивался запах крови. Шэнь Цинцю, оторвавшись от веера, внимательно рассмотрел мужа — так и есть: все его одеяние было заляпано багровыми пятнами, даже на лице и волосах можно было рассмотреть россыпь рубиновых капель. Бессмертный мастер медленно отложил кисть и поднялся из-за низкого стола сам, не дожидаясь грубого рывка. Он застыл в полуметре от демона, рассматривая его черты и удивляясь самому себе — Ло Бинхэ перед ним как никогда напоминал оригинального главного героя. Все та же жестокость читалась в разлете прямых бровей и изгибе губ, ни одной искры своего белого лотоса Шэнь Цинцю не увидел, сколько ни вглядывался. Там был лишь Император, каким-то образом все еще притворявшийся влюбленным Бин-мэй. При нем даже не было Синьмо, чтобы списать все на одержимость и попробовать вернуть былую любовь. Сейчас в глазах напротив Шэнь Цинцю читал то, то чувствовал уже давно. Ло Бинхэ шагнул ближе, его крепкие руки схватили Юаня за плечи, притягивая ближе к пышущему жаром телу, по своему обыкновению впился поцелуем в дрогнувшие тонкие губы. Вкус чужих духов, цветочных, женских, горечью осел на кончике языка. Шэнь Цинцю взрогнул всем телом и отшагнул, упираясь рукой в грудь демона. — Учитель не рад видеть этого ученика? — промурчал Ло Бинхэ и прищурился, жадно рассматривая тонкую фигуру в шелках цвета цин. — Где был ученик, до того, как навестил этого Шэня? — спросил Шэнь Цинцю, хотя ответ ему уже не требовался. Слухи наполняли дворец вот уже несколько недель, но он все отмахивался от них, как от надоедливых мух. — Почему муж спрашивает? — потемнел лицом Бинхэ и его руки сжались сильнее, причиняя уже ощутимую боль. — Почему Бинхэ не ответить? — больше равнодушия в голос. Ярость небесного демона усилилась, Шэнь Цинцю даже не успел отреагировать, как сильный толчок опрокинул его на ложе, а сверху навалилось твердое тело. — Разве учитель еще не знает? Когда-то учитель сам говорил, что не будет против, будь у этого кто-то еще, так что ученик решил последовать совету учителя, — одна рука демона удерживала Шэнь Цинцю, другая же уже разорвала шелк одежд от груди до промежности. Ткань было жалко. Сквозь стиснутые зубы Шэнь Юань прошипел пару ругательств, но Ло Бинхэ на это только рассмеялся. Ярко-алые укусы уже покрыли часть шеи и груди заклинателя, где-то даже выступила кровь, щекотно стекая и пачкая простыни. — Я знаю, о чем думает учитель, — вдруг зло проговорил Ло Бинхэ, оторвавшись от своего занятия. Безумный взгляд прикипел к незаконченному вееру на столе, — разве учитель не обещал всегда оставаться на стороне этого ученика? — Этот ученик тоже много что обещал, — прохрипел Юань, крепко зажмурившись. Ло Бинхэ имел над ним власть куда сильнее, чем показывал ранее, и бессмертный мастер понял это лишь сейчас, когда кровяные паразиты пришли в движение в его теле, причиняя немыслимые мучения. Шэнь Юаня выгнуло, он забился в хватке демона, безуспешно пытаясь облегчить боль. Первые слезы сорвались с его ресниц. — Почему?.. — прохрипел Шэнь Цинцю. Ослабленного волной боли, его перевернули на живот и вздернули на колени, на руках он почувствал веревку и со смутным ужасом опознал вервие бессмертных — он перестал ощущать ци. — Этот ученик может отпустить учителя, — шепот ядом распозался в сознании. Ло Бинхэ прислонился грудью к его спине, еще больше сковывая движения, — но прежде не должен ли этот, как хороший муж, оставить прощальный подарок своему супругу? — Если ты можешь назвать себя хорошим мужем, — выдавил Шэнь Цинцю. Кровяные паразиты все так же терзали тело, но гораздо большую боль он ощущал сейчас в сердце. Неужели все эти годы… — Неужели? — нарочито нежно Ло Бинхэ огладил его бедра и затем без всякой подготовки ворвался в скованное тело. Шэнь Цинцю не мог даже закричать, так сильно боль стиснула его внутренности. Вспомнился вдруг и тот, первый опыт, и последующие ночи беспомощности и отчаяния. Шэнь Юань не сдерживал больше слез – разбитых надежд, развеянного розового тумана, обиды, боли. Все чувства будто обострились до предела, достигли вершины, а затем... Равнодушие периной укрыло его сознание. Все тело онемело, лишь толчки внутри все еще сотрясали его, посылая волны боли. Он слышал безумный шепот Ло Бинхэ, но не разбирал ни слова. Мягкий гул нарастал в его сознании, заглушая пошлые шлепки, хлюпанье, пронзающие ранее любящее сердце слова. Он больше не мог этого выносить. Он правда больше не мог этого вынести. Он не реагировал больше ни на что, не пытался избежать проникновения, ускользнуть из хватки этих рук, больно ухвативших за талию и насаживающих его все сильнее и глубже на разрывающий его член. Кровь стекала по бедрам и в месте с этим из тела Шэнь Цинцю с каждым прикосновением утекала и сама жизнь. Обжигающее тепло разлилось внутри и его все же передернуло от остро кольнувшего омерзения. Ло Бинхэ отстранился, разглядывая дело рук своих, и снова нарочито нежно огладил тело учителя — укусы на спине и шее, черные отпечатки рук на бедрах и талии, посиневшие руки, все еще связанные вервием… Шэнь Цинцю затих, не отвечая, когда демон позвал его, раз, второй… и даже когда его потянули за волосы, добиваясь ответа, он хранил молчание. Ло Бинхэ, так ничего и не добившись, все же оставил его в покое, удовлетворенно улыбаясь, и покинул комнаты. Шэнь Юань до хруста стиснул зубы, слезы все еще катились из глаз а в груди было так пусто и холодно… Надо было с самого начала позволить Системе убить его, лучше было вернуться в свое мертвое тело, чем осознавать, что все его попытки предотвратить потемнение главного героя тщетны. Стоили ли его усилия хоть чего-то? Был ли его приход в этот мир главной ошибкой?.. Если бы Система все еще была с ним… [Зафиксировано критическое состояние хоста. Подключить малый двигатель сюжета?] До боли знакомый звук уведомления вывел Шэнь Цинцю из забытья. — Система… — пересохшие губы едва шевельнулись и бессмертный мастер попробовал еще раз, — Система, почему ты появилась только сейчас? [Отвечая пользователю: Система функционировала в фоновом режиме с момента выполнения пользователем сюжетного задания] — Так значит, цель моего перемещення… сюда… Выполнена? [Да. Система зафиксировала выполнение квеста. Локация: хребет Майгу. Действие: смерть персонажа «Шэнь Цинцю» (￢_￢;)] — Тогда почему я здесь?!. — голос сорвался и Шэнь Цинцю зашелся кашлем, содрогаясь от боли и хлынувшей горлом крови. [Системой зафиксировано применение двигателя сюжета другим пользователем. Персонаж «Шэнь Цинцю» успешно возвращен к жизни ヽ(・∀・)ﾉ] — Я хочу вернуться. [Хост, уточните ваш запрос] — Ты говорила, что наградой за выполнение задания будет возвращение в мой мир! Ло Бинхэ, как ты и хотела, стал Императором, собирает гарем и, похоже, доволен своей жизнью. Верни меня! — слезы хлынули с новой силой, — Пожалуйста, верни меня назад. Что угодно… Верни! [Тело хоста в другом мире уже мертво] — необычайно безэмоционально ответила Система. И, подумав минуту, продолжила. [Хост набрал достаточное колличество баллов для активации двигателя сюжета. Активировать?] — Да, — неважно, что это будет, лишь бы никогда не видеть лица Ло Бинхэ. [Запускаю двигатель сюжета для пользователя «Шэнь Цинцю». Пожалуйста, ожидайте. 10…9…8…7…] Все вокруг осветилось белыми вспышками. Первой исчезла физическая боль. Лопнуло вервие бессмертных, освободив пока бесполезные руки, тело стало легким и невесомым. [6… 5…4…] — Мастер Шэнь!.. — кто-то позвал его, осторожно дотрагиваясь. В тело хлынула волна чужой ци, прохладной и осторожной, залечивая явные раны, но Шэнь Цинцю лишь безотчетно дернулся, пытаясь уклониться. [3… 2…] Голоса, да и звуки в принципе сменялись белым шумом. [1…] Все вокруг затопило белым и разум Шэнь Цинцю наконец соскользнул во тьму. [Поздравляем с успешной активацией сюжетного двигателя! (ﾉ◕ヮ◕)ﾉ*: ･ﾟ✧ Наслаждайтесь игрой. Система рада помочь вам 24/7] [С нетерпением ожидаем финала истории! ]