Глаза, способные вернуть в кошмар

Ни единого движения, когда по лицу прилетела пощёчина с такой силой, что Натаниэль упал.       Ни единого сопротивления, когда его несколько раз пнули.       Ни единого звука, когда отец поднял его толстовку и полоснул лезвием ножа по животу.       Натаниэль лишь жадно втягивал в себя воздух, едва сдерживая сильную тошноту.       Порез был достаточно длинным, но не глубоким, он начинался у ребра и ровной линией по диагонали расположился на животе. Кровь тут же побежала ручейками по бледной и израненной коже, но это был всего лишь порез. Ещё один в дополнение к сотне других шрамов.       Лишь когда Натан ребром ладони ударил юношу по горлу, тот стал с хрипами дёргаться. Из-за удушья он весь покраснел, хуже становилось из-за вкуса крови во рту.       — Советую отвечать мне, когда я обращаюсь к тебе. Я сказал: «привет, младший», — мужчина присел на корточки, с улыбкой смотря на попытки юноши отдышаться.       — П-привет… — Натаниэль закашлял, ему всё ещё было очень тяжело дышать после удара по горлу.       — Мой сын. Гордость моих разочарований, — Натан выпрямился и вздохнул, со скукой помахивая ножом. — И почему мой сын оказался таким идиотом?..       Натаниэль заставил себя встать до того, как отец решит его избить или покалечить за то, что юноша сам не догадался выпрямиться, раз это сделал Натан.       — Ты лишь сперма, которой я позволил развиваться. Ты тупое создание, которое выросло у меня под боком. Натаниэль, разве я не говорил, что будет, если ты решишь сбежать?       — Говорил… — Парень опустил голову, чтобы отец не решил, что он перечит ему.       — И почему же ты тогда здесь?       Младший Веснински вздрогнул, он открыл рот, чтобы ответить, но тут же его закрыл. Если он начнёт говорить, то поставит под удар Лисов. Плевать на Эндрю и его компанию. Пострадать могли Ваймак с Эбби.       — Я знаю, что тебя вынесли без сознания. Эндрю плохо смотрел по сторонам. Камеры там были, — Натан улыбнулся на настороженный взгляд своего сына. — Да, я знаю его имя. Знаю имена и других Лисов. На самом деле это даже смешно, насколько ты похож на Эндрю. Помнишь доктора Пруста? Он нам помогал несколько раз с тобой.       Натаниэль судорожно втянул воздух, казалось, что из-под ног уходит земля, его пошатнуло назад. К горлу подкатывал неприятный ком. Дышать. Главное дышать. Нужно не обращать внимания на вкус крови во рту. Дышать.       — Вижу, что помнишь, это хорошо, не настолько ты всё же отсталый, как иногда кажешься. Оказывается, Пруст занимался Эндрю, когда лечил его от зависимости к таблеткам. И между вами столько общего. Мальчики для изнасилований. Хотя, ты ведь добровольно отдаёшься. Да, Натаниэль?       Глаза противно защипали, но юноша подавил в себе даже всхлип. Он обнял себя, будто это могло помочь. Будто от этого могло быть легче. Его вновь мутило, но он кивнул.       — Ты должен сказать мне спасибо, младший. То, что узнал Эндрю в семь лет, ты узнал намного позже.       Натаниэль посмотрел на отца, не веря тому, что он услышал. Семь лет? Эндрю было семь?       — Скажи мне, ты помнишь про наказание за то, что ты устраиваешь проблемы с клиентами? За эти дни две встречи. Две. К тому же ты не приехал обратно, как пришёл в себя. Соскучился по солнышку, да? — Натан сделал шаг к сыну, который от этого испуганно отшатнулся от него. — А сейчас перечишь мне. Ты забыл все правила? — Мужчина улыбнулся, но в этой улыбке была лишь угроза.       Натаниэль лишь огромной силой воли заставил себя не двигаться, когда отец вновь сделал к нему шаг. Отец точно будет его пытать. Он умрёт. Он будет умирать самой мучительной смертью. Нужно было покончить с этим самому. Нужно было убить себя, когда была возможность. Лучше так, чем пытки. Лучше любая смерть, даже болезненная, чем пытки от отца. Он сломает его. Он сломает его так, что Натаниэль будет умолять о смерти. Он знал это. Знал. Юноша истерично всхлипнул, когда рука отца потянулась к нему. Перед глазами всё плыло из-за слез.       — Боишься? Не стоит. Я не буду тебя убивать, — Натан поднял голову сына за подбородок, чтобы увидеть его лицо. — Я ведь знаю, что ты хочешь жить. Я даже позволю тебе это.       Натаниэль больше не мог контролировать себя. Он всхлипнул ещё раз. Затем ещё и ещё, пока по лицу не покатились слёзы. Только не это. Только не пытки. Только не та комната без света. Только не цепь. Что угодно. Только не это. Лучше смерть. Просто смерть. Если он умрёт, то не будет страдать. Если умрёт, то больше не будет боли. Не будет страха.       — Ты должен благодарить меня, а не реветь.       Но с каждой секундой игрок Воронов лишь больше впадал в истерику. Сбежать от отца возможно лишь одним способом — умереть. Нужно умереть. Нужно быстро умереть. И умереть нужно сейчас.       — Натаниэль.       Юноша вздрогнул от голоса отца, тут же ощутив, как сильно впивался тот пальцами в подбородок.       — Успокоился. Сейчас же.       От того, как реагировал организм, становилось тошно. Становилось тошно от того, что страх брал своё. Слёзы тут же остановились. Прекратились и всхлипы. Собака. Он был лишь собакой, выполняющей команды. Не человек. Даже не животное. Скорее, вещь. И только отец мог решить его судьбу.       Мысль, которая пронеслась в голове, была слишком пугающей и нереальной. А если… Если вынудить отца убить его?.. Тогда не будет пыток. Будет лишь быстрая казнь. Нужно лишь заставить себя что-то сделать.       — Тебе понравилось у Лисов, да? — Натан внимательно следил за каждой реакцией сына.       Если соврать, то отец точно это заметит. Натаниэль не умел врать отцу. Его отучили это делать. Если соврать, то будет только хуже. Нет, за враньё его не убьют, но накажут уж точно.       — Да… — Натаниэль весь напрягся. Нужно вынудить убить его. Нельзя подставлять Лисов. А если вырвать у отца нож? Если получится, то перерезать себе вены, если нет, то отец может случайно его убить. Нужно лишь двинуться.       — Ты к кому-то привязался у них, верно?       Двинуться. Всего лишь двинуться. Нужно постараться. И вырвать нож из рук отца. Хотя бы это. Нет. Просто сдвинуться с места. Хоть немного.       — Натаниэль. Я задал вопрос.       Нельзя говорить. Ничего нельзя говорить. Нельзя говорить об Эбби. Нельзя говорить о Ваймаке. Просто сдвинуться. Нужно закончить всё быстро. Натаниэль сопротивлялся собственным мышцам, которые не хотели его слушаться. Всего один раз. Один раз сопротивляться. Всего раз.       — Натаниэль. Это последнее предупреждение. Отвечай. Сейчас же.       Всё, что получилось сделать, это едва заметно покачать головой. Он поплатится за это. Натаниэль знал, что потом отец напомнит об этом моменте.       Удар последовал сразу. Перед глазами забегали искры. Натан ударил его в солнечное сплетение, вновь выбив весь воздух из лёгких, но упасть не позволил, удерживая за кофту.       — Спорим, я знаю, к кому ты привязался? — Мужчина вновь ударил сына в живот. На этот раз с такой силой, что того начало тошнить. Натан лишь с пренебрежением оттолкнул парня, вбив в стену, по которой тот скатился на землю.       Натаниэлю казалось, будто он вот-вот избавится от своего желудка. Он кашлял и кашлял, ведь желудок был пустой, но его всё равно тошнило. Юноша лишь сплёвывал слюну, раздирая горло в кровь от кашля. Почему он не мог контролировать своё тело? Почему не мог пошевелиться в сторону отца? Просто подняться. Просто попытаться отобрать нож. Это всё, что от него требовалось. Ну же… Для начала просто двинуться. Нужно встать! Только это. Только тогда станет легче. Только тогда всё закончится.       Натаниэль знал, что был лишь безвольной тварью. Знал, что не сможет сопротивляться отцу. Ничтожество. Подстилка и мусор. И от этого понимания было только хуже. Он ни на что не годился. Жизнь? Разве мог он думать о жизни? Как он мог наслаждаться этими днями? Как мог так спокойно спать? Он ведь знал, что этот момент настанет. Знал, что вновь будет лишь разменной монетой в руках отца и Ичиро. Тряпка для подтирания прихотей. Хотя, теперь он даже и такой тряпкой не будет. Лишь пушечным мясом для отца. Игрушка, с которой можно поиграть, когда скучно. Тело, которое можно искалечить, если плохое настроение.       — Прекрати. Блядь. Реветь.       Он плакал? Это ещё возможно?       — Это ведь Эбигейл? — Натан с силой дёрнул сына за волосы, наслаждаясь испугом в его глазах. — Бедная Эбби плакалась в трубку Бетси. Говорила, что не может понять, как такое можно делать с человеком. Она отказалась говорить Бетси про то, что с тобой, объяснив это тем, что поклялась тебе. Но при этом всё плакала и плакала, сидя на скамейке у дома Ваймака.       — Я сам решил не возвращаться, она тут не при чём, — Натаниэль чувствовал, как внутри него комок из страха начинает лишь туже затягиваться. — Никто из Лисов тут не при чём. Только я. Это моё решение. Не трогай её. Не втягивай их.       Натан был будто кот, только если кот ластится к ласке, то он только к страху, боли и отчаянию.       — Эбби… Эбби… — Мужчина отпустил волосы сына и отошёл на несколько метров от него, насвистывая какую-то мелодию.       Натаниэля будто обожгло кипятком от этого звука. Точно такую же мелодию насвистывал отец, когда нашёл их с матерью. Именно в тот день, когда жизнь превратилась из кошмара в самый настоящий ад. Когда сама жизнь не означала ничего более, чем время, которое стало пыткой, и пытка, ставшая жизнью.       — Н-нет…       — А сможешь ли ты и с Эбби так сделать?       — Она тут не причём, — юноша на трясущихся ногах поднялся, становилось всё тяжелее дышать.       — А вот мне кажется, что наоборот.       Натаниэль судорожно втянул в себя воздух, сердце начинало защемлять. Что ему сказать? Что сделать? Как остановить отца? Если тот сейчас решит избавиться от Эбби, то ничто его не остановит. Только сейчас можно остановить его. Только сейчас сказать или сделать то, что сгладит его гнев. Но… Но ведь тогда вновь начнётся ад. Хотя, он будет в любом случае… Эбби была лишь рычагом давления. Отец просто хотел вновь сломать его. Сломать то единственное, что ещё было живо в его теле и душе.       — Ты так беспокоишься за неё, — мужчина засмеялся, наблюдая за тем, как сын пытается не истерить. — Это очень интересно. Я думал, что вырезал из тебя тот кусок в мозгу, который отвечает за привязанность. Видимо, плохо вырезал. Надо исправлять ошибки, да, сын?       Натаниэль нервно покачал головой. Нет. Нет. Эбби была лишь рычагом. Эбби не была виновата. Она рычаг давления. Рычаг давления на него. Если его не будет, то ей ничего не будет грозить. Напасть на отца. Сейчас.       — Говоришь, что она ни при чём, но при этом я вижу сопротивление, — Натан посмеялся, а затем подошёл к юноше вплотную. — Ну попробуй. Что ты там придумал? Постарайся. Мне даже интересно. Я даже дам тебе фору и отреагирую не сразу.       Натаниэль весь передёрнулся. Отец всё понял. Понял, что он хотел защитить Эбби. Ну конечно, ведь Натаниэль не умел врать. Младший Веснински поджал губы. У него ведь есть шанс. Сейчас. Всего одно движение. Тогда отец отреагирует и может убить его. Эбби и остальные будут в безопасности.       Вот только ничего не получалось. Он не мог. Не мог этого сделать. Слабак. Ничтожество. Ни на что негодная мразь. Он даже смерти не заслуживал. Натаниэль упал на колени перед отцом, вновь не сдержав слёзы.       — Не трогай их… Я никогда в жизни не буду сопротивляться. Я буду делать всё. Только не трогай Эбби.       — Моё разочарование, — Натан вздохнул, а затем дал пощёчину сыну. — Даже сейчас ты лишь показал, что являешься не более чем безвольной тряпкой.       Натаниэль не двигался, когда упал, глотая слёзы. Защитить кого-то? Сопротивляться? Жить? Он никогда не имел выбора. Так почему решил, что сейчас будет что-то по-другому? С чего решил, что сможет сопротивляться отцу? Напасть на него? Ха! Фантазия. Не более.       Натаниэль вновь видел перед глазами тело матери. Вновь слышал её хрипы. Вновь чувствовал во рту вкус крови. Он сжался в комочек, будто это могло помочь. Не поможет. Он знал. Ничто ему не поможет.       Он задыхался. Страх и воспоминания душили его. Душили и мысли о том, что отец сделает в этот раз. Младший Веснински рыдал, будто ребёнок. Только отец мог довести его до такого. Только отец вырывал из него все настоящие эмоции. Отец вскрывал его сердце, заставляя тонуть в крови из всех чувств. Заставлял в них задыхаться. И ведь ни у кого не получалось это сделать. Сколько Рико не пытался. Сколько не пытался кто-то из знакомых Ичиро или отца. Лишь Натан мог довести его до такого. Натан и один человек. Сейчас же отцу не нужно было даже напрягаться, он делал это на протяжении многих месяцев, чтобы добиться такой реакции.       — Ты останешься у Лисов.       Галлюцинации. Из-за очередной панической атаки он слышал бред. Может, можно умереть от панической атаки? Тогда всё закончиться. Вот бы он сейчас просто задохнулся…       — Либо ты меня слушаешь, либо я тебя закрою в твоей любимой комнате.       Натаниэль будто робот отключил все проявления истерики. Он продолжал задыхаться. Сердце продолжало биться так сильно, что было больно. Слёзы застыли в глазах. Его всего трясло. Но, главное, что он не издавал ни единого звука. И слушал отца. Ведь тот так сказал сделать.       — Что я сказал до этого?       Натаниэль открыл рот, испуганно посмотрев на отца. Тот бред точно был лишь его воображением. Но что тогда сказал отец? Он убьёт Лисов? Он их раздавит? Что он мог ещё сказать про Лисов?       — Идиот, — прежде чем продолжить Натан вновь ударил сына по лицу. — Ты останешься у Лисов.       Натаниэль шокировано замер. У него точно были галлюцинации. Может, он уже умер? Может, это сон? Если же он не мог двигаться. Если не мог убежать. Если не мог ничего сделать сам, то это явно было сном. Кошмаром. Определённо. Юноша ущипнул себя за ногу, что не осталось незамеченным от отца.       — Думаешь, что это неправда? — Натан засмеялся, — да, довольно неправдоподобно звучит, — мужчина присел на корточки и выставил вперёд ладонь, — руку.       Натаниэль сразу сел и вытянул вперёд левую руку, он молча наблюдал за тем, как отец сначала закатывает ему рукав, затем смотрит на свежий порез, который юноша нанёс сам себе в ванной у Ваймака. Мужчина с силой надавил на порез, но боли юноша не почувствовал. Он уже не ощущал своего тела в принципе. Привычка отстраняться от собственного тела вновь начала проявлять себя.       Натан поднёс острие ножа к коже сына и надавил, он очень медленно делал надрез, отчего дыхание Натаниэля вновь сбилось. Нет, всё же он чувствовал своё тело. И чувствовал очень хорошо.       Натан продолжал резать кожу, наплевав на то, что его сын дёргался в мучениях, переходя на хрипы. Послушный щенок не смел его отталкивать. Послушный щенок не кричал. Щеночек не сопротивлялся. Идеальная дрессировка. Это даже вызывало гордость в Натане. Не многие могли похвастаться таким результатом. Мужчина лишь глубже вогнал остриё в плоть. Это не повредит мышцам, не заденет вены, будет лишь кровотечение и красивый длинный шрам. Но главное, что он слышал судорожное дыхание. Он чувствовал дрожь сына. Он наслаждался тем, как Натаниэль испытывал паническую атаку, стараясь её не показывать.       Натан знал каждую грань, которую мог перешагнуть. Знал, как сделать так, чтобы сын истерил, будто ребёнок. Знал, как заставить его умолять. Стоит лишь полоснуть лезвием по губе, языку или щеке, тогда Натаниэль сразу же станет плакать, почувствовав кровь у себя во рту. Юноша даже не понимал, что первая пощёчина была именно для этого. Удар, чтобы разбить губу. Удар, чтобы он тут же проиграл в схватке со своими эмоциями, даже не начав.       А сейчас он медленно — чтобы доставить больше боли — резал его кожу, заставляя лишь подсознательно принимать то, что Натаниэль полностью принадлежит ему. Что он не имеет выбора в своих действиях. Он будет делать всё, что скажет Натан. Он будет слушаться его.       Если бы не Ичиро, то Натан бы закрыл Натаниэля. Он бы вновь держал его в той комнатке. Вновь бы наслаждался тем, что сынок корчится от боли, страха и ужаса. Натан даже мог признаться, что соскучился по Натаниэлю. Соскучился по его истерикам. Соскучился по одурманенному лекарствами взглядом. Соскучился по такому слову, как «пожалуйста». Только он мог выбить это из сына. Только он знал, как заставить этого щенка умолять. Закрыть бы его…       — Уже понял, что это не сон? — Мужчина убрал лезвие, оценивая своё творение. Если не зашивать, то шрам будет очень видный. Натан посмотрел на лицо сына, которое покрылось испариной и было очень бледным. — Ты будешь учиться в Пальметто, соответственно, тренироваться у Лисов.       Мужчина поднялся с корточек и достал из кармана телефон-раскладушку. Он бросил его на колени сыну.       — Это твой последний шанс, если накосячишь хоть раз, то я убью Эбби, затем Ваймака, а после и остальных людей, которые будут тебе близки. Всё предельно просто: тебе пришло сообщение — ты едешь к кому тебе сказали. Тобой очень заинтересовался Дойкон, помнишь такого?       Натаниэль кивнул. Помнил. Помнил очень хорошо. Владелец «Цитадели».       — Он вёл переговоры с Ичиро и уж очень захотел, чтобы ты был включён в список контракта, — Натан усмехнулся, когда заметил, как сын весь передёрнулся. — Ичиро согласился. Дойкон живёт не так далеко от Пальметто. Теперь ты сдаёшься в аренду.       Вещь. Лишь вещь. Ещё одно подтверждение.       — Условие Ичиро было в том, что тебя можно забирать только ночью, ведь ты должен тренироваться. Как только ты станешь непривлекательной дыркой, то обязан продолжать приносить деньги через экси, поэтому не смей отлынивать от тренировок. Я бы посоветовал тренироваться даже усерднее, чтобы не разочаровать Ичиро. Изначально, всё это должно было происходить, когда ты был в команде Воронов, но клиентам не нравилось, что ты терял сознание из-за прекрасной жизни в Гнезде, а Дойкон, удачно для тебя, живёт не так далеко от Пальметто. Следи за собой, иначе узнаешь о последствиях. Всего промах. Один промах — пожалеешь. Можешь врать как угодно, но никто не должен узнать о том, чем ты занимаешься и с кем. Ясно?       Мужчина посмотрел на сына, который всё ещё был в шоке от услышанного.       — Натаниэль, я начну с Эбби. Ты меня услышал?       — Да…       Натан довольно кивнул. Это, конечно, не то, что он хотел сделать с сыном, но тоже неплохо, ведь Дойкон был одним из тех, кто мог довести Натаниэля до истерик.       — Кстати, у меня есть для тебя подарок, — мужчина достал пузырёк с таблетками и подошёл к сыну, отдав его. — Твои любимые. Тебе без них наверняка было тяжело. Дойкон будет давать тебе их, если будешь хорошим мальчиком.

___________________

Натаниэль чувствовал ужасную тошноту, он едва мог идти прямо. Уже завтра будут подписаны все документы о его переводе. Кто-то из людей Ичиро или отца привезёт его вещи, каких было не так много.       Его взгляд был совсем остекленевший. Неживой. Карман с телефоном и таблетками был слишком тяжёлым. Казалось, будто только от этого веса его завалит набок. Сейчас он шёл по пустой улице, и был лишь тенью человека.       Живой снаружи, но весь гниющий внутри. Живой… Но какой ценой? За всё время, что он был на поводке, Дойкона видел лишь три раза, но все эти разы разбивали его полностью. Ещё два раза он встречался с людьми, которые были приятелями Дойкона. И те разы были не лучше.       Натаниэль поднял взгляд на группу громких прохожих. Они выходили из клуба.       «Райские сумерки».       Он вернулся туда, откуда не так давно сбежал. Смешно. Сбежал из Воронов, но пришёл к тому же в Лисах. Сбежал из «Райских сумерек», но вернулся. Теперь компашка Эндрю была его сокомандниками. Сбежал от Рико, но напоролся на Эндрю. Надо было убить себя… Надо было всё закончить… Ещё тогда…       Рука нащупала пузырёк с таблетками, которые дала Би. Натаниэль проглотил последнюю таблетку и бросил пузырёк в стену, разбив. Это была единственная вспышка гнева. Единственная эмоция, которую он смог сейчас из себя выдавить. Вслед за этой таблеткой он проглотил ещё одну, которую дал ему отец. Пузырёк был наполовину пустой, но само лекарство было намного сильнее. Спасибо Прусту.       А почему не закончить всё сейчас? Зачем продолжать жить? Парень засмеялся, чувствуя, как в глазах всё поплыло. Нет, не слёзы. Таблетки. Они уже начали действовать. Натаниэль только сейчас понял, что не опустил рукав. Кровь была по всей руке. И ему… Ему было плевать. Он лишь улыбнулся. Вторая таблетка тут же оказалась во рту. Вечер же только начался, да? Почему бы не оторваться по полной? Будто в последний раз.       Юноша опустил рукав и вытер руку об штаны. Спасибо Эндрю за одежду, которая была полностью чёрная. Всю кровь это не помогло убрать, но так она хотя бы не стекала и впитывалась в толстовку. Натаниэль зашёл в клуб, не обратив внимания на охранника, который за ним пристально следил. Парень лишь уже у дверей хищно улыбнулся мужчине.       — Значит, все тут знают Эндрю. Прекрасно.       Натаниэль не стал заморачиваться и пошёл сразу к барной стойке. Он поймал Роланда за рукав и расплылся в ещё большей улыбке.       — Бутылку «Макаллана» за счёт Эндрю. И можешь сразу подмешать ту дрянь, чем вы меня накачивали.       Взгляд Роланда тут же метнулся в сторону, где сидела компашка Миньярда, но Натаниэль лишь сильнее потянул его на себя.       — Наливай. Иначе я за себя не ручаюсь. Сейчас у меня очень плохое настроение и я готов пырнуть тебя чем-нибудь острым.