Рич

      — Развлекаетесь, детки? — Проанализировав ситуацию, понял, что Сэмвеллу на самом деле ничего не угрожает. Зарядить пистолет Алрой не успел, все боеприпасы выдавались под личным контролем Айзека.       Но Сэм об этом не знал, и пистолет в глазах альфы представлялся сейчас реальной угрозой.       — Прости, Рич, я тебя не послушал. Точнее послушал, но не совсем. — На лбу Сэмвелла выступила нервная испарина. Не иначе как карма в лице Алроя настигла альфу за то, что когда-то он мне угрожал.       — Этот озабоченный ко мне приставал! — Пистолет в руках омеги продолжал смотреть в сторону Скотта.       Нужно было разруливать ситуацию, кроме меня, это сделать некому. Эти двое слишком взвинчены для рассудительной беседы.       — Так, давайте успокоимся. Сэм, что ты забыл тут?       — Я хотел извиниться. Ну и… извинился, так что теперь меня на прицеле держат. — С губ альфы сорвался нервный смешок.       — Ни хрена ты не извинялся, — по тону Алроя было очевидно, что омега в бешенстве, — ты шары ко мне подкатывал!       — У меня парень есть вообще-то, и я его люблю! — теперь возмутился уже Сэм.       Так и не поняв, что тут происходит, решил до конца расспросить Скотта:       — Если ты лепетал, что меня не послушал, позволь узнать, как ты извинялся?       — Ну, я сказал, что очень сожалею о произошедшем. И что вина лежит полностью на мне. Я теперь в любую дверь стучусь, привычку вырабатываю…       — И это всё? — Не мог Алрой только из-за этого так взбеситься.       — Не всё. Ещё я сказал, что с таким телом стесняться вообще не стоит. В нём всё прекрасно…       — И? — Жопой чую, это не весь объем «извинений», вываленных на бедного Алроя.       — И немного описал, что именно я считаю прекрасным в его теле.       — Алрой, опусти уже пистолет. Не видишь, перед тобой классический идиот. На таких не обижаются. Я его сейчас провожу за дверь, а ты пока иди в комнату, хорошо?       Омега нехотя опустил пистолет и резко скрылся за дверью. Невольно отметил, что у парня покраснели уши. Оставшись один на один с Сэмвеллом, я не стал больше сдерживать эмоции:       — А ну иди сюда, имбецилл! Ты какого хера парню наговорил?! Вот Матео вернётся, введу его в курс дела, как ты тут комплименты омеге отвешивал!       — Н-н-не надо, Рич! — Сэм даже сбледнул от моей угрозы. — Я ж не с любовным интересом. Просто хотел успокоить Алроя, разрешить недопонимание, так сказать….       — Ну и как, разрешил? На выход.       Уже покинув склад, я немного успокоился. Честно признаться, Алрой воспринимался мною как младший брат. Поэтому нехило так испугался за него. — Не смей больше с такими разговорами к нему подходить… Ты не в курсе, но его чуть не изнасиловали. Одному Богу известно, что происходило в бункере. Подобного рода комплименты в адрес своего тела парень воспринимает не в том русле. А теперь топай отсюда. Спокойной ночи.                   Уже схватившись за ручку двери, я услышал неуверенное: «Рич, не говори об этом Матео…»       Обернулся и увидел, что Сэм чуть ли не плачет.       — Не собирался я ничего ему говорить. Иди спать.       Настроение у Алроя, который нервно расхаживал по комнате, было тоже далеко не радужным.       — Сэм раскаивается и ещё раз просит прощения, вышло огромное недоразумение. — Угу. — Маячить омега так и не перестал.       Очевидно, произошедшее сильно напугало парня и выбило из колеи. Хотелось успокоить Алроя и вернуть ему относительное душевное равновесие.       — Он точно не в сексуальном плане тебя расхваливал. Сэмвелл очень любит Матео, и у них всё серьёзно. Не стал бы он рисковать своими отношениями ради подкатов к омеге.       Этот чокнутый мне бритвой угрожал, когда приревновал к Матео! Так что успокойся, Сэм никаких видов на твою задницу не имеет.       Мои увещевания возымели эффект, Алрой постепенно успокоился. Ещё немного пообсуждав новости от групп, что были на вылазке, пожелали друг другу спокойной ночи, и я ушёл к себе в комнату. Там давящее чувство одиночества навалилось многотонным грузом. Мы не так много времени провели вместе с Айзеком в этом помещении. Но воспоминания о наших разговорах, поцелуях и занятиях любовью были сейчас подобны соли на ране.       Поэтому, проворочавшись в постели до глубокой ночи, я всё же не выдержал и вышел наружу.       Промелькнула идея пойти спать к Алрою, но омеге и так на сегодня переживаний хватило, не буду добавлять к ним ещё и свои загоны. Идти спать в общагу к альфам тоже не вариант. Оставалось либо забраться в какой-нибудь автомобиль и спать на жёстком сиденье, либо пойти в лазарет. Я выбрал второе.       Федерико крепко спал, поэтому моё появление осталось незамеченным. Скинув обувь и верхнюю одежду, я улёгся на соседнюю с Гарсиа кровать.       Несмотря на жёсткую подушку, будто набитую камнями, сон сморил меня моментально. Окутанный феромоном Федерико, я спал как младенец до самого утра.       — Доброе утро! — голос вышедшего в лазарет Адама Вилсона был раздражающе бодрым для невыспавшегося человека.       Глаза разлепляться не хотели, поэтому я продолжил делать вид, что сплю.       — Доктор Вилсон, пожалуйста, тише. Не разбудите его, — это уже прошептал Федерико.       Значит, альфа проснулся раньше меня. Интересно, насколько раньше? И как он отреагировал на спящую на соседней койке моську в виде меня?       — Кхм, когда Ричард успел тут оказаться? Я заходил на осмотр вчера довольно поздно, его не было в лазарете, — Вилсон тоже перешёл на шёпот.       — Да я, если честно, не знаю. Когда засыпал, его не было, а проснулся — лежит. Он не обращался в медкабинет? Может, приболел?       — Нет, определённо не обращался. Мы просидели всю ночь в лаборатории, и посетителей совсем не было. Как себя сегодня чувствуете? — Судя по шагам и приблизившемуся звуку голоса ассистента, он сейчас осматривал Федерико.       — Достаточно неплохо. Шов немного болит, голова слегка кружится. Можно мне ходить подольше, чем только отлить? От этого матраса уже все бока болят.       — Не торопитесь вставать, у вас было сильное сотрясение. Прошло только двое суток, постепенно увеличивайте время пребывания в положении стоя.       Иначе головокружения могут усилиться или вернётся мигрень. Шов заживает хорошо. Вечером ещё раз обработаю. Вам необходимо коротко постричься. Из-за длины и густоты волос кожа сильно потеет. В такой среде, плюс кожный себум, размножаются бактерии, это не очень хорошо для раны. А мыть голову ежедневно вам не позволит состояние здоровья.       — А если я ему помогу? — Сам не понял, какой чёрт меня потянул за язык.       Совершенно забыв, что находящиеся в лазарете мужчины считают меня спящим, испереживался за шевелюру Федерико и выпалил этот вопрос.       — Кхм, доброе утро, Ричард, — Вилсон ненадолго задумался над мои вопросом. — Ну, чисто теоретически, если Федерико будет находиться в положении полусидя, то можно и помыть голову. Только предварительно на шов наложить герметичную повязку и не снимать её до полного высыхания волос. А ещё обрабатывать до и после рану вот этим. — Адам поставил на столик у кровати какой-то пузырёк и прозрачный контейнер с ватными тампонами.       — Ричард, не стоит, я лучше попрошу Сэма совсем избавить меня от растительности на голове. Не утруждай себя этими хлопотами, — после моего вопроса Федерико надолго подвис и ответить смог, видимо, только сейчас.       — Если я предложил помощь, то значит, такие «хлопоты» меня не утруждают! Только посмей обриться, я тебя буду каждый день дразнить, и не по разу. Ещё и кличку придумаю какую-нибудь обидную.       — Да чего тебе так мои волосы сдались? — Хороший вопрос, Федерико. Только ответить я на него и сам бы не смог…       — Ричард, раз уж вы здесь, не принесёте в лазарет завтрак? Я, говоря откровенно, чертовски устал за эту бессонную ночь в лаборатории. И хотел немного поспать, хотя бы пару часов.       Мне всё равно нужно было идти на завтрак в столовую, так что захватить на обратном пути еду для Гарсиа труда не составит. Поэтому Адам Вилсон со спокойной душой отправился на непродолжительный отдых, а все заботы о единственном пациенте в лазарете легли на меня.       Кормить Федерико больше надобности не было, альфа набрался сил и с приёмом пищи справлялся самостоятельно. Пока Гарсиа ел, я пересказал ему все новости, поступившие от групп. Утром в указанное время все вышли на связь, ночь прошла без происшествий. Но и успехов в поисках банды Бейкера не было.       — Так, где тут санузел? Пора устроить кому-то головомойку.       — Рич, ты не обязан…       — Заткнись и принимай мою помощь как благодать всевышнего!       Я бесился не столько из-за препирательств с Федерико, сколько из-за понимания собственной ничтожности: на помощь Гарсиа я пришёл отнюдь не из-за альтруистических побуждений, а из желания отвлечься от переживаний за Айзека. Влюблённый идиот!       В лазарете санузел был представлен раздельными туалетом и помывочной. В последней, кроме душа, имелась здоровенная ванна. В ней-то я и решил провести процедуру мытья волос Федерико. Как раз и полусидячее положение он тут принять сможет.       Быстро сбегал к себе в комнату за средством для мытья волос, которое когда-то мне подарил Сэмвелл Скотт. В коридоре склада столкнулся с Алроем. Парень был чем-то крайне озадачен, когда направился на улицу.       — Ты куда? — мой вопрос ненадолго отвлек омегу от размышлений.       — Извиняться. — И вид Алроя стал ещё более озадаченным и даже несколько поникшим.       Хотел предупредить, чтобы очередное извинение не закончилось какой-нибудь проблемой, но Алрой так быстро и решительно ушёл, что я и слова сказать не успел.       Федерико я застал за рисованием.       — Я надеялся, что ты бросил свою затею. — Альфа отложил в сторону блокнот и обречённо на меня взглянул.       — Не дождёшься.       — Ричард, тебе когда-нибудь говорили, что ты страшен в порыве нанести добро?       — Ты лучше мне ответь, где у тебя чистые вещи лежат? После купания снова эти же не наденешь.       — Я раздеваться не буду! — Округлившиеся в непритворном испуге глаза Федерико нужно было видеть.       — Ну, во-первых, даже если ты залезешь в воду в одежде, она всё равно намокнет и её придется переодеть. Во-вторых, Гарсиа, чего я там не видел?! Сделаю пенку, спрячешь под ней свои причиндалы.       — В смысле, чего не видел? Ты там ничего и не видел ещё! — Честное слово, эта оскорблённая невинность слышит всё, кроме реально разумных доводов.       — Короче, пока я набираю воду, ты приготовь вещи. Потом вернусь, закроем шов.       На удивление альфа меня послушался. Вернувшись из помывочной, застал его сидящим на кровати со стопкой белья на коленях.       Обработав шов, как сказал доктор Вилсон, заклеил его широким водонепроницаемым пластырем.       — Ты как, дойдёшь сам?       — Рич, не унижай меня ещё больше, я в первый же день сам ходил в туалет. Дойду и сейчас.       Я всё же старался далеко от него не отходить. Мало ли, голова закружится. В мыслях некстати всплыло воспоминание о падении Федерико в Гринвуде. По спине прошёлся неприятный холодок.       — Подожди снаружи, я пока разденусь и сяду в воду.       — Нет уж, а вдруг упадёшь? У тебя же ещё голова кружится немного. Я с тобой. Могу отвернуться, если стесняешься.       — Отвернись уж, сделай милость.       Уже в помывочной, стоя к Гарсиа спиной и слушая его недовольное сопение, я не удержался от комментария:       — Федерико, куда же делся тот смелый и решительный альфа, который тайком пометил меня своим феромоном?       — Сдох от стыда, пока блевал на глазах у приглянувшегося омеги, — послышался плеск воды. — Можешь поворачиваться.       Процесс мытья шевелюры Федерико мне даже понравился. Было приятно перебирать тёмные завитки в своих руках, нанося на них средство.       Чёрт меня дёрнул, увидев на шее альфы гематомы от пальцев непроснувшегося, сделать там массаж. Чтобы быстрее проходили.       Сначала Гарсиа не отреагировал, только как-то странно дёрнулся. Это дало мне полный карт-бланш в дальнейших манипуляциях. Однако через несколько минут массажа у Федерико вырвался гортанный стон. После чего альфа, словно испугавшись собственной реакции, резко подскочил, принимая сидячее положение:       — Рич, не трогай там больше. Это моя… слабая зона.       Реакция альфы меня напугала. Выспрашивать, что значит «слабая зона», я не стал. Вернув Федерико в прежнее положение, принялся аккуратно смывать средство с его волос. Дальнейшие манипуляции прошли без проблем.       Единственной спорной ситуацией можно было бы посчитать тот момент, когда Федерико отказывался отдавать грязное белье, чтобы я мог отнести его в прачечную. Но моё упрямство опять победило.       — Ты не боишься, что Пророк может неправильно понять? Всё же он в курсе моих к тебе чувств.       — В интеллекте Айзеку не откажешь. Он не из тех, кто будет пытаться строить свою картину происходящего из недосказанностей или каких-то намёков. Айзек спросит прямо, что происходит. И я объясню.       — А он вот так возьмёт и поверит?       — Есть причина, по которой мой альфа может мне не верить?       Вопрос был риторический, и Федерико это понял. Поэтому отвечать не стал, а только недовольно пробурчал:       — Да он просто предел всех мечтаний…       Больше мы к этой теме не возвращались. Остаток дня пролетел за интересными разговорами и заботами о «пациенте». Вечером в лазарет заглянул Адам Вилсон. Убедившись, что шов не пострадал во время мытья, а обработку я провел на совесть, ассистент пожелал нам спокойной ночи и удалился.       — Не против, если я и сегодня тут посплю?       — Конечно не против! Рич, я забыл сказать тебе одну важную вещь.       — Внимательно слушаю. — Я даже немного напрягся, настолько серьёзный у Федерико был тон.       — Спасибо тебе большое. За всё: за то, что возишься со мной, тратишь своё время, за то, что с тобой так интересно говорить обо всём на свете… Чёрт, мне так больно оттого, что я не на его месте! — альфа выпалил последнюю фразу так, словно она давно рвалась с его языка. А после отвернулся, видимо, устыдившись собственного эмоционального порыва.       — Я приму душ у себя, потом вернусь. Ложись пока спать.       По возвращении обнаружил Федерико уже спящим или тщательно делающим таковой вид.       Что ж, если альфе не хочется больше сегодня как-либо со мной контактировать, так тому и быть. Плюхнувшись на соседнюю с ним койку, я снова вырубился как по щелчку. И сон мой был на удивление крепким и полноценным, после которого наутро я прекрасно себя чувствовал. Давненько не доводилось так хорошо выспаться!       Заглянувший на утренний осмотр доктор Томпсон посматривал с завистью на мою бодрую физиономию.       — А где же доктор Вилсон? Мы к нему в лазарете как-то больше привыкли.       — Адам... кхм, то есть доктор Вилсон, себя неважно чувствует, спину потянул.       — Пробирки таскал тяжёлые? Понимаю. Док, вы бы его так не нагружали. Всё ж таки организм альфы, непривыкший к тасканию пробирок всю ночь. — Федерико глянул на меня как на чокнутого, явно не понимая, что за бред я несу.       Док же очевидно догадался о моей осведомлённости касательно их маленького секрета. Лицо альфы покраснело до кончиков ушей, а сам он замер на половине процесса осмотра Федерико.              Решив не смущать доктора Томпсона ещё больше, я отправился на завтрак. В столовой встретил Мастера радиосвязи, узнал свежие новости от групп.       Происшествий за ночь не было, но две группы сегодня возвращались назад раньше срока. В одной альфа ещё вчера получил сильное растяжение голеностопа, за ночь состояние ухудшилось, и док скомандовал вернуть его в лагерь.       А участниками второй группы были уже хорошо мне знакомые альфы: Айзек, Хуан, Матео и Кевин с Тимом. Причиной их возвращения было плохое самочувствие Хуана Гарсиа, мужчина испытывал боли за грудиной. Его состояние тоже доку не понравилось, было решено возвращать Хуана в лагерь.       Эмоции от этих новостей были противоречивыми: с одной стороны, я был рад скорой встречи с любимым человеком. С другой — переживал за здоровье неизвестного пострадавшего альфы и Хуана. Последний очень сильно перенервничал в связи с полученным Федерико ранением. Неужели у Гарсиа старшего начались проблемы с сердцем из-за переживаний за сына?       Принеся завтрак в лазарет, застал Федерико грустным и задумчивым. Без слов стало понятно, что он уже в курсе проблем со здоровьем отца. Но я всё же спросил:       — Док рассказал тебе?       Ответом мне был молчаливый кивок. После завтрака, который тоже прошёл у альфы в гнетущей тишине, Федерико наконец-то заговорил:       — Я очень переживаю, Ричард. Понимаю, что это нагло с моей стороны, но побудь тут и сегодня. До приезда отца и… твоего альфы.       Отказать Федерико, когда он находится в таком состоянии, я не мог. Но разговор у нас не клеился, альфа всё время уходил в себя. Выход был найден мною спонтанно:       — А нарисуй мой портрет. Ещё один.       Федерико согласился. Для позирования выбрал, на мой взгляд, самую удобную позу: лёг на бок, подложив под голову локоть. Так я мог продержаться дольше всего.       Погрузившись полностью в рисование, альфа стал выглядеть сосредоточенным и одухотворенным. От былой грусти и нервозности не осталось и следа. Мне же оказалось тяжело лежать спокойно и не ёрзать от предвкушения скорой встречи с Айзеком.       К обеденному времени в лагерь прибыла первая группа. Я как раз пошел в столовую за едой для Федерико. Самому мне кусок в горло не полез бы, а Гарсиа деваться некуда, я его всё равно накормлю. Подойдя к прибывшим, не мог не поинтересоваться:       — Группу Пророка не встречали по пути?       — Неа, мы возвращались с противоположной стороны.       Пострадавшего альфу под руки завели в медкабинет, где его уже встречал доктор Томпсон.       Внедорожник Хуана появился в лагере через час, когда я, отнеся посуду в столовую, возвращался в лазарет. За рулём был Матео, рядом на пассажирском сиденье находился Айзек.       Не в состоянии больше сдерживать чувства, я бросился навстречу вышедшему из машины Пророку. — Я тоже скучал, Рич, — альфа взял меня на руки, подхватив под попу, пока я, повиснув на шее любимого, вдыхал его свежие феромоны и не мог надышаться.       Пророку пришлось силой отстранить меня от себя. В мыслях словно образовался вакуум, не пускавший внутрь никого, кроме Айзека. Но возвращаться в реальность нужно.       А в реальности был бледный выходящий из автомобиля Хуан. Мужчина отмахнулся от подошедшего племянника и его помощи. Взглянув на меня, Гарсиа спросил:       — Как себя чувствует мой сын?       — Хорошо, идёт на поправку. — Почему он спрашивает меня, а не доктора Вилсона, к примеру, который уже спешил к нам?       Хуана увели в медкабинет, Матео отогнал внедорожник в ангар, а Кевин и Тим пошли за пайком в столовую. Наконец-то мы с Айзеком остались наедине. Не теряя времени, я припал в поцелуе к губам альфы. Он ответил с не меньшей жадностью. Идиллию прервал мой громко заурчавший живот.       — Чертёнок, ты сегодня обедал?       Пришлось сознаться. Тогда Айзек потащил меня в столовую. Хотя я бы, если честно, больше желал оказаться сейчас в спальне. Это нормально, что я так повёрнут на своём альфе?       В столовой Пророк выпросил у поваров порцию и на меня, хотя это было не положено. Пока ели, обсуждали свежие новости лагеря. Потом Айзек по секрету шепнул, что одна из групп, кажется, напала на след Хью Бейкера и его шайки. И было это аж в Маршалле!             Я примерно помнил карту близлежащей местности. Маршалл был достаточно большим городком и располагался от нас на северо-западе.       Ближайшим крупным городом к нему являлся Шривпорт. Если Бейкер решит следовать туда, их путь будет проходить как раз недалеко от лагеря. Для засады это было бы идеально!       После обеда прибывшие с вылазки отправились отдыхать. Я предложил Айзеку пойти ко мне в комнату, альфа согласился. Но по пути пришлось ненадолго расстаться, так как Федерико в лазарете ждал вестей. Совесть не позволила бы мариновать его до вечера. Альфа был так погружён в свои переживания, что даже появления постороннего не заметил.       — Они прибыли. — От звука моего голоса Федерико вздрогнул.       – Это я уже понял, когда ты пошёл относить посуду и пропал. Как там отец?       – Его обследуют. Выглядел немного бледным, но на Матео достаточно бодро ворчал.       – Это уже хорошо. Ладно, иди к своему альфе. От тебя его феромонами разит за версту.       Идти так идти, я был только рад такому раскладу. Покинув лазарет, чуть не вприпрыжку помчался к себе в комнату. Айзек, уже ополоснувшийся, с капельками воды, застывшими на волосах, лежал в моей постели. Ну что за картина, хоть сейчас рисуй!       — Я тоже в душ, а потом приду и оседлаю твой член. — Такие мурлыкающие интонации в собственном голосе мне были в новинку.       — Чертёнок, я ужасно вымотался. Ночью почти не спал, мониторил состояние Хуана. Так что сейчас я отрублюсь, наверное, до следующего утра. Можешь прилечь рядом или заняться своими делами.       Обида неприятно кольнула прямо в сердце. Но если посмотреть на это с другой стороны, Айзек действительно должно быть сильно устал. А тут я со своими потрахушками.       — Тогда отдыхай, а я буду охранять твой сон.       Пророк только промычал в ответ что-то нечленораздельное, видимо, находясь уже в полусне. Так я и провел остаток дня до вечера, лёжа рядом и наблюдая за спящим альфой. Отлучился только на ужин, не забыв прихватить порцию для Федерико. Застал я его что-то агрессивно черкающим в блокноте. Иначе не описать те резкие движения руки альфы и выражение на его лице.       — Ужин прибыл. Как ты тут?       — Как и раньше. Хотели подселить ко мне соседа по несчастью, но тот, не будь дураком, отказался. Решил, что на костылях в общаге ему восстановиться будет проще, чем отлеживать задницу в лазарете.       — Док рассказал тебе, что с Хуаном?       — Сказал, что нужно провести ещё несколько обследований. Но состояние некритическое. Возраст и образ жизни берёт своё.       — Понятно. Шов обрабатывали? — Федерико утвердительно кивнул. — Извини, что сегодня не получилось голову помыть. Просто мы оба были в таком состоянии, что я побоялся, как бы это не обернулось чем-то нехорошим. Завтра обязательно помоем…       — Рич, не нужно. — Федерико оторвался от блокнота, подняв взгляд на меня.       В нем отчётливо читалась не то печаль, не то тоска. Да что происходит с этим парнем? Сказал же док, что жизни отца прямо сейчас ничего не угрожает. Отчего такой убийственный коктейль эмоций?       — Я попрошу Матео мне в этом помочь. Ещё раз спасибо, Ричард.       — Не за что. — Этот разговор оставил за собой очень неприятное послевкусие.       Что сегодня за день такой дерьмовый?! Хотя для кого-то, видимо, всё не так плохо. Алрой, выходивший из медкабинета, сиял как начищенный пятак. Омега не стал дожидаться, пока я задам вопрос о причине его столь явной радости:       — Доктор Томпсон дал добро на моё участие в вылазке. Пророк же тогда не был против? Значит, завтра я смогу отправиться с группой, где как раз на одного человека стало теперь меньше.       — Понятно, а радоваться-то тут чему? Мало того что сутки напролёт будешь проводить в компании четырёх малознакомых альф. Так ещё есть вероятность наткнуться на того ублюдка с его шайкой.       — Рич, я думал, тут всё очевидно: наконец-то я могу быть полезным в спасении моего отчима. В лагере тоже неплохо. Но сидеть на жопе ровно, пока твой самый родной человек находится в беде — это не про меня. Пойду Сэму расскажу.       — С каких это пор ты стал делиться со Скоттом своими планами?       Алрой ничего не ответил, только хмыкнул и быстро удалился из моего поля зрения. Я был настолько ошарашен резкой переменой в их взаимоотношениях, что даже не успел предупредить о приезде Матео в лагерь. Ведь вполне возможно, что эти двое сейчас вместе. Надеюсь, ничем плохим моя проволочка не обернётся.       Айзек по-прежнему спал. Под ровное дыхание альфы заснул и я. Сон был неспокойный. Постоянно появлялись какие-то мутные сновидения, сути которых я не понимал. Но они вызывали неприятную тревогу. Из-за чего часто просыпался в течение ночи, уснув лишь под утро.       Да так крепко уснул, что не заметил, как альфа под моим боком проснулся и ушёл. Пробуждение в одиночестве после совместно проведённой ночи, пусть мы и просто спали, оказалось очень неприятной штукой. Обида теперь не просто кольнула в грудь, а зарядила в неё с ноги, не иначе.       В столовой Пророка я тоже не застал. Поинтересовался у Кевина, не видел ли он его.       — Последний раз видел, как он провожал вместе с доком уезжающую группу. С тех пор больше не пересекались…       Речь Кевина оборвалась на половине, когда в столовую ворвался запыхавшийся немолодой альфа:       — Там, там, там…– мужчине потребовалось время, чтобы отдышаться. — Там омега в одну из ловушек попал!