Рич

Предисловие от автора

      В данной работе омегаверс описан с отсутствием течек у омег и гона у альф соответственно. Бет нет. Истинных пар нет. Союзы создаются между людьми, чьи запахи друг другу понравились.

***

      Всё начинается с того, что по неизвестной причине альфы становятся агрессивными по отношению к омегам любых возрастов. Вплоть до того, что начинаются их массовые убийства представителями сильного пола.       В мире начинает твориться хаос, так как из-за своей одержимости уничтожением омег все альфы, в том числе и политики, военные, врачи, люди, занимающие руководящие должности, ставят перед собой одну цель — убить как можно больше омег, при этом не забывая о биологических потребностях своего тела (я сейчас о пище, сне и т.п. говорю).       Омеги, которым удалось выжить, ударяются в бега, маскируя свой запах и прячась в самых удаленных уголках мира.

ГЛАВА 1

      Я плохо помню, с чего всё началось. В памяти всплывают лишь кое-какие отрывки: папа в крови на полу нашей маленькой кухоньки, отец с ножом в руках, смотрящий на нас с братом так, будто мы — худшее зло на планете, а потом — нескончаемый бег от опасности, страх, который, кажется, пропитал всё моё тело.       Да и неудивительно, что в моих «чертогах» сохранилось так немного. Мне тогда было всего три с половиной года. Хотя это не помешало быстро осознать тот кошмар, который творился вокруг: альфы стали убивать омег, будто умалишённые. Они кромсали своих детей и мужей, сбивали на машинах случайных прохожих, душили в постелях своих пожилых родителей-омег… В общем, если бы не мой брат-омега Алан, то не миновать бы и мне незавидной участи остального слабого пола.       Как потом мне рассказывал брат, он с головы до ног облился нейтрализатором запаха и гнал нашу машину прочь из города куда глаза глядят. И с нейтрализатором Алан, кстати, не прогадал! Альфы реагировали на запах омеги как быки на красную тряпку. И так как я еще не пах в силу своего возраста, брату было достаточно побриться налысо, нацепить на себя нечто мешковатое, чтобы скрыть фигуру, и измазать лицо в пыли, чтобы все встречавшиеся альфы принимали Алана за подростка-бродяжку, никак не замечая в нем молодого омегу. Но внимания брат старался к себе никогда не привлекать, на контакт с альфами шёл только в крайних случаях, когда требовалось достать еды.       А с приходом полового созревания «маскарад» стал распространяться и на мою персону. Правда, и нейтрализатора стало требоваться больше. А достать его было ещё той проблемой! С одной стороны — везде разруха и бардак, альфы ошиваются в основном в продуктовых магазинах, а на аптечные склады им чихать. Но если с другой — именно там они частенько вылавливали выживших омег. Участь тех бедолаг была незавидной. И хотя нам с Аланом казалось, что мы уже научились быть предельно осторожными, что наше шестое чувство нас никогда не подведёт, как судьба, видимо, решила показать нам большой и жирный f*ck!       Это был совсем небольшой городок где-то на границе Техаса и Луизианы. Мы заехали на заправку. С виду она пустовала уже долгое время, не было никаких признаков пребывания людей. Алан шёл первым, я за ним. Продовольственные полки были подчищены, что и неудивительно. Но возле кассы на полочке ровным строем красовались нейтрализаторы.       — Ал, я пойду посмотрю, может, там что-то из теплых вещей осталось. Брат только кивнул и стал быстро закидывать нужные нам баллончики. Я прошел вдоль пустых стеллажей, наклонился, чтобы поднять пыльную бейсболку с нижней полки, как резкий крик заставил бросить всё и ринуться к Алану. Огромный обросший альфа обхватил шею брата своими лапищами и, не переставая реветь как умалишенный, душил.       В голове мыслей не было, тело действовало на автомате. Даже не помню, как в моих руках оказался тот нож. Помню только, как мягко, без сопротивления, он вошёл в спину мужчине. Это сработало. Альфа отпустил задыхающегося Ала, но повернулся ко мне. В его взгляде не было и капли рассудка. Мужчина напоминал обезумевшую машину для убийства. Будто в замедленной съёмке я наблюдал, как он заводит руку себе за спину, вытаскивая из неё окровавленный нож, как постепенно наступает на меня, явно мучаясь от боли. И как Алан прыгает на него со спины, обхватывая тонкими руками широкую шею альфы. Они падают на пол, брат не разжимает рук, не прекращая перекрывать кислород ублюдку. И у него всё бы получилось, не вытащи альфа из-под себя руку с ножом и не соверши он последний свой предсмертный рывок, как загнанная в угол крыса. Если б не бездействовал я в тот момент, а помог брату.       А я только и смог, что хватать ртом воздух и смотреть, как окровавленный металл врезается в тело брата, как кричит Алан от боли, но не разжимает своей хватки. Вскоре тело под ним безжизненно обмякло.       — Нужно быстрее уходить. С ним могут быть и другие. — Ал со стоном вытащил из себя нож, прижимая окровавленную ткань рубашки к правому боку.       Добежав до машины, я первым делом выпотрошил автомобильную аптечку. Но из всего, что в ней имелось, можно было воспользоваться только стерильным бинтом и антисептиками. Сделав тампон, я протянул его брату, чтобы тот смог зажать рану и хоть как-то остановить кровотечение. А сам прыгнул за руль и вдарил по газам, выруливая с заправки на видавшую виды дорогу.       Алан молча сидел на переднем сиденье, прижимая к голой уже груди окровавленный бинт. Погони вроде бы не было, но мы мчались вперед как сумасшедшие. Я остановил машину только один раз по просьбе брата, когда недалеко от дороги показался какой-то водоём.       — Ал, тебе помочь?       — Я сам.       Брат избавился от висевшей на нем окровавленной рубашки и стал ею же, смоченной в воде, стирать с себя засохшую кровь и свежие сбегающие из раны струйки.       — Прости меня. — Мои щёки пылали, остужаемые стекающими из глаз каплями. Мне было так стыдно перед братом. И так страшно, что я могу его потерять.       — Эй, брось, — Алан улыбнулся мне бледными губами. – Ты был молодцом, Рич. То, что случилось, — результат моей неосмотрительности. Мне же за неё и отвечать. И я рад, что только мне.       Брат закончил своё дело и, подойдя ко мне ближе, обнял за плечи: — Родной мой, всё закончилось. Я обязательно поправлюсь. — Ал взял моё лицо в ладони, вытирая большими пальцами мокрые от слёз щёки.       И я поверил ему. Как можно было не поверить человеку, заменившему тебе и отца, и папу?

***

      На следующий день Алан вроде вёл себя как обычно, если бы не проскальзывающая порой тень боли на его лице.       Я занял место водителя, а брат всё больше отлеживался на заднем сиденье. Вчера мы использовали все возможные антисептики для обработки раны, хотя толк от этих манипуляций вряд ли будет.       Больше мы нигде не останавливались: запасы воды и еды пополнять пока не требовалось. И только поздним вечером я притормозил, чтобы встретить вместе с Алом закат. Мы часто любили так делать. Как будто праздновали очередной прошедший день, очередную «победу» над смертью.       — Алан, смотри, сегодня ни облачка на небе! Солнце так и пылает…       Я повернулся к брату и запнулся на полуслове. Алу явно стало хуже: пряди отросших за последнее время волос облепили мокрое от пота лицо, руки притянули колени к животу, а всё бледное тело брата сотрясал озноб.       — Алан? — Ответа не было. Я выбрался из машины, чтобы открыть дверь пассажирского сиденья и протиснуться к брату. – Эй, Ал, ты слышишь меня?       Ответом мне был лишь хриплый стон из обкусанных до крови губ. Пока я беспечно гнал вперёд машину весь день, брат мучился от адской боли и молчал! Чёрт, это так на него похоже…       Смочив ткань футболки, что нашлась в нашей сумке, я протер пылающее тело Алана водой, чтобы хоть немного снизить жар. Я больше ничем не мог ему помочь: у жаропонижающих и обезболивающих, что когда-то мы прихватили заодно с нейтрализаторами, уже давно истёк срок годности. Как и у антисептиков, которыми мы обрабатывали рану брата.       Кстати о ране, она мне совершенно не нравилась. Кожа вокруг покраснела, края припухли, а стоило немного надавить пальцем, как изнутри вытекала кровь вместе с чем-то бледно-жёлтым, дурно пахнущим.       — Алан, — я разложил сиденье так, чтобы мы с братом смогли уместиться на нём вдвоём, — знаю, что ты не слышишь меня, но всё же… Пожалуйста, не оставляй меня одного.       Прижимая к себе Алана в тот вечер, я молился всем известным богам, чтобы они не отняли у меня брата.

***

      Но, видимо, боги этот мир уже оставили. Брат долго страдал, прежде чем умереть. Его мучили сильные боли, он почти всё время был в бреду. Есть Алан отказывался, получалось лишь изредка напоить его. Часто в своём бреду он звал папу, иногда отца. Просил его не убивать папочку, умолял остановиться.       Я больше не оставлял брата одного, всё время проводил с ним на заднем сиденье нашего авто, прижимая к себе его хрупкое тело и гладя по спутанным волосам. Мне было страшно остаться одному в этом мире, безумно страшно. Но страх подавляло более сильное чувство — стыд.       Стыд и понимание того, что всё это происходит с Аланом по моей вине: если бы я тогда не отошёл далеко от брата, если бы не схватил тот треклятый нож, если бы подбежал к Алу и не дал альфе ударить его, если бы…       Если бы можно было всё отмотать назад, как в детстве мы перематывали кассету с мультфильмами...       Брат покинул меня на закате. Это было даже в какой-то степени символично, он будто поставил точку под последним прожитым днём. Лихорадка отпустила его измученное тело из своих тисков, и сейчас Ал лежал, положив голову на мои колени, и смотрел в окно, где смесью красок разливался на чистом небе закат.       — Хорошо, что сегодня не пасмурно.       — Это точно. — Я смотрел на брата и улыбался, наивно полагая, что брат поправляется. Но он и правда выглядел лучше, чем в предыдущие дни.       — Замечательное окончание моей истории. Лучше, чем быть растерзанным толпой чокнутых альф… И ты рядом, Рич.       — С чего ты взял, что это конец? Так, небольшая пауза на нашем пути. Я как-то рыскал в атласе местных дорог, если чуть дальше повернуть с шоссе налево, будет озеро — бывшее туристическое местечко. Там, должно быть, красиво, раз туда люди ездили… — Я запнулся на полуслове, ощущая, как внезапно обмякло тело брата, как оборвалось его дыхание.

***

      Я гнал машину вперёд, чтобы успеть до заката. Тело Алана лежало всё так же на заднем сиденье, обёрнутое пледом. И я не мог даже посмотреть на него, просто не мог! Но я поставил цель, что последним пристанищем брата станет не пыльная обочина дороги, а живописный берег озера. И что попрощаюсь я с ним, как и он со мной, именно на закате.       Оставался последний километр, и вот на горизонте показалось голубое пятно. Место и правда оказалось очень красивое: чистейшая вода лазурного цвета, отливающая бликами предзакатного солнца, малахитового цвета трава, устилающая берег, из которой то тут, то там выглядывают маленькие белые цветы, и бархатный песок, имеющий насыщенный оранжевый цвет. Это место лучше всего подходило для Алана: такое же спокойное, умиротворяющее и фантастически красивое, каким был и мой брат.       Выбрав место на небольшой возвышенности, я стал остервенело работать лопатой, стараясь не обращать внимания на пот и слёзы, застилающие глаза мутной пеленой. Земля была рыхлая и мягкая, что дало мне шанс успеть к тому моменту, когда солнечный шар уже вплотную приблизился к горизонту.       Тело Алана, и без того лишенное и капли лишнего жира, за время болезни совсем исхудало. Поэтому сейчас, когда я нёс его на руках, мне казалось, что держу ребёнка. И лишь белое лицо брата, которое оставалось открытым, не давало забыть, с КЕМ я прощаюсь. — Покойся с миром, Алан Хупер! — Запечатлев последний поцелуй на фарфоровой коже, опустил тело брата в вырытую ранее яму.       Я рыдал как мальчишка, не переставая при этом забрасывать тело на дне могилы рыхлой землёй. А когда она закончилась, снял дёрн и аккуратно обложил им получившийся холмик. Вокруг не было ни камней, ни деревьев, чтобы оставить хоть какую-то пометку на том месте, где теперь покоится Алан. В багажнике нашлась монтировка, которую я и пожертвовал, вбив наполовину в землю. А на железку намотал свой браслет, чтобы уж наверняка. — Прощай, братик… Господи, мне так жаль. Я такой трус, Алан! Ну почему я такой трус?!       Ноги подкосились, и мое тело рухнуло на прохладную траву. Меня ещё долго душили рыдания, не давая возможности нормально дышать. А потом наступило какое-то странное оцепенение. Мне стало плевать абсолютно на всё. И неудивительно, ведь терять мне больше было нечего, кроме своей никчемной жизни. Но без Алана я и её не смогу долго «не терять».       Перевернувшись на спину, я уставился в чистое звездное небо. Ночи уже были прохладными. При каждом выдохе изо рта вырывался пар.       Я лежал и отрешенно наблюдал, как небо пересекает множество ярких чёрточек, возникающих и исчезающих за секунды. Начался звездопад.

***

      Перевалило уже за полночь, когда я смог забыться в подобии сна. Спал я теперь на водительском кресле, откинув назад спинку. На пассажирском бы уснуть точно не удалось, не позволили бы воспоминания.       Но мне было не суждено долго поспать: в глаза бил яркий свет, из-за чего сон сняло как рукой. Я приподнялся, заглянул в лобовое стекло, пытаясь выяснить источник столь яркого свечения. Но понять что-то было невозможно, свет слепил, отчего мне пришлось прикрыть лицо руками.       Как ушат холодной воды, меня окатила мысль, что это могут быть альфы. Пальцы судорожно зашарили в поисках ключей, но когда они нашлись, и я попробовал завести машину, меня ждало крупное разочарование. Автомобиль не издал даже звука, не то что завестись. — Давай, старушка, работай же!       Через пару минут моих безуспешных «трепыханий» свечение начало идти на спад. Постепенно оно приобрело очертание сферы, зависшей в воздухе над водной гладью озера.       От увиденного я даже перестал мучить машину и уставился в окно, не веря своим глазам. Ко мне навстречу шло какое-то существо, которое светилось тем же светом, что и сфера, только свечение было более приглушённое, мягкое. Чем ближе оно подходило, тем отчетливее я мог его разглядеть: в общих чертах существо напоминало человека — две руки, две ноги, голова. Его кожа была практически белой, казалось даже, что прозрачной. На лице выделялись большие глаза, в которых не наблюдалось привычного для нас зрачка, они были полностью чёрные. Бросались в глаза и длинные волосы существа, стелющиеся за ним мягким шлейфом. Хотя волосы ли это были? Они совершали слишком уж странные движения, подобно щупальцам медузы, и тоже были абсолютно белыми. Вспоминая потом образ существа, я понял, что цвет его покровов и это мягкое свечение чем-то напоминали свечение земного спутника в полнолуние. Да, это, пожалуй, было бы самое точное описание.       Меж тем, пока я пялился в лобовое стекло будто заворожённый, существо подошло совсем близко к машине. Возле озера я заметил ещё двух таких же, но идти ко мне они не спешили, просто стояли и наблюдали издалека. А то, что подошло ближе всех, вдруг стало издавать какие-то странные звуки. Это было что-то похожее на то, как дельфины общаются друг с другом. Только более плавное, тягучее, не столь режущее слух.       Я смотрел, как двигаются его бесцветные губы, создавая эти витиеватые звуки, и будто впадал в какой-то транс. Не знаю, сколько времени прошло, ибо я потерял его счет. Но когда существо прекратило издавать звуки, а я начал вспоминать, кто я есть, мои ночные «гости» как ни в чём не бывало прошлись по водной глади озера прямо под то место, где в воздухе зависла сфера, и были поглощены ею за доли секунды. После чего сияющий шар растворился.       И сам не знаю почему, но после этого «происшествия» я отрубился, сидя за рулём, положив на него голову. Так хорошо мне не спалось уже очень давно, кожа руля казалась мягче пуховой подушки. И разбудили меня только лучи полуденного солнца, бьющие в глаза.       Я, «попрощавшись» с братом, снова двинулся в путь, разворачивая своё авто назад, в сторону шоссе. Сейчас, днём, мне казалось, что ночное происшествие было просто сном. Машина исправно работала и завелась с первого раза.       Дорога вела вперёд. Там меня ждал Шривпорт. Алан хотел побывать на авеню Элвиса Пресли. Если получится, мечту брата я исполню за него. Надоело жаться по углам, как крыса. Суждено мне сдохнуть от рук двинутого альфы, значит, так тому и быть. Терять мне больше нечего.