Трафарет

Я отказываюсь от твоего отказа! One Piece

— Рад вас видеть, госпожа Кодзи, — улыбается доктор Лиде почти искренне, почти вежливо. — Взаимно, доктор, — кивает в ответ как можно дружелюбнее Изуми, чувствуя, как кожа под перчатками чешется от желания вмазать по этому моложавому лицу. Старатель за этим цирком наблюдает со скукой. Изуми ловит его взгляд, когда они спускаются, хмурится, на что получает одобрительный кивок. Как говорит доктор Лиде, терапия идет успешно, Даби больше не преследуют кошмары, на что Кодзи невольно задается вопросом, а спит ли злодей вообще? В смотровой все также, единственное новое, что тут же выбивает Кодзи из равновесия — помощник доктора. Тот кланяется на девяносто градусов, завидев посетителей, и улыбается до того приятно, что Изуми невольно улыбается в ответ. — Сато Акихиро, — звонко произносит свое имя помощник в белом халате, — рад знакомству, пусть и при таких обстоятельствах. Он пожимает руку немного удивленному Старателю, затем Изуми. Светлые волосы, топорщащиеся в разные стороны, и искренняя широкая улыбка были будто рудиментом в темном царстве доктора Лиде. Слишком очаровательным и наивным кажется этот парнишка, едва ли старше самой Изуми. — Я о вас так много слышал, — Изуми усмехается, но тут же стопорится, когда понимает, что это про нее. — Вы очень известны в наших кругах, госпожа Кодзи, и я очень рад понаблюдать за ходом вашей терапии. — Э-э-э, спасибо? — Изуми теряется, как девчонка, когда Сато помогает снять пальто и галантно открывает перед ней дверь. Старатель уходит в тень, садится на свое излюбленное место, на что Изуми только тихо хмыкает. Что-то не меняется. — Вы вели известных героев, я большой поклонник Уравити, жаль, что она больше не герой, конечно, но благодаря вам, по ее словам, она ведет агентство помощи для пострадавших… — Я знаю, господин Сато, — обрывает Изуми, хмурясь. — Как давно вы тут работаете? — Пару недель, — отмахивается парень, улыбаясь. — Прошу, зовите меня Аки, я очень рад, что вы тут. — Я вас не видела, — отмечает Изуми, за что получает очаровательную улыбку в ответ. — Вы сегодня рано, обычно Аки ведет терапию для обычных граждан в это время, — объясняет больше Энджи, чем Изуми, доктор Лиде. Он-то спокоен и собран. Любопытство в черных зрачках не гаснет, и доктор выглядит скорее как сытый кот, наблюдающий за игрой своего обеда. — Доктор Лиде не дает мне самостоятельно вести заключенных пациентов, и я понимаю его опасения, — впервые Сато перестает улыбаться. — Он думает, я слишком молод и неопытен, слишком улыбчив и разговорчив. — Ну, тут я могу с ним согласиться, — удивленно для себя отмечает Изуми, когда они доходят до белой двери. Честно признать, Кодзи даже немного шокирована. Она так просто пошла за этим пареньком, не задав ему никаких вопросов. Своим обаянием Сато мог бы без труда заманивать наивных барышень в машины и убивать. Помощник замирает, крепко держа ручки двери. Кидает внимательный взгляд на психотерапевта, и Кодзи замечает, что взгляд у него тяжелый, пробирающий. Вся синева будто становится черной, как глубина в океане, и очаровательная улыбка не кажется такой уж располагающей и милой. Она лишь отмечает, что парнишка вовсе не глуп, скорее наблюдателен и умеет пользоваться своей внешностью и природной разговорчивостью. Интересно, какая у него причуда? — Мы учимся на чужих ошибках, чтобы совершать свои более рационально, — толкает дверь Сато и его голос оглушает даже Изуми. — Даби, смотри, кого я тебе привел? Ты везунчик, знаешь ли, к тебе такие красотки приходят, а ты все бурчишь про смерть семьи, несправедливость мира. Хах, несправедливость такая разная бывает… Даби чуть сжимает голову в плечи, будто старается уйти от этих громких звуков. Сато без промедления входит в помещение, оглядывается на застывшую Кодзи, которая, кажется, потеряла дар речи окончательно. — Наручники не жмут? А то господин Накамото тебя явно не любит, — усмехается Сато и подходит слишком близко к злодею, проверяя, насколько закреплены браслеты. — Простите, господин Сато, — замершая в проходе Изуми все еще не понимает, что происходит и почему Даби добровольно дает себя коснуться. — Я же просил, зовите меня Аки. — А, — Кодзи делает несмелый шаг, привыкая по-новой к свету, — вы будете тут? — Что? — не понимает вопрос Сато и, совсем по-братски устраивает свою ладонь на плече Даби. — Ты будешь против? — Очень, — фыркает злодей и скидывает чужую конечность. — Понимаю, — кивает вдруг серьезно Аки, быстрым шагом приближаясь к Изуми. — Удачи вам. Я буду рядом, вам не о чем беспокоиться. Тем более, Старатель тоже тут. Сато улыбается, но, уже почти выходя, замирает. — Эй, Даби, — голос становится серьезнее, — не обижай девушку. Дверь захлопывается, и тишина вдруг кажется спасительной. Изуми, удивленная и сбитая с толку, цепляется за свой дипломат, не решаясь идти дальше. — А меня еще злодеем называют, да? — фыркает Даби, чуть поворачивая голову. Кодзи открывает и закрывает рот. Кидает взгляд на стекло, будто прямо сейчас может получить ответы беглой строкой. Но чуда не происходит и в помещении все еще тихо. — Это… — Ага, знаю, — кивает Даби, и плечи его заметно расслабляются. — Садись уже, доктор А, или обратно хочешь? Удивительно, но Изуми подчиняется, впирается взглядом в явно повеселевшего злодея и непонимающе пожимает плечами. — Я что-то не догоняю, — честно отзывается психотерапевт, скрещивая руки на груди. — Я бы не стал, — таким же отрешенным голосом зеркалит злодей. — Ну, оставим это на десерт, — кивает на дверь Изуми, вытаскивая на свет пухлую папку. Даби лишь наблюдает, чуть щурится, когда Кодзи сразу откладывает пару листочков на свой край стола. — Проведем несколько тестов, — кивает самой себе Изуми, собирая мысли в кучу. — Начнем с теста Бэка, это шкала тревоги, в каком-то смысле, и его результат… — Ты будешь объяснять, зачем мне это? — вопрос летит тихий, с нотками какой-то странной неуверенности. — Я должна быть уверена, что ты понимаешь, что мы делаем, — поднимает взгляд на озадаченного пациента Кодзи. Даби, кажется, захлопывает рот. Почти вжимается в стул, настолько, насколько позволяют цепи. Смотрит хмуро и отчего-то… Изуми толком не может понять, то ли разучилась считывать эмоции, то ли выдает желаемое за действительное, только кажется ей, что злодей выглядит отчего-то провинившимся. Прячет взгляд, но ни как обычно, в стол или окно, а именно отводит. Для Даби такая неуверенность грязно ложится на образ, Изуми видит, что он, кажется, хочет что-то сказать, да не решается. Обычная холодность заменяется доселе неизвестной эмоцией, выбивающей как пациента, так и психотерапевта из равновесия. Потому Кодзи не спешит протягивать первую пачку тестов в руки злодея. Устремляет тяжелый взгляд на него, но что-что, а игнорировать Даби умеет мастерски. — В чем дело, Даби? — ровным голосом спрашивает Изуми, копируя позу злодея. Молчание. — Ты же не серьезно собираешься меня сейчас игнорировать? — ее голос все еще успокаивающий, тихий, но нотки смеха прорезаются слишком отчетливо. — Это немного по-детски. — Я тебя не игнорирую, — начинает медленно подбирать слова злодей, и пальцы его невольно начинают отстукивать какой-то ритм. — Поспорю, — не соглашается Кодзи, наседая. — Посмотри на меня, пожалуйста, и скажи, что тебя тревожит. Даби тихо и как-то болезненно хмыкает. Сопротивляется самому себе, но в конечном итоге встречается с чужим взглядом. Кодзи тянет уголки губ, старается улыбнуться, но что-то сдерживает ее. Задумавшись на секунду о собственных эмоциях, она находит проблему без труда. Крутит ситуацию и так, и сяк, понимая, что грызет ее все-таки почти девчачья обида. Ты ведь причинил мне боль. Как ты мог? Я хочу обвинить во всем тебя и только тебя. Но разве не я сама виновата? Отдала кнопку, дала зеленый свет и сижу сейчас здесь, напротив тебя, жду каких-то несуществующих подвижек. Кажется, на ее лице все мысли бегущей строкой отражаются, отчего понимание оседает в зрачках обоих заключенных в этой проклятой комнате. — Забавно, доктор А, — подмечает Даби, продолжая отстукивать ритм. — Ты быстро вернулась. — Меня не так просто сбить с пути. — Я заметил. Кодзи усмехается, пододвигает бумаги ближе к Даби, передает ему в руки обычную ручку, замирая, когда чужие пальцы касаются ее. Через перчатку эмоционального единения нет, но Изуми будто чувствует чужую неуверенность. — Это мой выбор, — говорит самой себе Кодзи, прекрасно зная, что он-то поймет. — Выбор? — усмехается скупо Даби, замирая взглядом на выбитых чернилами буквах. — У тебя не было выбора, доктор А. — Он был у всех, Даби, — почти шепотом не соглашается Изуми, впиваясь взглядом впервые не в пациента, а куда-то в абстрактную белую стену. — И каждый сделал его. — Ты осуждаешь? — Сочувствую, в какой-то степени. Злодей чуть сильнее сжимает челюсть, начиная вчитываться в вопросы. Он уже проходил данный тест, Изуми знает. Пока ручка скрепит по бумаге, она готовит следующую порцию тестов. В последний лист вкладывает письмо Фуюми для Даби и собственное послание. — Готово. Забирает тест и протягивает новый. Даби едва слышно цыкает языком, пока Кодзи вычитывает ответы. Усмехается над их двойственностью. Страх утраты контроля: совсем не беспокоит — очень сильно. Когда ручка перестает скрипеть, Кодзи невольно поднимает взгляд на злодея. Тот быстро читает, взгляд бегает по строчкам жадно, будто ищет что-то, и когда находит, заново перечитывает. Когда поднимает взгляд голубых глаз, видит легкую улыбку и такой же легкий кивок. Изуми ждет вопроса или комментария, но сталкивается с глухой обороной. Даби в своей манере записывает буквально пять-семь предложений и, захлопывая папку, передает ее Изуми. — На этом сегодня все? — уточняет пациент, и его желание покинуть комнату как никогда очевидное. — Нет, — честно отзывается психотерапевт, складывая папки обратно в дипломат. — Теперь в конце наших сеансов нам предстоит самое сложное. Даби бросает долгий взгляд на лицо Кодзи, ищет подвох. Чего он ждет? Боли? Обвинений? Того, что Изуми начнет настаивать на исповеди? — Не томи, доктор А, — холодно откликается Даби, напрягаясь. — Я уже понял, что это мне не понравится. — Да, тут ты прав, — пожимает плечами Изуми, и вдруг так широко улыбается, что вводит в ступор злодея. Глаза чуть расширяются, и Даби выглядит на удивление живо, пока все его мысли явно кричат о том, что помощь тут нужна не ему. — Теперь твоя очередь. — Чего? — не улавливает суть злодей. Изуми усмехается. Показывает пальцами на улыбку, не натянутую, живую и добрую. — Терапия улыбок, — просто объясняет психотерапевт, чувствуя на себе почти прожигающую атмосферу. — Смешно, — заключает Даби, чуть двигаясь на месте. — Эй, Сато, забери меня от этой ненормальной. — Не сметь входить, — тут же звучит настолько неузнаваемый, приказной тон Кодзи, что пациент невольно оборачивается. — Ты не можешь меня заставить, — рычит Даби, сжимая руки в кулаки. — Верно, но я твой психотерапевт. И если ты хочешь… — Не хочу, доктор А, в том-то и проблема, — тянет гласные злодей, усмехаясь. — Это нужно не мне. — Ты отказываешься от меня? Вопрос сформулирован правильно. Ставит Даби в тупик, как человека. Как того, кто уже мог привязаться. Кто уже мог идти на доверительную беседу. Кто уже увидел прошлое, упущенную возможность на нормальность. Но она ему не нужна. — Что же, — легко пожимает плечами Кодзи и поднимается с места. — Мы могли бы попробовать стать теми, от кого бы не воротило самих себя. Но ты не согласен пойти на маленькую уступку и сделать так, как тебя просят. Выбор твой. — Выбор? — рычит злодей, усмехаясь. — Я говорил тебе проваливать с самого начала. Тогда был уже сделан выбор. — Он был сделан раньше и ты это знаешь, — отрезает Изуми, врезаясь пальцами в дипломат. Даби замолкает. Разглядывает Кодзи пристально, словно хищник. Тянет воздух носом, тонкий аромат чужих духов ложится на раскаленные нервы патокой, заставляет чувствовать злость сильнее. — Ты мне не нужна, — легко и даже с улыбкой кидает Даби, а затем только догоняет. С улыбкой. С чертовой улыбкой, пусть и неприятной, превосходной и злой, но блядской улыбкой, которую зеркалят так же. Кодзи выдыхает и кивает. — До следующего раза, — психотерапевт встает и медленно шагает к двери. — Эй, — голос Даби тихий, врезающийся. Изуми оборачивается, чтобы встретиться с ним взглядом, лицом к лицу. На секунду зависает, профиль злодея отчего-то резко выделяется в памяти. — Через три дня? — Да, — соглашается Кодзи и выходит, пока Сато, удивленный и молчаливый, провожает ее обратно к Старателю.