Трагикомедия нашей жизни

      Бар оказался куда хуже, чем заведение дорогого брата. Если в свое заведение Дилюк вложил душу, то в это место просто наплевали. Никакой атмосферы уюта и тепла, скорее место, куда нужно прийти, чтобы напиться. А именно это и было нужно Олберичу.       Стоило только открыть дверь, как стойкий запах дешевого алкоголя и перегара ударил прямо в нос. Контингент идеально соответствовал грязному заведению. Многие лица даже оказались знакомы. Хоть Кэйа не помнил своего прошлого до сегодняшнего дня, но преступников он чуть ли не наизусть знал. На самом деле у него была отличная память на лица. Если разок с кем-то встречался или видел на фото, никогда уже не забудет, а посетителей здешнего бара он частенько замечал на фотографиях, связанных с мелкими преступлениями. Лучше места для приключений на свою пятую точку просто не найти.       Кэйа разместился у барной стойки. Он не особо хотел изучать местную алкогольную карту, поэтому просто попросил налить что покрепче. Бармен с довольно холодным выражением лица тут же взял с полки бутылку огненной воды из Снежной и налил в небольшую рюмку. Долго не думая, парень влил в себя горячительную жидкость, чувствуя, как она обжигала его горло. Да, по качеству она была куда хуже той, что стояла у него дома, но выбирать не приходилось. Он громко стукнул рюмкой о столешницу и попросил повторить. Рюмка за рюмкой, мозг стал потихоньку отключаться, но инстинкты агента все еще работали превосходно. Парень замечал гневные взгляды посетителей, видимо у них с ним были свои счеты, которые можно было решить здесь и сейчас. Они потихоньку собирались вокруг него, но это лишь забавляло.       – А ты случаем не Павлин? – произнес какой-то бугай сомнительной внешности.       – Допустим, – невозмутимо ответил тот, заливая в себя очередную рюмку прозрачной жидкости. – Есть какое-то дело ко мне?       – А ты очень смелый, раз заявился сюда, – раздалось с диким оскалом на лице.       – Да, есть такое, – Олберич выглядел спокойным, словно его вовсе не волновало то, что он находится в окружении преступников, что мечтали устроить ему темную. – Так что надо от меня?       Подобное поведение сильно раздражало. Агент вел себя слишком самоуверенно, будто не находился в окружении врагов. А может он именно этого и хотел? Хотел нарваться на кого-то подобного, чтобы все закончилось? От него многие хотели избавиться, и он с радостью представил им шанс, принеся себя на блюдечке с золотой каёмочкой.       Бугай схватил его за пиджак и достаточно грубо обернул к себе, заставляя смотреть в глаза. Любой бы уже занервничал, но только не Кэйа. Он просто попросил целую бутылку, видимо надоело по рюмке пить, даже не обращая внимания на своего противника. Ох, как же он злил, неудивительно, что мужчина достал нож и приставил лезвие к его горлу.       – Птичка слишком самоуверенная. Сейчас мы ей перышки подрежем! – с ехидной усмешкой произнес он, а его дружки поддержали злорадным смехом.       – Во-первых, я тебе не птичка, – Кэйа сам налил себе в рюмку и осушил ее, словно ничего не происходит. – Во-вторых, – он резко схватил мужчину за запястье и одарил его взглядом, пробирающим до самой глубины души, будто сам дьявол смотрит, – я не настолько пьян, чтобы не справиться со всеми вами.       Олберич схватил бутылку, а после резко разбил ее о голову нападавшего. Алкоголь тут же перемешался с кровью, растекаясь по мужчине, что упал на пол. Его дружкам подобное не понравилось. Все посетители подорвались и кинулись на Олберича.       Удар с кулака в лицо, удар коленом в живот, с ноги по голове. Как же наивно было думать, что лучший агент Ордо Фавониус не сможет противостоять какому-то преступному мусору, что просто надеялись взять количеством. Его удары были сильны, быстры и точны. Он буквально вырубал каждого захмелевшего от алкоголя одним ударом, даже особо не напрягаясь. Все время он тренировался с лучшим агентом в рукопашном бое, которого только знал. И вспоминая Розарию, его сердце щемило необычайно сильно. Злость охватывала его тело, заставляя бить до крови, разбивать свои кулаки. Нет, он не собирался в этом баре прощаться с жизнью, он просто пришел выпустить пар. Правда хотел просто напиться в ближайшем месте, но и драка вполне устраивала.       С каждым павшим противником на душе становилось немного легче, хоть и совсем чуть-чуть. Каждый раз, когда он ломал им носы, боль, что разрывала его сердце, потихоньку отступала. Ломая мебель о их головы он уже ничего не чувствовал, все стало безразличным. Он даже был готов убивать, все равно больше ничего не имеет значение, лишь то, что его рождение было ошибкой. Разум окутала черная пелена, лишая рассудка. Он ненавидел себя. Ненавидел… Ненавидел… Ненавидел…       Олберич пришел в себя, чувствуя на кулаке жгучую боль. Он держал какого-то бедолагу за шиворот. Его лицо было похоже на кровавое месиво. Оглянувшись, он заметил остальных, кто не решил ввязываться в драку, и их ужас на лицах. Кэйа слишком увлекся, даже сам не заметил, как дошел до этого состояния. Он испугался, но не подал виду. Он испугался за себя. Неужели это он? Откуда в его голове вообще возникали мысли об убийстве? Он ведь агент, он никогда не убивал, как бы сильно не злился, как бы ни желал смерти убийцам своих близких, но он никогда не лишал их жизни. Так что с ним произошло? Почему именно сейчас он потерял себя?       Кэйа выпрямился и покрутил головой. Он стряхнул кровь с руки, поправил растрепавшиеся волосы, натянул получше пиджак, а после сел обратно за стойку, как ни в чем не бывало. Все молчали. Никто не решался даже звук издать. Не такие рассказы ходили о Павлине. Да он же буквально безумная машина, еще бы чуть-чуть, и парочку нападавших пришлось бы везти в морг.       – А кто за ущерб платить будет? – все же выдал бармен, понимая, что погром обойдется больших денег, и во всем обвинят его.       – Застраховано должно быть, – сухо ответил Олберич, но после обреченно выдохнул. Все же его вина была, ему и компенсировать. Он слез со стула и подошел к тем, кто валялся на полу без сознания. Агент пошарил по их карманам, нашел кошельки, а после выудил все деньги, что были, и положил на столешницу. – Этого хватит?       – Более чем, – без каких-либо лишних разговоров бармен забрал наличку.       – Ну а это за выпивку, – парень положил оставшиеся деньги, которых оказалось прилично. И откуда у подобного контингента столько денег? – Угощаю всех, – он поднял рюмку, мельком глянув на последних выживших, а после выпил.       Что было дальше, Кэйа уже не помнил. Все, как в тумане. Сколько он выпил, как он добрался до дома, был ли там вообще Рэйзор – все осталось загадкой для него. Да парень вообще слабо соображал, действовал исключительно на автомате. Очередная бессонная ночь, во время которой было выпито достаточно алкоголя из запасов, а после на работу. Он ничего не хотел, но тело двигалось само.       Никто не заметил, как Олберич пришел в офис, да и в каком состоянии он был. Его работники только и знали, что он в своем кабинете тихо сидит и не выходит, что не было на него похоже. Хоффман даже немного распереживался, поэтому решил проведать своего начальника. Стоило ему только приоткрыть дверь, как он тут же ощутил запах очень сильного перегара. Несомненно, начальник прошлым вечером очень много пил.       Когда Кэйю потеряли после инцидента с бомбами, сразу же сообщили Джинн, а та в свою очередь обратилась за помощью к Лизе. Ладили девушки или нет, но безопасность друга была куда важнее непонятной вражды. Минчи не сразу отыскала пропажу, а если точнее, обнаружила только тогда, когда он покинул бар на своих двоих. Она решила утаить то, что он напился во время работы, за такое его могли отстранить, если бы кто-то прознал, поэтому выдала официально, что он просто прогулял. За подобное тоже получил бы по шапке, но не так сильно. Правду сказала только Джинн наедине, на что та лишь понимающе вздохнула.       – Босс, – тихонько произнес Хоффман, заходя в кабинет. – Эм, Вы как вообще?       Кэйа сидел спиной в кресле, отвернувшись к окну. Он ничего не ответил, и тогда агент взял на себя смелость и прошел внутрь, закрывая за собой дверь. Стоило бы проветрить кабинет, а то вдруг кто-то зайдет из начальства, а здесь пахло, как на винно-водочном. Но только Хоффман подошел к окну и потянулся к ручке, как мельком заметил своего руководителя и ужаснулся.       – Босс, – испуганно произнес он, поворачивая парня к себе и садясь на корточки. – Хэй, босс, Вы как? – он пару раз легонько ударил по щекам, но какой-либо реакции не последовало. – Босс, ответьте хоть что-нибудь, – Хоффман уже не на шутку занервничал, а когда заметил сильное снотворное, которое в больших дозах и при приеме с алкоголем может вызвать кому, и вовсе побледнел. – СВЕН, ЖИВО СЮДА, – громко прокричал он, а у самого руки начали колотиться.       Агент, услышав своего напарника, тут же ворвался в кабинет, а за ним прибежали и остальные. Обычно Хоффман по пустякам не стал бы кричать, явно случилось что-то серьезно.       – Что такое? – взволнованно спросил Свен, подходя ближе.       – Я не знаю, он вообще никак не реагирует, – старший агент еще раз ударил своего босса по щекам, но в этот раз куда сильнее, а тот даже не моргнул.       – А таблетки?       – Да не знаю я, – огрызнулся Хоффман, а после выдохнул, понимая, что его напарник ни в чем не виноват.       – Хэй, босс, – Свен взял баночку со снотворным и поднес прямо к лицу Олберича, – Вы их пили? Можете не говорить, но хоть подайте какой жест, не знаю, глазами моргните.       Кэйа ничего не ответил, но хотя бы посмотрел на ребят. Раз глаза реагируют, значит не в коме. Уже хорошо, уже хоть что-то. Но нужно было срочно решать, как поступить. Если сообщить о том, что начальник находится в пьяном состоянии на рабочем месте, его точно уволят. Инвесторы и не только всё ждали подходящего момента, который позволил бы попереть Олберича с работы, и это был просто идеальный для них шанс. Нет, никому сообщать нельзя, нужно хотя бы сперва проветрить и привести в чувства, а может потом и врачей вызвать.       – Лоуренс, завари очень крепкий кофе, а вы, – Хоффман обратился к остальным, – если кто-то будет спрашивать, где босс, говорите, что ушел. Никто не должен знать, что он сейчас в таком состоянии.       Хоффман и Свен остались с Кэйей, а остальные пытались делать вид, что работают. Все же когда знаешь, что за соседней дверью сидит человек, ставший для тебя наставником, и ему плохо, на душе как-то было не по себе. А с учетом того, что он никак не реагировал на какую-либо помощь, ситуация становилась хуже некуда. Нужно было срочно решать, звать врачей и гробить карьеру, или же продолжать своими силами приводить в чувства, но пытаясь сохранить для него работу. Только вот агенты не знали, что обо всей ситуации уже было доложено.       – Что здесь происходит? – в кабинет резко ворвалась Джинн.       – Замдиректора? – хором произнесли парни и подскочили.       Гуннхильдр, недолго думая, подошла к Кэйе и аккуратно обхватила ладонями его лицо. Произошло именно то, чего она так боялась, то, что она ждала еще после смерти Розарии. Он сорвался, буквально потерял смысл жить, как это уже было. Этот безжизненный взгляд она никогда не забудет. Взгляд, который она видела очень долго, но ничем не могла помочь.       – Ох нет, Кэйа, – тихо сорвалось с ее дрожащих губ, а ладонь мягко огладила щеку. – Кэйа, пожалуйста, ответь мне, – но, как и ожидалось, парень никак не реагировал. – Что произошло? – она уже обратилась к агентам, но все так же не сводила глаз с друга.       – Я не знаю, – честно ответил Хоффман. – Я вошел в кабинет, а он уже был таким. Меня еще волнуют таблетки.       – Какие таблетки? – Джинн посмотрела на баночку лекарств, и руки в тот же миг заколотились с такой силой, что она едва себя сдерживала. – Ты знаешь Дилюка?       – Его брата? Нет, но слышал про него.       – Звони ему и говори, что Кэйа сорвался. Он поймет.       Хоффман хоть и не знал номера, но это не было такой уж проблемой. Ему было известно, что Дилюк – владелец бара, адрес знал, остальное дело техники, просто позвонить, попросить позвать Рагнвиндра и все передать. Свен тоже решил выйти, он заметил, как сильно колотилась девушка, поэтому решил, что ее стоит оставить одну. Как только все ушли, Джинн упала на колени и заплакала.       – Кэйа, пожалуйста, скажи, хоть что-нибудь.       Он все так же продолжал смотреть, словно в пустоту. Будто он умер, и осталась лишь его телесная оболочка.       – Кэйа, твою мать… – слезы лились по щекам, капая на его колени. – Ты же обещал, дал слово, так держи его, – она тяжело выдохнула, смотря покрасневшими глазами. – Ты же сказал, что никто, кроме тебя не разгадает все секреты «Глаза Бога». Если тебе плевать на всех, так хоть живи ради дела, умоляю, Кэйа…       – Джинн… – раздалось очень тихо.       Мужская ладонь медленно коснулась влажной щеки, от чего девушке стало только больнее. Его голос был совсем отреченный, казалось, будто это его последние слова. Как же больно было видеть его таким, а еще больнее понимать, что ничего невозможно изменить. Как бы Джинн ни старалась, большего она не смогла добиться.       По настоянию Гуннхильдр случай было решено утаить. Она так же понимала, что за такой проступок Кэйю могут уволить, и даже она не поможет. Если бы он был простым агентом, еще ладно, отделался бы выговором и лишением премии, но он был главой отдела, а подобное поведение недопустимо. Однако нужен был врач, который бы его осмотрел, и был один человек, которому девушка доверяла, как себе.       Барбара постаралась прийти как можно скорее, благо больница была не так далеко от здания МБР. В последнее время девчушка слишком часто помогала Олберичу так, чтобы никто не знал. С каждым днем он становился все безрассуднее, и стоп-кран так никто и не смог найти. По внешним признакам отравления лекарствами не было, все рефлексы были в норме, а вот его психическое состояние оставляло желать лучшего. Ему требовалась помощь, а иначе он так долго не сможет держаться.       Дилюк прибыл очень быстро. По его запыхавшемуся состоянию можно было понять, что он бежал всю дорогу. Бар находился относительно недалеко, и пешком можно было пройтись, но видно он очень торопился. Его присутствие очень многих удивило, точнее тех, кто работал уже достаточно давно. Когда-то и Дилюк был выдающимся агентом, но он оставил службу и больше никогда не появлялся в стенах Ордо Фавониус. Неудивительно, что старички чуть головы не выкручивали, завидев его.       – Хэй, Кэйа, – Рагнвиндр быстрым шагом подошел к брату, трепетно кладя ладони на его щеки. – Посмотри на меня. Кэйа, посмотри на меня, – настойчиво повторил он, тряся его и заставляя обратить внимание на себя.       – Дилюк? – безжизненный взгляд устремился на брата. – Почему ты здесь?       – Я пришел за тобой…       – Зачем? Ты ведь ненавидишь меня, – раздалось отреченным голосом.       – Что? – красноволосый действительно сильно удивился. – Что за глупости ты говоришь? Я не ненавижу тебя, Кэйа. Ты моя семья. Слышишь? Ты моя единственная и оставшаяся семья.       – Это из-за меня убили отца… – по щекам невольно побежали слезы, а Олберич все так же сидел, как бездушная оболочка. – Если бы я не лез, если бы остановился… Лучше бы меня не было…       – Нет, Кэйа, – Дилюк резко обнял брата, крепко прижимая к себе и поглаживая его темные волосы. – Ты не виноват.       – Нет, виноват. Это моя вина… – агент уткнулся лбом в плечо, а руки самовольно схватились за кофту на спине брата.       – Нет, Кэйа, в том нет твоей вины. Ты делал все, что должен был. Ты не виноват, – Рагнвиндр так крепко прижимал его к себе, будто боялся, что он сейчас сбежит. – Не виноват. И я тебя не ненавижу. Ты для меня единственный самый дорогой человек. И что бы ни произошло, я буду всегда рядом и буду поддерживать тебя. Слышишь, Кэйа?       Кэйа прижался к брату настолько сильно, как мог, и заплакал. Он плакал так, как плачут дети. Он винил себя во всем. Он так долго держал все в себе, так долго растил ненависть к себе. Это не Дилюк его ненавидел, это он ненавидел себя. Он винил только себя во всем. Почему? Откуда же в нем было столько отвращения к себе? Даже его брат не знал ответов. Он никогда не винил Кэйю, хотя отца действительно убили из-за того, что Кэйа полез туда, куда не следует, и именно Кэйа не захотел отступать, а идти до конца. Но Дилюк никогда не злился и не корил его за смерть Крепуса. Но, видимо, только Кэйа считал иначе.       Джинн все это время молча наблюдала. Все, что ей оставалось, лишь смотреть. Вероятно, ей просто не доверяли. Лиза молчала о своей болезни, а Кэйа… Этот идиот не думал о себе, из-за чего каждый раз после его безбашенных трюков сердце уходило в пятки. А сейчас он остался единственным другом, который даже не обращал на нее внимание и не слушал.       Олберичу понадобилось время, чтобы успокоиться. Даже Дилюк не помнил его таким. Да, бывало в детстве он плакал в самом начале их знакомства, но это как-то быстро прекратилось, и больше он никогда так не срывался. А сейчас будто все накопившееся просто нашло выход. Кэйа потерял свой смысл жить, он верил в то, что без него будет лучше, хотел со всем покончить, но просто не смог. Он был в ответе хотя бы за Рэйзора, он обещал, что раскроет дело с наркотиком, и он не мог позволить Джинн потерять еще одного друга. Именно поэтому он не смог выпить снотворное, чтобы просто заснуть и не проснуться. Он не мог оставить все так, как оно было.       – Кэйа, ты пил таблетки? – Дилюк все же заметил баночку с лекарствами, от чего внутри все сжалось.       – Нет, – безжизненно ответил тот, все еще продолжая обнимать брата.       – Тогда зачем они тебе?       – Я хотел просто заснуть, но не смог. Я не могу все бросить. Не сейчас.       Услышав это, сердце Дилюка замерло. Осознание, что он мог лишиться своей семьи, накрыло огромной волной, под которой он начал тонуть. Кэйа, его любимый и дорогой брат, хотел уйти, оставить его. И пусть он этого не сделал сейчас, он думает об этом, он хочет со всем покончить. Как же тяжело было осознавать, что близкий человек хочет покончить с собой, а Дилюк даже не догадывался о том, как на самом деле ему тяжело, что он едва держится.       – Кэйа… – Рагнвиндр крепко прижал брата к себе, еще чуть-чуть, и послышался бы хруст костей. – Никогда… Никогда не говори так. Ни сейчас, ни потом, ты не можешь все бросить. Даже не думай о том, чтобы уйти. Ты нужен всем, ты нужен мне. По твоей прихоти я оставался так долго один, так возьми же ответственность за это, чертов эгоист, и не смей никогда умирать. Если ты не видишь смысла жить, я помогу его найти, но, прошу, не забирай у меня последнее, что осталось в жизни. Когда отца не стало, я тоже винил себя, считал, что это только моя вина. Если бы я был осторожнее, если бы я не выдал себя, нас бы не обнаружили. Никто бы не узнал, что мы там были. Это я подставил отца под удар, а не ты. И я держался только благодаря тебя, Кэйа. Если бы тебя не было, я бы не выдержал. Мне пришлось быть сильным для тебя. И даже когда ты прогнал меня, заставил играть этот гребаный спектакль, я держался только для тебя. Пойми же наконец, вбей в свою тупую голову, что ты должен жить. Ты не был виноват в смерти отца, ты не был виноват в смерти Адлера. Они бы не хотели видеть тебя таким, они бы хотели, чтобы ты жил и радовался жизни, а не все это.       – Дилюк, я…       – Ты просто идиот, который не понимает, что нужен всем. Из-за прошлого ты не должен ставить на себе крест. Розария, она ведь тоже не хотела, чтобы ты убивался. Она ведь всегда поддерживала тебя, она тебя вытащила, так живи хотя бы ради нее. Не делай так, чтобы все ее усилия по вытягиванию тебя из того болота были напрасны.       Рагнвиндр словно знал, на что стоило надавить. Он вспомнил тех, кого Кэйа любил, но потерял, думая, что по его вине. Они всегда желали только счастья для Кэйи. И мама, про которую Дилюк не знал, тоже делала все ради него. Ради Кэйи она рискнула всем и сбежала, лишь бы у него была новая и счастливая жизнь. Он просто не мог всех подвести, это было бы непростительно с его стороны.       – Кэйа, пошли домой, – внезапно предложил Дилюк, выпуская брата из объятий.       – А твоя работа?       – Чарльз меня подменит, я уже договорился. Ты все равно сейчас не сможешь работать, да и разит от тебя, как от винно-водочного, – Рагнвиндр тихонько усмехнулся, заботливо вытирая большими пальцами мокрые щеки. – Пойдем, тебе нужно привести себя в порядок и просто немного поспать.       – Я… не могу… – вновь раздалось отреченным тоном.       – Кэйа, иди, – вмешалась девушка. – Если тебе это поможет, иди. Возьми столько выходных, сколько надо, только вернись таким же, каким я тебя знаю.       – Джинн…       – Кэйа, просто проваливай из своего кабинета, – она повысила тон, уже находясь на пределе. – Я уже говорила, я не собираю устраивать похороны еще одного агента.       После этих слов Олберич более не перечил. Дилюк помог ему подняться, ведь ноги из-за большого количества выпитого алкоголя казались просто чугунными, удивительно, как он вообще смог прийти на работу. Они покинули МБР через запасной выход, чтобы не привлекать ненужное внимание, но слухи распространялись со скоростью сметания с полок свежеиспеченных булочек. Уже после их ухода все Ордо Фавониус только и говорило о том, что с главой особо тяжких что-то случилось. И эта информация не прошла мимо главы химотдела.       Сахароза и Тимей, верные работники Альбедо, пошли в столовую на обед, где и услышали последние новости про Олберича. Эти двое замечали, что их глава стал вести себя как-то странно после разрыва отношений, а после инцидента в техническом отделе и вовсе закрылся в себе, вновь стал нелюдимым, как и прежде. И почему-то девушка решила, что он захочет узнать про слухи, поэтому поторопилась вернуться и все ему рассказать.       – Сахароза, разве вы с Тимеем не пошли на обед? – равнодушно произнес Альбедо, даже не отвлекаясь от своей работы.       – Но я подумала, что Вам будет интересно…       – Меня больше не волнует все, что связано с этим человеком. Кроме того, собирать сомнительные слухи не входит в твои обязанности.       – Простите, – Сахароза виновато склонила голову и взяла себя за руки.       – Ничего. Я ценю, что ты посчитала, что мне это может быть интересно. Это очень мило с твоей стороны, но впредь больше не заводи тему о главе особо тяжких из МБР.       – Да, мастер Альбедо.       Девушка вновь поклонилась, а после ушла, оставляя химика одного в пустой лаборатории. Все ушли на обед, и только он остался, как и все дни до этого. Он перестал есть на работе, не особо хотелось, даже кофе не пил, а теперь о еде и вовсе можно было забыть. Есть, когда человеку, который тебе дорог, плохо?       – Кэйа… – почти что шепотом произнес он, прикрывая глаза ладонью.       В груди все щемило и кололо. Острая боль отзывалась и в спине, не давая сделать даже маленький вдох. И пусть Альбедо толком ничего не узнал, лишь то, что замдиректора лично направилась в особо тяжких, а спустя время прибежала Барбара, и вид ее был взволнованный, а после и вообще в Ордо Фавониус явился Дилюк, которого никто не ожидал когда-либо увидеть, но этого было достаточно. Кэйе было плохо, ему нужна была поддержка, а он даже не мог подойти к нему. В какой-то момент даже захотелось все бросить, разузнать у Лизы, куда отправился Кэйа, поехать к нему, опять поговорить, объяснить все, но он понимал, что его просто прогонят и не дадут ничего сказать. Но все же было кое-что, что он мог сделать.       Юноша сел за свой компьютер и открыл список реактивов, что были в доступе у лаборатории. После каких-либо опытов или тестов он всегда должен был вносить отчет об использовании каждого вещества, ведь все находилось под жестким контролем. Но имея в союзниках такого человека, как глава технического, можно было обойти систему. Он начал достаточно быстро печатать новый список того, что ему нужно для работы.       – Лиза, ты меня слышишь?       «Слышу, Умняшка. Что уже хочешь?»       – Это правда? – не отрываясь от монитора спросил он. – Правда, что говорят про Кэйю?       «А тебя это волнует? Мне показалось, ты решил отказаться от него, как и от моего предложения».       – Просто ответь.       «Да, это правда».       Альбедо даже прекратил печатать. Он до последнего надеялся на то, что слухи были просто слухами, что с Кэйей все хорошо, что он просто выкинул опять какую-нибудь глупость, из-за чего Джинн пришла самолично отчитать его. Юноша все еще дорожил этим наглым, самоуверенным, заносчивым и высокомерным человеком. Хоть между ними все было кончено, но чувства просто так не проходят, и, если ему не позволяют быть рядом, он будет стараться помогать из тени.       – Лиза, я сейчас тебе вышлю список…       «Нет нужды, я вижу, что ты пишешь».       – Неужели, – химик недоверчиво глянул в камеру, что находилась в углу по правую руку от него.       «Все компьютеры подключены к сети, и я имею свободный доступ к ним. Но, думаю, тебя это мало интересует. Поговорим на счет твоего списка? Для чего тебе все это нужно?»       – Я решил попробовать создать антидот, – твердо и уверенно заявил химик, хоть до этого дня он колебался.       «И все эти вещества тебе действительно необходимы? Они ведь запрещены».       – Да. И это не весь список. Но главное, мне нужно будет очень много «Глаза Бога», чтобы тестировать антидот.       «Знаешь, Умняшка, если с веществами я еще смогу тебе помочь, то с наркотиком, увы. Я понятия не имею, где его взять».       – Зато я знаю, где его достаточно.