Nimbus 2000

Сакура дрожит от предвкушения.  Стоит перед дверью в ванную, как на иголках.  Кирю с Суо — пара извращуг, подкидывающих идею за идеей.  И последнее предложение пришлось ему по вкусу.  Сакура раздал парням тумаки, наорал и запретил лезть в идеально выстроенные отношения. Но сама мысль о Ямато под ним остро возбуждает. Будоражит кровь в венах.  Харука несколько дней рассматривал спящего парня со всех ракурсов, представлял, как с тонких губ будут срываться не рыки, а стоны со скулежом. Как тогда, от фразы «мой послушный пёсик».  Решиться оказалось сложнее всего. Сомнений, что Ямато моментально согласится на любую просьбу и предложение — нет. Для него желания Сакуры являются абсолютным законом. Эндо готов даже принять удар кухонным ножом в сердце, если старшеклассник будет улыбаться и наслаждаться. Полуматовая дверь открывается непривычно тяжело и клубы пара бьют в лицо. Температура в ванной накалена, и как брюнет не сварился в кипятке остаётся тайной.  — М-м-м, бесё-ёнок, пришёл спинку потереть?  И не только спинку. Быть подростком отвратительно. Сакура сам по себе моментально возбуждается, а расслабленный Эндо в полупрозрачной светлой дымке и с влажными волосами, развалившийся в гигантской ванной, просто отключает все здравые мысли. Язык не шевелится и подготовленная заранее речь с просьбами попробовать иначе, растворяется в пару.  Харука хочет. До безумия желает узнать — какого это полностью обладать одним из самых опасных бойцов в городе? Подчинить себе во всех аспектах жизни. Вода обжигает прохладную кожу, он даже не успел переодеться после школы. Не задумываясь шагает в ванну прямо в одежде под изумлённо-заинтересованный взгляд. Дыхание сбивается с концами, руки начинают трястись вдвойне и коленки предательски подгибаются.  — Бесёнок, может разденешься? У нас есть стиралка, необязательно вместе с собой заодно и шмотки мыть.  — Завались, — получается сипло и грубо, не в духе Харуки, — просто завались и слушайся.  Бирюзовые радужки темнеют, превращаются в болотные со сплошной строчкой «как прикажешь».  Сакура крепко сжимает татуированные браслеты на запястьях, удерживает над головой и кусаче целует. Ведёт губами по затейливым рисункам на чистой коже. Влюблённо оглаживает пальцами зажившую татуировку на рёбрах, под самым сердцем и рвано выдыхает, спускаясь ниже. — Х-хару?  Эндо не верит, всматривается в покрытый пеленой разврата взгляд перед собой и ищет подвох. Десять отличий от стоящего на четвереньках перед ним парня и своим бесёнком.  — Сказал же, — зубы болезненно смыкаются на ушном хряще, — слушайся. Ты же мой пёсик, верно?  Чёрно-белые взмокшие волосы и жёлто-синие глаза троятся. Эндо закусывает язык, пытаясь успокоиться, усмирить бешеную тахекардию.  До инфаркта в девятнадцать остаётся всего ничего. Ещё пара слов и они махнутся местами — Сакура будет сидеть у реанимации в ожидании новостей. Потому что это блядски горячее «Мой пёсик» звучит одновременно возбуждающе и унизительно. Эндо самого потряхивает от желания узнать, что прикажет хозяин и что на уме у единственного в мире человека, намертво держащего поводок. В шею словно упираются шипы от строгого ошейника, душат и разгоняют эмоциональные качели до небывалых высот.  Когда Сакура стал таким?  — Высуни язык, — большой палец уверенно оттягивает нижнюю губу, проходится по острой кромке зубов и шершавой поверхности языка.  В волю играется с чужим ртом. С тянущим удовольствием рассматривает приятно-шокированное лицо перед собой. Царапает сам себя в попытках стянуть одной рукой прилипшие к бёдрам штаны с бельём, бесится от горячей воды, неприятно обжигающей свежие ссадины. Член приятно гудит, наконец-то перестав упираться в хлопковую ткань, а едва касается тёплого языка — твердеет до предела.  — Ну же, пёси-и-ик, — тянет младший, медленно проникая глубже в рот и упирая затылком в керамическую спинку ванны, — какого хера?  Эндо виновато облизывает пересохшие губы, смотрит запрокинув голову к разноцветным глазам: — У меня всё пересохло, пока ты свои штаны идиотские снимал, а закрыть рот не позволял. Сакура хмыкает, гладит по щеке костяшками пальцев, позволяя сухо поцеловать и наклоняется к самому лицу: — Открой рот.  Эндо сходит с ума, натурально готовится к инфаркту, потому что Харука смотрит глаза в глаза и медленно позволяет своим слюням перетекать в чужой рот. Не прикасается губами, нет, замирает в сантиметрах и прозрачная жидкость капает на кончик языка, ползёт ниже в глотку. Удерживает тонкими пальцами за подбородок, не разрешая сглотнуть.  — Достаточно смочил? — утвердительно моргает и Сакура довольно хлопает по щеке, выпрямляясь, — тогда, чего ты ждёшь?  У Эндо сжимаются яйца от приказного тона и словечек. Плотно обхватывает член губами, погружая до самого основания, сглатывает, сквозь спазм в горле и смотрит из-под влажных от слёз с водой ресниц, выжидая похвалы. Сакура знает этот взгляд, понимает и слышит чужие мысли в своей голове, как телепат: — Разве собак хвалят за исполненную только наполовину команду?  В разноцветных глазах острые льдинки с топливным пламенем. Потрясающая смесь. Харука идеален во всём.  А идеальные дрессировщики получают самых послушных и верных собак.  Эндо сосёт до боли в зажмуренных глазах, пытается отобрать власть безудержным ритмом. Заглатывает раз за разом, играется руками с яичками, позволяя себе взять небольшую передышку на вылизывание всего паха и мокрые поцелуи в тазовые косточки.  И как же он теряется, получив по рукам за попытку коснуться ягодиц. Смотрит, будто его выкинули из машины на скорости и бросили одного на обочине.  — Просто… — Сакура протяжно стонет и обводит членом губы со щеками, — побудь сегодня полностью в моей власти.  Эндо взрывается, как скоп С1 оставленный у газопровода.  Дыхание перехватывает с концами, сердце болезненно заходится в аритмии и он давится членом во рту. Это точно его парень?! Может он перегрелся и всё происходящее мираж? — Кто ты, блять, такой?! Где мой сладкий и ранимый пирожочек?!  — Ямато, ну что за непослушная псина, а?  Сакура реально нереально силён. И когда только успел вернуться в прежнюю форму?  Хватает за плечи и рывком разворачивает от себя, опрокидывая через бортик. Давит на поясницу до хруста и рези внизу живота, сжимает ягодицы, оставляя красные полумесяцы от ногтей на распаренной белой коже.  Харука сам не знает, откуда в нём вся эта наигранная жестокость и тотальная мания подчинить Ямато. Извращенская подколка Кирю не могла так просто и непринуждённо направить на путь актива, только если это таилось в глубине души с самого начала.  Смазки с презервативами раскиданы по всей квартире, потому что желание настигало в самые неожиданные моменты. Чёрт, да Сакура недавно отсосал Эндо, пока тот вёл новую машину! А пару дней назад они так громко потрахались на балконе, что им аплодировали с улицы!  Смоченные в геле пальцы поглаживают сжатое колечко мышц и на пробу толкаются внутрь. Харука прислушивается к их ощущениям, чувствуя Эндо, как самого себя. Знает каждый рваный вздох и значение. Сбавляет напор, мысленно влепляя себе затрещину. Брюнет всегда осторожен и нежен, безболезненно растягивает, не позволяя сорваться даже в бешеном урагане похоти. Вспоминает каждый приём для растяжки и пользуется. Касается простаты, срывая томные стоны и мерзко скрипящие из-под ногтей звуки от ванны. Стадия сомнений наступает, едва колечко презерватива упирается в разноцветный лобок. Он накосячил и причинил боль ещё при растяжке, только пальцами, а если сейчас сделает хуже? Что-то повредит? Сакура в курсе всех подробностей и нюансов анального секса, благодаря урокам полового воспитания от Кирю и самого брюнета. А если Эндо не решится сказать, что ему не нравится и будет страдать? С него не убудет, он точно может терпеть боль и потом ещё нагло врать, что всё прекрасно. — Не переживай, — шепчет Ямато, дотягиваясь до подрагивающего запястья, — если уж взялся, то доводи до конца и оргазма. Ты всё сможешь. Сакура слабо улыбается и кивает. Утешение и поддержка от Эндо не входили в идеальный план «нагнуть и оттрахать», но он прав. Как всегда успокаивает парой фраз и вселяет уверенность. Поэтому Харука и влюблён в него по уши.  Толкается внутрь и не слышит ничего, кроме собственного оглушающего стона. Тело пробивает крупная дрожь от тугих гладких стенок, от жара внутри вечно мёрзнущего парня и Сакура судорожно хватается за бортики ванной. Старается успокоиться, не разогнаться с ходу и не навредить. Как же охуенно. Тонет в бесконечной неге удовольствия и власти, вслушивается в рваное дыхание со скулежом под собой и осторожно начинает двигаться. Боится входить полностью, зависает где-то на середине и ахает от встречного толчка.  Вода переливается через края всё сильнее, они явно затопят соседей, но это совершенно точно того стоит. Эндо дышит через раз и с громким свистом, вздрагивает от звонкого шлепка по ягодицам и изгибается сильнее. Заходится надломленным и сиплым скулежом, когда Харука грубо хватает за загривок и берёт совсем бешеный темп. Неумело пытается одновременно и дрочить Ямато, и не сбиваться с ритма. Двигаться до оглушающих соприкосновений тел.  Они впервые за всё время кончают одновременно. Не как бывало раньше, что получалось только во второй или третий раз, а именно сразу. Новые, острые и жгучие чувства захватывают, оргазм выходит фееричным и таким расслабляющим, что Сакура не в силах двинуться. Лежит на широкой спине, лениво поглаживая татуировки и шепчет прямо в лопатки: — Хороший пёсик. 

***

— Мы точно поменялись местами, — смеётся Эндо и кидает плюшевую подушку в выглядывающее из-за угла лицо, — я в порядке, успокойся. Сакура фыркает и с подозрением продолжает крутиться вокруг парня. Вообще-то, он постарался и удержал себя в руках. Как следует растянул, медленно вошёл и сорвался только в самом конце. И именно из-за невменяемо быстрого темпа теперь терзает себя. Винит, что Ямато не мог разогнуться после секса полчаса и внизу накаченного живота образовался синяк от бортика ванной. — Может лёд? Или чего-то хочешь? Вкусняшек там, мороженого?  — Отъе-е-би-и-ись, — жалобно стонет Эндо, — Иди к своим друзьям, я доработаю и присоединюсь. В разноцветных глазах сплошное сомнение и досада. Завалившаяся, как к себе домой, четвёрка ждала в гостиной и шумно обсуждала новую игру. Когда он ушёл проверить парня, то Кирю с Нирэи деловито скачивали и устанавливали её на приставке, а Суо заваривал чай и следил за Тайгой, который в последний визит разбил любимую пепельницу Эндо. Как идти и развлекаться, когда брюнет с болью разгибался и вылезал из ванной, а после этого не сползал с постели? Сакура пытается вспомнить, сколько сам валялся в кровати и не мог нормально двигаться? Ямато хитро улыбается и полушёпотом выкладывает козырь на стол: — Хару, я хороший пёсик, дам тебе знать, если мне будет плохо.  — Да… ты… ты! Козлина ты, а не пёсик, понял?!  «Ну неужели полчаса тишины и покоя?» — расслабленно думает Ямато и разваливается звездой по матрасу. Вслушивается в подколки парней за стеной и ухмыляется. Всё же хорошо, что они пришли и перетянули внимание на себя. Сакура выкабенивался на тему «как вы достали со своей заботой», а теперь сам превратился в курицу-наседку.  — Ты же работать собирался. Мы помешали? — Харука бросает джойстик и пулей перелетает весь зал, обхватывает ладонями щёки и сосредоточенно всматривается, — что-то болит?  — Нет, сказал же, — Ямато с улыбкой целует в кончик носа и разворачивает к ребятам, — иди и проигрывай дальше. Не забывай, что я люблю тебя, не смотря на полное лузерство в видеоиграх.  Сакура фыркает и дуется, обиженной мышью идёт к друзьям на диван. — Эндо, я иногда забываю, какой ты высокий, — Суо протягивает чашку чая и лукаво щурит глаз, — может всегда будешь ходить с идеально ровной спиной?  — Между идеально ровной спиной Эндо, но дёрганым Сакурой и сутулым Эндо, но расслабленным Сакурой, я выбираю второй вариант, — хмыкает Кирю.  До Харуки доходит смысл диалога и причина одновременной раздачи пятёрок меж троицей новоиспечённых товарищей, и он заходится громогласным воплем.  Саботаж дело хитрое и командное.