Nimbus 2000

— Это чё? — Букет. Для тебя. — Ты идиот? — Так ты примешь или будешь выёбываться? — Давай сюда, кусок идиотины. И встань с колена, выглядит пиздец. Крафтовая бумага, собственноручно сложенная в упаковку для букета, торжественно вручается под довольное хихиканье Эндо. Буке-е-ет. Сакура и сам усмехается, вертит композицию из гамбургеров с картошкой фри в руках и гадает — как до такого можно было додуматься? — Бесёнок, жуй пока горячее. Харука щетинится на новое прозвище и суёт картофельную палочку прямиком в рот Эндо, затыкая и намекая — в следующий раз умолкнет не от еды, а кулака. И никакие съедобные букеты не задобрят. Даже самодельные. — У тебя синяк на щеке, — подмечает Сакура, прокручивая миллионный раз в голове мощный удар Такииши, прилетевший в лицо Эндо за попытку остановить. — Ой, мелочи. И вообще, шрамы украшают мужчину, знаешь? Да и Такииши столько раз меня лупасил, а сегодня будто комар ужалил. Сакура не хочет развивать тему с безграничным поклонением перед Чикой, не может слушать истории с избиениями и тотальным безразличием. Такииши хоть раз извинился? Вряд ли. Обрабатывал раны полученные в драках с собой или другими? Точно нет. Жалость стискивает сердце и стакан с холодной колой касается синяка. Минимум возможной заботы, которую он может подарить Ямато. Хочется сделать больше, утешить и поддержать получше, помочь пережить и забыть всё плохое, связанное с Такииши. Одного желания мало — надо действовать. Придумать и реализовать в ближайшее время. — Ой-ёй, Сакура, ты такой милый, — Эндо улыбается и подставляется ближе к охлаждающему пластику, — бесё-ёнок. — Я тебе сейчас втащу, если не заткнёшься. — Бесёнок-бесёнок-бесёнок! Эндо дразнится, по-детски показывает язык и кривляется, змеёй уклоняясь от ударов. Пользуется положением раненого, зная — Сакура не добьёт, если и стукнет, то слабо. Чисто для галочки, что не пиздабол. Гоняется со стаканом в руке, оббегая торчащие из газона поливалки, вопит про ходячую проблему и идиота. — Так поцелуй меня, и болеть не будет! — Иди сюда, и я так тебя расцелую! Мало не покажется! — Пиздишь, сладкий, — Эндо разворачивается на пятках и с безумной улыбкой несётся навстречу Сакуре, — но от тебя и такие поцелуи подойдут! Повалить Харуку на землю не составляет труда — он лёгкий и каждый раз сбивается при неожиданных выпадах соперника. Ловко нырнуть младшему в коленки и рывком опрокинуть в лужу на газоне, навалившись сверху, нельзя назвать отличной идеей. Но, нависать над краснеющим и пыхтящим подростком сплошное удовольствие. — Целуй, — сипит Эндо, склоняясь ближе, — ты обещал расцеловать. — Да не… не… блять, не в этом смысле! Сакура готов утопиться в кипящей под ним луже. Эндо слишком близко. Упирается лоб в лоб, держит руки на промокших плечах, поглаживает до бегущих по коже мурашек и смотрит с хитрым прищуром. Жаркое, прерывистое дыхание, опаляющее губы, и Харука чувствует от него смесь табака с энергетиком. Эндо не целует, выжидает непонятно чего, будто разрешения. Нельзя позволить себе стать уродом, вроде Такииши. — Эндо, я… Брызги от поливалок срабатывают вовремя, разлетаются по всему газону и парням, ледяными каплями тушат пожар на лужайке. Приводят спутанную вереницу мыслей в порядок. Сакуре комфортно заниматься чем-то глупым, не серьёзным и безответственным. Ребята из ветролома научили расслабляться, не защищаться круглые сутки и меньше загоняться. Позволять себе быть подростком, а не серьёзным взрослым, вывозящим проблемы в одиночку. Эндо старше, уже открыл свой салон, обеспечивает рыжего утырка, тащит на себе ответственность за сотрудников и бизнес, но при этом умудряется веселиться, не заморачиваясь о мнении других. Харука хочет научиться так же. Завидует неподражаемой харизме, заражающей всех вокруг. Эндо — кофе с молоком. Ранимый социопат. Верный Дон Жуан. Беспечный и ответственный. Сакуру натурально плющит с сочетания личностей в парне. — Буэ-э, — Эндо трясёт кудрявыми волосами, брызгается сильнее под недовольное фырканье, наконец-то поднимаясь с подростка, — ненавижу холод. — У вас дома морозилка, в смысле «ненавижу холод»?! — Такииши любит прохладную температуру. — Сука, — шепчет Сакура, отворачиваясь. Он начинает ненавидеть Чику: хочет выбить из рыжего извинения перед Ямато, заставить измениться или вынудить прогнать Эндо, перестав эксплуатировать парня и причинять боль. Невыносимо. — Сакура, — щелчок по кончику носа отвлекает от мыслей и планов прикопать Такииши в лесу, — я в порядке. Нет.

***

Эндо нихуя не в порядке. Ни разу. Его кроет до трясучки и хочется напиться в хлам. Дома не ждёт ничего, кроме тупой боли и неприязни. В душе настоящее противостояние: лучше бы Умэмия потрахивал весь вечер Такииши и не попадался на глаза Сакуре, явно разочарованному в главе, или пусть не попадается на глаза самому Эндо, желающему провести хоть одну ночь без стонов в соседней спальне? — Чувак, ты сегодня будто не в форме, все шары мимо, — хмыкает шатен, — может хватит налегать на вискарь? — Я тебя ещё разъебу, Утияма, — Эндо злобно скалится, растирая синий мел по кончику кия, — или уволю. — Пока он вас разъёбывает, босс! Мияки орёт на всю бильярдную, привлекает внимание посетителей к шумной компании, и Утияма хочет огреть пацана кием. Он работает на Эндо с самого открытия салона и прекрасно знает каждую эмоцию директора, раньше остальных чувствует смену настроения и атмосферы вокруг. Ямато сам не свой: проигрывает несколько партий подряд, будто не может сосредоточиться, пьёт самый крепкий алкоголь из имеющегося в баре, хотя Утияма видел его с разноволосым мальчишкой у нимбы пару часов назад и, поведение парня настораживает. Ямато безбашенный, вероятность вождения в нетрезвом виде высока до пределов, как и мордобой среди своих. Стоит усмирить сотрудников, пока за дело не взялся сам Эндо. Не зря же Утияма работает управляющим? — Возьмите ещё алкоголя и шуруйте за свои столы, — шатен сдвигает пирамиду на центр, — дайте руководству посоревноваться. — Какой ты строгий руководитель, — виски обжигает горло, и Эндо жмурится от мазохистского удовольствия, — они прям оперативно свалили. — Хочется напомнить, что это подобие корпоратива, про который ты забыл, — шары разлетаются по всему столу, — ещё и припёрся в мокрой одежде. — Я слишком пунктуален и не стал заезжать переодеваться, — Эндо не целится, ударяет по белому шарику наотмашь, и, грёбанный везунчик, попадает в лузу, — а запасной в багажнике не осталось. — Да, я так и понял, — Утияма ликует на промах и целится, стараясь не отвлекаться на пьющего босса, — почему не позвал Сакуру с нами? — Я пекусь о своей репутации, знаешь ли, — Эндо качает стаканом прямо перед битком, мешая попасть в цель, — и у Сакуры есть своя компашка ничтожеств. Прикинь, попёрся смотреть мужской стриптиз. — Прям стриптиз?! Это милейшее, краснеющее от гейских шуток создание?! — кий вылетает из рук. Управляющий прекрасно помнит, как Сакура краснел и не знал куда себя деть, когда Эндо шлёпнул по заднице одного из мастеров и шутканул: «кто хочет пошалить с папулей?». Утияма едва сдержался, чтобы не умереть со смеху от реакции подростка и сейчас, узнав о досуге парнишки, потерял дар речи. — Ла-а-адно, я приукрасил, — фыркает Эндо, — попялит на своего семпая в коротких бабских шортах на шесте и будет веселиться с друзьями. Утияма слышит нотки ревности в хриплом голосе и не развивает тему дальше. Пьяный начальник и без того может доставить проблем, стать козлом отпущения в планы шатена не входит и он продолжает игру, уводя тему в другое русло. Мир и покой длятся недолго. У Эндо все чувства переливаются через край бокала, вместе с виски. Контролировать себя выходит на жалких десять процентов. Вспышка агрессии разрывает на мелкие клочки, окончательно туманит хмельной рассудок. Бармен с платиновым волосами просто широко улыбнулся, подав новую порцию прямо к столику и башню сорвало с концами. Ямато, честно, смутно помнит, как разбил гранёный стакан о голову молодого парнишки, чем-то похожего на Умэмию. Его душит желание вернуться домой и отхерачить новоиспеченную парочку до смерти. Ебучая, ежедневная пытка. Он сраных две недели подряд сваливает под покровом ночи из квартиры. Вместо желанного «до встречи» слышит смачные стоны Такииши с выкриками имени Умэмии. Его тошнит от ревности и ненависти, вымораживает безответное поклонение. Нет, Эндо не ждёт восхищения от Чики, уважения или чего-то схожего. Желанный минимум — не трахаться с Хадзиме за стенкой. Всё. Неужто он многого просит? — Успокойся, чувак, — Утияма вытаскивает на улицу начальника, умудряясь остужать пыл и сотрудников салона, и бильярдной. Чувства к Сакуре подзаряжают здравый смысл, требуют остановиться и прекратить думать о смеси оранжевого с белым на чёрных простынях. Как новая зарядка для телефона, восстанавливают самоконтроль до восьмидесяти процентов за ещё один бар, в который Эндо тащат коллеги. Лучше вспоминать восторг в разноцветных глазах. Ощущение бархатной, идеально гладкой щеки под губами притупляет гнев. Харука совсем подросток, ещё, небось, даже бритвой ни разу не пользовался. «Я не могу ответить тебе взаимностью», — глухо отдаётся в голове, звучит каким-то враньём и фальшью. Эндо видел замешательство, панику на лице жмурящегося Харуки, понимал — тот ждёт прикосновения к губам. Верил, что Ямато воспользуется моментом, хотел помочь в стиле брюнета и пожертвовать первым поцелуем ради чужого счастья. Идиоты. Утром, валяясь в луже, была идеальная возможность поцеловаться, которую Ямато торжественно просрал. Нужно было действовать быстрее, эгоистичнее, не выпускать Сакуру даже под холодными каплями и держать, пока, хотя бы, не чмокнет в щёку. — О, какое совпадение! Эндо, там этот твой пиздюк. «Естественно, там этот мой пиздюк, я же сам его привёз сюда», — хмыкает Ямато и растягивается на диване. Нихера не совпадение. На самом деле Ямато умеет держать себя в ежовых рукавицах, даже будучи в праведном гневе. Может не слетать с катушек и не пиздить окружающих. Просто Сакура не оценил бы, завались они сразу в одно заведение с тусовкой ветролома. Просто бармен был с цветом волос и лыбой, как у Умэмии, а тянуть время рядом с раздражающим объектом не хотелось. Просто Эндо умудрился за пару часов обеспечить своим подчиненным головную боль — их вытурили из двух близлежащих баров. В одном Ямато разбил бокал о светлую голову, в другом они затеяли массовую драку. От кого: Моя душа Чё ты тут делаешь?!

Кому: Моя душа

Нас выгнжри из двух дваров я ни подйдц прлблем не доствлю не ссы

Заведение может и не его уровня, но алкоголь здесь точно годный, раз даже правильно напечатать сообщение не выходит и уносит с концами после приторного коктейля.

***

Сакура недоверчиво поглядывает на второй этаж заведения, переводит взгляд к своим ребятам, проверяя, заметили ли они прибывшую компанию и её лидера. Облегчённо выдыхает — все увлечены Цубакино и обсуждением каникул, никто не обратил внимания на парней сверху. Отдыхать с одноклассниками и семпаями непривычно, за все десять классов у него не было такого обилия в общении со сверстниками, но ему нравится. Причин не доверять Эндо — нет, и Сакура расслабляется. Позволяет себе развлекаться, узнавать одноклассников ближе и смеяться за компанию со всеми. Отсутствие Умэмии несказанно облегчает жизнь, позволяет ненадолго отвлечься от раскрытой тайны. — Как-то резко стало жарко, — внезапно передёргивается Нирэи, — словно сейчас извержение вулкана будет. — Ох, перегрелся? Тут и правда людно, давай выйдем, подышишь воздухом? — Суо печётся о своём ученике, и открытая забота вызывает улыбку у каждого. Кроме Сакуры. Он не чувствует жара. Могильный холод бежит по спине, морозит до дубеющих конечностей и поворачиваться страшно до одури. Если чутьё не подводит, то дело в настроении Ямато, волшебным образом передавшимся Харуке. Интуиция не врёт. Сакура вскакивает слишком резко, выдавливает из себя какие-то извинения и несётся к лестнице, оббегая людей на своём пути. На ходу запирает под тридцатью замками смущение и стеснение. Все эмоции, способные вызвать прилив румянца к лицу. Он обязан удержать Эндо от необдуманной хуйни. — Ключи от Nimbus, — раскрытая ладонь зависает в полуметре от Ямато, слова звучат неуверенно из-за сбитого от бега дыхания, — ты не сядешь бухой за руль. Компания знакомых парней присвистывает, нещадно подкалывает Сакуру и прогнозирует скорую смерть за наглость. Он помнит их — почти все работают в тату-салоне Ямато. В бирюзовых глазах бездонная пустота с марианскую впадину и ноль реакции. По экрану сжатого в руке телефона трещинами ползёт паутина, и Сакура складывает два плюс два. Такииши написал или позвонил, окончательно выбил брюнета из реальности, и до разноса окружающего мира или порыва погонять на машине по городу остались считанные минуты. — Эндо, — Харука присаживается на корточки, заглядывает в лицо с остатками жёлтого синяка на скуле и лбу, продолжает тише и увереннее, сжимает колено, привлекая внимание, — я с ума сойду, если ты сядешь пьяный за руль. Смертельный приём. Удар, блять, ниже пояса. Общение с манипуляторами разряда «Эндо» и «Суо» дало свои плоды. Возвело на первую ступень хитрого ублюдка, добивающегося своего через сладкие, пиздецки желанные речи, а не выбивая кулаками. — Сопляк, а ты ничё не попутал?! — этого утырка Харука не помнит и игнорирует, его не волнует ничего, кроме выпившего Эндо и висящего брелка на шлёвке брюк. — Заткнули. Нахуй. Рты. Ямато, даже пьяный вусмерть, остаётся самым опасным противником на весь квартал красных фонарей. После Сакуры, естественно. Улюлюканья смолкают, взгляды перестают прожигать дыру в бессмертном подростке, и все резко начинают заниматься своими делами, отодвигаясь подальше. — Эндо, ключи, — дёргает ладонью и придвигает ближе, напоминая о требовании. Блять. Пальцы обхватывает мокрый, жаркий рот. Губы смыкаются вокруг среднего и безымянного, втягивают глубже, зубы зажимают в капкан и Харука не может смотреть в тёмные, приобретающие болотный оттенок глаза. Эндо откусит пальцы при попытке вырвать, без сомнений. Сейчас лучший вариант — ничего не предпринимать. Влажный, мягкий язык ощущается каждой фалангой, чувства обостряются до дрожи, до подкошенных коленей, и падать лицом на бёдра Ямато в забитом битком клубе, где среди незнакомцев добрая половина Ветролома — пиздец. Слава Сатане, что Суо и Нирэи вышли на улицу и не видят. Они не одобрят общения с человеком, избившим до отключки и нервного срыва. Сакура тонет в болотной трясине ощущений, забывает свою изначальную цель, захлёбывается вязким чувством на пальцах. Позволяет Эндо подтянуть себя за запястье выше, продолжать обводить языком костяшки с подушечками и гипнотизировать взглядом. Запах алкоголя и табака окутывает с ног до головы, Сакуре кажется, что он и сам пьянеет. Вдыхает поглубже, улавливает терпкий аромат исходящий от татуированной кожи. Запахом Эндо невозможно надышаться. Тонкая нить слюны тянется от губ к пальцам, блестит в приглушенном свете, завораживает до оцепенения, болезненно возбуждает. Стояк от касаний во время сеанса кажется пустяком и ошибкой природы. Настоящая буря желания настигает именно сейчас. Хочется прижаться к Эндо сильнее, облизнуть знак бесконечности, попробовать его на вкус. Харука наклоняется к шее, приоткрывая рот, не верит, что идёт на поводу у своих внезапных желаний. — Сакура! Отойди от него! — голос Цубакино разносится по всему клубу, вместе с топотом каблуков. Иисус на палке! Что он только что хотел сделать?! Надо тихонько забрать ключи, пока не поздно, а не думать и творить какую-то дичь! — А вот и отряд обломщиков подоспел, — ухмыляется Эндо и оставляет поцелуй поверх рукава, попадая в полумесяц набитый на предплечье. Кто-то рывком оттягивает за воротник назад, ругань с Ямато и требованиями не тревожить первогодку продолжается недолго. Эндо в настроении цепляться и выяснять отношения, но не хочет портить вечер Сакуре, ярко улыбающемуся и смеющемуся, пока не подошёл к нему. Он следил за разноцветной макушкой всё время, по-своему присматривал и наслаждался зрелищем. Если это сборище додиков радует Харуку — пусть живут. — Ох, как-то здесь стало душно, — язвит Эндо, поднимаясь с места, — погнали в бар на соседней улице? Ямато шагает с фальшивой улыбкой, обходит столпов Ветролома и отряд Сакуры, никого не задевая, избегает конфликтов и перепалок. Взгляд на растерянного, досадно опустившего голову парня тормозит на месте. Эндо обещал не подходить и не портить вечер. Он сдержал общение. Сакура подошёл сам, а окончательно вечер испортил мужлан в юбке. Мелкую шалость-то Эндо заслужил? За все свои страдания и происходящий пиздец вокруг. Вера в тихий уход легенды Ветерка гаснет в учащихся, стоит тому развернуться и начать говорить: — Харука, душа моя, — звуки падающих челюстей приятно согревают, сильнее чистого виски, поднимают настроение с морского днища, — присмотри за малышкой. Ключи приземляются в руку, и Сакура не уверен в собственных словах, сжимая брелок: — Отдыхай, Эндо.

***

— Так ты расскажешь, когда сблизился с Эндо? — Цубаки с Хираги не успокаиваются, вьются вместе с остальными вокруг, собираясь докопаться по правды. — Да чё сразу сблизились?! Общаемся! Редко! А ещё иногда Ямато целует в лоб или щёку. Занимает собой всё свободное время, ежедневно пишет милые сообщения и после стычки с двумя утырками зовёт бесёнком. И только что обсосал пальцы, а Сакура чуть не поцеловал его в шею. Старосту первогодок передёргивает — почему утром, когда он буквально засунул в рот Эндо картошку, тот не повёл себя, как сейчас? Алкоголь повлиял или атмосфера в заведении, где танцуют pole-dance? Или это компенсация за не случившийся поцелуй на газоне? Попытки заглушить боль и отвлечься от чего-то, связанного с Такииши? Что это, чёрт возьми, было?! — А по вам и не скажешь! Он тебе пальцы отгрызть пытался?! У него такая фишка?! Не избивать противников, а расчленять зубами?! — Цугэ вертит кисть Сакуры и все дружно начинают голосить при взгляде на волка. Б. Л. Я. Т. Ь. Список «гениальных» планов и действий Ямато разворачивается в голове бесконечным списком, бесящим до хрипов. Какой же тупой идеей было послушать Эндо и, не заезжая домой, тащиться к своим. Хотя нет, идиотским решением было согласиться надеть чужой объемный кардиган, позволяющий скрыть татуировки. Ему не отвертеться, он в ебучей западне. — Ты набил татуировку?! И я весь вечер хотел узнать, почему ты в одежде Эндо?! — Цубаки не успокаивается, раскатывает рукав сильнее и вглядывается в рисунок. — С-с чего ты решил, что это его одежда?! — Она тебе велика и в его стиле, не тянет на твой типичный образ. — На груди тоже что ли набил?! — кричит Анзай, тыкая пальцем в спалившийся инь и янь. — Хватит меня лапать! Харука ловко крутит заднее сальто, перелетая через спинку дивана, шипит разъярённым котом и поправляет кардиган обратно, кутаясь и скрывая татуировки. На счёт размера Цубакино попал в яблочко. На Ямато, с его широченными плечами и высоким ростом, кардиганы с халатами болтались мешком, свисали почти до колен, что говорить о Сакуре, на две головы ниже парня? — Сакура, лично я не против твоего общения с Эндо, — подаёт голос Хираги, закинувшись целой пачкой таблеток, — если он тебя не принуждает. У тебя удивительная способность превращать бывших врагов в друзей и наставлять их на правильный путь. — Всё добровольно, — заверяет Сакура, с опаской возвращаясь за стол, — и ничего такого… — Не жмотничай, дай заценить татухи! Одноклассники окружают и требуют снять футболку, показать ещё и рисунок на груди. Раздеваться в клубе на глазах стольких людей не хочется, Сакура стукает по макушке каждого, кто настаивает сильнее обычного, и ловит себя на ужасающих мыслях. Первая: если бы Эндо стянул с него на диване футболку — он был бы не против. Вторая: Харука сам захотел поцеловать Ямато. Третья: кажется, он слишком много думает об Эндо.