Invictus

Том стоял в комнате, полной людей, утопая в море лиц и ярких платьев. По всему бальному залу были расставлены круглые столики, но банкет закончился, речи уже были произнесены, и начались танцы и беседы. Он наблюдал за светскими завсегдатаями, которые кружились вокруг него, и чувствовал себя будто в сердце урагана. Он гадал, кого бы можно было втянуть в свой разрушительный водоворот. Он метнул взгляд на Гермиону. Они стояли примерно в двадцати футах друг от друга, и компании у них были полярно противоположные друг другу. На ней было изумрудно-зеленое шелковое платье, открывающее ее нежную спину. Гладкие волосы были собраны в косы вокруг головы. Его взгляд прошелся по тонкой золотой цепочке с кулоном в виде феникса и змеи, которая контрастно выделялась на фоне ее нежной шеи. Тому захотелось отметить ее. Рядом с ним жеманно улыбалась Кора Гринграсс. Она давно была влюблена в Тома, и он вспомнил, что целовался с ней в кладовой для зелий на четвертом курсе. Ведьмой она была проницательной и хорошенькой. Сначала Том рассматривал ее в качестве замены Вальбурги, хотя Гринграсс была умнее, и самоуважения у нее было побольше. Но было у нее самоуважение или нет, она все равно не была защищена от обаяния Тома. Кора всегда жалела, что Том выбрал Вальбургу, и он подозревал, что она терпеливо выжидала, ожидая дня, когда Блэк выйдет замуж за Ориона. Он обнял Кору за талию и почувствовал, как она прижалась поближе. Внутри у него все кипело, пока Том наблюдал за Гермионой и Гаспаром, несмотря на то, что между ними была здоровая дистанция и что Гаспар, казалось, относился к ней с приемлемой долей отстраненности. Тем не менее эти двое стали темой для сплетен на этом банкете. — Вы видели Дамблдор с Дюфрейном? Он много лет не выходил под руку с ведьмой! Думаете, они недавно сошлись? — Но пара из них действительно прекрасная, не так ли? — Если бы эти двое объединились, то наверняка стали бы силой, с которой пришлось бы считаться. Только о них и болтали. Эта тема едва ли не затмила саму инаугурацию, несмотря на то, что бал проходил в поместье Тафт. Том все никак не мог разгадать мотивы аврора. Возможно, он сопровождал Гермиону ради саморекламы? Прокралось подозрение, что Дюфрейн, возможно, поддерживал создание новой волшебной тюрьмы, поскольку Том фактически сам вызволил одного из заключенных Дюфрейна из Азкабана. Он ухмыльнулся сам себе, довольный собой на этом фронте. — Ну, — пробормотала Хепзиба Смит, старая чистокровная ведьма, стоявшая в пределах слышимости Тома, — они были бы могущественной парой, и это несомненно. Можете себе представить, если бы один из них когда-нибудь баллотировался на пост Министра? Я думаю, в таком случае Британия была бы совершенно безопасным от темных магов местом. Я даже могу поспорить, что они вдвоем могли бы навсегда посадить ту банду темных магов! И в новую магическую тюрьму тоже! Том закатил глаза. Казалось, никого не волновало, что аврор был на восемнадцать лет старше, чем Гермиона. Все были слишком отвлечены его трагической слезливой историей. «Да-да, очень печально», — подумал Том, без капли сострадания. Он стиснул зубы, взглянув на аврора. Тот теперь тихо разговаривал с Гермионой. Дюфрейн не прикасался к ней, но тепло улыбался, задерживаясь взглядом на ее лице, пока она говорила. Том мог прочитать интерес в его взгляде. «Возможно, это все-таки не рекламный трюк», — едко размышлял Том. Его сильно раздражало то, что он не мог заставить других волшебников оставить Гермиону в покое. Его не слишком беспокоил Альфард Блэк. Но Дюфрейн его раздражал просто бесконечно. Возможно, потому что, в отличие от Блэка, аврор был самостоятельным человеком.У него был впечатляющий список достижений и, как и сам Том, он был полукровкой с довольно сомнительным семейным происхождением. Он знал, что Гермиона оценит такие смелые амбиции. А еще он знал, что Гермиона была ранимой и испытывала сочувствие и даже нежность к человеку, который потерял жену таким плачевным образом. К тому же Дюфрейн был красив, несмотря на свой возраст. Такого же роста, как Том, и, если бы Том мог предположить ее типаж, то аврор подходил под это описание. Непрошеная ревность пронзила его грудь, словно острый нож. До сих пор ему удавалось довольно успешно отгонять от себя ревность и любые чувства соперничества, но из-за их относительно неоднозначных отношений в последнее время, да еще и в сочетании с ее раздражающим отказом рассказать ему правду, Том чувствовал себя горько и обиженно. Он осушил стакан огневиски одним глотком, и жидкость обожгла горло. Он поднял глаза и увидел приближающуюся Министра Тафт с холодной улыбкой на лице. Том одарил ее своей самой ослепительной улыбкой. — Вильгельмина, поздравляю. Эта ночь ваша. — Спасибо, Риддл, — очаровательно выдохнула она, когда он наклонился и поцеловал ее в обе щеки на французский манер. — Это Кора Гринграсс, — сказал Том, указывая на свою светловолосую спутницу. Вильгельмина вопросительно подняла брови, но он покачал головой в ответ на ее украдкой заданный вопрос. Она оглянулась на Кору. — Приятно познакомиться, мисс Гринграсс, — произнесла она, протягивая руку. — Вильгельмина Тафт. Пока две ведьмы знакомились, к Тому подошли Макнейр и Корвина Булстроуд. Рядом с ними был дипломат из французского Министерства Магии, Пьер Фурнье. — Добрый вечер, мой лорд, — пробормотал Макнейр. Он повернулся, чтобы указать на своего спутника. — Могу ли я представить месье Фурнье? Том протянул руку. Мужчина взял ее и крепко пожал. — Я ждал встречи с вами, месье Риддл. Мне сказали, что ваша магическая сила могла бы посоперничать с Дамблдором. Это правда? Том рассмеялся, его ослепительно белые зубы сверкнули, словно бритвы. — Я не думаю, что мы с Дамблдором находимся в одной категории, если говорить о магии. Как вам Британия? — Очень гостеприимная страна, — ответил Пьер. — Я давно хотел познакомиться с вашими старинными семьями. Мне сказали, что вы близкий товарищ Радольфуса Лестрейнджа? — Да, он мой друг, — спокойно ответил Том, но его взгляд блуждал в другом направлении. — Мистер Риддл довольно хорошо знаком с чистокровной молодежью Британии, Пьер, — сказала Вильгельмина, бросив взгляд на Тома. — Кажется, все дороги ведут к Риддлу. Том проигнорировал ее. Он заметил Гермиону, стоящую в одиночестве в темном углу бального зала. Она держала бокал шампанского у подбородка и окидывала взглядом пол бального зала. Том осмотрел комнату и заметил ее сопровождающего на танцполе с ведьмой со значком аврора. — Извините меня, — пробормотал Том с очаровательной улыбкой. — Мне нужно поздороваться кое с кем. Он наклонился к блондинке рядом с собой. — Дай мне минутку, Кора. Она улыбнулась и скромно кивнула, а Том выбрался из ее объятий и направился к бару, чтобы взять стакан огневиски. После того как его остановили еще несколько человек и заставили немного поболтать, он медленно двинулся через бальный зал к своей цели. Когда Том подошел и встал рядом с Гермионой, та бросила на него быстрый взгляд, но больше никак не признала его присутствие. Он отхлебнул огневиски. — Ну, так ты уже рассказала своему маленькому дружку-аврору, кто украл урну? Она продолжала смотреть вперед, устремив взгляд на что-то в другом конце комнаты. — А должна? — Зависит от того, — пробормотал Том, — попытаешься ли ты отправить меня в Азкабан? Она ухмыльнулась. — О, я думаю, мы оба знаем, что тюрьма бы тебя не остановила. К тому же, дементоры питаются нетронутыми душами и счастливыми воспоминаниями, а я сомневаюсь, что у тебя есть хоть что-то из этого. Глаза Тома сузились. — Что ты знаешь о моей душе или моих воспоминаниях? — Да ничего, — невинно сказала Гермиона. Она подняла бокал с шампанским и сделала глоток. — По правде говоря, ты мне не особо много рассказывал. Он усмехнулся. — Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать, дорогая, если ты согласишься пролить свет и на свое прошлое. Так ведь и работают отношения, верно? Это дорога с двусторонним движением. Она сглотнула. — Ну… Дело не в этом. Челюсть Тома напряглась. — В чем же тогда? Расскажи мне. Она взглянула на него и тут же отвела глаза. — Я не знаю. Он посмотрел на нее, его глаза горели черным пламенем. — Нет, ты знаешь, ты просто не хочешь поступать таким образом. Она нахмурилась на него. — Ты хочешь от меня ответов, Том? Но ты и сам мне врешь. Ты сказал мне, что не крал, но украл же. Ты хочешь, чтобы я посвятила себя тебе? Чтобы сказала, что буду твоей навсегда? Но у нас совершенно противоположные убеждения и цели, и я знаю, что ты никогда не изменишь свои ради меня. Так почему же ты настаиваешь на том, чтобы я клялась в какой-то верности тебе, когда ты не клянешься мне? Твоя единственная истинная преданность — это преданность самому себе. Том уставился на Гермиону. Она затронула вопрос, который он никак не мог решить. Он был уверен, что Гермиона принадлежит ему, и что он хотел оставить ее себе. Том был полон решимости связать свою душу с ее. Гермиона принадлежала ему. Но как двигаться дальше? Как будет работать этот зарождающийся роман? Был ли это вообще роман? Нет, это было что-то гораздо более глубокое. Том был на девяносто девять процентов уверен, что она была его родственной душой. Зелье лишь развеет тот один процент сомнений, который у него оставался. Она привела совершенно разумный аргумент. Это не изменило его чувств к ней, но поставило его перед дилеммой. Том не думал о том, чтобы узнать секреты Гермионы. Это было его единственной целью, но как только он все же этого добьется, что с ней станет? Его последователи рассчитывали на него, чтобы он воплотил их убеждения в жизнь в ближайшие годы; чтобы он занял сильную, кровавую, жестокую позицию в пользу стандартов чистоты крови. Чтобы он поставил их на руководящие должности в своем новом режиме. Раньше Том и не раздумывал об этом долго. Часть его хотела, чтобы все так и вышло. Грязнокровки и магглы… А ему-то что до них? Пока он контролирует ситуацию и может отменить закон. Внутри него кипела такая ярость по отношению к своему отцу и к магглам, среди которых он вырос, что его и вправду не волновало бы, даже если бы пришлось поглотить все маггловское население в Адском Огне и наблюдать за тем, как они погибают. Теперь же Том был озадачен. Он размышлял, лучший ли путь он избрал. Это его злило. Он всегда был тверд, как скала, и уверен в себе. Теперь Том пересматривал все, на чем основывал свои планы, и все это из-за ведьмы, которая даже правды ему не доверяла. Она не заслуживала его преданности, и все же ею обладала. Ненависть затопила его вены, как яд. Он посмотрел на нее с полным отвращением. Затем наклонился и пробормотал: — Сними с квартиры охранные чары на сегодня. Она затаила дыхание, бросив на него взгляд. — Зачем это? Не похоже, чтобы они тебя хоть когда-нибудь сдерживали. — Мне так легче, — нахмурился Том. Гермиона приподняла бровь и скрестила руки на груди. — А что, если я не хочу, чтобы тебе было легче? Внезапно Том повернулся и шагнул к ней, прижимая ее к стене. Она опасливо огляделась, чтобы убедиться, что никто не смотрит. Он наклонился и ядовито прошептал ей на ухо: — Ничего страшного, но тебе будет только хуже, потому что я планирую ненавистно трахать тебя до беспамятства. Сердце Гермионы запнулось, пропустив два удара. Между ее ног почти мгновенно разлилось мощное гудение. Его рука поднялась, чтобы обхватить ее горло. — Иногда мне так хотелось бы перерезать тебе горло, маленькая ведьма. Гермиона сглотнула, страх охватил ее, покрыв миллионом крошечных мурашек. — К счастью для тебя, дорогая, тебя живую я хочу больше, чем мертвую. При этих словах он резко отстранился от нее и широкими шагами пересек зал, направляясь к Малфою, Макнейру и их спутницам, Веде и Корвине Булстроуд. Сердце Гермионы мучительно забилось в груди. Прежде чем она успела оправиться, к ней вернулся Гаспар. — Полагаю, мне будет позволено потанцевать со своей спутницей, не так ли? — спросил он, протягивая ладонь. Гермиона кивнула и взяла его за руку, позволив ему провести ее на танцпол. Ее глаза искали в толпе Риддла. Когда она его нашла, он уже смотрел на нее с другого конца комнаты. Он на мгновение поймал ее взгляд, а затем холодно отвел свой. Она считала Гаспара вежливым, но отчужденным партнером. Она не могла его понять. Он ловко кружил их по танцполу, держа руку на ее талии. Ей почти пришлось вытягивать голову, чтобы посмотреть на него; он был настолько невероятно высок, что Гермиона чувствовала себя совсем крошечной рядом с ним. — Могу ли я спросить вас кое о чем, мистер Дюфрейн? Его голубые глаза встретились с ее, и он кивнул. — Спрашивайте, мисс Дамблдор. — Почему вы попросили сопровождать меня сегодня вечером? Не хочу показаться грубиянкой, но мне казалось, что вы от меня не в восторге. Он провел языком по губам, прежде чем ответить, и на его полных губах заиграла улыбка. — Правда? Я был впечатлен вами и вашей способностью раскрыть так много информации о взломе. Многие из моих авроров не обладают таким природным даром. Для этого требуются ум, внимание к деталям и умение ладить с людьми. Люди склонны думать, что все, что мы, авроры, делаем, — это арестовываем и устраиваем дуэли с темными магами, но на самом деле наша работа гораздо шире. Чтобы стать успешным аврором, требуются разнообразные навыки. Редко кто обладает всем необходимым для хорошей работы, — его ледяные глаза пронзили ее. — И если вы не возражаете, я слышал о вашей дуэли с Вальбургой Блэк. Об этом болтали в Министерстве несколько месяцев назад. Если бы я не услышал это из источника, которому доверяю, то не поверил бы, что вы наколдовали три заклинания одновременно. Ее кожа слегка порозовела. — Я уверена, что все преувеличили больше, чем было на самом деле. Я не собиралась ранить ее так серьезно. Он приподнял бровь и наклонил голову, глядя на нее. — Не только это, но вы также продемонстрировали немало навыков в исцелении. Излечить рваные раны и оставить лишь легкие шрамы… это впечатляет, Гермиона. Ее щеки покраснели, когда он назвал ее по имени. — Как я уже говорил, — пробормотал Дюфрейн, — если бы вы захотели получить должность в отделе авроров, то стали бы большим подспорьем. Гермиона прочистила горло. — Я запомню это. Вы узнали что-то новое в ходе расследования ограбления? Он провел языком по верхним зубам — жест, указывающий на раздражение. — Нет, — сказал Гаспар решительно. Как бы Гермиона ни хотела рассказать ему все, что знала, она не могла заставить себя предать Тома. Он этого и хотел? Чтобы она была так эмоционально с ним переплетена, что чувствовала себя виноватой из-за того, что противостояла ему? Вальбурга Блэк была так невероятно обманута им, что действительно думала, будто Риддл женится на ней. Гермиона теперь тоже оказалась в таком же положении? Она внезапно ощутила желание прекратить отношения с Риддлом. Сможет ли она это сделать? Прояснит ли это ее сознание настолько, чтобы она смогла сделать то, что ей нужно? Гермиона знала, что ей нужно начать думать шире, чем о собственном эмоциональном удовлетворении, чтобы обеспечить безопасность и благополучие волшебного мира в целом. Риддл был оружием массового поражения. Он клеймил своих последователей Темной Меткой. Он впитал в себя силу древнего темного волшебника. Он мог летать, аппарировать на другие континенты и прорываться сквозь сильнейшую магическую защиту и обереги, существующие в мире. Короче говоря, он был могущественен. Пугающе могущественен… и был способен вызвать неизмеримое опустошение. Если Гермиона не будет осторожна, она может непоправимо исказить временную линию. Особенно, если она скажет ему правду. Что сделает Том, если она ему расскажет? Если он узнает, что Гермиона из будущего? Если узнает, что она знает о его будущем? Проберется ли он силой в ее разум? Что произойдет, если Том узнает, что они уничтожили его крестражи? Гермиона вздрогнула. Риддл был непредсказуем, и она не могла доверять ему. Он был гадюкой, которая могла легко наброситься на нее и нанести удар, едва почувствовав угрозу. Но могла ли она предать его? Как бы тогда поступил Том? Был ли вообще во всей Британии хоть один аврор, который мог бы противостоять ему по силе? Существовала ли такая тюрьма, что могла бы его удержать? Гермиона снова почувствовала, что ее единственный шанс — убить его и уничтожить его кольцо и дневник. При этой мысли сердце сжалось, а желудок свело от тошноты. — Хотела бы я вам в этом помочь, мистер Дюфрейн. — Ты можешь звать меня Гаспаром, Гермиона. Она улыбнулась и отвернулась от неловкости. — Ладно… Гаспар. Он наблюдал за ней, но выражение его лица было отчужденным, как и всегда. — Не хочешь пойти выпить после, Гермиона? — Выпить? — ее брови взлетели вверх. Он кивнул. — Не знаю, как ты, но меня такие события утомляют до слез. Я бы хотел выбраться отсюда как можно скорее. Она тихо рассмеялась. — Вынуждена согласиться. Я не фанат сборищ, тем более среди политиков и этих элитных магических социальных клубов. Я иногда и сама задумываюсь, почему я так часто оказываюсь на подобных мероприятиях. Когда Гаспар взглянул на нее, его взгляд был мягким. — Это потому, что ты хочешь изменить ситуацию, и поэтому делаешь то, что должна. Я слишком хорошо понимаю эту жертву, — выражение его лица стало задумчивым. Глаза Гермионы блуждали по его лицу. Она была сбита с толку противоречивыми чувствами, которые только начала осознавать. — Думаю, я могла бы принять твое предложение. Главное — уйти отсюда пораньше. Гаспар кивнул, и на его губах играла сдержанная улыбка. — Хорошо.

***

Том держался стойко. Он был тих. Он кипел от злости. Он стоял со своими Пожирателями Смерти вокруг, но ничего не говорил. Он позволял им шутить и смеяться. Гермиона ушла пораньше с мистером Глава-ОМП. Его Пожиратели Смерти все еще лгали ему в лицо, а Вильгельмина Тафт здорово разозлила его, упомянув при них его «тайную любовницу». Сам ад не сравнится с яростью отвергнутой женщины. Том подумывал растерзать ее, словно рождественский окорок. Он выпил слишком много огневиски, и его мышцы натянулись от гнева и напряжения. Том слишком привык к своим ночным свиданиям с Гермионой, но этот ритм нарушился после ночи в поместье Риддлов. А для него не было ничего важнее устоявшихся привычек. Когда его ритуалы и распорядок дня нарушались, это практически повергало его в бушующий невроз. Он хотел ее. В ту ночь, когда он ворвался в ее квартиру, она дала ему обещание. Что она — его, навсегда. Если это так, то Том имел полное право увидеть ее сегодня вечером. Он разберется со своими Пожирателями Смерти через несколько дней, когда закончит варить Сыворотку Правды. Сегодня вечером у него на уме была только одна цель.

***

Гаспар и Гермиона сидели в тускло освещенном углу маггловского бара. Гаспар признался, что предпочитает маггловские бары магическим. Он не любил натыкаться на знакомых. Их разговор стал более глубоким. — Я понимаю, каково это — потерять близкого человека, — прошептала Гермиона. — Все в порядке, Гермиона, — пробормотал Гаспар. — Я не очень люблю говорить о своей жене. Тебе не нужно думать, что это как-то связано с тобой. Это необязательно. — Боюсь, что нет, — ответила Гермиона. — Я бы хотела сказать, что подобные вещи не имеют ко мне никакого отношения. Гаспар уставился на нее. — Что ты испытала, когда узнала, что Дамблдор — твой отец? Она молчала несколько мгновений. — Благодарность, — тихо сказала Гермиона. Гаспар кивнул один раз. — Он невероятный волшебник. Мой хороший друг. — Приятно знать, — слабо пробормотала Гермиона, взглянув на него. — Так почему ты позвал меня выпить? Его глаза встретились с ее глазами и сузились. Казалось, он был ошеломлен ее внезапным вопросом. — А что, не должен был? — Я этого не говорила. Мне просто любопытно, — сказала Гермиона, отпивая немного вина. — Я подумал, что мы могли бы стать друзьями. Она поджала губы. — Ты хочешь дружить с двадцатилетней журналисткой, которая тебя раздражает? — Почему бы и нет? — Дюфрейн улыбнулся и хрипло усмехнулся. Гермиона пожала плечами. — У меня есть еще вопрос. — Ты так говоришь, будто тебе нужно мое разрешение, чтобы задать его. — Что ты думаешь о Вильгельмине Тафт? Его взгляд слегка сузился. — Почему ты спрашиваешь? — Потому что хочу знать. — Это не для протокола? Гермиона закатила глаза. — Я обещаю тебе, что не опубликую ничего без твоего предварительного одобрения. Я спрашиваю от себя. Его губы тронула кривая улыбка. — Я думаю, что она не та, за кого себя выдает. Гермиона задумалась на мгновение. — Мне скоро нужно будет взять у нее интервью. Может, дашь совет? — Просто будь очень внимательна. Читай между строк, — Гаспар отхлебнул джина. Они сидели друг напротив друга и общались с ощутимой легкостью. Гермиона чувствовала себя комфортно в его присутствии, как будто наконец-то была с кем-то равным, с тем, кто думал так же, как она, и был так же предан своей работе. — Все говорят, что ты произвел революцию в аврорате. — Я это сделал. Фактически, во всем ОМП. Теперь все отделы Министерства в моем подчинении. — Это смелое заявление. — Смелым оно было бы лишь в том случае, если бы было неправдой, — усмехнулся Гаспар. Взгляд Гермионы метнулся к его значку, затем снова к лицу, и она обнаружила, что он смотрит на нее горящим взглядом. — Ты впечатлена, Гермиона? — А ты пытаешься произвести на меня впечатление? — рассмеялась она. Гаспар провел языком по передним зубам. — Нет. Производить впечатление — не так уж и весело, на самом деле. Приходится практически отдавать душу этому процессу. Гермиона глубоко вздохнула. Она была полностью согласна с его утверждением. — Каждый хочет быть героем, пока не станет им. А потом слишком поздно понимает, что это ведет к одиночеству. Его взгляд стал задумчивым, и он сглотнул. — Что с тобой случилось, раз ты стала такой не по годам мудрой, Дамблдор? Ее брови приподнялись. — Может быть, я была героем в другой жизни. Он наклонил голову. — Ты могла бы стать героем и в этой. — Хм, — грустно протянула она. — Думаю, я зашла слишком далеко для этого. Глаза его сузились, но он ничего не сказал. — Кем был тот мужчина, с которым ты разговаривала? На банкете. Ее ресницы вздрогнули, а глаза слегка расширились. Он не смотрел на нее с подозрением, лишь, казалось, любопытствовал. Тем не менее Гермиона не знала, что сказать. Том был ее любовником? Другом? Врагом? Подозреваемым лидером вышеупомянутой банды темных волшебников? — Возможно, мне не стоило спрашивать, — пробормотал Дюфрейн. — Прости меня. — Ой, нет, — дала заднюю Гермиона. — Он друг. Я просто пыталась понять, кого ты имел в виду. Гаспар сделал последний глоток джина. — Это был невинный вопрос. Я здесь не для того, чтобы тебя допрашивать, Гермиона. Я нахожу тебя интересной, и мне нравится твоя компания. Мой единственный мотив на данный момент — узнать тебя получше. Кажется, мы с тобой можем много работать вместе в обозримом будущем. Я хотел бы узнать твои мысли и взгляды. Ты очень умна и бесстрашна, и я восхищаюсь этим. Но, как я уже сказал, я близкий друг твоего отца. Он попросил меня присматривать за тобой. Она невольно раскрыла рот от удивления. — Он сделал что? Их взгляды встретились. — Казалось, он беспокоился о твоей безопасности. — Оу… — Гермиона опустила взгляд. Он пристально посмотрел на нее. — Ты взвалила на свои очень хрупкие плечи задачу раскрыть существование банды темных волшебников. Ты смело и вполне публично отрицала моральные основы старейших магических династий Британии. Ты бросила вызов кровожадным гоблинам и осудила жестокое обращение с домашними эльфами. Ты осудила использование дементоров в качестве стражников и подняла ветер перемен, — Дюфрейн пристально посмотрел на нее. — Я думаю, ты серьезно недооцениваешь себя. Ты, вполне возможно, в серьезной опасности. Возможно, у меня был личный интерес в том, чтобы сопровождать тебя сегодня вечером — я не буду этого отрицать, — но и ты не заблуждайся. И я, и Дамблдор согласились, что было бы разумно, если бы на публике ты появилась со мной. — Понятно. — На несколько мгновений повисла тишина. Гермиона сглотнула. — А никто из вас не подумал, что я, может, и сама могу о себе позаботиться? Уголки его губ приподнялись в слабой улыбке. — Достаточно одного проклятия, Гермиона. И все. — Его взгляд скользнул по ее лицу, затем вниз по ее телу, прежде чем снова вернуться к глазам, в которых отражался ледяной синий огонь. Гермиона почувствовала, как ее щеки вспыхнули жаром. — И такое проклятие обычно бьют в спину. Уж я-то знаю. У тебя не может быть глаз повсюду. Было бы разумно, если бы ты позволила кому-то присматривать за тобой.