sonnige

      — Тц, какое дерьмо ты опять притащила в дом? — проворчал Леви, едва успел подняться на крышу.       — Формально, я над домом, а не в нём, — не отрываясь от своего занятия, пробубнила Лиса. — Я пытаюсь доработать провода управления, не мешай.       Леви лишь поморщился, глядя на перемазанные маслом руки девушки. Тонкие пальцы были предназначены, чтобы вскрывать замысловатые замки и сейфы, а не копошиться в технике. Впрочем, Рене успешно удавалось совмещать одно с другим.       — Я расчистил угол на чердаке, — как бы между делом бросил он. — Холодает.       И, не дожидаясь ответа, спустился вниз. Услышала ли вообще, что ей сказали? Или настолько увлеклась очередной затеей, что пропустила всё мимо ушей?       Между прочим, действительно стало прохладно. Где-то наверху уже начиналась зима, и на улицах наверняка падал первый снег. Люди одевались в тёплые шарфы и пальто — роскошь, которую здесь, под землёй, могли позволить себе лишь торговцы. Остальным же приходилось плотнее кутаться в плащи, да надевать на себя больше одежды — любой, какая вообще есть. Если, конечно, она была.       — Не засиживайся. Я чай заварил. — Леви предпринял последнюю попытку оторвать Лису от эксперимента, но та едва ли вообще заметила чужое присутствие.       Тяжело вздохнув, он снял кофту и накинул подруге на плечи. Не хватало простудиться, потом денег не наберёшься на лекарства, да ещё и планы придётся корректировать. Фарлан, конечно, справлялся со взломом не хуже Лисы, но вот заменить её в том, что касалось полётов, пока никому не было под силу.       Леви понимал, что дело не только в странной любви Рене к механизмам. Чего уж там, сколько он ни пытался сделать вид, что не чувствует за собой никакой вины, но сам прекрасно знал, что перегнул палку, дал волю гневу. Стоило остыть, прежде чем возвращаться домой, привести мысли в порядок. Но Леви совершил ошибку, которая, казалось, давно осталась в прошлом — поддался эмоциям, позволил злости взять над собой верх. Впрочем, Рене он тоже не считал невинной жертвой своего дурного характера — если бы эта девчонка только доверилась им и рассказала всё как есть, можно было бы избежать стольких проблем и печальных последствий!       Теперь же всё вернулось к началу — хотя, наверное, даже хуже.       Всё та же стена отчуждённости, ядовитые слова, тяжёлые взгляды. Вот только не было больше долгих откровенных разговоров, глупых танцев на канате, уютных размышлений о будущем и коротких улыбок. Лишь работа и сосуществование в одном пространстве, как Фарлан ни пытался пробить брешь в заново выросшей баррикаде из недоверия и обид. Какая дерьмовая ирония: теперь они знали о Лисе намного больше и готовы были ей довериться, но она сама уже совершенно к этому не стремилась. По крайней мере, не давала повода думать иначе.       И всё же раз за разом Леви ловил себя на крамольной мысли о том, что ему намного спокойнее и легче, когда эта ненормальная перед глазами. Пусть язвит и сыпет колкостями, пусть засирает крышу своими железками, пусть готовит самый дерьмовый суп на свете. Даже пусть молчит и злобно зыркает, каждое мгновение ожидая удара в спину. Главное, что рядом и в безопасности, а не где-то там, в неизвестности, может быть, снова раненная, а может, уже мёртвая. Что-то внутри болезненно замирало от одной только мысли о подобном. И это не давало сосредоточиться и мыслить трезво, а потому раздражало. Раздражение выплёскивалось в ответных едких и грубых комментариях, что замыкало круг взаимной злости, раз за разом порождая новые поводы для обид.       Леви и сам толком не понимал, что сподвигло его отдать Рене тёплую кофту. Может, желание сделать первый шаг к примирению? Увидеть в изумрудных глазах благодарность и тепло, а не колючий холод?       Спустя добрых полчаса она всё же решила почтить друзей своим присутствием, но под тяжёлым взглядом Леви тут же ретировалась в ванную, отмывать руки и лицо от грязи и масла, прежде чем садиться стол.       — Спасибо, что передвинул те ящики. Работать в тепле намного удобнее. — Лиса улыбнулась как ни в чём не бывало и стащила из корзины кусок хлеба.       Леви постарался ничем не выдать собственной взявшейся практически из ниоткуда радости — впервые с тех пор, как Рене вернулась в их с Фарланом дом, улыбка была искренней, а не натянутой.       «Значит, всё-таки слышала».       — Не засри дом, сама драить будешь это дерьмо, если попадёт на пол или стены.       Ворчал больше для проформы, по привычке, прекрасно зная, что она не станет разводить грязь. Но даже если бы стала, Леви готов был больше времени посвящать уборке, лишь бы… О том, что именно «лишь бы», он старался не задумываться. Стоило сосредоточиться на насущных проблемах. Порассуждать о том, какая блоха и куда его укусила, успеет позже, когда останется один.       — Фарлан, — повернулся он к другу, — тебе удалось что-то разузнать?       — А? Да, удалось, да, — встрепенулся Чёрч и весь даже как-то собрался, принимая серьёзный вид.       Только озорной взгляд выдавал в нём удовольствие, с которым он наблюдал за друзьями, каждый из которых пытался изображать гордость и независимость, но бросал на другого совсем не двусмысленные взгляды, думая, что никто не видит. Впрочем, давать им подсказки Фарлан не собирался — прекрасно знал, когда стоит вмешаться, а когда лучше остаться в стороне.       Рене, ожидая ответов, тоже притихла и замерла, не донеся кусочек уже не первой свежести хлеба до рта. Леви же сверлил приятеля тяжёлым взглядом. А потому не оставалось ничего, кроме как с сожалением отставить в сторону недопитый чай и рассказать всё, что удалось вытащить из внимательно слушающих барменов, уличных бродяг и разговорчивых (за определённую плату, разумеется) мелких торговцев.       — «Холёного мужичка», о котором сказала Рене, действительно несколько раз видели в городе. Его запомнили в лавке Фредди — хоть наш загадочный господин и накинул плащ, пытаясь замаскироваться, но слишком уж приметная личность, явно не из местных. А кое-кто из воришек, что промышляют у Восточной площади, даже попытался залезть в карманы этого господина — приняли за лёгкую добычу, но мужик оказался наблюдательным, схватил вора за руку и пригрозил вызвать полицию, если бедолага не скроется с его глаз. Проверять, конечно, никто не рискнул.       — Восточная площадь, говоришь? — протянула Лиса, задумчиво уставившись в чашку с чаем, словно надеясь разглядеть на ее дне предсказание будущего. — И что же такому «холёному» делать в самом злачном из всех районов города? — Вопрос, разумеется, был риторическим. — Там до офиса Рэтта рукой подать, — немного подумав, добавила она.       — Похоже, эта сраная крыса тебе не соврала. — Леви задумчиво постучал пальцами по столу.       — Но это ещё не всё, — вновь переключил на себя всеобщее внимание Фарлан. — Мне удалось разыскать одного из тех, с кем встречался наш незнакомец. Парень оказался слаб на хмельные напитки, а опьянев быстро выдал мне кое-что интересное. Оказалось, что господин Айнц — по крайней мере, именно так ему представился наш «холёный мужичок», оформлял для своего нанимателя покупку некоего склада, а также искал рабочих, чтобы что-то на этом самом складе перестроить.       — Как интересно… — ответил Леви, и тон его голоса не предвещал ничего хорошему «господину Айнцу» и его нанимателю, которым, теперь уже очевидно, являлся сын недавно почившего во взрыве Боссома. — Надо бы проследить за твоим новым знакомым.       — Обижаешь! — притворно возмутился Фарлан. — Я уже отправил Яна и Бруно присмотреть за моим дорогим собутыльником и узнать, что же это за загадочный склад.       — Тем лучше, — кивнул Леви, от чего Чёрч состроил обиженное лицо. Он, конечно, не надеялся на восторги и комплименты, но услышать хотя бы одобрение было бы приятно.       Тем не менее, сейчас было не время для выяснения отношений и шутливых перепалок.       — Значит, мы уверены, что за всем стоит именно Боссом? — вернулся Фарлан к вопросу, который так и не давал покоя. — Почему, в таком случае, его наёмник — как там, Джефф? Так вот, почему этот Джефф так глупо прокололся? Зачем выдал имя настоящего нанимателя?       — Не думаю, что это прокол, — подала голос Рене, которая молчала большую часть разговора. — Джефф — хитрая и безжалостная сволочь. Разумеется, если бы он действительно получил от заказчика подобное указание, то выполнил бы. Но почему-то мне кажется, что это было спланировано. Они знали, что Леви не даст Джо уйти далеко. Как знали, что этот убогий торчок быстро расколется и всё расскажет. И воспользовались такой перспективой, чтобы навести нас на ложный след — пока мы копали бы под Каца, Боссом при помощи своего «Айнца» успел бы завершить все приготовления, и найти нужную ниточку стало бы практически невозможно.       — Получается, Джефф специально сказал Джо про Боссома, чтобы тот передал это нам, мы решили, что всё не может быть так просто, и это Кац пытается подставить «партнёра по бизнесу», в то время как на самом деле это Боссом пытается подставить его? Умно…       — И это почти сработало, — мрачно кивнул Леви.       Если бы Лиса не пошла своим путём и не вломилась к Рэтту, они потеряли бы уйму времени.       — А если Рэтт сдал тебя своему нанимателю? — задал ещё один животрепещущий вопрос Фарлан.       — Нет, — покачала головой Рене. — Он себе не враг. Если информация об этом расползётся по городу, посредник потеряет клиентов и исполнителей. Более того, сильно рискует шкурой — я сомневаюсь, что тот же Джефф не придёт по его душу, если прознает, что Рэтт его сдал.       — В таком случае, решено, — поставил точку в обсуждении Леви. — Дождёмся вестей от Яна и Бруно, а потом решим, как действовать.       Наверное, раньше, чтобы снять стресс, они открыли бы бутылку вина или разорили запасы Леви ещё на порцию чая и плавно перешли бы от обсуждения дел к пустой болтовне — в какой пекарне самые вкусные булочки, где достать контрафактные вина с поверхности, сколько понадобится денег, чтобы открыть чайную лавку в Митрасе.       Но не теперь. Как только разговор закончился, Рене поднялась из-за стола и направилась наверх, даже не доев ужин.       Не было настроения на пустую болтовню, а голова болела от смешанных чувств. С одной стороны, она была рада вернуться домой — и когда успела привыкнуть называть это место домом? Рада снова сидеть за столом с друзьями, ловить взглядом ободряющую добрую улыбку Фарлана, тайком наблюдать за Леви, пока он сосредоточенно готовит ужин или усердно тренируется.       С другой же стороны, Лиса не могла больше просто расслабиться. Не тогда, когда Хайко больше нет. И не теперь, когда настолько сильно открылась кому-то другому, вывернула наизнанку душу. Это пугало и одновременно завораживало — когда Рене в последний раз была насколько откровенной хоть с кем-то? Даже не думала, что это окажется настолько страшно. Привыкла полагаться только на себя, казаться открытой книгой, но быть тайной за семью печатями. Улыбаться, но скрывать правду. Лгать и недоговаривать, если нужно, играть десятки ролей, не путаясь в деталях.       А теперь — вот она, Рене. Такая, какая есть, со всеми своими тайнами и даже настоящим именем. Почти успела забыть, как оно звучит из чужих уст. И хочется сбежать, спрятаться, притвориться, что это — очередная роль. Так привычнее. Но уже слишком поздно. Она сама приняла это решение, сделала шаг в неизвестность, о котором не жалела. И даже если суждено обжечься, хватит быть такой трусихой!       Даже Леви смог встать на горло собственной гордости и сделать шаг навстречу. Разве она настолько слаба, чтобы проиграть этому коротышке?       — Жопу себе ещё не отморозила? — ворчливо поинтересовался подкравшийся сзади Леви. Хотя, возможно, он и не подкрадывался — просто Рене слишком сильно ушла в свои мысли.       — Нет, но планирую это сделать. — Идея возникла сама собой, и Лиса решила, что это отличный вариант, чтобы выбивать клин клином. Боится открыться и сблизиться? Значит, нужно стать ещё откровеннее. — Так что бери привод, накинь что потеплее и позови…       — Стой! — Леви ухватил девушку за руку, не позволив ей так просто сбежать от разговора. — Куда ты собралась? Совсем мозги последние отшибла, дура?!       Лиса, подавив привычное желание ощериться и ответить колкостью, прикусила язык и улыбнулась, осторожно высвобождая руку из мёртвой хватки приятеля.       — Я хочу кое-что вам показать.       По тону её голоса было понятно, что для Рене это очень важно, а потому Леви не стал спорить и отпустил.       — Надеюсь, после этого не придётся снова тебя зашивать.       И Леви, и Лиса уже не раз пользовались приводом, да и Фарлан успел опробовать новое приобретение на практике в городе. Но впервые они летали все вместе, как команда, и это дарило совершенно новые и, если уж говорить откровенно, необычные впечатления. Они действовали слаженно и стройно, понимая каждый жест друг друга на каком-то ином уровне — без слов предугадывая дальнейшие действия, подстраиваясь и помогая, когда это требовалось. Адреналин согревал кровь, отчего становилось почти жарко, и совсем не ощущался холодный ветер, заставляющий щёки покрыться румянцем. Сердце сбивалось с ритма, а на губах сама собой расползалась шальная улыбка. Абсолютное сумасшествие — вот так пронестись над городом на глазах у людей, когда на них объявили охоту и Военная полиция, и люди Рэтта. Плевок в лицо всем правилам этого мира. Настоящая наглость и полное безрассудство.       Но как же хорошо и свободно они чувствовали себя в этот момент. Как будто не существовало больше рамок и условностей, не было границ. И даже через этот долбаный потолок можно прорваться, стоит только пожелать!       — Может скажешь уже, куда ты нас ведешь? — впервые за всю дорогу прервал молчание Леви, поравнявшись с Рене во время очередного приземления на крышу.       Пейзаж казался ему странно знакомым — и дело было даже не в том, что все эти улочки он знал как свои пять пальцев. Дело было именно в ракурсе. Конечно, во время своего первого полёта Леви был куда больше поглощен новыми ощущениями, но рефлекторно всё равно отмечал направление и детали. Такие привычки выбиты на подкорке, и действовать иначе он попросту не умел.       — Скоро всё сами увидите. Доверьтесь мне, ладно? — усмехнулась Рене, откидывая за спину растрепавшуюся длинную косу. Отблески фонарей, словно попавшие в ловушку, запутались в медных волосах, отчего весь облик девушки казался каким-то неземным.       Леви несколько раз моргнул и отвёл взгляд, чтобы скинуть наваждение, и попытался сосредоточиться на окружающей местности.       — Мы на севере города, рядом с выходом к дороге на Орвуд, правильно? Ты уже приводила меня сюда, когда мы сбегали от Военной полиции.       — Неплохая память, я в тебе не сомневалась, — подмигнула Рене. — Ход мыслей правильный, но если думаешь, что я веду вас в то старое убежище, то это не так. Просто подожди немного, ладно? Мы уже почти на месте.       Выстрел гарпуна, резкий толчок, короткое ощущение невесомости, несколько секунд полёта и управляемое падение. Приземлиться на ноги и используя инерцию добежать до края крыши, только чтобы снова ощутить всё то же самое, раз за разом. Движения в ритм сердца, бешено колотящегося в груди с такой силой, что кажется ещё немного и пробьёт грудную клетку изнутри. Холодный воздух обжигает лёгкие, немного отрезвляет, но этого хватает ненадолго — ровно до следующего прыжка.       Интересно, как будет ощущаться управление полноценным УПМ, когда не потребуется делать перерывы и останавливаться? Будет ли это ощущение ещё более восхитительным и захватывающим дух?       — Мы на месте, — торжественно огласила Рене, стоило им спуститься на небольшой пятачок земли на самом краю города. Дальше только твёрдая порода, балки, укрепляющие свод пещеры, да технические тоннели, настолько узкие, что даже крысе в них протиснуться было бы непросто.       — Как бы помягче это сказать… Ты точно уверена? — не скрывая своего сомнения, спросил Фарлан.       — Да, — озорно улыбнулась Лиса. — Следуйте за мной!       С этими словами она мелькнула в неприметный проём, уводящий куда-то за каменную глыбу, покрытую мхом.       Ещё метров двести или около того они пробирались вверх вдоль городской стены по какой-то пещере, прежде чем выйти на небольшую поляну.       — Это… Мои глаза ведь мне не врут, правда? — Фарлан первым нашёл что сказать. И всё равно голос звучал тихо и надломлено.       — Снег. Все правильно. — Рене подняла руку, поймав на нее занесённую ветром снежинку, тут же растаявшую и обратившуюся каплей воды на молочно-белой, почти до прозрачности светлой коже.       — А неплохо… — Хотя слова Леви казались равнодушными, его голос был полон восхищения. Как и взгляд серо-голубых глаз, неотрывно следящих за замысловатым снежным танцем.       Будто бы не веря тому, что видит, он присел на корточки и прикоснулся к земле, заметённой позёмкой. В том месте, где отпечаталась ладонь, сразу же появился след.       Не находя слов, Леви перевёл взгляд наверх. Туда, где в своде пещеры образовалась внушительная трещина, через которую и летел снег. А ещё там виднелись звёзды и Луна.       Такие далёкие, что даже не верилось, что настоящие. Разве это возможно? Разум, привыкший воспринимать пространство, ограниченное потолком, отказывался принимать эту правду. Но сердце в груди предательски замирало, тянулось подойти ближе — так близко, как это возможно. Но даже на верхней точке небольшого холма ничего не менялось — звёзды не стали ближе. Вот бы дотянуться хоть до одной!       Очередной порыв ветра принёс откуда-то с поверхности новый ворох снежинок, белой пыльцой рассыпавшихся их по лицу Леви, запутавшихся в чёрных волосах, не покрытых на этот раз капюшоном плаща.       — Свежо, — тихо отметил он, всё так же не отрывая взгляда от бескрайнего неба, видневшегося в узком проёме.       Так близко и так бесконечно далеко. У них есть приводы, и, казалось бы, как просто выбраться отсюда, оставить позади затхлое подземелье, пропитанное гнилью и нечистотами. Уйти — не важно, куда. Лишь бы подальше отсюда. Стать ближе к этим звёздам — пусть и всего на пару метров. Вырваться из клетки, полной грудью вдохнуть этот пьянящий аромат свободы.       — Это было бы слишком просто, да? Взять и сбежать прямо сейчас. — Фарлан словно прочитал мысли друга, и это заставило Леви наконец перевести взгляд, только чтобы заметить: не он один так глупо пялится в дыру в потолке, словно та была чем-то сродни чуду.       Чёрч точно так же очарованно смотрел наверх, а на его лице блестели капли воды. Растаявший снег или проявление искренних эмоций?       И только Рене с нежной улыбкой сидела на каком-то валуне у стены, сосредоточившись на них, а не на небе.       — Почему… — начал было Фарлан, но Лиса уже догадывалась, что именно интересовало приятеля.       — Почему я до сих пор не сбежала, хотя могла бы? — горько усмехнулась она, плотнее кутаясь в тонкий плащ. — Долго в больших городах не протянешь, если нет документов. Я бы и согласна жить в маленькой деревушке где-нибудь в лесу. Кто знает, если станет совсем нестерпимо, может, однажды так и сделаю, но пока здесь ещё есть дела. Я взяла на себя ответственность за помощь детям, но совершила непоправимую ошибку, и теперь должна сделать всё, чтобы Хайко мог упокоиться с миром. Иначе как я посмотрю ему в глаза, когда мы встретимся там? — Рене кивнула на небо. Для Фарлана этот жест остался загадкой, но Леви понял, о чём она говорит. Обратная сторона Луны — место, откуда за нами присматривают те, кого больше нет. — А может быть, когда всё это закончится, я растрясу пару-тройку туго набитых сейфов и выйду из этого долбанного города не через узкую щель, как помойная крыса, а через главный вход. С гордо поднятой головой. Улыбнусь дежурящим наверху ребяткам из Военной полиции и протяну документы, в которых будет написано моё имя. Переброшу канат прямо над рыночной площадью Митраса и станцую, глядя сверху вниз на всех этих толстосумов, что вбили в свои жирные головы, будто имеют право решать, кто может считаться человеком и ходить по земле, а кто — нет.       — Я бы с радостью на это посмотрел, — ухмыльнулся Леви, на долю секунды успевший поймать опасный огонёк в изумрудных глазах.       — В таком случае, пока вы будете развлекать толпу, вы же не против, если я соберу небольшую плату за представление? — разбавил атмосферу Фарлан, совершенно не подразумевая, что «сбор оплаты» будет происходить добровольно и на законных основаниях.       — Только если разделим «заработок» на всех, — подмигнула Лиса, поднимаясь со своего места. — Пора возвращаться, пока совсем не замёрзли. Теперь вы знаете, как найти эту пещеру, и сможете прийти сюда в любое время даже без меня.       Леви колебался, но облака почти затянули небо, скрыв Луну и звёзды, так что смотреть было не на что.       — Да, ты права, — наконец согласился он. — К тому же, нужно отдохнуть. Завтра вернёмся к усиленным тренировкам. Времени остаётся всё меньше.

***

      Времени действительно оставалось слишком мало, а потому поспать удалось совсем чуть-чуть. К тому времени, когда первые телеги загромыхали по улицам, Леви, Фарлан и Рене уже взяли первый перерыв, чтобы восстановить дыхание и перепроверить снаряжение после нескольких часов усердных тренировок: канат, полёты, установка, затем в обратном порядке, и так по кругу, пока даже Лиса, промёрзшая до костей, не затребовала кружку горячего чая, устроившись под видавшим виды одеялом в роли уютного пледа. Казалось, только Леви ни по чём холод и усталость. Он продолжал летать между домами и пробовать разные трюки, будто от этого зависела его жизнь. Впрочем, почему «будто»?       — По-настоящему силён, — словно ни к кому конкретному не обращаясь, протянула Рене, согревая замёрзшие пальцы о горячую кружку. — Нет никого, кто мог бы с ним потягаться — в рукопашном бою или в скорости. Но в воздухе, с приводом… Ему просто нет равных. Он становится подобен богу. Хоть вся Военная полиция Митраса, хоть даже десяток титанов. Уверена, что никто не смог бы ему противостоять. Тебе не кажется, что это очень… волнующе?       — Не привык думать о друзьях, тем более мужского пола, в таком контексте, — хохотнул Фарлан.       — Хочешь верь, хочешь нет, но я тоже, — задумчиво кивнула Лиса, так и не отводя взгляда. — Но в этот раз, похоже, Леви вновь оказался сильнее.       — О чём ты? — нахмурился её собеседник.       — Не бери в голову, — отмахнулась Рене.       Она и сама старалась не слишком задумываться о том, что именно чувствует рядом с этими двумя. Достаточно было и того, что она решилась показать им своё тайное убежище, открыть ещё один кусочек настоящей себя. Сделала шаг в неизвестность и совершенно об этом не жалела, приняв как факт: если не с ними, то ни с кем. Даже если вновь предадут, так тому и быть. Их глаза, устремленные вверх и полные надежды, стоили того. Пожалуй, тот полёт и разделённая на троих тайна всё же смогли вытащить из стены взаимного недоверия несколько больших кирпичиков. Теперь же оставалось надеяться, что у них будет достаточно времени и для всего остального. Кто знает, вдруг у нее есть шанс обрести настоящую семью?       И всё же что-то не давало покоя. Если с Фарланом всё было так легко, просто и понятно, то Леви заставлял мысли путаться, и невозможно становилось разобрать, где настоящие чувства, а где — мимолётное, незначительное, вызванное очередной горячей перепалкой или кратким моментом спокойствия. Но Рене всегда старалась быть честной с самой собой, а потому кое-что знала точно: этот мужчина, какой бы ни была на то причина, заставлял её сердце биться чаще.       — Хватит там прохлаждаться! У нас ещё полно дел! — недовольно бросил Леви, приземлившись на крышу.       — Есть перестать прохлаждаться, сэр! — бодро отчеканила, тем не менее не слишком торопясь вылезти из-под нагретого одеяла и отставить в сторону кружку.       — Когда в очередной раз попадёшь в западню, так же весело тебе будет? — не повёлся на провокацию Леви.       — Если я в очередной раз попаду в западню, выстрелю себе в голову, а не в пороховую бочку. Не придётся потом разгребать последствия и слушать твои нотации, — безразлично пожала плечами Лиса.       — С твоими-то боевыми навыками? — скептически приподнял бровь Леви.       — Вот не надо наговаривать! Стреляю я не так уж плохо, — шуточно надулась Рене.       — Тогда бери нож. Вдруг стащить мушкет будет не у кого, сможешь хотя бы зарезаться. — В подтверждение своих слов, он коротким жестом вытащил нож из-за пояса и не замахиваясь бросил к ногам подруги. Сталь сверкнула в свете фонарей и вонзилась точно рядом с одеялом.       Лиса скривилась, но подняла оружие, чётко понимая, где заканчиваются границы шуток.       — Тц, ну и что это такое? Ты овощи резать собралась что ли? — Леви прислонился к стене и едко комментировал каждое движение Рене. — Хотя так ты даже с овощами не справишься. Становится понятно, почему ты так хреново готовишь.       — О, ну покажи тогда, как нужно правильно, мастер по нарезке овощей и врагов. — Лиса присела в реверансе, заставив сидящего рядом Фарлана отшатнуться, потому как лезвие мелькнуло слишком близко к его лицу.       — Возьми его обратным хватом.       Лиса послушно перевернула нож.       — Так?       — Ты решила зарезаться прямо сейчас? — вновь не удержался от колкости Леви.       Но, очевидно, понял, что придётся показывать наглядно, потому как оттолкнулся от стены и встал за спиной Рене, заодно прикрыв её от сквозняка. Лисе пришлось покрепче ухватиться за нож — отчего-то по рукам пробежала дрожь, а дыхание перехватило.       — Лезвие от себя. — Он ухватился за рукоять поверх тонких пальцев Рене и сам развернул нож, одновременно показывая правильное положение ладони. — Если будешь держать оружие так, его почти невозможно будет выбить или выхватить. Наносить удары из такого захвата ты, правда, тоже не сможешь — нужна сноровка и опыт. Так что надеюсь, тебе хватит мозгов не ринуться в атаку.       Лиса нервно хихикнула.       — Насчёт мозгов не знаю, но инстинкта самосохранения — должно.       — С ним у тебя тоже проблемы. Так что постарайся просто не попадать в ситуацию, когда тебе придётся доставать оружие.       — Это я и без тебя знаю. Что дальше? — Начинать очередную перепалку не хотелось: думать и так получалось с трудом, когда Леви находился настолько близко, а ведь нужно было как-то сосредоточиться на уроке.       Почувствовал то же самое или же просто решил, что так будет удобнее — непонятно, но почти сразу после этого вопроса Леви отошёл на несколько шагов и встал напротив, выудив из-за пояса второй нож.       — Запомни главное: ни в коем случае не выставляй руки вперёд. Иначе тебе их первыми и отрежут. Наоборот, держи ближе к телу и постарайся прикрыть важные органы. Зашить рану на предплечье проще, чем на животе. Да, вот так, — одобрительно кивнул он, заметив как изменилась поза Рене. — Никогда не стой на месте.       Это совсем не напоминало их занятия по управлению приводом или ходьбе по канату. Здесь всё было иначе — сложнее, мрачнее. Словно предвестие беды. Оба надеялись, что Лисе никогда не пригодятся эти уроки, но оба знали — их жизнь слишком опасна.       «Двигайся, не стой на месте!»       «Не маши руками, ты не на канате выступаешь!»       «Крепче держи нож!»       «Да куда ты, мать твою, такие замахи делаешь?! Короткий удар!»       Короткие команды, словно приказы, сыпались одна за другой, мешались в голове, и уже спустя какое-то время Лиса начала всё чаще ошибаться.       — Тц, соберись же! — прорычал Леви, когда Рене в очередной раз запуталась в собственных руках.       — … а то потом не соберут, — мрачно закончила она любимую присказку. — Знаю я, знаю! Но не забывай, уникум, что другим иногда требуется чуть больше времени, чтобы освоить новые навыки. Это ты с полпинка уже летать научился.       Голос Рене звучал одновременно зло и жалобно, и Леви сжалился — настолько, насколько это вообще было в его характере.       — Хорошо, тогда меняемся. — Он прокрутил в ладони рукоятку, меняя хват с прямого хвата на обратный, такой же, какому учил Лису. — Возьми нож прямо, как я до этого держал. Нет, не так! — Казалось, ещё немного, и Леви начнёт закатывать глаза. — Рукоять в кулак, не клади большой палец сверху. А теперь нападай!       Рене не спешила выполнять. Скорее уж наоборот, застыла на месте, переводя полный сомнений взгляд с ножа на Леви и обратно.       — Я что, настолько похожа на самоубийцу? А если ты меня на рефлексах прикончишь случайно?       — Ну как бы тебе сказать, — ядовито ответил он под приглушённое хрюканье Фарлана, всё это время следившего за тренировкой с безопасного расстояния. — Тц, да не бойся, не прикончу. Быстрее, хватит время терять!       Рене попыталась вспомнить хотя бы одну из молитв, которым в детстве учила её Зара, но в голову упорно лезли только матерные конструкции.       Кое-как собрав волю в кулак, Лиса поудобнее перехватила за нож и бросилась в атаку без предупреждения, надеясь хотя бы на эффект неожиданности — словно он вообще мог иметь место, если речь шла о Леви. Ему не потребовалось и доли секунды, чтобы принять удар клинка на выставленный перед собой нож, ловким захватом обезоружить Рене и повалить на землю — если говорить точнее, на очень кстати позабытое одеяло, немного смягчившее падение.       — Поняла, что нужно делать? — поинтересовался Леви таким тоном, будто иного варианта и быть не могло.       — Да нихрена! — Лиса быстро вскочила на ноги и тряхнула рыжей косой. — Что я вообще должна была понять?!       — Ладно, попробуем ещё раз. — Он равнодушно пожал плечами и вернулся к исходной позиции. — Кстати, волосы — слабое место. За них легко ухватиться во время боя. Может, отстричь?       Это явно было перебором. Рене напряглась и зашипела, словно дикий зверь:       — Только рискни, и, пока ты будешь спать, я отрежу тебе кое-что другое!       Не дожидаясь ответа, она переключила привод и проверила, исправно ли работает механизм, прежде чем сорваться с места и раствориться среди серых крыш, напоследок бросив:       — На сегодня хватит тренировок.       — Как бы сказать помягче… — протянул Фарлан, ловко спрыгивая с небольшого возвышения. — Преподаватель из тебя и впрямь так себе. Может, лучше мне? Я схожу за Рене, а ты пока…       — Нет, я сам. — Леви даже не дал другу договорить.       Пару минут назад казалось, что он делает всё верно, и Рене почему-то совершенно ничего не понимает. Теперь же все это внезапно потеряло значение. Кто прав, кто нет — какая разница, если на душе паршиво и тошно?       Отчего-то в памяти всплыли язвительные комментарии Лисы, когда та учила их ходить по канату, держать баланс на самодельной установке и пользоваться приводом. Рыжая плутовка никогда не лезла за словом в карман, за что временами хотелось её придушить или хотя бы хорошенько тряхнуть за белый и такой неуместно-кружевной воротничок рубашки.       «Лапы прочь, это моя счастливая!» — со смехом верещала она, стоило только зазеваться и упустить момент, когда руки уже сами тянутся.       И точно так же всегда находила слова, чтобы подбодрить, похвалить и поддержать — во время тренировок и даже за их пределами. Леви уже и забыл, каково это, когда хвалят просто так — за хорошо заваренный чай, за вкусный (ага, если бы!) завтрак — пусть он и приготовлен из пожухлых овощей да отварного риса.       А что он сам? Только ругался, давил и требовал, совершенно наплевав на то, насколько тяжело другим даются вещи, настолько естественные и простые для него самого.       Как давно Леви привык полагаться на свою силу и ловкость? Даже не сомневаться в том, что равных нет? Принимать как должное, что самые сложные трюки даются без труда, а новые приёмы даже не кажутся новыми, будто тело всегда знало, что нужно делать, и ему только напомнили? Бредовая идея Кенни, вбитая в голову с малых лет: всё в этом мире решает сила. Кто сильнее, тот и прав. Кто сильнее, тот имеет власть. Кто сильнее, тот определяет, что правильно, а что — нет.       Сколько Леви было, когда наконец пришло осознание: сила не решает ничего. Она не спасла его мать. Не остановила Кенни, когда тот ушёл. Не защитила друзей.       Сила не делает его особенным, вот в чём правда. По крайней мере, не более особенным, чем остальные. Чем Фарлан, способный придумать самый бредовый в мире, но работающий план, а также договориться с кем угодно — Леви поставил бы, что будь у титанов толика разума, Чёрч и их смог бы уболтать пойти на переговоры. Чем Йоси, чья музыка отогревает человеческие сердца даже в такой дыре, как трущобы Подземного города.       Чем Рене, каждый вечер смотрящая на серый потолок с улыбкой — так, будто способна сквозь него увидеть небо. Она столько раз встречалась лицом к лицу с самым мерзким и отвратительным, что есть в этом мире, но сохранила веру и надежду, а также свет, которым так торопилась поделиться с остальными — через доброе слово, через улыбку, через смех.       И пусть сейчас между ними всё было так сложно, Рене нашла в себе силы сделать шаг навстречу, поделиться чем-то сокровенным. Что ж, по крайней мере, Леви точно знал, где её искать.       — Не думала, что ты бываешь таким шумным.       Леви, едва успевший пробраться в пещеру, застыл на месте. Он всегда передвигался тихо — особенность, выработанная годами и не раз спасавшая жизнь. Профессиональная необходимость в мастерстве хорошего вора. Не раз Фарлан ругал приятеля за привычку подкрадываться, но чтобы обвинять в излишнем шуме?!       Очевидно, заметив замешательство на его лице, Рене широко улыбнулась и обвела рукой в потрёпанной, но надёжной перчатке без пальцев свод пещеры.       — Акустика.       — А… — как-то невнятно обронил Леви, возвращаясь взглядом к тонкой фигуре, подчёркнутой узкой полоской солнечного света, проникающей через дыру в потолке.       Рыжие волосы казались охваченными пламенем, и мелкие капельки — растаявший снег — крохотными алмазами сверкали в этом огне. Удивительное зрелище. И было в нём что-то дикое, необузданное… не сломленное ни тяжёлой жизнью в Подземном городе, ни испытаниями, выпавшими на долю этой хрупкой девушки.       — Подойди, если хочешь. Это приятное чувство, — по-своему поняла Рене замешательство Леви. Сделала шаг в сторону, не покидая яркого пятна, и махнула рукой, будто бы приглашая разделить с ней некое таинство. Но тут же пошатнулась, зацепившись ногой за камень.       Действуя скорее инстинктивно, чем осознанно, Леви преодолел разделявшее их расстояние и ухватил Рене за руку, притягивая обратно.       — Кхм… — прокашлялась Лиса, на щеках которой вспыхнул румянец, особенно ярко контрастирующий с бледной обычно кожей. — Ну прямо Илиос и Фингари, хах.       — Кто? — переспросил Леви, всё ещё не торопясь выпускать узкую ладонь из своей руки.       — Илиос и Фингари. Это… а-а-ай, глупость, не обращай внимания. — Рене широко улыбнулась и тряхнула головой, отчего и без того растрёпанные волосы разметались по плечам, окутав пламенем и их. — Просто ещё одна глупая сказка старухи Зары. Наверное, стоит уже вернуться домой.       Он уже кивнул и собирался выдать что-то вроде «да, без разницы», но Рене продолжила, заставив Леви вновь замереть.       — Вот оно, наше место под Солнцем, верно? — Лиса подняла голову и посмотрела на крохотный клочок неба, видневшийся в дыре. — По крайней мере, пока.       Хотя Рене улыбалась, в её голосе слышалась какая-то неуловимая тоска.       — Это не навсегда. Мы выберемся из этой грёбаной помойки. — Сказать что-то другое сейчас казалось Леви кощунством.       «Всё Солнце этого мира будет нашим», — хотелось добавить, но вместо этого он отвёл взгляд. Что за сопливые мысли приходят в голову?       — Да, обязательно. — Взгляд Рене смягчился, а улыбка стала более искренней. — И найдём себе новое место под Солнцем. Ты откроешь чайную, Фарлан — бар. И вы вместе придёте посмотреть, как я станцую на канате над главной площадью Митраса.       — Только если на этот раз ты будешь танцевать трезвой, — хрипло отшутился Леви, намеренно игнорируя отчего-то забившееся быстрее сердце.       — Почему это? — шутливо возмутилась Рене, толкнув его плечом. — Ты только представь, какое будет шоу, если я выйду на канат пьяной, запнусь о собственные ноги и упаду с десяти… нет, двадцатиметровой высоты!       — Ты не выйдешь пьяной на канат, натянутый в двадцати метрах над землёй. — Это не было возмущением или протестом. Леви скорее ставил Рене в известность.       — Ну попробуй мне помешать! — под сводами пещеры разнёсся звонкий и мелодичный, словно колокольный перезвон, смех Лисы, эхом отражаясь от стен.       На бесконечную долю секунды Леви показалось, что он тонет в этом звуке. И, что самое страшное, ему не хотелось, чтобы этот момент заканчивался. И впервые в голове настолько ярко сформировалась мечта: сделать так, чтобы смех Рене и Фарлана звучал бесконечно.       Смех оборвался, и Лиса что-то сказала, но Леви едва ли смог уловить смысл её слов.       — Эй, ты ещё тут? — Всё ещё улыбаясь она помахала ладонью у него перед носом.       — Да, задумался просто. — Леви отвернулся, чтобы скрыть нахлынувшее смущение.       — А-а, тогда ладно. Просто у тебя был такой удивлённый взгляд, будто ты и впрямь не ожидал, что я полезу на канат нетрезвой.       — А ты и не полезешь, — быстро взял он себя в руки.       — Вот и проверим!       Ответить на это было уже нечего, и, пожалуй, нужно было уходить. Но почему-то не хотелось, ведь в этом солнечном круге было так тепло, а глаза Рене сияли так ярко, как не смогли бы даже самые дорогие изумруды.       — Так что это была за сказка? — как бы невзначай спросил Леви, так эгоистично и глупо надеясь удержать чудное мгновение хоть ненадолго.       — А? — удивилась Рене.       — Ну, та, про Илиоса и Фингари. Тренировка сегодня, похоже, накрылась. Так что торопиться некуда.       — Правда хочешь послушать? — Лиса одарила собеседника очень внимательным взглядом, будто видела что-то, чего не рассмотреть просто так.       — Почему бы и нет, — намеренно равнодушно ответил Леви, усаживаясь на землю. Плащ все равно уже изгваздал, так что терять нечего.       Летел в эту пещеру как сумасшедший, планировал поговорить и, может быть, даже извиниться, что перегнул палку. Но Рене на удивление и не ждала от него ничего подобного. Похоже, даже не сердилась. И, хоть и не хотелось это признавать, почему-то на душе становилось легче. Так может, есть шанс растянуть это ещё хоть немного?       — Ну, раз ты так хочешь, могу рассказать, — хитро улыбнулась Лиса, удобно устраиваясь на валуне у самого края солнечного круга, будто намеренно давая Леви возможность подольше ей полюбоваться, а затем, без лишних предисловий, начала свой рассказ.       «Давным-давно, тысячи лет тому назад, когда не было ещё ни стен, ни титанов, ни даже народов, на берегу огромного солёного озера стояла деревня, в которой жили рыбаки. Одним из них, совсем ещё юным и прекрасным, был Илиос. Хотя все девочки, девушки и даже древние старухи были влюблены в его красоту, Илиос не спешил отвечать им взаимностью, ведь грезил о настоящей любви, которая принесла бы ему счастье и помогла забыть о горестях.       Но время шло, а той, что смогла бы покорить сердце гордого и романтичного юноши, так и не находилось.       И вот однажды, когда он в очередной раз взял лодку и отправился ловить рыбу, в отражении водной глади, среди сотен маленьких, но ярких звёзд, Илиос увидел отражение девушки, не похожей ни на на одну другую. «Вот она, та самая!» — подумал Илиос и обернулся. Но позади никого не оказалось. Он вновь уставился в воду, но никого уже не было.       С тех пор каждую ночь Илиос приходил на берег в надежде, что сможет снова увидеть лик той, что с первого взгляда пленила его сердце и душу. Время шло, лучшие красавицы деревни являлись к Илиосу, но уходили ни с чем, ведь он был не согласен связать свою жизнь ни с кем, кроме загадочной девушки в отражении.       И вот однажды, когда облака вновь пропали с небосвода, среди россыпи звёзд, на водной глади появился знакомый облик. Илиос протянул руку, чтобы коснуться её, но стоило ряби пробежать по поверхности, как девушка снова пропала, напоследок одарив юношу печальным взглядом.       Но Илиос не собирался сдаваться. Всё время он проводил у воды: ел, спал, рыбачил. И ждал, когда появится новый шанс, ведь верил: однажды она снова явится ему.       Преданность Илиоса была вознаграждена. «Кто же ты?» — отчаянно прокричал он, вновь потянувшись к воде, но тут же отдёрнул руку, помня, чем это закончилось в прошлый раз.       Девушка молчала и лишь печально смотрела в ответ.       «Прошу, ответь! — взмолил Илиос. — Ведь я полюбил тебя с первого взгляда!»       Отражение улыбнулось и протянуло руку, словно зовя за собой. Не помня себя, юноша ответил тем же. На этот раз, стоило ему коснуться воды, как девушка двинулась навстречу, и уже спустя какое-то время руки Илоиса коснулась тёплая ладонь.       «Меня зовут Фингари,» — раздался нежный голос, когда девушка полностью вышла на поверхность.       Не разнимая рук, они поднялись над землёй и полетели вверх. И чем выше они возносились, тем горячее и больше становилась любовь Илиоса к Фингари. Пока не вспыхнула необъятным пламенем и не стала такой яркой, что смогла бы достать далеко-далеко и осветить весь мир. Фингари же навсегда осталась с ним, днём незримая для других из-за сияния Илиоса, но ночью заметная, отражающая свет уснувшего возлюбленного на бесконечной водной глади, среди сотен звёзд.       Прошли годы, и мало кто вспомнит Илиоса и Фингари. Их теперь называют Солнцем и Луной. И их любовь сияет по-прежнему ярко».       К тому моменту, когда Рене закончила свой рассказ, Солнце ушло далеко, и теперь едва ли попадало в дыру свода пещеры, освещая лишь крохотный закуток — тот самый, где стоял валун, на котором сидела Лиса, будто Фингари из старой сказки — прекрасный мираж, отражение, созданное лишь светом.       — Нет, совсем не похоже, — тихо обронил Леви в ответ собственным мыслям.       — Да, ты прав. Люди не летают, — усмехнулась Рене, разводя руками.       «Летают, но из нас двоих ты куда больше похожа на Солнце», — мысленно ответил Леви, отчего-то не решаясь произносить это вслух. А мысль о том, что, в отличие от Илиоса и Фингари, они друг в друга не влюблены, даже не пришла ему в голову. Может, потому что в этот момент он любовался Рене именно так, как смотрел на возлюбленную Илиос?       Впрочем, думать об этом было уже поздно. Лиса поёжилась от холода, когда очередная снежинка коснулась бледной щеки, и это немного привело в чувство.       — Пойдём домой. Чай заварю.

***

      — Дик, я же сказал тебе стоять на шухере, какого дьявола ты припёрся?! — шёпотом прохрипел мужчина неопределённого возраста, пытавшийся вскрыть замок в подсобку небезызвестного в Подземного городе ростовщика Уве Каца.       — А если меня заметят? Ты-то слинять успеешь, а меня на потроха свиньям пустят! — проскулил его напарник, боязливо озираясь по сторонам. — Вместе оно надёжнее будет. Донни, не кидай меня!       — Идиота кусок! Вали обратно! — упомянутый Донни замахнулся на парня монтировкой и, для верности, дал тому пинок под зад. — Скоро может…       — Эй, кто там? Опять всякая шантрапа шастает?! Щас я вам!       Голос охранника — туповатого громилы с бритой головой — раздавался всё ближе, так что неудачливый взломщик не успел закончить свою угрозу.       — Мать твою! Бежим! — уже не пытаясь скрыть своё присутствие проорал Донни и припустил по переулку, не удостоверившись, следует ли за ним напарник.       — За ними! Держите воров! — прогрохотало сзади.       Леви наблюдал за погоней с соседней крыши, надёжно спрятавшись в тени печной трубы. Всё шло именно так, как и планировалось.

Прошлым вечером

      — Фарлан, ты сделал то, о чём мы договаривались?       — Как скажешь, босс! — отчеканил Фарлан, подскакивая с грубоватого диванчика, на котором только недавно смог устроиться с относительным комфортом.       — Кончай паясничать, — скривился Леви и закатил глаза: со стороны Рене, Бруно и Яна послышалось хихиканье. — Мы не на прогулку собираемся, так что посерьёзнее.       — Так точно, командир! — в тон приятелю отозвалась Лиса, ещё больше действуя на нервы Леви.       Хотя у него было хорошее предчувствие насчёт этого дела, но расслабляться ещё рано.       Фарлан же, тонко чувствуя настроение друга, решил проявить немного серьёзности:       — Тебе не о чем переживать. Этот идиот проглотил наживку и даже не подавился. Донни свалил из паба, роняя подмётки. Уверен, он уже ищет, кого можно уговорить на такое самоубийственное дельце.       — Как насчёт вероятности того, что он явится раньше положенного времени?       — Не держи меня за идиота, я своё дело знаю, — отрезал Фарлан.       Спорить смысла не было, так что Леви только кивнул.       — Допустим. Лиса?       — Всё готово. Я перепроверила приводы и рассчитала запас газа. Кроме того, подготовила пути отхода на случай, если Военная полиция не так сильно заинтересуется разборками у рынка, как нам бы того хотелось.       — Задержим настолько, насколько сможем, — усмехнулся Бруно, пихая Яна локтем в бок. Изображать наживку, чтобы отвлечь внимание стражей от главного шоу, этим двоим было не привыкать.       — Хорошо. Мы тоже постараемся работать настолько быстро, насколько это возможно. — Рене с непрозрачным намёком взглянула на Фарлана, и тот ответил ободряющей улыбкой.       — Лиса возьмёт на себя верхний этаж, я — нижний и пристройку. Леви будет прикрывать нас и, в случае необходимости, обезвредит помехи.       Все понимали, что за этим кроется — «убьёт охрану», «переведёт на себя внимание Внутренней полиции, если она появится», «ввяжется в стычку с головорезами Каца, если он вернётся раньше времени». Но произносить вслух никому не хотелось — что-то вроде дурной приметы. Как не хотели и лишний раз упоминать о том, что именно работа Леви была самой трудной, тяжёлой и грязной, хотя со стороны могло бы показаться, что сложнее всего придётся Фарлану и Рене.       Впрочем, сам Леви, пожалуй, был единственным, кто даже не задумывался о подобном. Он сам составил этот план и распределил роли, и если его сила и навыки будут полезны, чтобы уберечь близких — какая разница, сколько раз придётся запачкать руки? Лишь бы остальные выбрались живыми и, желательно, невредимыми. К тому же, нынешний план был не таким уж рискованным, они проворачивали дела и потруднее. Вот только почему именно в этот раз Леви так нестерпимо хотелось выкинуть уже расчерченную карту и составить новый план, где он мог бы больше присматривать за Лисой?       «Что за срань? Сейчас не время думать о чём-то подобном», — одёрнул он себя, вновь полностью сконцентрировавшись на деле.

Ранним утром, у дома Каца

      Стоило Донни, его помощнику и преследовавшим их громил скрыться в одном из узких переулков, Леви несколько раз дёрнул маленькое зеркальце так, чтобы в нём коротко отразился свет фонаря — условный сигнал, что пора браться за дело.       Всего через долю секунды все пришли в движение: Фарлан, ещё несколько мгновений назад притворявшийся спящим на углу нищим, в несколько шагов добрался до нужной двери и парой коротких жестов разобрался с замком. Нечто похожее проделала и Лиса — будто бы из ниоткуда возникла на узком декоративном балкончике, куда с трудом влезла бы и кошка, перебралась-перетекла к нужному окну по цепочке из карнизов, недостаточно плотно закрытых ставней и всё тех же балкончиков, а затем, ловко взломав слишком хлипкую для столь важного места конструкцию, исчезла в одной из комнат второго этажа.       Леви выдохнул и убрал зеркало — в нём больше не было необходимости. Теперь ни Фарлан, ни Рене не увидят сигнала. С другой стороны, и их самих не видит никто. Это одновременно успокаивало и нервировало: часть работы в доме всегда была риском, потому как невозможно просчитать на все сто, что именно ждёт внутри. Хотя Лиса уже разведала всё, что было возможно об особняке Каца, гарантий, что всё пойдёт точно по плану, никто дать не мог.       Неподалёку послышался грохот: напарнику Донни не повезло — из всех возможных путей в запутанном лабиринте переулков он выбрал именно тот, что привёл в тупик. Леви даже стало немного жаль: живым парню оттуда уже не выбраться. Впрочем, это чувство быстро сошло на нет, стоило напомнить себе, что этот самый парень толкал дурь на улицах, подсаживая совсем ещё молодых ребят. Так что он кончил бы плохо при любом раскладе.       Почти одновременно с этим где-то вдалеке, в районе главной площади, тоже послышался шум. Именно в той стороне находился рынок, а значит, Ян и Бруно уже взялись за работу. Народу на улицах было ещё совсем мало, так что крики привлекли всех зевак в округе. Как знать, может, и Кац заглянет — если, конечно, успеет. Сейчас он был занят встречей с одним из посредников Рене, через которого та договорилась продать кое-что из припрятанного добра. Кац славился своей любовью торговаться до последней монеты, изнуряя и морально давя на продавца, чтобы извлечь как можно большую для себя выгоду. И это же оказалось его слабостью, потому как дало достаточно времени для Леви и его друзей, чтобы хорошенько всё проверить и убедиться: Кац никак не связан со смертью Хайко, и наёмник Боссома попросту пытался их запутать.       Хорошенько поразмыслить о том, как эти трое — Рэтт, Боссом и Кац — связаны между собой кроме бизнеса, не вышло. Головорезы последнего, оставленные охранять дом, возвращались: кто-то с пустыми руками — очевидно, Донни всё же удалось улизнуть, а кто-то с добычей — холщовый мешок, с которого капала кровь, недвусмысленно намекал, что уже скоро начальник получит вполне материальное подтверждение эффективности работы своих охранников. А может быть, и нет.       Бесшумной тенью Леви скользнул за спину ничего не подозревающего бандита, и мгновение спустя холодная сталь разрезала горло лысого амбала от уха до уха, не давая тому возможности поднять шум. Наверное, можно было обойтись и более гуманными методами, но риск того не стоил. Грузное тело рухнуло на грязную землю, мешок выпал из ослабевшей руки, и по мостовой покатилась голова бедолаги Дика, так глупо согласившегося на безумное предложение Донни пробраться в особняк Каца и выкрасть оттуда долговые расписки да кое-какое добро.       По-хорошему, стоило припрятать тело или хотя бы убрать его с дороги, но двое других, последовавших за Донни, по подсчётам Леви должны были быть уже совсем близко. Решение пришло само собой. Отступив на несколько шагов, Леви скрылся в тени переулка.       — Тос! — басовитый крик раздался по улице. — Какой ублюдок сделал это с Тосом?! Выходи, я из тебя корм для свиней сделаю!       — Это же ты, Донни? — в тон ему окликнул второй, безумно вращая глазами в поисках виновника. — Это же ты, ублюдка кусок?!       Голоса доносились всё ближе, а значит, эти двое заглотили наживку. Леви свистнул, привлекая внимание, и тут же, стараясь не издавать лишнего шума, забрался на крышу, не залитую светом фонарей. Остальное — дело техники и нескольких секунд. Хотя на этот раз удалось обойтись без крови, оставшиеся на улице охранники надёжно и надолго оказались выведены из строя несколькими точными ударами. Выжили или нет? Вопрос промелькнул в голове и пропал. Леви было ничуть их не жаль. Убей или будешь убит — непреложное правило для таких, как он, если хочешь подольше протянуть в Подземном городе.       Часы на башне пробили пять утра. По мощёным дорогам загрохотали первые телеги, всё чаще тут и там хлопали ставни и двери — город просыпался. Времени оставалось всё меньше, и это начинало нервировать: от Фарлана и Рене не было никаких вестей.       Через пару кварталов на мгновение промелькнул и тут же исчез яркий свет. Выругавшись сквозь зубы — прекрасно понимал, что это значит, — Леви достал зеркальце и подал знак, раскрывая своё местоположение, но тут же переместился на другую крышу и затаился — вероятность не велика, но это всё же могла быть ловушка.       Обошлось, к счастью: не прошло и пары минут, когда показались Ян и Бруно.       — Этого мало, — без приветствий и предисловий обратился к друзьям Леви.       — Мы сделали всё, что смогли, — развёл руками Ян, но в его голосе слышалось сожаление. Он и сам понимал, что их часть плана провалилась.       — Военная полиция прибыла слишком быстро, да ещё не в лице одного-двух заспанных похмельных идиотов, а целым отрядом. Если бы не унесли задницы, уже сидели бы за решёткой за беспорядки. А может и в петле бы болтались, если бы эти придурки сообразили сложить два и два, — зло бросил Бруно, сплюнув на землю. Впрочем, злился он скорее на Военную полицию и на себя самого, а не на грубый тон Леви.       — Нужно сворачиваться. Я иду за Фарланом и Лисой, вы прикрываете пути отхода. Не дожидаясь ответа, Леви спрыгнул с крыши, активируя привод.       Искать Чёрча не пришлось — он сам выбрался из окна пристройки, едва Леви успел спуститься на землю.       — Всё тихо?       — Да, — кивнул Фарлан. — В доме несколько охранников, но они спят на ходу, так что проблем не доставили.       — Рене?       — Ещё в здании. Но я не слышал никакого шума, так что должна быть в порядке.       — Тц, какого хрена она тянет время, — недовольно буркнул Леви, невольно переводя взгляд к окнам второго этажа.       Створка на одном из них была приоткрыта, как и договаривались — запасной путь, если Лисе придётся неожиданно уходить или же, наоборот, кому-то потребуется попасть внутрь.       — Скорее всего, нашла что-то ценное. — Фарлан поводов для беспокойства не видел.       — А ты?       — И я тоже. К делу Хайко, правда, отношения не имеет, но, думаю, вас очень даже заинтересует моя находка. Скоро узнаем, кто лучше справился: я или наша удивительная воровка, — усмехнулся Чёрч, похлопывая себя по карману, из которого виднелся уголок помятого письма.       — Отлично. Обсудим это дома, сейчас нужно… Твою мать, почему они здесь?! — Вопрос Леви, разумеется, был адресован не Фарлану — приятель вряд ли мог знать, с какой внезапной радости отряд Военной полиции на УПМ направлялся к дому Каца. — Через две улицы к востоку ждут Ян и Бруно, зелёный дом. Я за Рене. Встретимся дома.       — Но… — попытался возразить Чёрч, не желавший оставлять друзей одних.       — Живо! — рявкнул Леви и, не слушая возражений, взобрался к заветному окну с приоткрытыми ставнями.       — А вот это уже интересно… — пробубнила себе под нос Лиса, одной рукой нервно накручивая на палец кончик косы, а другой перебирая документы, чтобы попытаться уловить в них логику. Слишком много подозрительных несостыковок.       Где-то в коридоре хлопнула дверь, но Рене едва ли обратила на это внимание. Охранники, не то ещё протрезвевшие со вчерашнего вечера, не то продолжавшие употреблять в рабочее время, особой бдительностью не отличались. Не говоря уже о том, что в кабинет хозяина, без прямого на то разрешения или хотя бы подозрительного шума, сунуться бы не рискнули. А потому, если вести себя достаточно тихо, делать можно что угодно — в данном конкретном случае, рыться в сейфах, ящиках, секретере, комоде и даже под матрасом — благо, личные покои, если таковыми можно было назвать пыльную грязную комнатушку Каца, соседствовали с кабинетом.       К тому времени, когда Рене обнаружила второй сейф, спрятанный («Фи, какая банальщина!») за репродукцией известной картины, в её сумку уже успела перекочевать стопка документов, несколько милых глазу и кошельку безделушек, начищенный до блеска (и, пожалуй, это единственное, что было начищено до блеска во всем доме) мушкет и пара увесистых пачек купюр. Разумеется, она явилась к Кацу не для того, чтобы его обокрасть, но раз уж в процессе поисков попалось что-то ценное, почему бы не совместить приятное с полезным? Тем более что Лиса готова была поспорить на свой привод: Фарлан сделал то же самое.       — А-а, так вот оно как! — поднеся один из документов ближе к свече, Лиса смогла разглядеть второй, спрятанный внутри первого — можно сказать, на самом видном месте, но там, где мало кто додумался бы искать.       Просто повезло, что Рене и раньше с таким уже сталкивалась — Рэтт регулярно проворачивал подобный фокус, если информацию от заказчика передать требовалось срочно, а возможность встретиться лично отсутствовала.       — Какого хрена ты тут копаешься? Посрать захотела и выбираешь, чем подтереться?! — Леви, как и обычно, не стал утруждать себя приветствиями.       — Тс-с-с, не шебурши, охранник прямо за дверью стоит. — Рене приложила палец к губам и подмигнула. — Я нашла тут целый клад! Ты охренеешь, обещаю!       — Если мы прямо сейчас отсюда не свалим, то охренеешь ты. Сюда несётся целый отряд бравой Военной полиции, — отрезал он, закатывая глаза. На пререкания и споры времени не было.       — Какого…       — Явно не моего. Валим!       Дав Рене время, чтобы быстро покидать в сумку разложенные веером документы, Леви ухватил её за руку и потащил в сторону спальни Каца, безошибочно определяя правильное направление потайного выхода.       Опоздали. Всего на несколько секунд опоздали. На крыше их уже ждали двое, вооружённые винтовками.       — Руки вверх! Вы арестованы!       В любое другое время Леви ответил бы что-то вроде: «Хрен вам». Но сейчас под угрозой удара оказался не только он сам.       Быстрее, чем Лиса или стражи успели сообразить, он уже активировал привод и, крепко перехватив девушку поперёк талии, полетел вниз.       Рене сразу поняла план и, сгруппировавшись, приземлилась, тут же приводя в действие механизм и стараясь не обращать внимания на выстрелы — к счастью, не слишком меткие. На короткое мгновение зачем-то сжав руку Леви, полетела. Знакомое чувство, такое близкое, но каждый раз будоражащее, заставляющее кровь закипеть.       — Чего вы ждёте?! Стреляйте же! — этот голос, похоже, принадлежал командиру отряда. Молодые полицейские — не иначе, вчерашние кадеты, — повиновались приказу. Но слишком поздно.       Там, где они были секунду назад, от выстрелов разлетались в мелкую крошку кирпичи домов. Слишком медленно. Не угнаться. Быстрее, ещё. Падение, взлёт, перекат. Обернуться — успевает ли за ней Леви, но только чтобы понять — он уже впереди, и точно так же смотрит на Лису.       — Задержите же их! — Крики доносились всё ближе. Как бы ни были хороши приводы, полноценным УПМ всё ещё уступали. Но разве это повод сдаваться. Набрать в грудь больше воздуха и снова взлететь.       — Рене!       Одновременно с отчаянным, почему-то, криком, Леви ухватил её за руку и закрыл собой. Успел. Вместо Лисы пуля попала в стену, отколов от неё несколько крупных кусков, разлетевшихся вокруг.       Леви коротко смерил девушку взглядом, но лишь молча кивнул, снова уносясь вдаль. Значит, тоже цел. Эта короткая мысль, оформившаяся скорее где-то в груди, а не в голове, разлилась теплом по телу.       Быстрее. Совсем рядом. Почти оторвались.

***

      — Задело всё-таки, — рассеянно пробормотала Рене, без задней мысли касаясь тонкими пальцами скулы Леви, чтобы вытереть кровь.       От этой незамысловатой ласки по спине пробежались мурашки. А может, всё дело было в адреналине, разжигающем огонь внутри после безумной гонки? Или в потоке свежего воздуха, пробивающегося через щель в своде пещеры? Уж точно не в прохладе рук и не в огромных зелёных глазах, смотрящих на Леви так искренне и открыто, словно Рене увидела его впервые.       Смотрела ли она на него раньше вот так? И что видела перед собой? Тощую крысу из Подземного города? Грабителя и убийцу? Мальчишку, у которого никогда не было детства? Мужчину, спрятавшего сердце за семью замками?       И всё же Рене и впрямь оказалась очень умелой воровкой. Даже этот старый сейф умудрилась как-то незаметно вскрыть.       Повинуясь секундному порыву, Леви притянул её и коснулся губ обжигающим поцелуем, в котором не было ни нежности, ни мягкости. Азарт погони, искрящий на кончиках пальцев, страх потерять, отчаянное желание быть ближе и почувствовать тепло, услышать биение чужого сердца.       Туман в голове схлынул так же быстро, как появился, и Леви отшатнулся, словно пытаясь понять, что только что натворил, но прежде чем он успел произнести хоть слово в своё оправдание, Рене сама сделала шаг навстречу, не позволяя ему испортить момент и выстроить очередную стенку.       Она тоже была не слишком хороша в том, чтобы искренне говорить о своих чувствах. Куда проще язвить и отшучиваться, делать вид, что всё в порядке, когда сердце рвётся на части, притворяться толстокожей. Ей никогда не было страшно пройти с закрытыми глазами по тонкому канату между высокими домами, дразнить вооружённых до зубов громил и даже улыбаться, глядя в дуло наставленного на неё мушкета. Но признаться в том, что этот невозможный, грубый, беспардонный, нахальный чистоплюй стал для неё чем-то большим, чем просто очередным знакомым, Рене боялась до дрожи. И теперь, когда Леви сам преодолел разделяющее их расстояние, она не собиралась позволять ему трусливо отступить. Схватила за воротник и так помятой после побега рубашки (потом пусть сколько хочет ругается, главное, чтобы сейчас не дёргался) и притянула ближе, касаясь тонких губ осторожным поцелуем, словно Леви мог испугаться и сбежать.       Казалось, даже сердце перестало биться на долгую секунду. Но он не оттолкнул, не убежал, не обозвал дурой. Лишь судорожно вдохнул, как будто собирался окунуться в ледяную воду, и ответил с куда большей горячностью и напором, крепко прижимая к себе, как если бы боялся, что этот миг, эта короткая, но горячая близость — фантом, мираж, который исчезнет, стоит разжать объятия.       Рене, осознавшая, что всё это время даже не дышала, усмехнулась в поцелуй, прикусывая губу Леви и удобнее устраивая руки на его плечах, чуть подрагивающих от тщательно скрываемого напряжения.       Приняв это за поощрение, Леви переместил одну руку на талию Лисы, а другой осторожно распустил косу. Как же давно хотелось это сделать! Зарыться в густые рыжие локоны, ощутить гладкость, с которой не сравнятся и дорогие шелка, в каких щеголяют знатные дамочки где-то там, на поверхности. Может, прямо сейчас проходят над сводом пещеры, обсуждая какую-нибудь хрень, даже не представляя, как только что перевернулся этот мир для двух «грязных крыс» под их ногами.       И не нужны были слова, когда два сердца бились в унисон, словно следуя неведомой мелодии, которую могли услышать лишь Леви и Рене.       Он никогда не считал себя романтиком. Да и какая уж тут, мать его, романтика, когда каждый день приходится выгрызать себе право на жизнь, когда понятие морали и совести оказались растоптаны раньше, чем успели толком сформироваться, когда руки по локоть в крови.       И Рене это принимала. Ей не были нужны красивые слова и объяснения. Лишь короткие прикосновения, слишком долгие взгляды, грубоватые похвалы и невнятные комплименты, зачастую похожие на замысловатые оскорбления. Она всегда понимала слишком много. По ложке сахара в чай — для неё одной, такую роскошь Леви никогда не позволял даже себе. По тому, как он оказался на линии удара, который предназначался ей. По тому, как оглядывался, чтобы убедиться: она добралась до конца каната, целая и невредимая.       И раз за разом отвечала тем же: идеально выстиранной и выглаженной рубашкой, даже если потом он возмущался, что сам постирал бы лучше, но смотрел с благодарностью — не за рубашку, за пару лишних минут покоя. Стащенными из пекарни горячими булочками к завтраку — именно такими, какие больше всего любил Леви. Долгой и глупой сказкой холодным вечером, чтобы он мог хоть ненадолго забыть о делах и отвлечься. Пьяными танцами на канате — конечно же, под аккомпанемент замысловатых матерных конструкций, которые, тем не менее, не способны были скрыть восхищение в усталых серо-голубых глазах.       — Ебанутая… — Вырвавшееся с нервными смешком оскорбление прозвучало почти восторженно.       — Никогда не отрицала, — тоже шёпотом отозвалась Рене, боясь открыть глаза. А вдруг это всё сон?       — Посмотри на меня. Пожалуйста. — На последнем слове хрипловатый низкий голос дрогнул. Леви не привык просить о чём-то, всё чаще раздавал указания и требовал.       Закусив припухшую от поцелуя губу, Лиса всё же подняла глаза, надеясь, что в них можно прочитать вызов, а не страх. Но очень быстро стало не до размышлений, потому как мысли разбежались, оставив вместо себя звенящую пустоту, стоило Рене увидеть растрёпанного и немного раскрасневшегося Леви, на губах которого застыл намёк на шальную улыбку. Почти беззаботную и мальчишескую.       Он никогда так не улыбался. Усмехался, ухмылялся, кривился. Да что угодно. Но не улыбался вот так, словно на плечи не давил груз тяжёлых воспоминаний, ответственности и боли потерь.       — Ты первый начал, — непонятно к чему ляпнула Рене, будто бы в своё оправдание. Но разве она сделала что-то плохое, за что можно было бы ругать?       А Леви и не собирался отчитывать. Просто хотелось сберечь этот образ в памяти.       В голову лезли всякие сопливые глупости, потому он старательно прикусывал язык, чтобы не ляпнуть что-нибудь, за что Лиса его засмеёт. Так что стоял и смотрел, словно не верил тому, что видит: не бывает в этом мире таких ярких и сияющих зелёных глаз, не бывает таких рыжих волос, будто бы умелая воровка стащила с неба солнце и нацепила на голову. Не бывает такой улыбки — нежной, искренней, без толики лжи. По крайней мере, не здесь, не в Подземном городе. Неужели… он правда чем-то заслужил этот свет?       — Я… — Леви молчал слишком долго, и, наверное, пора было что-то сказать. Что-то правильное, уместное. В кои-то веке не колкое и не грубое. Но слова будто комом застревали в горле. — Я…       — Знаю. Я тоже, — кивнула Рене. Ей никогда не нужны были слова.       Лиса дышала поверхностно и часто, и Леви понял, что слишком крепко стиснул её в объятиях, тут же разжал руки и отступил на шаг.       — Прости.       — Не хрустальная, не сломаюсь, — весело усмехнулась Рене, протянув ладонь, позволяя Леви на этот раз самому решать. И он не подвёл, сначала осторожно коснувшись тонких пальцев, а затем переплетая их со своими.       Маленький шажок, ещё один. Ближе, чтобы услышать, как гулко бьётся сердце Рене, напоминая, что они оба ещё живы. Звук, что казался прелестней любой музыки. Прикосновение холодных пальцев к щеке. Леви и не заметил, как из раны успела натечь кровь.       — Перестань, испачкаешься.       — Зато ты рубашку не изгваздаешь. Сам же потом будешь ругаться. Глупый разговор ни о чём, просто чтобы говорить хоть что-то. Чтобы слышать друг друга. Чтобы этот момент меньше казался миражом.       — Как думаешь, оторвались? — на этот раз первой нарушила тишину Рене.       — Здесь нас не найдут. — Уверенный ответ, но всё такой же бессмысленный.       Они и так оба знали, что Военная полиция и не подумает искать тайный ход. Попетляют по городу ради проформы, да скажут, что преступникам удалось уйти. Всегда так делают, ленивые свиньи. Как ещё не разучились УПМ использовать?       — Да нахер всё! — куда-то в пустоту выдохнула Рене, а затем прижалась к Леви, уткнувшись носом под воротник рубашки, ровно туда, где бьётся вена, отчаянно перегоняя кровь по телу. Где ярче всего ощущалось то, чего не передать словами: аромат мыла и чёрного чая, пылающая огнём кожа, по которой медленно катилась капелька пота — верный признак перенапряжения после погони. Биение сердца.       — Дурная, — вынес он вердикт, но вопреки словам лишь вновь обвил сильными руками хрупкую фигурку, пряча в объятиях, будто так мог уберечь от этого грёбаного, прогнившего до самого основания, мира.       — Да, — буркнула Рене всё так же куда-то в шею, мазнув губами по коже. Когда ещё ей позволят такую вольность?       Леви ответил тяжёлым судорожным вдохом, чуть сильнее сжавшимися на талии ладонями.       «Интересно, можно ли остаться так навсегда?»       Найти ответ не удалось: со стороны послышались шаги. Леви и Рене отпрыгнули друг от друга, будто их застукали за чем-то предосудительным. В его руках вспышкой молнии мелькнул нож, а сам он ненавязчиво задвинул Лису за спину так, чтобы закрыть от опасности. Такой привычный, почти инстинктивный жест.       — Вот вы где! А я уже думал всё, придётся искать на ближайшей виселице! Так, ножами не кидаться, все свои! — рассмеялся Фарлан, выставляя руки в защитном жесте. — Так-так, я что, чему-то помешал? — Цепкий взгляд мошенника безошибочно подметил и румянец, и растрёпанные волосы, и чуть больше, чем обычно, расстёгнутый ворот рубашки приятеля.       — Ничему. Мы только ушли от погони, — не дрогнувшим голосом ответил Леви, убирая оружие. — А тебе стоит бросить хуёвую привычку подкрадываться. В следующий раз могу не так быстро среагировать.       — Не можешь, против рефлексов не попрёшь. Да и сам потом будешь жалеть и оплакивать, — пожал плечами Фарлан, словно его совершенно не беспокоила перспектива ножа в шее. — Да и вообще, я топал так громко, как только мог. А вот чем вы занимались, что так поздно меня заметили, вопрос интересный.       — Пошёл в жопу! — с поразительным единодушием отозвались Рене и Леви.