(Не)Ручной демон при дворе

Вычурные белые стены замка душили, создавая иллюзию светского рая на земле. Но Михно за свою долгую жизнь выучил людей наизусть, особенно тех, что были ближе всего к судьбам огромного количества людей. Здесь нет простодушных, простых или сердечных. Все они скрывают за маской радушия или безразличия свои эмоции. Каждый жаждет власти, престижа, статуса или расположение принца, ложное или истинное, было не столь важно. Попасть на банкет, что устраивал король в честь сына. Сватать к нему дальних родственниц. Или плести интриги за плотно закрытыми дверями. Минхо являлся чёрным пятном в светлой придворной моде. Он ловил себя на мысли, что почти от них не отличался, и это заставляло его шипеть не хуже, чем молитвы или церковная вода. Но был один нюанс. Он служил ему своей душой, за что получил верность, признание, уважение и любовь принца. Как то раз, пробыв уже некоторое время в замке, после призыва, Его Высочество позвало его в тронный зал. — Ли… — Хан задумчиво оглядел его, стоило демону приблизиться к трону и упасть на колено, — Нет. Минхо, — принц выдохнул, будто освобождая себя от части невыносимого груза, — Только тебе я могу доверять, только от тебя могу требовать верности и честности. Для королевства, для народа, для короны. Минхо угрюмо хмыкнул. Демон поднял лицо, встречались своим прямым взглядом с глазами Принца. У одного была сила Подземного царства, у другого власть короны. Раньше бы он собственноручно отрезал себе язык, если бы сказал, что чувствует в таком отношении равенство. Но сейчас это было так. Хан по большей части не отличался от лучших версий принцев, что повидал человеческий мир. Но впервые он не чувствует отвращение к человеку, скорее любопытство, демоническое желание. У Минхо был интерес помочь вознестись Хану в человеческом мире. — Ваше Высочество, мне плевать на королевство, народ или корону, — принц нахмурил брови, но молчал, не отдавая никаких приказов, позволяя продолжить, — Но вы можете быть уверены в моей верности и честности к вам. Лицо Хана разгладилось. На нем появилось тень улыбки, какую отбрасывают свечи на предметы в полной темноте комнаты. Она была мрачной, но удовлетворённой. В ней было слишком много Подземного, слишком много его дома в простом человеке. Любой на месте принца уже бы созвал священников и призвал изгнать за откровенную дерзость. Но вместо этого взгляд из прикрытых глаз, задумчивое потирание указательным пальцем подбородка. — Ты же демон, Минхо. Как бы ты сладко не говорил или наоборот, слишком неучтиво смело, я не могу так просто поверить тебе. — Чтобы вы могли доверять моим словам и не сомневаться в их честности, позвольте преподнести вам подарок. Вы можете его не носить, выкинуть или уничтожить, но прошу вас не отдавать его никому. Хан удивленно приподнял бровь. — Пожалуйста, Минхо, ты меня заинтриговал, — принц встаёт с трона и подходит к нему. Минхо встаёт с колена и снимает одно единственное кольцо, что носил. Черный металл с небольшим алым камнем. Минхо протягивает его, Хан берёт и смотрит на хозяина украшения вопросительно. — В этом кольце моя жизнь, Ваше Высочество. Моя кровь, мой прах, моя душа. Минхо проводит ладонью и кольцо меняет облик. Становится белым с зелёным камнем. — Если хотите удостоверится в моих словах, накройте камень и сконцентрируйтесь на том, какую боль хотите мне причинить. Принц последовал словам, накрывая камень двумя пальцами. — В мире есть чувство, которое причиняет радость в столь великой степени, как и боль. Я не знаю, знакома ли она тебе, Минхо, но ты точно мог её наблюдать. Минхо впервые в своей жизни почувствовал отголосок, как будто всё его древняя сущность готова была сжаться в маленький сгусток, вместе со всей силой, которая была в каждой клеточке этой плоти. Это был страх. Демон облизнул губы, чувствуя азарт. Принц был ужасно не банален в своём коварстве. — Любовь, — продолжил принц, закрывая глаза. Душа Минхо помутнела, как покрывается Ад серым пеплом после метели. Как же он был бы силен и прекрасен в Посмертии. И у Минхо появилась жгучая мысль затащить Хана прямиком в Ад. Когда принц открыл глаза, то демон почувствовал, как ветерок, который гулял ранее по его мыслям, становится настоящим ураганом, разогнавшимся в рдну секунду. И он не был раздражен или взбешен, он знал, что это жило в нём с того момента, как перешагнул порог тронного зала. Хан был самым прекрасным цветком с быстрым ядом на стеблях, листьях и корнях. К нему нельзя было прикоснуться, чтобы вдохнуть, лишь наблюдать со стороны и считать дни до увядания. Лишь у Минхо было к нему противоядие. Если бы Хан позволил, он бы воскресил своё угольное сердце, заставляя вновь гореть, затмевая все костры, горящие на Литу. А пока по коже горело пламя ненависти к любому, кто посмеет выражать неуважение к Хану. Остриё меча, направленное на него, тут же окажется в глотке недоброжелателя. Любое посягательство на его добродетель и честь, заставит почувствовать боль выдавленных глаз, если видеть ими всё равно ни черта не умеют. Если бы было нужно, он бы потратил года, чтобы собственноручно убить каждое чудище, беса, призрака в окрестных лесах, донимающие жителей и плевать на баланс, который нельзя нарушать, между тонким и материальным миром. К черту Поземной и Надземное царства. На его предложение Хан добродушно смеялся и с особенным интересом смотрел: — Нет, Минхо, ты нужен мне здесь. Но если ситуация станет печальной, я вспомню о твоих словах. Он жаждал принести сердце каждого короля к его ногам, заставляя их биться до тех пор, пока не упадут к ногам Джисона у трона. Завоевать жалкие земли, которые не дают покоя фигурам на политической доске, возглавить войну и сравнять всё с землей, по одному слову его принца. С этой решительностью, что наполняло его сердце ежедневно, он прорывался сквозь чопорность замка, к отделанным золотом дверям тронного зала. Минхо жил, дышал и думал теперь только о величии своего принца, его власти и падении в Ад. Он демон, проживший не одно столетие, он умеет ждать и действовать в нужное время, чтобы получить то, чего желает. Двери открываются со скрипом, который наполняет его язык предвкушением, разливающимся дальше по телу. Возбуждение от интереса, куда они придут. И позволит ли Джисон себе пойти по дороге, по которой собирается провести его за руку Минхо? Шоколадные глаза выдавали его с виду спокойную внешность, прикрытую шармом пшеничных светлых волос. Хан повернулся к нему, приветствуя, друга, партнёра, верного пса, близкое существо. — Минхо, сегодня прекрасная погода. Готов поработать? Минхо усмехается, прикрывая глаза. Его грешный голос разливается по пустым венам теплым медом. Хан не безгрешен, но у него нет к этому отвращения. — Всегда, Ваше Величество.