Землетрясение: Шахты Разлома

      «На фоне мрака будут те, кто сумеет пробудить в себе любовь и озарить ею густую тьму. А тот, кто утянет свет во тьму — сам станет её частью.

Таинственные записи»

***

«Шесть часов назад. Далёкие Края (Кламбрит).»

      Господин выглядел слегка раздражённым, но старался не подавать вида. В его мрачных покоях были только он и Дейн. Раскинувшись на мягком диване, Шезму поманил к себе пальцем брата Рауса, довольно ухмыляясь:       — Подойди поближе.       Дейн сделал шаг.       — Ещё, — прошептал Господин.       Очередной шаг и ещё… И Шезму внезапно приподнялся, схватив Дейна за воротник рубашки, придвинул к себе близко. Дейн попытался вырваться, но Господин крепко его держал. Две неравные силы, две противоположности. Дейн не скрывал своего презрения — хотелось плюнуть Господину в лицо.       — Думаешь, ты самый умный? — Шезму придвинулся к уху Дейна, угрожающе говоря. По шее брата Рауса прошёлся холод. — Я, кажется, тебя предупреждал, чтобы ты молчал о прошлом. Но снова ослушался меня. Было мало в прошлый раз от своего милого братика? Хочешь, чтобы теперь отпорол тебя я?       — Отпустите меня, — всё тело Дейна содрогалось от того, насколько сильно ему было противно находится рядом с эти чудовищем. Господин облизнулся и лизнул шею брата Рауса, едва касаясь кожи. Вскипев, Дейн оскалился и оттолкнул Шезму от себя. Тот лишь самодовольно рассмеялся. А Дейн вскрикнул: — Извращенец дьявольский! Психопат!       — Вы с Раусом очень похожи. Так забавно нервничаете…       — Я вижу вашу крепкую связь с моим братом, — голос Дейна — точно металл: холодный и тяжёлый. — Да и слухи грязные постоянно ходят. А я тоже давно это подозревал. Что вы с ним делаете?!       — Я с ним ничего не делал, — а потом широкая улыбка. — Пока что. Хотя, уже представляю, как его хрупкое тело изгибается в моих руках, как его крики мольбы играют в ушах…       — Да я тебя! — Дейн разбежался и замахнулся кулаком на Шезму. Тот отскочил назад, лениво выставив руку вперёд. Вокруг шеи Дейна, словно ошейник, образовался алый круг, сдавливая.       — Хватит этих игр. Я лишь хотел, чтобы ты усвоил урок, что язычок свой лучше держать за зубами, а не раскрывать своему братику то, что должно оставаться в тени. Не то… — Вдоль руки Господина начали скапливаться алые дорожки, формируясь в острый штырь на кулаке. Он приставил точёный край к горлу Дейна, надавливая.       — Чудовище… — еле-еле прошептал Дейн. Закусив губу, Шезму надавил штырь сильнее:       — Может быть. Впрочем, я хочу тебя предупредить. Держись подальше от Рауса. А если попытаешься рассказать ему… — Господин провёл второй рукой по торсу Дейна, игриво играясь с его телом через одежду. — Я убью тебя. Медленно. Мучительно. Чтобы ты кричал от боли день и ночь. Но перед этим… я бы испытал тебя как игрушку. — Господин опустил руку ниже, касаясь паха Дейна. Тот пытался отбиваться руками, но его тело будто было сковано полностью. Никак не пошевелиться, только терпеть эти до тошноты противные касания. В мыслях он молился Вселенной. Умолял о том, чтобы это закончилось, но, казалось, что это было только началом. Голос Господина полоснул ядовитым жалом: — Ты же не хочешь меня до такой степени злить?       Дейн молчал, ведь понимал, если вылетит из его рта ещё одно кривое слово, то будет хуже не только ему… но и Раусу. Господин посчитал это молчание как согласие, поэтому развеял свои чары, позволяя Дейну упасть на пол. Он жадно хватал воздух ртом, кашляя. Наклонившись, Шезму нежно-опасно коснулся своей ладонью щеки Дейна:       — Ты ведь умный мальчик… Должен понимать.       — Н-не трогайте моего брата, прошу, — Дейн прикусил губу от досады. Перед глазами предстала влажная пелена от осознания, что этот монстр может сделать с Раусом — его лучиком света, с тем, ради кого он живёт.       — Не волнуйся, — улыбнулся Господин. — Твой братик сильный. Выдержит, — а потом крикнул: — Охрана, отведите его обратно в лазарет.       В покои ворвались свирепые варны, хватая Дейна за локоть. Тот вырывался, кричал:       — Нет! Не трогайте его!       И перед тем, как дверь перед лицом брата Рауса закрылась, он увидел, как Господин приложил палец к губам, как бы напоминая, что нужно молчать…

***

«Настоящее время.»

      Выходить из воды не хотелось, ведь теперь в ней чувствовались тепло, уют, ласка, хоть и пейзаж веял серостью, одиночеством. Но лишь присутствие Чжуна Ли, его шёпот и тёплый взгляд сияющих глаз скрашивали эту печаль, наполняя мир яркими красками. А горькое опустошение становилось слаще. Между двумя телами была дистанция, но не такая большая. Люмин всё ещё могла коснуться его тяжёлой руки под водой, погладить.       — Я даже предположить такой исход не мог, — сказал Чжун Ли, наблюдая за течением реки, откинувшись слегка назад, чтобы вода могла приласкать его плечи, шею, грудь. — Меня преследует чувство некого эгоизма с моей стороны. Будто я навязываю тебе это… Будто заставил поддаться этой волне, — голос хриплый, спокойный, но всё ещё хранящий в себе ту самую нежность, от которой сердце Путешественницы замирало, как только она его слышала. — Извини меня за это.       — Всё не так, — Люмин повернула голову к нему, пододвинувшись ещё ближе. — Просто вспомни те времена, когда мы проводили дни вместе. Ты, я, Паймон. Может, ты не осознаёшь это, но… сейчас ты делаешь мою жизнь так… волнительнее, в какой-то мере интереснее. Даже иногда сама не понимаю, что делаю на самом деле.       — Забавно, — усмехнулся Чжун Ли. — Помнится, как мне один подросток сказал, что интересно со мной только старикам, — а потом бархатный смех, искренний. Паймон, оторвавшись от своего дела, посмотрела вперёд. И увидела… Двоих сидящих в воде людей. Так близко и невинно. Их взгляды друг на друга — чувственные, добрые. Говорят о разном, смеются. Счастливы даже тогда, когда кругом горечь, когда крупным грузом на душу падает меланхолия. Но между ними витает чистая аура спокойствия и умиротворения. Глаза Люмин так и горели радостью и какой-то доброй наивностью, а Чжуна Ли — нескрываемой… любовью? Паймон раскрыла рот в шоке и выпустила веточку из рук, которой рисовала «шедевр» на земле, и просто уставилась на то, как между двумя людьми пролетают искры. Она всё понимала… В сердечке что-то ёкнуло. Но Паймон всё равно не верила в то, что видела. Может, слишком рано делать выводы? Или же… всё уже очевидно? Темы между ними резко сменялись. С одной на другую. Чжун Ли подметил:       — Ещё во времена эпохи Архонтов в Ли Юэ любовь была достаточно редким явлением. Женщины выходили замуж в большинстве случаев не по любви. А по выгоде. Любви, как таковой… её практически не было. Всем нужна была власть, деньги, да хорошие связи. Не буду спорить, браки по любви тоже существовали. Но это в большинстве случаев были люди из «низшего» уровня. Женщины после брака по выгоде часто сбегали, рыдали ночами, пытались совершить самоубийство. Некоторые мужчины тоже были не в восторге. Но в большинстве случаев именно они были инициаторами таких браков. А ещё чаще — родители молодожёнов. И тогда только и твердили, что любовь — для слабых. И если ты хочешь быть среди слабых — люби. А если хочешь купаться в деньгах, прославиться на весь Тейват — забудь про любовь.       — А ты как считал? — спросила Люмин.       — Я никак не считал, ведь не любил. Никого и никогда. До определённого момента… Пока не появилась Гуй Чжун. Мягкосердечная, мудрая, красивая богиня. Я полюбил её. Впервые в жизни я испытывал это… колючее чувство, но такое приятное. После этого я не считал любовь «проявлением слабости». Но она умерла во время войны Архонтов. А теперь… появилась ты, — проницательные, внимательные глаза пробирались сквозь тело Люмин, окунувшись в её душу. Щёки запылали румянцем. Дыхание стало рваным, а сердце слишком громко стучало. И вопрос от него: — А ты? Любила когда-нибудь?       — Нет, — Люмин отвернулась, не в силах держать на себе этот взгляд. — Все мои мысли были о том, как найти брата. Я привязывалась к людям из Тейвата, но… никогда не чувствовала к ним ничего, ведь старалась себя отгородить от этого, ведь не время. А… с тобой, — голос дрогнул. — С тобой я чувствую то, от чего так часто… старалась себя отгородить. Вспоминаю наши разговоры до этого всего, что происходит сейчас. И с каждой прогулкой тогда я привязывалась сильнее.       Чжун Ли взял её за руку под водой, а потом поднёс её к своим губам. Лёгкий поцелуй, а затем мурашки пробежались по коже. Вздох, который сделала Путешественница после этого касания мягких, ласковых губ был предательски шумным. И ещё один поцелуй. Чжун Ли касался своими губами так нежно, будто боясь причинить боль, а его большой палец легко ласкал костяшки пальцев Люмин. Тело девушки так странно реагировало на все его движения. А когда он, всё ещё целуя ладонь, поднял свой взгляд на Путешественницу, смотря на неё исподлобья… всё внутри перемешалось во взрывоопасную смесь. Эти властные глаза, сияющие, точно у дракона.       Со стороны это выглядело так, словно могущественный король, перед которым должны поклоняться все: от серых бродяг до знатных дворян — сам склонил голову перед своей прекрасной королевой. Тот, кто годами справлялся со своим прошлым сам, в сердце поселил глыбу льда — сейчас у него появился шанс растопить её, почувствовать вновь те самые простые человеческие чувства. И как бы он не хотел показывать свой холод, скрывать всю свою сущность в себе… У него не получится перед золотоволосой девушкой, что сияет ярче солнца на синем небосводе. Осознавая это, Люмин понимала, что вся эта ласка, всё внимание, только для неё. Оттого она ещё сильнее зарделась.       — Позволь мне получить шанс… — прошептал Чжун Ли. Его слова текли так же плавно, как и река. — Шанс на то, чтобы показать тебе себя. Дарить тебе ласку.       Люмин смущённо прикусила губу. Снова внутри заиграли неуверенность и волнение. Она отвела взгляд в сторону, пробормотав:       — Думаю, ты сам знаешь ответ.       Невольно её рука приподнялась и большой палец коснулся нижней губы мужчины. Волнующая близость его тела и возможность вот так касаться его наделяла Путешественницу глубоким счастьем. Уголки губ Чжуна Ли едва заметно потянулись вверх:       — Я несказанно рад этому, Люмин. Спасибо тебе, что доверяешь мне.       Рука девушки пробежалась по его щеке медленным движением, бережно изучая её шершавость. Чжун Ли прикрыл глаза, позволяя Люмин так ласкать его. А потом Путешественница коснулась его волос: такие длинные, сейчас слегка небрежные, но приятные на ощупь.       А Паймон просто сидела, наблюдала издалека, покрываясь румянцем и ощущая некую… радость за Люмин. Но и такое странное чувство, ведь человек, которому она решила довериться, был могучим Архонтом в прошлом, а также страх… ведь цель Путешественницы всё та же — найти брата. Насколько сильной будет разлука? А, может, её не будет вообще? Ей хотелось верить в лучшее. А, главное, надеяться на правильный выбор Люмин…

***

«Настоящее время. Тейват. Ли Юэ.»

      Гавань не спала, гавань не потеряла бдительность. Наоборот, с каждым днём всё больше и больше жители присматриваются к явлениям, что случаются. И вновь случилось горе, не успело только закончиться прошлое. С крыши Нефритового дворца, что недавно беспощадно обвалилась, веял столб чёрного дыма. Слышался дробный звон — окна разбивались, и из образовавшихся дыр пробирался огонь, заволакивал в свои адские объятия. В разных уголках гавани скапливались люди и с ужасом на лицах наблюдали за тем, как Нефритовый дворец становился жертвой голодных языков пламени, что заметно побеждали озолоченные стены хором.       Под обвалами лежали Миллелиты. Их конечности выглядывали из-под пылающих балок. Одежда горела, кожа слезала с тел… Они отдали свою жизнь ради своей госпожи. Голова Нин Гуан кружилась. Никто больше не бежал на помощь… Никого больше не было. Она одна в этом аду. Ядовитый дым нагло пробирался в лёгкие и дышать было невозможно. Нин Гуан прикрылась рукой, пройдясь вперёд. То тут, то там лежали препятствия в виде пылающих адским пламенем балок. Из-за дыма сосредоточиться было сложно, из-за чего и магией пользоваться практически невозможно. Но ради спасения своей жизни Нин Гуан была готова на всё. Теперь либо она, либо пламя.       Госпожа Воля Небес поднесла руки вверх, едва дыша. Мир уже вокруг потухал во мраке, но она держалась. Нельзя было упасть в обморок, нельзя! Ладони озарились ярким светом. Она как могла сосредотачивалась на магии. А потом резкий выпад вперёд! Руки направились на груду балок. Из ладоней вылетел огромный янтарный нефрит. Он соприкоснулся с балками и в мгновение взорвался, разломав деревянные балки. Путь прочистился, и Нин Гуан побежала вперёд.       Всё богатство горело. Книжные полки, столы, стулья, роскошные диваны, экзотические растения. Всё, что было построено кровью и потом, вновь уничтожается. Огонь ничего не щадил. Он, словно плесень, разрастался и сильнее пожирал в своей адской пасти дворец. Нин Гуан выставляла руки перед собой, выпускала нефрит, разрывая препятствия. Вдалеке просачивался яркий свет. Ворота отворились, и сквозь треск огня послышались встревоженные вскрики:       — Леди Нин Гуан! Леди Нин Гуан!!!       Госпожа Воля Небес бежала и бежала, спотыкаясь. Слёзы на щеках тут же испарялись, кожу жгло, а лёгкие всё сильнее наполнялись ядовитым дымом. Нет… Она не могла сгореть здесь заживо. Просто не могла! Впереди движения, какая-то возня. Кто-то пытался пробраться вглубь дворца, чтобы, вероятно, помочь Нин Гуан сбежать отсюда. Однако… даже она не смогла противостоять огню. В какой-то момент в голове осел туман, а перед глазами поплыло. Ноги стали ватными и не слушались. Весь мир шёл кругом. А потом резкий удар… Нин Гуан упала на пол, совершенно не в состоянии бороться с пожирающей стихией. Огонь взял власть над ней и всё сильнее протягивал свои когтистые лапы к ней… В ушах зазвенело; мир перестал существовать для неё…       — Леди Нин Гуан! Вы меня слышите?! — надорвался тонкий испуганный голосок, но шаги всё приближались. Их было несколько. И звуки выстрелов из лука… Скрежет. — Леди!!!       К Нин Гуан подбежала Эмиссар Гань Юй, следом за ней — Нефритовое Равновесие Кэ Цин, а сзади ещё пару Миллелитов, что защищали дам от обломков.       — Помогите нам! — прокричала Кэ Цин. Несколько Миллелитов бросились к Нин Гуан и подняли её бездыханное тело. Гань Юй выставила перед собой лук, натянула тетиву. Стрела засветилась белым светом, а вокруг острия в воздухе заплясали крохотные снежинки. Выстрел. Свист. А потом взрыв. По площади разлетелась тонна снега, вызывая реакцию с огнём, который мгновенно исчезал с пути. Но только на несколько секунд, ведь жадная стихия вновь расползалась.       — Надо бежать! — крикнула Гань Юй. — Вперёд, осторожнее! Надо спасти Госпожу Волю Небес!       И все побежали. Гань Юй — впереди. По середине — двое Миллелитов, что несли Нин Гуан. Сзади — Кэ Цин. И вокруг — ещё пару Миллелитов — защищающие. Всё здание трещало и, казалось, рухнет на землю. Но никто не смел сдаваться. Никто не смел оставлять Нин Гуан, мудрую, честную правительницу, что каждый день поднимала Ли Юэ всё выше — на пьедестал. Потерять её — потерять целый регион. Очередная балка хрустнула, нависая над ними, а потом так же беспощадно падая.       — В сторону! — завопила Кэ Цин.       Практически все успели среагировать… Кроме одного Миллелита справа. Он не успел отпрыгнуть, и горящая балка упала на него, придавив к полу. Огонь охватил Миллелита, поджигая его одежду, точно спичку. Он начал кричать, звать на помощь. Огонь обжигал всё тело. Кэ Цин с ужасом на глазах обернулась к нему и уже хотела помочь. Несколько напарников прокричали:       — Бо Ху! Нет!!!       Но тут перед Кэ Цин упала балка, а потом ещё и ещё. Госпожа Нефритовое равновесие прикусила губу, смотря на то, как кожа Миллелита слезает с тела, как он дёргается под балкой, чувствовала, как отчаянные вопли боли режут уши. Кэ Цин на секунду зажмурилась, а потом, обернувшись, прокричала, едва сдерживая слёзы:       — Не останавливаться! Бежим!       Бо Ху остался умирать в огне… Мучительно умирая, он успел попрощаться мысленно со своей семьей: больная жена и совсем маленькая дочка. Ещё одна душа невольно отдалась смерти.       Выход совсем близко. Ещё пара шагов.       — Давайте! — прокричала Гань Юй. Мучительная жара, дым также попадал в лёгкие, глаза слезились, бежать было сложно всем, но, как закалённые воины, они крепко держались за жизнь. А также роль играла мотивация — спасти Нин Гуан.       Из ворот, из самого настоящего ада, выбежали люди, падая на площадку дворца. Все спаслись… практически… Кэ Цин тяжело выдохнула, оперевшись на колени. Гань Юй притронулась к груди, чувствуя, как сердце бешено стучит, как лёгкие наполняются не ядовитым дымом, а воздухом, который всё равно пропитан запахом гари. Кэ Цин властно отдала приказ:       — Чжао Юнь, Ли Фун, позовите медиков, — Миллелиты поклонились, побежав выполнять приказ. Кэ Цин обратилась к другим: — Остальные, надо бежать быстрее к лифту.       Снизу люди, что всё ещё остались в городе, со страхом наблюдали за ситуацией, молились всем Архонтам, лишь бы Госпожа Воля Небес была жива. Дым с каждой секундой всё сильнее возвышался над гаванью, распространялся по небу, укутывая в свои мрачные объятия.       — О Архонты! — кричали люди, смотря как на их глазах разрушается гордость Ли Юэ. — Как там госпожа Воля Небес?! С ней всё хорошо?       Гул на всех улицах гавани: то тут, то там. А в Облачном море, разрезая водную гладь, плыл флот Южного Креста, что возглавлялся капитаном Бэй Доу. Девушка стояла на носу корабля, распивала вино. Она глядела на небеса, наблюдала за неспокойными волнами. Смерч стёр с гавани не только здания, растения, но и жизнь с лиц жителей. Даже у капитана не было настроения, ведь ей пришлось наблюдать за этими ужасами с моря и с осознанием того, что ничего сделать невозможно… Как противостоять стихии? Как противостоять природе?       Вид на гавань прикрывали скалы Каменного леса Гуюнь — острые, имеющие хаотичные формы, горы в море. Говорят, здесь самый удачный улов может быть. И не прогадали. Но у капитана настроения как такового не было. Где-то кричали люди:       — Право руля! Там может быть огромный улов!       Корабль повернул в правую сторону, выплывая из Каменного леса Гуюнь, раскрывая вид на Ли Юэ. Бэй Доу тяжело оторвалась от бутылки вина и подняла взор на гавань. И обомлела… А потом её крик:       — Глядите! Глядите! Нефритовый дворец в огне!       Весь экипаж оживился. Люди собрались у носа корабля. Сердце сжалось от ужаса этой картины.       — Быстро! — уверенно прокричала Бэй Доу. — Взять курс на гавань!       — Слушаюсь! — рулевой кивнул, подбегая к штурвалу. Он вырулил его влево, а нос корабля повернул направо, в сторону гавани.       И вдруг… Летающие хоромы леди Нин Гуан наклонились слегка в сторону. Прозвучали издалека ещё несколько взрывов. Повалились обломки, платформа крушилась под огромным натиском. А затем Нефритовый дворец утратил свою способность парить в воздухе. Словно над ним утратили контроль… Купола обрушились, падая на землю. Бэй Доу сжала крепче поручни корабля, кусая губы. А следом за куполом полетел и сам дворец. Бэй Доу прижала ладонь ко рту. Экипаж в панике начал вопить. Корабль набирал скорость и ещё быстрее подплывал к гавани.       А люди на улицах кричали в панике. Ведь действительно, когда такая махина устремилась к земле — ждать беды… Нефритовый дворец при падении разрушался сильнее — обломки разлетались по округе, разлеталась мебель, скульптуры, растения. А затем резкий взрыв и грохот по всей гавани! Над городом поднялся огненный гриб. На мгновение ослепил яркий свет, а затем ударная волна. И так разрушенные здания, точно карточный домик, развалились, улетели. Деревья вырывались из-под земли с корнями. Некоторых людей, не успевших спрятаться, отбросило в сторону. Большинство из них насмерть ударялось об стены, деревья или обломки. Громогласный рёв взрыва ударил своей мощной кувалдой по ушам. Люди упали на землю, прикрывая голову руками. Некоторые люди защищали своих маленьких детей, некоторые — прятали свою вторую половинку. Жёлтый, оранжевый и красный перемешались в единое облако. А чёрный дым поднялся в воздух.       Ударная волна дошла и до моря, поднимая синие воды.       — Огромная волна! Всем лечь и держаться за устойчивую конструкцию! — завопила Бэй Доу.       И весь экипаж лёг на палубу, схватившись за что только можно было. Морская волна ударила в нос корабля. Вода перелилась через верх, обливая собой палубу. А затем корабль сам начал переворачиваться. Некоторые люди повалились за борт, отдавая себя в руки стихии. Но благо волна не была настолько огромная и поэтому корабль смог ещё удержаться на плаву, не перевернувшись окончательно.       Смесь из дыма и пепла поползла по улицам гавани, подобно заразе, что сейчас ухватит в свои когтистые смертоносные лапы целые жизни. Люди бежали врассыпную. Крики и плач людей теперь словно стали гимном Ли Юэ, ведь теперь здесь уже давно не пели песни, восхваляющие регион. Теперь здесь звучали рыдания и вопли.

***

«Настоящее время. Далёкие Края (Кламбирт).»

      Сидя у берега реки, Чжун Ли укрыл своим плащом Люмин, ведь больше было нечем. Та благодарно улыбнулась. От плаща немного пахло кровью и потом, но не настолько сильно… Однако, это не мешало чувствовать в нём тепло, что укутало её тело. Властелин Камня сел рядом, но не слишком близко, ведь Паймон теперь была рядом, а рассказывать не очень уж хотелось…       — Хорошо искупались, — улыбнулась Путешественница.       — Верно, — кивнул Чжун Ли. — Не замёрзла?       — После того, как я вышла из воды, то было очень холодно… Бр-р-р, — Люмин встряхнулась и посмотрела на Паймон. Та сидела, опустив голову, будто смущаясь чего-то. — Паймон? Всё хорошо?       — Ой, да-да, — кивнула Паймон. — Всё в порядке, — а потом она кинула свой взгляд на Властелина Камня, но сразу отвернулась. На лице Чжуна Ли пронеслась тень понимания… Он сжал губы в тонкую линию, но ничего не сказал, как и Люмин. Но Паймон мгновенно перевела тему: — Куда нам теперь? Что нам делать? Ты должен рассказать, Чжун Ли! Мы застряли в этом месте и просто не знаем, куда идти.       — Я знаю, куда нам идти нужно, — сказал Чжун Ли. — Однако, это место далеко отсюда и добраться будет сложно.       — Ты знаешь?! — удивилась Паймон. — Ох, да ты, кажется, всё знаешь, но не рассказываешь!       — Тише-тише, — Люмин обратилась к Паймон, а потом к Властелину Камня: — Куда нам надо?       Чжун Ли благодарно улыбнулся. Путешественница уже знала причину всех этих тайн, но всё же было странно находиться с тем человеком, что всё знает, но практически ничего не рассказывает. Что же… таков закон Божеств. А нарушение наказывается очень сильно.       — Есть на этой планете жилище одного моего знакомого, — начал Властелин Камня. — Умный и могучий. Он нам поможет выбраться отсюда. Обязательно. Я вам обещаю,— он положил руку на сердце, заглядывая в глаза Люмин. Именно её глаза. Путешественница не отвела взгляд, а смотрела на него в ответ. Властелин Камня спросил: — Вы верите мне?       — Верю, — ответила Люмин. Паймон цокнула языком:       — Ох, ладно. Паймон тоже тебе верит. Вот только смотри, не подведи. Иначе Паймон будет злиться.       — Постараюсь сделать всё возможное, чтобы вас, а особенно тебя, Паймон, не злил, — Чжун Ли бросил светлую улыбку Паймон, та закатила глаза:       — Не смотри так.       — Смущаешься? — хмыкнула Люмин.       — Ну да, конечно, — Паймон возмущённо сложила руки на груди, отворачиваясь. На этот жест Люмин только рассмеялась и неожиданно притянула маленького компаньона к себе, прижала тесно к груди. Паймон сначала была в крупном шоке, даже дёрнулась от неожиданности, но в следующую секунду растаяла в родных объятиях. Она, словно хитрый кот, промурлыкала: — Ла-а-адно. Всё.       Властелин Камня просто сидел и наблюдал. От подобной картины душу грело тёплыми лучами. Паймон, будто напуганный котёнок, прижималась к груди Путешественницы, а та в свою очередь укутывала сильнее в свои тёплые объятия…

***

      Одевшись после купания, они всё так же сидели на серой поляне, собираясь с мыслями. Сухая трава дразнила кожу, впиваясь в неё. Мокрая земля прилипала к подошве. А мёртвые деревья, что теперь превратились в массивные скелеты, опасно склонялись над ними.       Люмин смотрела за алым камнем, поставив его на землю, не касаясь кожей его поверхности; смотрела на крошечный огонёк, что плыл внутри. Он так и манил, зачаровывал. Хотелось прикоснуться к камню, ощутить его гладкую холодную поверхность. Но воспоминания в этот же момент проносились ураганом, сметая эти желания, что вызывал Свет Других Миров.       — И что делать с ним? — спросила Паймон, подлетая ближе. — Как его использовать? Этот… как ты его, Люмин, называла… Господин на нём колдовал. Я это тоже видела.       — Свет Других Миров, — прошептал Чжун Ли, поднеся руку к камню, но оставив её в воздухе, так и не коснувшись его. — Им могут не все управлять. Мы не сможем. У нас нет подобных знаний и сил для такого.       — Им могут управлять только варны? — Люмин внимательнее всмотрелась в огонёк внутри алого камня. — И больше никто?       — Возможно, — кивнул Чжун Ли.       — Демоны… А что, если попробовать?.. — Люмин прикусила губу. Она вспоминала, как Господин делал это, но всё упиралось в один факт: Шезму касался камня при ритуале.       — Ничего не получится, — Чжун Ли положил руку на плечо Люмин, мотая головой. — Не нужно.       — Как всё сложно-о-о. — Паймон схватилась за голову.       — Ладно, — Люмин послушалась Властелина Камня и снова обмотала камень верёвкой, закинув себе на плечо, точно сумку. — Чжун Ли, отправляемся. Нам нельзя терять времени. Каков наш маршрут?       — Нам надо дойти до края леса, но не со стороны замка, а с другой. — Чжун Ли поднял голову. — Нам нужно… На север. — Внимательно приглянувшись к веткам деревьев, Властелин Камня сказал. — Когда-то здесь было солнце… И деревья тянули свои ветки к нему. Солнце чаще греет с южной стороны. Значит… Нам нужно в противоположную сторону, туда, куда ветки не так сильно тянуться.       Люмин тоже подняла голову вверх и действительно — зачастую, не на всех деревьях, ветки тянулись в одну сторону. По словам Чжуна Ли, на юг. Следовательно, противоположная сторона дерева — север.       — Разве оно так работает? — выгнула недоверчиво бровь Паймон.       — Да, — ответил Чжун Ли. — Деревья, как и вся природа целиком, живые. Их жизнь — почва, вода и солнце. Они подвластны только им.       — Хм… Ну хорошо. Паймон поверит тебе.       — Я даже до этого не додумалась бы, — хмыкнула Люмин. — Даже забавно. Я ведь путешественница.       — Люди теперь используют компас в качестве ориентира, — подметил Чжун Ли. — Время идёт, всё развивается только в лучшую сторону. Но да, раньше именно так ориентировались.       — Всё-то ты знаешь. Всё-то ты рассказываешь, — Паймон сделала хитрый прищур, лукаво улыбаясь. Чжун Ли не придал этим едким словечкам внимание. Он двинулся вперёд, а Люмин и Паймон — следом. Им предстояла длинная дорога. Снова… Возможно, даже слишком тернистая.

***

«Час спустя.»

      Уставшие глаза, что слипались сразу, как только их открыть, сильно болели от чего-то. Но в нос теперь не пробирался запах трав и крови… По ушам не били крики боли, горький плач. Вместо всего этого пришёл запах кофе и табака, а в помещении поселилась тишина. Он всё ещё лежал на кровати, но которая была гораздо удобнее. Вдоволь постаравшись, Раус приоткрыл глаза настолько, насколько смог. И о чудо! Получилось. Но он тут же пожалел об этом, хотелось обратно закрыть глаза, утонуть в пучине боли, лишь бы не видеть то, что было перед ним… Глаза Господина.       — Проснулся, — басистый голос нарушил умиротворённую тишину. — Добро пожаловать в свою комнату. Тебя перенесли из лазарета сюда, пока ты спал.       — Господин…       И вдруг хрупкая рука оказалась в опасном капкане хищной ладони Шезму. Его шершавая кожа пробуждала сильную дрожь в теле. Почему-то Раусу так снова не хотел с ним видеться.       — Не волнуйся. Теперь тебе никто не навредит, — Господин наклонился ближе, шепнув на ухо: — Никто… Только я и ты.       А потом резкий выдох. Горячее дыхание, словно пламя, обожгло нежную кожу шеи. Раус вздрогнул и хотел отодвинуться. Шезму прикусил губу и хитро ухмыльнулся:       — Как же ты боишься меня. И почему? Я тебя старался защищать как мог. Если ты волнуешься за своего языкастого братика, то не стоит… Дейна отвели обратно в лазарет. Он побудет там ещё немного, а потом его выпишут. Сможет делать что хочет. Так что не волнуйся. Он жив и здоров.       — Языкастого? — удивился Раус.       — Ну да. Просто слишком много болтает, — хмыкнул Господин. — Но я ему дал урок.       — Что? Что вы с ним сделали? — после этих слов Раус немного оживился и слова Господина наконец для него обретали смысл.       — Я ничего не делал. Просто, считай, прочитал ему лекцию, как плохо болтать без разрешения. Как маленькому ребёнку.       — Если вы с ним что-то ещё сделаете… — Раус оскалился, но осёкся. Господин на эти слова только в голос рассмеялся, сжав ладонь напарника сильнее:       — Ха-ха-ха… Какой же ты милый. Бедный мальчик. Столько всего пережил.       И вдруг вторая рука Шезму до боли сжала волосы на затылке Рауса. Такие мягкие, пушистые. Господин придвинул голову Рауса ближе к себе и вдохнул запах его волос. Прежний смрад крови и смерти отмылся, а на смену ему пришёл особенный аромат. Такой, что был только у Рауса. Запах тепла, уюта. Можно было описать, что это аромат горячего солнца. Шезму вдыхал его, наслаждался. А Раус же учуял аромат Господина… терпкий кофе, табак и цитрус… Взрывоопасное сочетание, что так подходило для этого сурового мужчины. И этот аромат впечатался в память Рауса, пролез в самые потайные уголки его сознания. И он дурманил так сильно, гипнотизировал и отключал здравое мышление. Действовал так, точно наркотик. Раус противился этому, пытался отодвинуться, оттолкнуть Господина от себя, но тот вновь прижимался ближе и ближе.       В резких жестах Шезму скрывалось животное желание, которое — точно зверь — если не удержать, оно вырвется на свободу, поймает, сделает своей игрушкой, а затем загрызёт до смерти. И этой самой игрушкой был Раус. Жертва. Собственность Господина. Сквозь испуганные вздохи Раус прошептал:       — Мне кажется, что я сам себе не принадлежу. У меня нет своего тела, власти над ним. Всё делаете только вы.       — Хочешь власти? — Господин коснулся губами мочки уха своего напарника, легко прикусив её. — Тогда покажи мне, что ты достоин этой власти.       — Вы не позволяете… Держите меня словно зверушку в клетке. А если отпускаете, то на коротком поводке.       Слова, что лились томным ручейком, впадали в глубокое море, оставаясь там же. И понимание, что они такие бессмысленные, бесполезные, вызывало отчаяние, что, собственно, отыгралось на лице Рауса. Шезму, наблюдая за тем, как его напарник мучается в своих мыслях, как просит, умоляет, прикрыл глаза, обдумывая всё. А Раус всё продолжал, но уже через пелену моральной боли:       — Я устал… Мне тяжело, Господин. Не хочу держать на себе эту ношу.       — Этот мир опасен, Раус. Ты даже не знаешь, каков сейчас риск, ведь совсем скоро настанет судный день, решающий… И если к нему не готовиться, пустить всё на самотёк — будет хуже. Поэтому я должен держать тебя ближе к себе. Ты мне важен. Я не хочу тебя терять.       Сердце Рауса пропустило удар. Жар расплывался по телу, будто на него выплеснули горячую лаву. Слёзы душили, не давали сконцентрироваться. И от безысходности, Раус наклонился к плечу Шезму, положив на него свою голову, прижавшись полностью к нему, обхватил руками торс. Господин прижался в ответ. Хотелось держать его только в своих крепких руках. Приласкать, точно напуганного ребёнка. И никогда не отпускать.       — Когда всё закончится, Раус, — прошептал Господин, убаюкивая своего напарника, — я обещаю, что дам тебе свободу. Но сейчас просто потерпи… Пожалуйста.       От этих слов Раус дёрнулся. Лёгкие сжались, а разум затуманился. Стало так страшно, но одновременно так приятно от слов Господина. Раус повернул голову и взглянул на шею Шезму. В голове прошлись десятки вопросов, сотни мыслей… И победила только одна. Раус еле-еле слышно прохрипел:       — Спасибо, — а затем коснулся своими губами шеи Господина. Грубая, шершавая кожа была такой горячей, что буквально могла обжечь губы Рауса. Шезму от этого жеста задохнулся. Его мышцы напряглись, а руки будто вросли в спину напарника. В штанах стало тесно… Господин откинул голову назад и томно простонал:       — А-а-х… Ты рискуешь свести меня с ума, Раус…       Но тот молчал, продолжая ласкать шею Господина, очаровывать его, возбуждать… Дарить ему желанное. Раус отстранился спустя секунду, а потом опустил смущённо голову, заметив, как жаждуще Господин смотрел на него:       — Так удивительно… Пытался «убить» тебя я. Но умер сам.       Раус не смел поднимать голову, просто смотрел вниз, а потом всего краем глаза увидел, как в области паха Шезму образовался бугор… И даже так Господин заметил это. Его лицо придвинулось совсем близко, а затем возбуждённый шёпот заставил сердце замереть:       — Поможешь мне? — рука Шезму легла между ног. Рауса бросило в пот. Он молчал несколько секунд, смотря в злые глаза Господина, которые именно сейчас выглядели иначе… Дар речи исчез так же быстро, как и чувство стыда. Ведь Раус зажмурился, а затем кивнул.       Господин не стал церемониться. Он резко снял свои брюки, отбросив их в сторону, а затем белье. Сильные, накачанные ноги… Взгляд Рауса прошёлся выше, пока не зацепился за тот самый орган, что так отчаянно просился на волю. Длинный. Пульсирующий, твёрдый, полностью готовый к процессу. На душе заскребли кошки от открывшегося вида. Щёки Рауса запылали, но он не смел отворачиваться. Господин также начал быстро снимать с себя белую рубашку.       И теперь Раус видел всё… Шезму — тот, кто держит в страхе весь Кламбирт, которому поклоняются практически все варны, кто бросил вызов богам — был абсолютно обнажённым перед ним. Казалось, что Господин ехидно ухмыльнётся, бросит колкую фразочку из разряда: «Нравится?» Но этого не произошло. Раус рассматривал безумно красивое, мужественное тело Господина. Крепкое… Красивый рельеф точёных мышц. Ярко выраженные ключицы, сильный пресс. Вены, что хаотичными дорожками прокладывали путь по его сильным рукам, которые ещё недавно обнимали Рауса. Мощная грудь с теперь напряжёнными сосками. А снизу живота находились безумно манящие бедренные косточки… Желание коснуться этого божественного тела так и манило, но Раус держал себя в руках. Он не мог позволить себе этого.       — Всё делать буду я, — Господин сжал свой пульсирующий орган правой рукой, заглядывая в глаза Рауса. — А ты только смотри. И не отводи глаза. Пожалуйста…       — Х-хорошо, — Раус сжал челюсть и просто начал наблюдать за тусклыми глазами Шезму.       И Господин начал. Его рука медленно прошлась вверх, потом вниз. Грудь Шезму вздымалась от тяжёлого дыхания. Его совсем не смущала мастурбация в открытую. Он словно наоборот наслаждался тем, что во время этого процесса на него будет смотреть тот, кто был небезразличен… Раус снова хотел зажмуриться, но не смел. Пообещал… Значит, будет держаться до конца.       В комнате постепенно становилось жарко. Рука Господина всё также повторяла те же движения вверх и вниз. Возбуждение внутри бурлило адским котлом, выплёскивалось наружу. Вторая свободная рука Шезму нашла бедро Рауса и до сладостной боли сжала его. Движения Господина были рваными, но умелыми. Он прекрасно знал свой любимый темп, наслаждался каждым движением, вникал всем сознанием в это сводящее с ума ощущение. А внимательный взгляд Рауса только подливал масло в это пламя возбуждения. Господин облизнул свои пересохшие губы, а тяжёлые вздохи постепенно превращались в тягостные стоны. Как бы он не пытался их заглушить, ничего не получалось. Грубые воздыхания переливались бархатным тембром.       Темп ускорялся. Его пальцы касались тех самых точек, которые были для него самыми чувствительными, чтобы доставить себе ещё больше удовольствия.       — А-ах… Раус…       Хриплый шёпот Шезму поселился в комнате, что нагревалась до точки кипения. И теперь Раусу стало жарко. Тело Господина постепенно начало поблёскивать от пота, а по лбу стекала крохотная капелька. Волосы становились мокрыми…       — Раус… Коснись меня.       Напарник нервно сглотнул, но всё же протянул свою дрожащую руку к влажной груди Господина… Коснувшись его разгорячённой кожи, по которой сейчас стекал пот, Раус смущённо отвернулся — не показывать свои клокочущие эмоции оказалось самым сложным. Господин резко свободной рукой взял его за подбородок, повернув голову обратно к нему:       — Нет… Х-а-а… Смотри… только на меня.       Сжав губы в тонкую линию, Раус позволил себе снова взглянуть на лицо Господина. Губы Шезму приоткрыты, потемневшие глаза в томном прищуре, щёки залились лёгким румянцем. Господин сжал руку крепче, ускоряя темп ещё сильнее. Тело начало дрожать, внизу живота поселилось странное, но до безумия приятное чувство… Господин чувствовал, что уже на этой тонкой грани, за которой ждала волна неги. Невольный вскрик Шезму заполнил всю комнату. Он с силой зажмурил глаза, откинул голову назад, позволяя возбуждению вылиться наружу блаженным наслаждением. Прозвучал последний стон…       Уставший, вспотевший Господин упал полностью на кровать Рауса. Тот не знал, что нужно дальше делать… Как действовать. Если раньше Шезму дал «приказ» Раусу, то сейчас он просто тяжело дышал и наблюдал за ним… Но теперь каким-то совершенно иным взглядом. Это не были злые глаза, готовые убить только стоит в них всмотреться. Нет. Это было нечто другое. То, что никогда от Господина не исходило. Он взял в свою руку дрожащую ладонь Рауса, что так и оставалась у него на массивной груди. А затем прижал к своей щеке. Лёгкая щетина покалывала кожу ладони, иногда даже становилось щекотно…       — Никогда не думал, что утону в этом ещё сильнее, — Господин поцеловал ладонь Рауса. — Но сегодня ты не отвернулся и не оттолкнул меня. Это даже смешно… Вот, я сейчас лежу у твоих коленей, смотрю на тебя снизу вверх. Как ты это делаешь, Раус?       — Это… это всего лишь ваши фантазии, — Раус снова смущённо отвёл взгляд. — Не нужно мне постоянно твердить, что я особенный. Я не такой. Я лишь пустышка, что никуда не годиться.       — Я тебе докажу обратное, — Господин расплылся в его фирменной самодовольной усмешке. — Нужно лишь подождать нужного момента. Ты сам всё узришь. Почувствуешь.       — Я не думаю, — Раус помотал головой.       — Зато я так думаю. Даже, если точнее, уверен.       Раус не ответил… Господин кивнул, понимая, что этой бесполезно. Главное, что он знает, какой ответ на самом деле правильный… Шезму ничего не стал говорить. Лишь прибрался в комнате, оделся, дал Раусу воды, а затем покинул комнату, оставив своего напарника один на один со своими мыслями.

***

      Спустя некоторое время Господин вызвал к себе нового генерала Номена. Средних лет, стройный, сильный, высокий и с достаточно уверенным выражением лица. Казалось, Номен был даже чем-то лучше покойного генерала Грега. Он вошёл в покои Шезму и поклонился.       — Здравствуйте, Господин. Мне сообщили, что вы хотели меня видеть.       — Верно, Номен. Проходи, — Господин раскинулся на своём стуле перед столом, подозвав генерала пальцем. В покоях витал так уже приевшийся запах табака… От этого генерал Номен немного кашлянул. Шезму лишь хмыкнул от этого.       — Кха… Я вас слушаю.       — Итак, Номен. Как ты знаешь, а если быть точнее, то все знают, что вчера днём сбежало трое тейватовцев, а теперь шляются по Кламбирту где попало. Они представляют нам большую угрозу. Поэтому я отдаю тебе приказ… Вызови по Кламбирту группу самых лучших и внимательных охотников. Мне нужно, чтобы они нашли этих тварей… К сожалению, склад с алыми камнями завалило после нападения драконов. А последний, который был у меня, кажется, украли. Ненавижу тех беглецов… Пока завалы не разгребут, я не смогу пробраться к ним. Поэтому нужно брать всё в свои руки.       — Хорошо, Господин. Как вам будет угодно, — поклонился генерал. — Вот только мне нужна информация, как они выглядят.       — Одного мы все прекрасно знаем… Бывший Гео Архонт, что теперь скрывается под видом обычного человека. Высокий, с коричневыми волосами, что переливаются оранжевым оттенком, заплетённые в хвост…       Господин рассказал о внешнем виде беглецов. Генерал Номен кивнул и с великим уважением произнёс:       — Слушаюсь, Господин, приказ будет выполнен немедленно.       — Прекрасно, — Шезму довольно оскалился, кусая от нетерпения свои губы. — Но, если приказ будет не выполнен… — Господин сжал кулак и упёр свой холодный взгляд на генерала, не закончив фразу, как бы намекая, что им лучше потрудиться.       — Конечно-конечно, Господин. Мы вас не подведём.       — Хочу на это надеяться…       Откланявшись, генерал Номен покинул покои Господина. Вскоре приказ будет выполнен…

***

«Час спустя.»

      От однотипных пейзажей уже тошнило. Только серые деревья, голые кусты, сухая или гнилая трава. Густые, мрачные облака над головами, за которыми пряталось ясное солнце. Холодный ветер, что пел свою грустную оду, от которой мороз бежал по коже. И мёртвая тишина. Ни пения птиц, ни повизгивания кабанов, никаких «песен» хилличурлов, к которым Люмин так привыкла. Здесь было ни души. Они одни в этом треклятом лесу.       По дороге Люмин спросила Чжуна Ли про Е Лань и Кан Хуна. Из его слов она узнала, что в Шахтах случился очередной обвал и в последствии они потерялись. Что с ними, Чжун Ли не знал. Путешественница надеялась, что с ними всё в порядке…       Паймон же постоянно ворчала, хныкала от того, что уже устала, хочет есть, хочет спать… Хоть и Люмин очень не хватало этих родных словечек, без которых она чувствовала себя опустошённо, но когда они звучат чуть ли не каждые пять минут, немного уже чувствуется некое раздражение. Паймон иногда чем-то напоминала Кан Хуна…       — У-у-у-у-у… Паймон устала-а-а-а-а. Давайте присядем.       — Паймон, — обратилась Люмин, — мы же садились буквально пятнадцать минут назад.       — Всё в порядке, — Чжун Ли остановился. — Можем присесть.       — Мне кажется, мы так не выберемся из леса, если будем каждые пятнадцать минут устраивать привал, — Люмин скрестила руки на груди.       — Стойте… — Чжун Ли поднял ладонь вверх. — Вы слышите?       — Что? Что такое? — Паймон аж оживилась, но одновременно с этим напряглась, ведь ожидала, что сейчас услышит рычание какого-нибудь монстра.       Люмин тоже напрягла слух. Где-то вдалеке слышались какие-то радостные крики и заливистый смех… Стало не по себе.       — Здесь есть люди? — глазки Паймон округлились. — Уф… Точнее, ва-а-арны. Тьфу ты.       — Голосов очень много, — подметила Люмин. — И все они разные…       — Может, где-то здесь есть какое-то поселение? — задумался Чжун Ли.       — Поселение? — Паймон от этой мысли засомневалась. — Как-то страшно. Эти лю… варны очень недружелюбные. Но… может, взглянуть хотя бы глазком? Если что, мы всегда можем убежать.       — Идея занятная, — кивнул Чжун Ли. — Но одновременно рискованная. Люмин, что ты думаешь?       — Я сомневаюсь как-то, — ответила она. — Очень не хочется сейчас к варнам направляться. Они же могут чувствовать чужую энергию?       — Только самые сильные варны могут чувствовать чужую энергию, — поправил Чжун Ли.       — Но ведь Господин… Он может чувствовать нашу энергию, верно?       — Только на небольшом расстоянии. Дальше в ход пойдут алые камни.       — О нет… А если… если нас обнаружат так? — Паймон испуганно затряслась.       — Не волнуйся, Паймон, — Чжун Ли успокаивающе выставил руку вперёд. — Нас Господин просто увидит… Но точные координаты он не сможет узнать.       — Ты уверен? — спросила Люмин.       — Я уверен.       — Хорошо… Я верю тебе.       — А вот Паймон что-то не очень, — нахмурилась маленькая подруга Люмин.       — Думаю, тебе стоит ему поверить, Паймон. — сказала Путешественница. — Но даже если и так… Иного выхода у нас нет.       — Уф, — Паймон закатила глаза. — Ты слишком сильно ему веришь.       — Здесь верить больше некому.       — Всё, успокойтесь, — сказал Чжун Ли. — Нам теперь надо решить, что делать… идти к тому поселению или не идти?       — Можем только глазком посмотреть, — произнесла Паймон. Все уставились на Люмин. Её терзали сильные сомнения. Она посмотрела на Властелина Камня, словно пытаясь вытащить из него все ответы:       — А ты, Чжун Ли? Что ты думаешь?       — Если мы не будем шуметь, то можно попробовать, — ответил он. Выглядел Чжун Ли достаточно уверенным в своих словах. «Что же, — подумала Путешественница, — он знает о варнах гораздо больше меня.»       — Хорошо, — кивнула Путешественница, хоть и немного неуверенно. — Но, пожалуйста, будьте осторожны.       — Обязательно, — улыбнулась Паймон.       — Тогда пошли, — сказал Чжун Ли. Все пошли на звуки…

***

      Это место оказалось очень близко. За толпой деревьев открылся вид на достаточно немаленькую деревню. Истоптанные тропинки; разного состояния дома: от рыхлых до достаточно хороших; запах пряностей, жареного мяса и… навоза. Варны сновали туда-сюда. Женщины носили какие-то блюда в одну точку — за дома. Мужчины таскали тонну мебели, вынося их из домов. В общем, обычная деревушка. Даже и не скажешь, что здесь живут те, кто питаются кровью. Большинство варнов смеялись и бурно что-то обсуждали. Но также, помимо этого, было кое-что странное. В ту самую точку — за дома — несколько варнов вели девушку в длинном белом платье, с платком на голове, будто какую-то важную гостью. Хоть и сама девушка была словно в трансе. Её шаг был медленным, а глаза всё время смотрели в одну точку…       Чжун Ли, Люмин и Паймон спрятались за кустами. Прислушавшись, можно было различить слова тех, кто вели эту самую девушку:       — Какая же гордость это! Наша доченька станет женщиной Вселенной!       — Да, милая, ты права. Наконец-то!       — Что они делают? — Паймон выглянула из-за кустов, но осторожно, чтобы их не заметили.       — Готовятся к чему-то? — прошептала Люмин, смотря, как мужчина в углу какой-то избушки затачивает несколько тесаков…       — Как-то не по себе, — Паймон напряглась, спрятавшись за спину Путешественницы.       — Нам надо уходить отсюда, — прошептал Чжун Ли, явно чувствуя неладное.       Они уже хотели идти отсюда. Шаг, потом второй. Хруст веток на земле…       — Вот демоны, — выругалась Люмин.       Варны вокруг не обратили, кажется, внимания. А может, даже не услышали. Но потом прозвучал грозный голос за спинами:       — Далеко собрались?       Все обернулись и увидели мужчину. Мускулистый и, видимо, не совсем дружелюбный. Но при этом выглядел он небрежно: какая-то грязная рубашка, с порванными штанами. Паймон ещё сильнее прижалась к спине Люмин. Всё её тело дрожало от страха. Путешественница готовая была достать свой меч, ведь чувствовала, что без поединка здесь не обойтись. Но Чжун Ли прикрыл девушку рукой и обратился к мужчине:       — Здравствуйте. Извините, что так подглядываем, но мы просто потерялись…       Мужчина нахмурился и осмотрел стоящих перед ним… Он словно сканировал их насквозь; но затем многозначительно хмыкнул:       — Хах, из Орвера что-ли? Наряды не из дешёвых. Значит, столичные.       — Да. Мы из столицы, — кивнул Чжун Ли. Его голос твёрдый и уверенный, даже не дрогнул. Ни единый мускул не дёрнулся на лице. Мужчина вдруг рассмеялся:       — Хах, так что же вы, проходите-проходите. Простите, что вас напугал.       И мужчина внезапно, с распростертыми объятиями, подошёл к беглецам и радостно защебетал:       — Не часто к нам «наведываются» такие гости!       Как-то это случилось очень резко и неожиданно, из-за чего Люмин дрогнула, а Паймон сильнее сжалась. Мужчина лишь рассмеялся:       — Ох, простите, я, наверное, напугал такую прелестную даму, — он взглянул на Люмин, а затем на Паймон и с удивлением спросил: — Ого! Что… что это за дивное создание? Я никогда таких не видел. Так она ещё и летает!       Мужчина протянул руки к Паймон, чтобы, видимо, погладить, но Люмин резко преградила путь. Тот, словно ошпаренный, отступил:       — Ой, простите за моё невежество. Ладно, не буду вас валить вопросами, но просто знайте: это дивное создание очень интересное и восхищает.       Паймон еле-еле натянула улыбку в знак благодарности:       — Е-хех… С-спасибо…       — Ну что вы, — залился смехом мужчина, — так стесняетесь перед нами, обычными бродягами. Это мы наоборот должны стесняться при виде столичных.       — Не стоит лести, — Чжун Ли улыбнулся, входя в роль столичной элиты, а потом бросил виноватый взгляд на Путешественницу, что сейчас выглядела очень натужно, обнимая Паймон за плечи.       Мужчина повёл их к деревне, выводя на дорожку. Варны с интересом подходили: взрослые перешёптывались, а дети подбегали, что-то радостно крича, смотря на Паймон как на плюшевую игрушку. Чжун Ли, Люмин и особенно Паймон сейчас выглядели для них будто древняя скульптура: рассматривали их, как-то оценивали. Находиться в такой обстановке было очень неуютно. Народ всё собирался и собирался, что неистово пугало Паймон и тревожило Путешественницу. Чжун Ли же стоял неподвижно с серьёзным лицом, но при этом держался ближе к Люмин, чтобы, видимо, её в случае чего защитить.       — Узрите же! — мужчина торжественно закричал на целую деревню, указывая на беглецов. — К нам пришли варны из самого Орвера! Правда, они потерялись в лесу и наткнулись на нашу скромную деревню. И вы, — обратился мужчина именно к Чжун Ли, — пришли очень вовремя, так как сегодня у нас торжественный праздник в честь победы над драконами! Праздник о Памяти! Просим их любить и жаловать. Сейчас в столице не лучшая ситуация: Орвер разрушили драконы, поэтому нам нужно помогать столичным так, как можем.       Кто-то из варнов недовольно плевался и уходил, некоторые с горящими глазами (видимо, надеясь, что им много заплатят) предлагали свои дома в качестве временного жилья. Но Чжун Ли, Паймон и Люмин молчали.       — Да тихо вы, демон вас побери! — нахмурился мужчина. — Напугаете ещё их своими беззубыми ртами.       — Что здесь происходит? — вдруг вышел уже другой очень статный мужчина. Выглядел он намного богаче, чем другие варны, но был уже довольно стар. — Что тут за балаган вы устроили на носу праздника о Памяти?       — Ох, старейшина Сат, — мужчина, что заметил беглецов, поклонился. — Мы встречаем потерявшихся варнов из столицы.       — Из столицы, значит? — Сат осмотрел сначала Чжуна Ли, потом Люмин, а затем Паймон, рассматривая именно её, но вопросы по её поводу не начал задавать. Его интересовало кое-что другое. — Как вы оказались в лесу? Бежали от атаки драконов?       — Всё верно, — Чжун Ли кивнул, незаметно взяв Люмин за руку. Крепкая мужская хватка слегка успокоила девушку. Она понимала, что не одна.       — Но разве вас не эвакуировали? — удивился Сат.       — Мы не успели на эвакуацию. Пришлось бежать самим. Решили убежать через лес, но потерялись.       — Интересно… Что же, раз уж такие важные гости к нам пожаловали, то прошу. Добро пожаловать в деревню Магхигант, — Сат махнул рукой, приказывая идти за ним. Некоторые варны были недовольны, что лёгкий шанс заработать уплывает, но смирились. — Поживёте у меня пока что.       — Вы очень добры, — улыбнулся Чжун Ли.       — Как вас зовут хоть? — спросил Сат.       — Меня зовут Маний, — ответил Чжун Ли, а потом указал на Люмин и Паймон: — а это Лилит и Паула.       — Хорошо-хорошо, — улыбнулся старейшина, ведя беглецов к достаточно большому дому, который, по сравнению с другими, выглядел как самые настоящие хоромы. — Вот это мой дом. Там есть две свободные комнаты, — а потом Сат окликнул какую-то девушку, что подметала дорожку, ведущую в дом старейшины: — Рита. Иди сюда-ка.       Девушка бросила своё занятие и быстро подбежала:       — Слушаю, отец.       — Это столичные варны. Прошу им выделить свободные комнаты. Мне нужно спешить в центр, готовиться к празднику.       — Конечно, отец.       — Ну что же, — улыбнулся Сат, смотря на беглецов, — вы пока что оставайтесь здесь, я потом приду и введу вас в курс дела, так как вы удачно попали прямиком на праздник. Вы должны его посетить.       — Вы очень добры к нам, — поклонился Чжун Ли.       — Мы же все один род. Должны помогать друг другу, тем более в сложной ситуации.       Сат напоследок попрощался и ушёл куда-то по делам. Рита, дочь старейшины, повела беглецов в особняк. Чжун Ли всё так же держал Путешественницу за руку, а та в свою очередь держала в крепких объятиях Паймон.       Внутри витал запах свежеиспечённого хлеба. Уютное убранство сделано из дерева. Всё достаточно чистое и ухоженное. Видно, что уборку устраивают здесь каждый день.       — Довольно… красиво, — выдавила из себя Паймон эти слова, чтобы хоть как-то развеять атмосферу жуткой неловкости. Но, похоже, это действовало наоборот.       — Спасибо, — улыбнулась Рита. — Но в столице гораздо лучше, да? — она рассмеялась. Паймон неловко улыбнулась.       Люмин здесь не нравилось. Чувство тревоги не покидало её, а страх мерзко пробирался под кожу. Будто почувствовав состояние Путешественницы, Чжун Ли сжал ладонь сильнее, незаметно поглаживая её костяшки пальцев. Взгляд Властелина Камня говорил о многом: немигающий, полон сожаления. Его глаза, цепко ловящие глаза девушки, могли сказать больше, чем тысяча слов. В чистых зрачках Люмин смогла прочесть слова: «Я тебя защищу». Это дало ничтожную, но достаточно важную, крупицу надежды, что так сейчас была необходима ей.       — Прошу, сюда наверх, — Рита указала на ступеньки, что вели на второй этаж дома. Все последовали за ней. Скрип половиц твердил о том, какой старинный этот дом. И как же здесь они обустроились все?..       Поднявшись на второй этаж, Рита прошлась по коридору, а затем показала две двери, которые вели в те самые комнаты:       — Прошу. Выбирайте себе любую. Можете даже две взять. Важным гостям всё самое лучшее.       — Спасибо вам большое, — поклонился Чжун Ли. На щеках Риты внезапно показался румянец. Она с каким-то уж очень сильным интересом смотрела на Властелина Камня, пристально рассматривая его. Люмин, заметив это, почувствовала, как в груди поднимается волна негодования. А потом резкое осознание: «Это что, ревность? Нет… Не может быть. Или всё же может?..» Глаза Риты прошлись по всему телу Чжуна Ли, а потом остановились на его губах. Она уж слишком приторно-сладким голосом запела:       — Если что-нибудь понадобится — обязательно зовите.       — Конечно, — благодарно ответил Чжун Ли. И Рита ушла на первый этаж, а Люмин, Паймон и Властелин Камня вошли в комнату.       Здесь пахло свежестью и чистым бельем. Сама комната была небольшой. В ней стояли две односпальные кровати, небольшая тумбочка и столик около двери с различными книгами и расплавленной свечой на нём. А посередине стены расположилось старое окно, за которым слышались смех и бурные обсуждения. Люмин оставила алый камень, что всё это время старалась спрятать за собой, на тумбочку и вместе с Паймон изнемождённо упала на одну кровать, а Чжун Ли сел на вторую, стоявшую под противоположной стенкой.       — Вот как мы могли так попасться? — Паймон обеспокоенно поёжилась. — Что нам теперь делать?       — Простите, — голос Чжуна Ли был тихим и осторожным. — Нам действительно не нужно было сюда идти. Но пока они нас не заподозрили.       Путешественница посмотрела в окно. По небу, точно маленькие лодочки в бескрайнем океане, плыли серые тучи. Так завораживающее. Можно засмотреться и задуматься о насущных проблемах.       — Мы в западне, — произнесла безэмоционально Люмин. — Я ещё с самого начала знала, что это было плохой идеей. И мне кажется, что Господин уже отправил своих людей на наши поиски. Или вообще, использует алый камень. Демоны…       — О нет… — Паймон испуганно прикрыла рот рукой. — А если они нас найдут здесь? Мы ведь сможем отбиться, а потом сбежать?       — Думаю, сможем отбиться. — ответил Чжун Ли. — Но тем не менее, они всё равно будут иметь наводку, куда мы побежим в последствии.       — Как же это глупо! — Люмин прикусила губу от волнения.       И теперь даже сознание стало заложником серого облака, дождь которого состоял не из чистой воды, что могла смыть собой все проблемы, а из крови, что пачкала и так облитые липким болотом угасающие надежды. Путешественница от безысходности опустила голову. В душе нарастала тревога. Чувство волнения и злости на себя терзало всю сущность, не давало покоя. Отчаянные попытки найти ответы на мучающие вопросы разбивались о тяжёлую реальность. Сердце защемило от тоски, в горле застрял ком, а на глазах наворачивались горькие слёзы. Вся эта ситуация напомнила Люмин об Инадзуме. Тогда ей тоже приходилось скрываться от гневного Электро Архонта. Сейчас происходит практически то же самое. Снова чувство, будто ты преступник. Но если тогда, в Инадзуме, были те, кто боролся с режимом сёгнуа, дарил капельку надежды, то здесь никто не мог гарантировать успех.       Люмин прикрыла глаза. Она попыталась утихомирить нарастающую печаль, но это оказалось слишком сложно. Путешественница поняла, что задыхается от того, насколько тщательно приглушала вырывающиеся наружу всхлипы. Не хотелось плакать, не хотелось показывать свою слабость. Но слёзы больно давили на трещину терпения. Люмин сделала шумный выдох, но он прозвучал как горький всхлип. Чжун Ли и Паймон повернулись к девушке, услышав это.       — Люмин?.. — Паймон аккуратно коснулась плеча Путешественницы. — Ты плачешь?       Она молчала. Чжун Ли всё понял. Он встал с кровати и сел рядом с Люмин. В его честных глазах читалось сожаление. Чжун Ли наклонился вперёд, чтобы лучше видеть лицо Путешественницы. Очередной всхлип, а затем трещину терпения разорвало. По щекам тоненьким ручейком покатились обжигающие, горькие слёзы. Тело легко задрожало, а отчаянные вздохи теперь окончательно превратились во всхлипы.       — Люмин… — прошептал тихо Чжун Ли.       А затем плечи Путешественницы окутали тёплые руки Властелина Камня. Он прижал девушку к своему сердцу, позволял ей выплеснуть всё, что когда-то скрывалось очень глубоко. Паймон, поймав взгляд Чжуна Ли, тоже крепко прижалась к плечу Люмин. Впервые за долгое время Путешественница дала волю своим эмоциям. В этот тихий, совсем незаметный плач она вложила столько всего: тягостную боль, разъедающий страх, выцветшую печаль и пожирающее чувство вины. Казалось, что тьма буквально убивает её изнутри, но мужественные руки, готовые спрятать от всего злого, тонкий голосок, что теперь будет с Путешественницей до конца жизни — всё это приказывало тьме отступить, и позволить свету заполнить мрачные уголки души. Руки Люмин цеплялись за тело Чжуна Ли, проросли в него, словно это был их последний раз. Уши внимательно слушали успокаивающий шёпот Паймон. Время буквально сплющилось между их телами, замерло. И весь мир остановился, исчез. Миром была теперь только эта комната, где витала моральная поддержка, тёплый покой. Люмин с каждым вздохом умирала, но оживлялась вновь. Наполнялась жизненной энергией с каждым словом:       — Мы здесь.       — Мы рядом.       И теперь ни ей, ни им не было больно. Никому не было больно…

***

      За окном постепенно смеркалось. Варнов на улице становилось меньше и меньше. Рита за это время принесла беглецам поесть и ещё немного свечей. А вскоре к ним пожаловал старейшина Сат…       — Здравствуйте снова, — сказал он, проходя в комнату. — Ну как вам здесь? Уютно?       — Да, спасибо, — сказала Люмин, чтобы не молчать при старейшине постоянно.       — Я рад. Ну что же… Я бы хотел сразу перейти к делу, если вы не возражаете. Я постараюсь рассказать всё быстро.       — Хорошо, — кивнул Чжун Ли. — Как вам будет удобно.       — В общем… После каждого весомого события наша деревня устраивает праздник о Памяти. Буквально недавно варны одержали победу над драконами. Поэтому подготовка к празднику не заставила себя долго ждать. И этот праздник, кстати, создал я сам. Он есть только в нашей деревне. А называется он так потому, что мы хотим запечатлеть эти события в нашей памяти как о самом важном. Завтра вы всё увидите. Будет банкет, танцы, «игры» и… сюрприз, который вам обязательно понравится! — Сат всплеснул ладонями и широко улыбнулся.       — А что за сюрприз? — спросила осторожно Паймон, всё ещё немного побаиваясь.       — На то он и сюрприз, чтобы быть в тайне, дивное создание, — Сат как-то многозначительно ухмыльнулся. От его выражения лица мурашки побежали по коже.       — Мы с радостью посетим праздник, — сказал Чжун Ли. На эти слова Сат чуть ли не взорвался от счастья:       — Вот уж чудненько! Тогда ждём вас завтра рано утром. Рита разбудит. Советую уже прямо сейчас ложиться спать, так как праздник начнётся ну о-о-очень рано.       А затем Сат ушёл, оставив беглецов наедине… Пару секунд молчания. За окном — мрак, а комнату освещали только три свечи. Атмосфера давила и, казалось, что что-то обязательно случится. Паймон от сильной усталости легла спать, а Чжун Ли и Люмин сидели молча на второй кровати. Каждый был в своих мыслях. Однако, Властелин Камня внезапно встал:       — Ладно, Люмин… Я тогда пойду в другую комнату. Ты ложись спать, хорошо?       Чжун Ли уже хотел уйти, но Люмин остановила его:       — Стой… — Властелин Камня остановился. Люмин произнесла: — Можешь… лечь со мной? Пожалуйста. Мне так будет спокойней.       Чжун Ли ласково улыбнулся:       — Конечно. Если тебе так будет спокойней.       Люмин бросила короткий взгляд на Паймон. Она уже поняла, что та могла догадаться о неких чувствах к Чжуну Ли. Но сейчас это не волновало. Чжун Ли снял с себя одежду. И снова перед Путешественницей предстал его красивый обнажённый торс, сильные руки, широкие плечи. Властелин Камня распустил свои длинные волосы, что красиво переливались на тёплом свете от свечей. Но самым главным было то, что Люмин больше не стеснялась. Она даже наоборот, с интересом рассматривала его тело, подчёркивая для себя всё больше и больше деталей, которые ей безумно нравились. Чжун Ли, заметив, как внимательно Путешественница рассматривает его тело, с тёплой усмешкой произнёс:       — Мои глаза немного выше.       Но как раз эти слова немного смутили Люмин. Она нервно хихикнула, но ничего не ответила, лишь принялась тоже снимать с себя одежду. Она пару раз бросала взгляды на Властелина Камня, но тот… не смотрел, чтобы, кажется, не смущать Путешественницу.       И уже совсем скоро они легли в одну достаточно твёрдую кровать, потушив свечи. Мрак поселился и в комнате. Было слегка тесновато на одной кровати, но Люмин это не волновало… Они накрылись одеялом. Подушка была достаточно большой, поэтому делить её на двух людей оказалось просто. Люмин повернулась к стене и прикрыла глаза. Теперь она полностью отдавалась своим чувствам. Путешественница кожей ощущала тепло, исходящее от тела Чжуна Ли. Его горячее дыхание касалось обнажённых участков тела, от чего в животе летали бабочки. И почему-то было такое чувство, что Чжун Ли не спал, не пытался уснуть… а рассматривал сейчас Люмин. Девушка представляла, как его взгляд медленно скользит по лопаткам, обнажённой спине и ниже. И он сейчас не касался Путешественницы, как всегда этого хотел. Теперь Люмин сама требовала его пальцев на своём теле.       Размеренное дыхание Властелина Камня действовало словно колыбельная. Дикое напряжение от того, что Чжун Ли сейчас так близко, но так недосягаем. Волнительно, страшно… и приятно. Она знала, что это мужчина, признавшийся ей в своих чувствах, защитит её, убережёт, не сумеет потерять. Будет для неё горой, преграждающей путь недоброжелателям. Будет мечом, пронзающим врагов насквозь. Он здесь. Он с ней. Он рядом. За окном шуршал ветер, у уха — дыхание Чжуна Ли, а в груди — бешеный стук сердца. Спокойствие и уют. Мгновение… и Люмин провалилась в сладкий сон

***

      Громкая музыка, пение варнов, радостные крики на улице — вот как именно началось утро Магхигант. Чжун Ли, Люмин и Паймон, которым выдали особую одежду для праздника (кроме Паймон, конечно), уже стояли в центре деревни, где всё было готово к веселью. Длинный стол с огромным количеством различной еды. На заборах, стенах домов, висят нарисованные детьми небольшие плакаты. Различные яркие украшения. Сбоку играли музыканты на барабанах, лирах, цитрах и прочих инструментах, воспевали величие своего народа. Некоторые из варнов устроили шествие с флагами Кламбирта. Дети бегали вокруг, играли в догонялки. Взрослые болтали о всяком, брали с банкета еду и танцевали. Действительно, праздничная атмосфера.       — Как же здесь шумно, — Люмин резко прикрыла ухо рукой, когда рядом с ней завопил ребёнок, которого догнал второй, и те чуть ли не налетели на девушку. — Осторожнее!       Мальчики лишь громко рассмеялись и убежали дальше по двору. Паймон же смотрела на блюда, что стояли на столе. Слюнки у неё так и текли. Кажется, она напрочь позабыла, где находится — настолько сильно еда на неё действует.       — Шумно, — подтвердил Чжун Ли. — Но это обычная атмосфера для праздника.       — Наши гости дорогие, вот, угощайтесь нашим вином! — какая-то женщина поднесла Чжуну Ли и Люмин кувшин с вином. — Домашнее!       — А-а-а… Нам с кувшина прям пить? — спросила Люмин.       — Конечно! Это же традиция! Так мы показываем единство нашего народа. Вы разве не знали? Так на всех праздниках, не только на нашем. Или вы не празднуете?       Паймон, проигнорировав предложение женщины с горящими глазами, полетела к банкету.       — Пай… Паула! — Люмин крикнула, но та не отозвалась. А потом прошептала про себя: — Будь осторожна…       — Мы с радостью попробуем ваше вино, — улыбнулся вежливо Чжун Ли и взял в руки кувшин, отхлебнув немного вина. — М-м-м… Действительно, очень вкусное.       — Ох, спасибо! — женщина аж засияла от счастья. — Очень лестно, когда столичные так отзываются. Ну просто гордость за нашу деревню! А теперь вы попробуйте.       Женщина протянула кувшин Люмин. Та не совсем охотно взяла его и пригубила напиток. На языке осталось довольно сладкое с лёгкой кислинкой послевкусие. Конечно, не как у мастера Дилюка, но тоже неплохо. Выдавив из себя улыбку, Люмин поблагодарила:       — С-спасибо вам большое. Мне очень понравилось.       — Пожалуйста! — женщина прям сверкнула радостью, а потом ушла с кувшином к другим варнам. Люмин прошептала, чтобы её слышал только Чжун Ли:       — Всё же вино из одуванчиков у нас, в Тейвате, гораздо лучше. Ну и в Доле Ангелов, безусловно, тоже.       — А ты, я так понимаю, ценитель вина мастера Дилюка. — хмыкнул Чжун Ли. — Ну, оно и неудивительно. Мастер Дилюк действительно хорош в своём деле.       — Уф… Что-то как-то мне не по себе, — Люмин немного сжалась. — Неуютно мне здесь. — она повернула голову туда, где стоял старейшина Сат и бурно обсуждал что-то с другими, но вдруг заметила, что тот пристально наблюдает за ней и Чжуном Ли. Испугавшись, Путешественница резко обернулась и обратилась к Властелину Камня: — Слушай… Что-то этот Сат так смотрит на нас.       Чжун Ли незаметно бросил взгляд на старейшину и тоже заметил это. Взяв Люмин за талию, он повёл девушку подальше — в толпу, — чтобы Сат потерял их из виду, по пути говоря:       — Хм, и правда, как-то слишком пристально смотрит. Будем начеку.       Люмин вытянула голову и увидела, что Паймон у банкета прям ест за обе щёки. Это безумно повеселило её, а потом живот тоже издал умоляющий стон о дозе еды. Да настолько громкий, что, кажется, даже Чжун Ли услышал.       — Вижу, твой живот негодует.       Люмин залилась краской. Ей было ну очень неловко, что урчание вышло настолько громким. Но, не растерявшись, Люмин гордо задрала подбородок:       — Ну, знаешь-ли, на сытом туловище голова стоит прямо.       — Это ты где таких фраз нахваталась?       — Ты научил, — Люмин подмигнула и потянула Властелина Камня за руку к Паймон.       Подойдя поближе к банкету, пряный аромат так и вызывал слюнки.       — Ну что, Паймон, — спросила Люмин, — вижу, кушаешь всё да понемногу?       Паймон облизнула пальчик и с набитым ртом ответила:       — Вообще-то всё да помногу.       — Оно и видно, — хитро выгнула бровь Люмин. И вдруг какой-то пьяница толкнул её в сторону:       — А ну-ка брысь с дороги!       — Эй, полегче! — крикнула Люмин. Чжун Ли схватил пьяницу за локоть, зло заглянув в глаза:       — Не несись, сломя голову. И не смей так обращаться с ней.       — Всё-всё-всё, брат, — пьяница поднял руки в примирительном жесте, взял быстренько куриную лапку и ускакал куда-то к своим собутыльникам.       — И такое бывает, — хмыкнула Путешественница.       — Мда, — закатила глаза Паймон, — эти пьяницы везде. Даже здесь.       — Ой, ладно. Не обращай внимания, — махнула рукой Люмин. — Что предложишь, Паймон? Ты же успела устроить масштабную дегустацию?       — О да-а-а-а! — Паймон ехидно потёрла ладони и начала указывать сначала на одно, потом на другое блюдо. — Вот это вкусно, а ещё это и вот это. Ох, и это тоже. И это, м-м-м! Вкуснотища!       — Мне кажется, и двух часов не хватит, чтобы это всё распробовать в полной мере, — потёр затылок Чжун Ли. Люмин рассмеялась в ответ:       — Ну, у Паймон же как-то получается.       — Эх, если бы здесь был конкурс на поедание вкусняшек, то Паймон бы точно выиграла! — мечтательно защебетала Паймон.       Вдруг сзади подбежали какие-то совсем маленькие девочки и начали указывать на Паймон пальчиком:       — Смотри, Эли, какая куколка!       — Да-а-а! Такая красивая! Я тоже себе такую хочу! Так она ещё и живая!       — Хей! — Паймон обижено фыркнула: — Какая ещё кукла?!       — Вот видишь! — радостно запрыгала девочка. — Она живая-я-я! И-хи-хи! — а потом обратилась к Чжуну Ли: — Дяденька, можно мы поиграем с этой куклой?!       Чжун Ли, слегка рассмеявшись, нагнулся к девочкам, говоря как можно загадочнее:       — Эту куклу заколдовал очень страшный маг из другой вселенной. И если с этой куклой поиграть… то маг придёт и заберёт непослушных детишек с собой!       Девочки закричали и разбежались кто куда, но напуганными они совсем не выглядели…       — Заколдованная значит? — Паймон нахмурилась, сложив руки на груди.       — Извини, Паймон, — пожал плечами Чжун Ли, натягивая дружелюбную усмешку, — но я сказал это во благо.       — Спасибо, Чжун Ли, — благодарно улыбнулась Люмин, притягивая к себе Паймон, поглаживая её по голове. — Ты же только моя куколка?       — Хей! — Паймон легко стукнула кулачком по руке Путешественницы. — Паймон никакая не кукла!       — Ха-ха-ха! Ну всё-всё, не обижайся.       Волнение Путешественницы немного отлегло. Достаточно весёлая атмосфера праздника действовала очень хорошо на моральное состояние, что не могло не радовать, но расслабляться всё равно не стоит. Чжун Ли осмотрел банкет, выбирая себе еду. Люмин же сразу взяла сочную куриную лапку, что так и манила. Вкус был невероятным. Чжун Ли же взял себе мини-шашлычок.       Спустя час веселья музыка прекратилась, а в центр вышел старейшина Сат:       — Жители Магхиганта, надеюсь, вам нравится сегодняшний праздник о Памяти! И это всё только разогрев. Дальше будет ещё веселее. Ну а сейчас, кавалеры, слушайте меня внимательно. Берите своих прекрасных дам за руку и утягивайте в медленный танец. Музыку!       И после его слов музыка сменилась. Ноты обрели плавность и спокойствие. Музыка из бушующих волн превратилась в тихую реку: плавная, красивая. Мужчины приглашали дам на танцы, выходя с ними на середину поляны. Чжун Ли вдруг встал напротив Люмин и, склонив голову, протянул руку к ней:       — Потанцуешь со мной?       Люмин чуть ли не задохнулась от шока. Внутри всё замерло от приятного восторга и волнения.       — Я… я не умею танцевать.       — Я научу тебя, — Чжун Ли не собирался отступать.       Путешественница посмотрела на Паймон, что проводила всё время праздника у банкета, затем на танцующих пар: их радостные лица, тёплые взгляды друг на друга. Люмин осознала, что Чжун Ли тоже так будет смотреть на неё, так же будет вести по поляне. Переступив через свою неуверенность, Люмин вложила хрупкую ладонь в массивную руку Чжуна Ли. Тот наклонился и приник к костяшкам губами. Щёки Путешественницы порозовели, а по телу разлилось приятное тепло. Чжун Ли, словно настоящий принц, повёл свою принцессу на середину поляны.       — Теперь положи свою руку мне на плечо, — сказал он.       Люмин так и сделала, а затем почувствовала, как его вторая ладонь нежно сжала её талию и заставила придвинуться ближе.       — Не бойся, — произнёс Чжун Ли. — Просто доверься мне.       Люмин выдохнула и полностью приготовилась к тому, что будет наступать на ноги Чжуна Ли во время танца…       — Повторяй за мной. Раз, два, три. Раз, два, три.       И Чжун Ли увлёк Люмин в танец вслед за мелодией. Показывал, как правильно двигаться. Из него получался прекрасный учитель, так как после пары подножек, неудач, глупых смешков у Путешественницы что-то да получалось. С ним делать ошибок не было страшно. Головокружительные развороты дурманили, заставляли прижиматься к Чжуну Ли, чувствовать себя королевой на светском балу. Властелин Камня не сводил глаз с Люмин, наблюдал зачарованными глазами:       — Ты очень красивая.       — Не говори так, — Люмин натянула глупую улыбку. — Ты меня смущаешь и не даёшь сконцентрироваться.       — Танец — это не то, где нужно концентрироваться. Здесь важно чувствовать лёгкость и свободу. Просто поддайся этому моменту. Заставь себя уплыть в райский мир вместе со мной.       Чжун Ли снова закружил Люмин, прижимая после ближе к себе, а затем снова уплывая в плавном вальсе. И в этом моменте Путешественница понимала, что может отдать себя течению. Позабыть хотя бы сейчас о проблемах, уплыть в этот дивный сказочный мир вместе с Чжуном Ли, где нет места ни горечи, ни боли, где нет никаких Господинов, никаких землетрясений, алых камней и прочей чепухи, только он и красочная поляна цветов, ясное небо, тёплое солнце…       Руки Чжуна Ли ласково держали Путешественницу. Его светлые глаза цеплялись за каждую частичку лица. Удивительно, но Люмин даже подумать не могла, что ласкать могут не только губы или руки, но и глаза. В зрачках плясали искры, танцевали вместе с ними. Губы Властелина Камня так и манили, что Люмин просто не смогла удержаться… она в сказочном порыве придвинулась к его лицу и нежно коснулась его губ своими. Невинный жест, что скрывал в себе гораздо больше, чем лёгкий поцелуй.       Две танцующие фигуры в чувственном вальсе на фоне конца света. Те, которым сейчас нет дела до проблем. Те, которые создали свой райский мир, где нет варнов вокруг, где музыка не льётся из инструментов музыкантов, а просто… из ниоткуда. Те, что не могут оторваться друг от друга. Те, которые просто способны забыться… Пусть даже и ненадолго. Пускай их сказка не закончится никогда, а пишется далее…