Zenith of stars

      С самого первого дня занятий с кланом Годжо, Шики была недвусмысленно проинформирована о том, для чего именно предназначались её уроки.       Торжественный долг колдуна — сражаться и изгонять проклятия.       В этот момент её разум остаётся спокойным, пульс ровным. Возможно, ей не следует оставаться настолько равнодушной, как сейчас, но трудно побороть страх перед лицом чего-то, что, как она знает, мертво и умирает, даже несмотря на гротескный вид монстра перед ней.       (Она видела и хуже.)       Кошачье проклятие кричит. Это душераздирающий, леденящий кости вопль, который вырывается из горла в тот самый момент, когда шпилька Шики прорезает красные линии на его теле. Никакого сопротивления, только один чистый, плавный взмах. Проклятие разрушается само по себе — в буквальном смысле. Его чудовищная форма мгновенно теряет целостность и рассеивается в виде мелкого черного тумана, а затем совершенно бесследно исчезает.       Шики опускает руку и смотрит на заколку. По её мнению, она выглядит чистой. Кроме того, аксессуар совершенно не поврежден, поэтому его определенно можно использовать. Вот только Шики не так уж хорошо умеет укладывать волосы самостоятельно, особенно с учетом того, что её волосы такой длины, как сейчас. Будет ли считаться грубостью ходить по территории Камо с растрёпанной прической? Или было бы грубее ходить с распущенными волосами? Имеет ли вообще значение, грубит Шики или нет?       — Я прошу прощения за свою оплошность… с тобой всё в порядке?       Шики моргает, оторвавшись от своих мыслей.       — Со мной всё в порядке, Камо-сан, — она поднимает глаза и успокаивает мальчика, который медленно приближается к ней. Камо Норитоши кажется одновременно облегчённым и встревоженным, что немного сбивает с толку. Проклятие мертво. Разве он не должен чувствовать облегчение и радость, или что-то в этом роде?       Если только он не был недоволен тем, что Шики изгнала проклятие, когда он ранее попросил её отойти в сторону. Ах, считалось ли грубостью самостоятельно изгонять проклятие, находясь на территории другого клана? Но он практически был прямо над ней! Это значительно сузило возможности Шики справиться с этим. Она не думает, что на неё можно возложить какую-либо разумную вину за выбор единственного варианта, который не приведёт к тому, что её раздавят ногами. Шики даже не хочет думать о том, как отреагировали бы старейшины Годжо, если бы она снова оказалась в больнице. Кстати говоря…       — Можно ли нам что-нибудь сделать для Нобутомо-сана?       Шики неопределённо указывает на бессознательного Камо Нобутомо-сана, лежащего на другом конце разрушенного коридора. Всё это время вокруг бушует проклятие, а он до сих пор не шевелится. Для кого-то, кто был наследником клана Камо, она бы подумала, что, по крайней мере…       Нет, вероятно, Шики не имеет права комментировать что-то, что, скорее всего, глубоко переплетено с внутренней политикой другого клана. Учитывая все обстоятельства, в любом случае, чтобы стать наследником клана, скорее всего, требовалось гораздо больше, чем просто сила. Не то чтобы недостатки Нобутомо-сана в борьбе с проклятиями имели какое-то отношение к Шики. Она может притвориться, вежливо не обращающей внимания.       Камо Норитоши-сан подходит к мальчику, находящемуся без сознания, и закусывает губу, внимательно осматривая его.       — Нам следует позвать целителей, — бормочет он. Затем краснеет, быстро отступая назад, чтобы исправиться. —Я позову целителей! Пожалуйста, извините, я просто…       — Что здесь произошло?       Новый голос, легко заглушающий слова мальчика, — стальной, властный. Шики оборачивается и видит высокого хмурого мужчину. Новоприбывший цокает языком, неодобрительно окидывает взглядом сцену — и замирает. Его взгляд возвращается к ней, и она видит, как он напрягается, когда его разум вспоминает вид маленькой седовласой девочки, стоящей совершенно невредимой и нетронутой рядом с двумя мальчиками Камо, которые оба ранены и истекают кровью.       Стоит ли ей беспокоиться по этому поводу? Шики не думает, что она сделала что-то не так, учитывая неожиданную ситуацию, но на первый взгляд это, вероятно, выглядит не так уж хорошо.       — Широшичи-сенсей, — выдыхает Норитоши-сан, поворачиваясь. Затем спотыкается, когда движение слишком сильно тянет его за рану. Кровавая рана на боку оставляет тёмное пятно на черной ткани его тренировочной одежды. — Тут б-было… проклятие, должно быть, каким-то образом вырвалось из клеток. Я направлялся на тренировочную площадку, когда он напал, и… Нобутомо-сама был ранен, когда он появился. Потом я… я… Годжо-сан изгнала его.       Вместо этого суровый мужчина медленно переключает своё внимание на Шики, которая стоит на своём и бесстрастно смотрит на него. Он способен лишь на мгновение выдержать её взгляд, прежде чем отвести взгляд в сторону.       Хорошие инстинкты, думает Шики.       — Значит, это ты убила его? — мужчина устало вздыхает и подносит руку к лицу, хорошо отработанным движением зажимая переносицу. — Я даже не… Я искренне извиняюсь за то, что вам пришлось иметь дело с этим беспорядком. Со стороны клана Камо не подобает так позориться перед… высоким гостем. Ваше присутствие здесь стало настоящей неожиданностью, но, тем не менее, для меня большая честь познакомиться с новым благословенным ребёнком клана Годжо.       При этом мужчина отступает назад и коротко вежливо кланяется.       — Камо Широшичи, нынешний капитан отряда защиты клана Камо, — представляет он себя.       — Годжо Шики — просто отвечает она. — Приятно познакомиться.       — Для меня это честь, — выпрямляется Камо Широшичи-сан. — Сейчас. Приношу извинения, что Вам не было оказано должное гостеприимство, подобающее гостю Вашего статуса. Если бы Камо знали о вашем прибытии, мы бы организовали должные приветствия и приготовления.       Шики моргает.       — Это… интересно, поскольку меня пригласил сюда клан Камо, — медленно говорит она. Но судя по словам Широшичи-сана и по явному удивлению, которое он проявил, заметив её здесь, очевидно, её присутствие стало для него шоком. Однако, это не имело никакого смысла. Шики сама видела приглашение. Она думает о странностях, которые заметила с тех пор, как ступила на территорию клана Камо, об уединённом пути, который выбрал Кансуке-сан, и о том, как уважаемая Леди почти хотела отослать Шики вместе со своим сыном. Во всём этом определённо что-то не так. — Камо Мацухиме-сама всё ещё проводит время с Годжо Кансуке и Годжо Имой.       Глаза мужчины расширяются, затем сужаются от осознания.        — Я понимаю. Это… вполне в характере Мацухимэ-самы, я полагаю, даже если такое поведение определённо не подобает женщине её положения.       Его тон, когда он говорит о госпоже Камо Мацухимэ, явно неудовлетвореннный и упрекающий Говорить о Леди так и так открыто…       — Норитоши, — мальчик, о котором идёт речь, слегка подпрыгивает, когда Широшичи-сан внезапно поворачивается, чтобы обратиться к нему. — Пожалуйста, проведите Годжо-сан в главный зал для приёмов, подходящий для приёма таких гостей клана. Я прослежу, чтобы Мацухимэ-сама была проинформирована об изменении приёма гостей, клана Годжо.       — Да, сэр, — кивает Норитоши-сан, затем колеблется. — Ах, эм… сначала нам следует вызвать целителя для Нобутомо-самы, не так ли? У него всё ещё идёт кровь, и…       — Не стоит об этом беспокоиться, — машет рукой Широшичи-сан. — Целители уже в пути. Ничего серьёзного.       Шики, возможно, всё ещё мало, что знает о нюансах жизни в клане, но… действительно ли так можно относиться к наследнику клана? Наследник клана, который сейчас ранен и находится без сознания? Не слишком ли легкомыслен Широшичи-сан по этому поводу?       — Ничего серьезного? — Норитоши-сан, похоже, был сбит с толку совершенно равнодушным ответом Широшичи-сана, так что здесь явно не только Шики в замешательстве. — Н-но он без сознания! Это проклятие отбросило его к стене, и если у него травма головы, то его следует лечить так же быстро, как…       — Тебе не о чем беспокоиться, — повторяет Широшичи-сан и качает головой. Затем, слегка повышенным голосом добавляет. — Кроме того, разве не стыдно, что предполагаемого наследника клана Камо можно уничтожить одним ударом низкоуровневого проклятия? Лучше оставаться без сознания до прибытия целителей, чем столкнуться с последствиями такой постыдной слабости.       — Что…?       Шики слегка поворачивается. Отмечает, как «бессознательный» Нобутомо-сан дёргается, как его пальцы слегка сгибаются, как сжимаются его челюсти, прежде чем всё превращается в ничто.       Вежливо не обращай внимания, напоминает себе Шики.       Взгляд Норитоши-сана метнулся от Широшичи-сана, которого это, кажется, совершенно не забавляет, к Нобутомо-сану, который продолжает играть в опоссума. Проходит много времени, прежде чем смысл слов Широшичи-сан, наконец, усваивается в сознании мальчика, и его глаза расширяются от осознания.       — Норитоши, проводите Годжо-сан в главный зал приёмов, пожалуйста, — снова говорит мужчина, вздыхая. — …а после же сами обратитесь к целителю. Не беспокойся ни о чём другом, я позабочусь обо всём остальном.

***

      Главный зал для приёмов клана Камо, как оказалось, намного больше, чем комната, в которой их принимал Камо Мацухимэ-сама. Просторный, хорошо освещённый, прекрасно оформленный. Это гораздо лучше соответствует мысленному образу того, что Шики представляла себе для «визита», гораздо лучше, чем то, что происходило с Мацухимэ-самой.       На лице вышеупомянутой дамы, когда она входит в комнату, появляется приятная улыбка, но выражение её лица ни в коей мере не соответствует свету в её глазах. Кансуке-сан входит в комнату на полшага позади неё со слегка натянутой улыбкой. Однако, именно Има-сан позади них привлекает внимание Шики, потому что за тот короткий промежуток времени, что она покинула женщину, кажется, что Има-сан постарела ещё на десять лет.       Ладно, здесь она немного преувеличивает. Но Има-сан выглядит очень уставшей, и между ней и Кансуке-саном существует заметная пропасть, когда они входят в комнату один за другим. У Шики сложилось впечатление, что, что бы ни обсуждали взрослые, пока её не было в комнате, Име-сан это, вероятно, это не понравилось.       Мацухимэ-сама достигает передней части комнаты и поворачивается, шелковые одежды развеваются вокруг неё от изящного движения.       — В этом нет никакой необходимости, — категорически говорит она. — Это всего лишь неофициальный визит, когда ребёнок приветствует своих старших, как следует…       — Я с уважением не согласен, Мацухимэ. Годжо Шики не посещает нас как очередная дочь клана Годжо, и поэтому необходимо соблюдать определённые формальности. Главный зал для приёмов удобен и подходит для приёма таких гостей, а не для частного приглашения в запертые комнаты ваших собственных покоев.       Шики замечает, как кривятся губы Мацухимэ-сама, но затем быстро скрывает их, когда дама снова распахивает веер. — Старейшина Шино.       В комнату входит сморщенный пожилой мужчина в сопровождении нескольких других мужчин. Хотя его спина сгорблена, его движения всё ещё ловки. И по проницательному свету в его глазах ясно видно, что его ум тоже острый.       — Приветствую вас, уважаемые гости из клана Годжо, — взгляд старейшины Шино скользит по ним, задерживаясь на мгновение на Шики, прежде чем двигаться дальше. — Годжо Кансуке. Прошло довольно много времени с момента вашего последнего визита к нам. Как Кикухимэ?       Кансуке-сан сухо кланяется, когда к нему обращается непосредственно старейшина Камо.        — Моя уважаемая мать чувствует себя хорошо и выражает сожаление, что не смогла присоединиться к нам сегодня в этом визите. Она будет рада узнать, что такой уважаемый старейшина, как вы, позаботился о её благополучии.       Старик фыркает:       — Хах! У Кикухиме всегда был умный язык, даже в юности, и я вижу, что её сын ничем не отличается от неё. Но ей следует помнить, что дела клана Камо больше не её забота. И они никогда не были твоими, Годжо Кансуке.       Кансуке-сан колеблется.       — При всём уважении, Шино-сама, я не понимаю, о чём вы говорите.       — Нет. Я думаю, ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю, — качает головой старец. — Широшичи уже проинформировал меня о ситуации. Полагаю, твоя преданность линии матери достойна восхищения, но ты Годжо. Возможно, в прошлом ты пользовался здесь определёнными привилегиями просто потому, что был любимым сыном Кикухимэ, но ты не Камо. Не переусердствуйте в вопросах, которые вас не касаются. Это ваше единственное предупреждение.       В голосе старика нет ни нотки испуга, но Кансуке-сан, несмотря ни на что, напрягается.       — Старейшина Шино, — голос Камо Мацухимэ мягкий и шелковистый. — Эта уважаемая леди считает, что вы неправильно поняли. Присутствие этих высоких гостей — всего лишь простой визит по личной просьбе этой дамы. Кансуке не сделал ничего, что заслуживало бы такого выговора от тебя…       — Вы не оказываете своей сестре никакой пользы, спрашивая о таких вещах её сына, — резко перебивает женщину старейшина Шино. — Вы знаете, как клан Годжо пристально следит за этим ребёнком. Новое глазное проклятие! Вы дурак, если думаете, что вам сойдёт с рук то, что вы утащили девушку вот так. И всё ради этого твоего недостойного сына?       Пальцы женщины сжимают веер.       — Следите за своими словами, старейшина. Нобутомо-кун по-прежнему является наследником клана Камо. При поддержке клана Годжо его место будет закреплено.       Когда слова покидают её рот, в воздухе наступает короткое затишье. Судя по многочисленным хмурым взглядам и прищуренным глазам других членов клана Камо, стоящих по бокам старейшины Шино… они не одобряют то, что говорит Камо Мацухимэ.       Шики думает, что она наконец-то начинает хоть немного понимать, что происходит. Похоже, что статус Нобутомо-сана как наследника шаткий, и женщина думает, что «установления более тесных отношений» с кланом Годжо будет достаточно, чтобы укрепить положение её сына. Это каким-то образом затронуло Шики, и она уговорила Кансуке-сана привести её в клан Камо для «безобидного визита».       — Годжо Кансуке не представляет волю клана Годжо, — говорит старейшина Шино. — И клан Камо тоже не подчиняется прихотям клана Годжо. Вы думаете, что помолвка вашего сына с благословенным ребёнком из рода Годжо что-нибудь изменит? Глупо, совершенно глупо!       Помолвка?… Что?       Пораженная, Шики автоматически смотрит на Иму-сан, которая остаётся молчаливой и молчаливой. В стороне Кансуке-сан побледнел. Что касается Мацухимэ-самы, то на её щеках появились два красных пятна, и неясно, является ли это результатом гнева или смущения.       — Эта леди, возможно, и дура, но, по крайней мере, она умеет соблюдать традиции клана, — шипит она. — Вы? Вы и другие старейшины лишите первородного сына этой женщины и увидите, как вместо этого ублюдок возглавит клан Камо! Вам не стыдно?       — Клан Камо правит как один из бесспорных столпов общества дзюдзюцу, — уверенно отвечает старейшина Шино. — Нам нужен глава клана, способный возглавить нас, Мацухимэ. Ваш сын едва видит проклятия и не унаследовал никакой техники. Он не мог защититься даже от низкоуровневого проклятия! Как сможет кто-то вроде него защитить и возглавить клан в будущем?       — Так это были вы, — глаза женщины расширяются от внезапного осознания, а затем сужаются в праведной ярости. — Раньше вы наложили это грязное проклятие на Нобутомо! Как вы смеете!       — Пожалуйста, не выдвигайте таких тяжёлых и необоснованных обвинений, госпожа Мацухимэ. То, что произошло ранее, было просто несчастным случаем. Один из слуг был неосторожен и позволил распутаться связующей печати во время транспортировки проклятий, предназначенных для учебных целей, — старик на мгновение замолкает. Затем тихо говорит, — это даже не первый раз, когда такая авария произошла. Где терпение и понимание, которые ты однажды проявила, когда Норитоши-кун был серьёзно ранен такими своенравными проклятиями?       Губы Камо Мацухимэ сжались в тонкую линию.       — …ты смеешь сравнивать сына грязной шлюхи с законным наследником клана?       — Норитоши-кун унаследовал технику манипуляции кровью. Нобутомо-кун нет, — просто говорит старший. — На самом деле, ни один из твоих сыновей не проявлял никаких признаков каких-либо техник, Мацухимэ. Уверяю вас, иначе это был бы совсем другой разговор.       Дама резко и презрительно смееёся.       — Техника? Быть главой клана — это нечто большее, чем просто владение проклятой техникой!       — Действительно, — признаёт старейшина Шино. — Но без проклятой техники невозможно стать главой клана Камо. Ты знаешь это, Мацухимэ.       — Всё, что вас волнует, старейшины, — это проклятые техники! — Камо Мацухимэ развернулась. Кансуке-сан делает шаг назад, и Има-сан вздрагивает, но Шики остаётся равнодушным. Губы дамы изгибаются в удовлетворённой, торжествующей улыбке, хотя маленькая девочка спокойно смотрит на неё. — Ну, эта дама нашла такую для своего сына. Опекун ребёнка уже убеждена, что такая договорённость будет отвечать интересам всех участвующих сторон. Годжо Шики выйдет замуж за Камо Нобутомо, когда она достигнет совершеннолетия, и тогда никто не сможет оспорить его положение!       Что?       Шики инстинктивно смотрит на Иму-сан. Има-сан, которая очень пристально не смотрит в её сторону, склонила голову и так сильно сжала кулаки, что костяшки пальцев побелели. Её реакция нисколько не успокаивает Шики, а лишь подтверждает правдивость слов Камо Мацухимэ-сама в этот момент.       Обручение? Свадьба? С Камо Нобутомо-саном, с которым она познакомилась только сегодня?       Шики эта идея не нравится. Высокомерие в манерах старшего мальчика, то, как он обращался с Норитоши-саном… Шики не нравится ничего из того, что она видела. Но больше, чем просто неприязнь к Нобутомо-сану в личном плане, Шики не нравится, как, очевидно, за неё было принято такое решение. Она даже не знала, что происходит! С самого начала она не знала, что происходит, и просто предполагала, что всё это не имеет к ней никакого отношения. Девушка думала, что клан Камо просто интересуется её глазами, как и клан Годжо…       А теперь это.       Брак для неё всё ещё является далекой концепцией, которую она не может полностью осознать, но Шики знает, что её мать и отец очень любили друг друга, и именно поэтому они поженились. Не это.       Клан Годжо, по крайней мере, утверждал, что заботится о её интересах. Клан Камо — или, скорее, Камо Мацухимэ — была совершенно очевидна в своих намерениях использовать Шики, как инструмент, для укрепления положения своего сына внутри клана. И Шики не хочет в этом участвовать.       Но что она может сделать? Что она может с этим поделать? Шики с дискомфортом осознаёт, что Има-сан, будучи её опекуном, имеет над ней необыкновенную степень контроля. Она просто не думала, что это также распространяется на… ну, в данный момент это не имеет особого значения. Прямо здесь, прямо сейчас Шики должна дать понять, что она не заинтересована в дальнейшем сотрудничестве с кланом Камо. Не то чтобы у неё вообще был какой-то интерес. Ее не интересует никакая клановая драма, свидетелем которой она сегодня неохотно стала. Шики не волнует, кого клан Камо выберет своим наследником. Она просто хочет, чтобы они не вмешивали её в это!       Но как добиться этого? Если бы это был Сатору-оничан…       Шики вообще не думает, что Кансуке-сан осмелился бы попытаться проделать что-то подобное. Потому что Сатору-оничан сильный, верно? «Самый сильный», — сказал ей её голубоглазый кузен, игриво улыбаясь и подмигивая.       Шики не сильна. Когда-нибудь, возможно, она будет. Но не сейчас. Ещё нет. Прямо сейчас Шики всё ещё слаба и зависит от клана Годжо, который защитит её, и сегодня она узнает, что не все в клане Годжо защитят её.       Как-то это не особенно удивительно. Глядя на Иму-сан в последний раз, Шики задаётся вопросом, стоит ли ей разочаровываться. Но возможно ли вообще разочароваться в ком-то, если ты с самого начала ничего от него не ожидаешь?       — Это не имеет значения, госпожа Мацухимэ. Клан Камо не примет главу клана, не владеющего проклятой техникой. В конце концов, твои усилия тщетны.       — Это не вам решать, старейшина Шино, — высокомерно отвечает женщина. Она идёт вперёд, пока не оказывается прямо перед Шики, затем приседает перед ней. Достаточно близко, чтобы Шики могла легко протянуть руку и коснуться этих мерцающих красных линий, прочерченных на её теле, если бы захотела, и на мгновение Шики серьезно раздумывает, стоит ли ей это делать. В отличие от Широшичи-сана, который, взглянув на Шики, понял, что с её глазами что-то не так, у Мацухиме-самы явно не было такого чувства самосохранения.       Прекрасная дама снисходительно улыбнулась ей.       — Будь уверена, что в клане Камо к тебе будут хорошо относиться, дитя Тобиуме. Пока ты поддерживаешь Нобутомо-куна… ты понимаешь, не так ли?       Что-то в сознании Шики щёлкнуло и аккуратно встало на место.       В этот момент маленькая девочка внезапно понимает, как дать понять, что она была бы очень рада никогда больше не посещать клан Камо в будущем.       — Нет. Я не понимаю, — она наклоняет голову. — Зачем мне выходить замуж за кого-то слабее меня?       Тишина в комнате, которая следует за этим, оглушительная.

***

      — Тебе, действительно, следовало знать, что лучше не говорить такие вещи, Шики.       За окнами машины туманно мелькает пейзаж. После небрежного заявления Шики… достаточно сказать, что встреча вскоре развалилась. Она уверена, что последствия махинаций Камо Мацухимэ и заговора старейшин Камо пройдут мимо её головы, но ничто из этого больше не имеет никакого отношения к Шики.       Во-первых, это не должно было иметь к ней никакого отношения.       — А ты? Ты ничего не сказала, — Шики отказывается смотреть на Иму-сан. Первые слова, которые женщина произнесла с тех пор, как покинула территорию клана Камо, — это отчитывание Шики за её поведение. Она продолжает пристально смотреть в окно. — Так что мне пришлось. Больше никто этого делать не собирался.       Кансуке-сан на переднем пассажирском сиденье беспокойно ёрзает, но ничего не предлагает в свою защиту.       — Я… — голос Имы-сан дрожит. — Мне… прости, Шики. Нет ничего, чему я… с моей нехваткой проклятой энергии, моих способностей, я… не было абсолютно ничего, чему я могла бы сопротивляться, когда Камо-сама попросила, и я… Что бы ты заставила меня сделать в такой ситуации, племянница?       Шики может догадаться, о чём говорит женщина. Можно только представить, под каким давлением находилась Има-сан, столкнувшись одновременно с Камо Мацухимэ и Годжо Кансуке. Неудивительно, что в конце концов она капитулировала перед их требованиями. Но даже в этом случае она…       — Я не знаю, — наконец говорит девушка. Но мысленно она думает, что Кенто-оджичан не сделал бы ничего подобного. Никогда.       Она хочет увидеть Кенто-оджичана.       Внезапное желание охватывает её, и она хочет…       — Шики? Шики, пожалуйста, послушай меня. Я действительно…       — Пожалуйста, не разговаривай со мной прямо сейчас, Има-сан, — Шики прижимается лбом к прохладному стеклу окна машины и закрывает глаза. Остальная часть пути обратно в клан Годжо проходит в тишине.