Zenith of stars

      Когда Шики возвращается на территорию клана Годжо, у ворот её ждет свита.       Или, ну… Точнее, не свита, но есть… несколько человек, весьма демонстративно собравшихся у высоких, полированных ворот, очевидно, уже стоявших там какое-то время. Впереди всех стоит пожилой мужчина знакомого вида, который безмятежно замер, аккуратно спрятав руки под складки длинных рукавов.       Первоначальная реакция Шики была чем-то вроде: «У меня проблемы?»       Несмотря на то, что технически Шики не обязана никому из них — кроме Имы-сан, может быть, потому, что она её тётя? Но даже это спорно. Вероятно.       Сатору-оничан, с другой стороны, явно не терпит подобных угрызений совести. Седоволосого подростка это совершенно не беспокоит, и он легко идёт прямо к переполненным воротам, а Шики тихо плетётся за ним.       — Эй, давно не виделись, старик Дайсаку.       Шики узнает Дайсаку-саму по той неприятной встрече, которая произошла у неё на глазах. Однако, судя по резким вздохам окружающих, она догадывается, что к Дайсаку-сама не стоит обращаться так небрежно — если только вы не Сатору-оничан. Молодой человек стоит там с улыбкой, говорящей о том, что он осмеливается позволить кому-то упрёкнуть его в непочтительности.       Судя по опущённым головам и взглядам, устремлённые в землю, это вряд ли произойдёт.       К лучшему или к худшему, но Дайсаку-сама, похоже, совершенно не обеспокоен очевидным неуважением.       — Конечно, прошло много времени, Сатору-кун. Я рад видеть тебя здоровым.       — Угу, — бесстрастно говорит Сатору-оничан, — так что там с приветственной вечеринкой?       — Мы здесь просто для того, чтобы поприветствовать нашего уважаемого наследника клана. В конце концов, прошло довольно много времени с тех пор, как ты в последний раз возвращался домой.       — Верно, — в этом протяжном слове нет ни капли веры, которую Шики могла бы различить. Сатору-оничан пожимает плечами. — Ну, в школе я занят, что я могу сказать?       Дайсаку-сама тихонько мычит. Затем намеренно небрежно говорит.        — И всё же я вижу, что ты нашёл время познакомиться со своей кузиной. Надеюсь, присмотр за Шики-тян не доставил слишком много хлопот.       То, как он говорит, возможно, добродушно и по-старчески, но Шики ни в малейшей степени этому не доверяет. Ей также не нравится смысл его слов, как будто Шики — его подопечная, и её поведение отражается на нём, на ком-то, кого она встречала только один раз — и не совсем при идеальных обстоятельствах. Хоть он и не смотрит на Шики с таким же ожиданием, как Има-сан, нет никаких сомнений в том, что он тоже тот, кто хочет чего-то от Шики, от её проклятых глаз.       Маленькая девочка смотрит на красные линии на теле пожилого мужчины, затем опускает взгляд.       — Она хорошая девочка, — небрежно отвечает Сатору-оничан.       Сатору-оничан… у него тоже проклятые глаза, не так ли? Как он с этим справляется?       — Я буду заходить проведать её, так что не удивляйтесь, если будете видеть меня здесь по-чаще! Возможно, в будущем я возьму её с собой в школу еще несколько раз, и…       — Это было бы неразумно, Сатору-кун.       Её двоюродный брат замирает. Вокруг них несколько человек, кажется, почти замкнулись в себе, коллективно затаив дыхание.       Напротив них Дайсаку-сама слегка кланяется.       — Конечно, я не имею в виду никакого неуважения. Но учитывая неопределённость, связанную с этой способностью, дарованной ей её глазами, и учитывая, что девушка совершенно не подготовлена, не говоря уже о том, что она всё ещё выздоравливает от медицинской комы — для неё было бы безопаснее оставаться внутри комплекса для собственной защиты.       Сатору-ониичан выгибает бровь из-за чёрной оправы солнцезащитных очков.       — Нигде она не будет в большей безопасности, чем со мной.       Уверенные слова выходят за рамки высокомерия и превращаются в то, что сказано с абсолютной правдой, как если бы он утверждал, что небо голубое, а трава зелёная. Шики будет в безопасности с Годжо Сатору.       Маленькая девочка моргает, глядя на кузена широко раскрытыми глазами. Напротив них Дайсаку-сама терпеливо улыбается.       — Я не отрицаю твою силу, Сатору-кун. Даже в шестнадцатилетнем возрасте ты уже далеко превосходишь самые яркие таланты клана с точки зрения грубой силы, — хвалит он, — как и ожидалось от благословенного, обладающего одновременно Безграничным и Шестиглазым…       — Перейдём к делу.       — …но надо понимать, никто не идеален, — продолжает, не упуская ни секунды, старик. — Твоей силы может быть более, чем достаточно, чтобы отразить нападение сомнительных персонажей, нацелившихся на тебя, но было бы разумно принять больше мер предосторожности для твоей маленькой кузины. Потенциал у неё, конечно, есть, но она ещё слаба и не тренирована. Есть причина, по которой мы установили затемняющие щиты вокруг больницы… прежде чем ты в одиночку разрушил их, когда вытащил её с собой.       — Ты не доверяешь мне обеспечивать её безопасность, — вежливо заявляет Сатору-оничан, в его тоне чувствуется малейший намек на что-то опасное. — Тогда что ты предлагаешь? Держать её взаперти на территории, чтобы тебе было легче изучить её глаза?       — Слова, которые ты говоришь, Сатору-кун, правдивы, — Дайсаку-сама устало издаёт преувеличенный, почти обиженный вздох. — Это просто для блага девушки, по крайней мере, её натренируют, прежде чем ей дадут свободу действий за пределами территории, не так ли? Точно так же, как мы делали для тебя в детстве, если помнишь. И даже тогда было немало опасных ситуаций.       Сатору-ониичан фыркает.       — Да, так много, не смотря на то, что я был хорошо защищён на территории клана.       Старший укоризненно хмурится.       — Защита территории клана сдерживает злонамеренные действия…       — Детер, конечно. Но ведь есть обходные пути, не так ли? — Сатору-оничан пожимает плечами, — кстати, если мы говорим о барьерах, то ты не получишь барьеров лучше, чем те, что установил Тенген, например, те, что установлены над школой…       — Подопечные школы сосредоточены на сокрытии. С точки зрения защиты, территория клана безопаснее против нападений, от которых девушке понадобится защита.       Подросток цокает языком.       — Я не согласен. Да ладно, скажи мне честно, что за реакция? Почему ты так настойчиво держишь её взаперти? Даже если это только из-за её глаз, это всё равно не повод так переусердствовать.       — К сожалению, Има была не очень осторожной, когда впервые вернула девушку в клан, что породило множество слухов. Мы собирались заняться пресечением болтовни после выяснения ситуации девушки, но тут случилась… её вторая госпитализация. А потом ты нагло привел её в свою школу, что ничем особо не помогло, — сухо объясняет Дайсаку-сама и вздыхает. — Сейчас к ней слишком много внимания. На днях мы даже получили письмо от клана Камо, в котором выражалась заинтересованность в том, чтобы увидеть эти «новые Шесть глаз».       — Что, серьёзно?       — Да. Мы им, конечно, отказали, сославшись на то, что выздоровление девочки важнее всего остального, но на данный момент это не имеет значения, — старик поворачивается и, наконец, обращает своё внимание на Шики.       — Хотя мы изолировали тебя ради твоей же безопасности, я понимаю, почему ты захотела посетить школу, Шики-чан, — говорит он, — как его звали… ах. Нанами Кенто, верно?       Шики ничего не говорит в ответ, но, возможно, её подозрительное молчание говорит само за себя. Дайсаку-сама снова вздыхает, выражая свой пожилой возраст.       — Я признаю, что некоторые методы клана могут показаться довольно… деспотичными, можно сказать… но мы действительно думаем о твоих интересах, — машет он рукой, — хотя твоя преданность своей семье заслуживает похвалы, теперь на тебе лежит ответственность научиться правильно использовать силу, которой ты была одарена. Это в первую очередь превыше всего остального.       — Я не хотела этого, — наконец говорит Шики.       — Не имеет значения, — отвечает Дайсаку-сама, не упуская ни секунды, с лёгким выговором. — Возможно, ты этого не хотела, но эта сила всё равно твоя.       Слова не резкие, но они, безусловно, неопровержимы. Правда. Хотя Шики предпочла бы, чтобы оба её родителя были живы и здоровы, а не просыпаться после годичной комы с проклятыми голубыми глазами… это реальность, с которой ей придётся жить сейчас.       Рядом с ней Сатору-оничан ничего не говорит. Возможно, потому, что он тоже знает, что это правда.       — Не обученные техники опасны. Потенциально для самого пользователя, но в большей степени для людей вокруг него, особенно, если рассматриваемому пользователю не хватает контроля, — продолжает Дайсаку-сама. Несмотря на себя, Шики вспоминает, как Кенто-оджичан опустился на колени и с облегчением обнял её, красные линии мерцали по его телу, и Шики…       Девушка сжимает кулак.       Если бы она… если бы произошёл несчастный случай. Тогда Кенто-оджичан… точно так же, как этот клинок, Кенто-оджичан…?       — Ладно, я думаю, мы немного отклонились от темы, — внезапно врывается в разговор Сатору-оничан. — Итак. По сути, ты хочешь сказать, что сейчас на неё смотрит слишком много людей? И ты хочешь, чтобы она лучше разобралась в своей технике, прежде чем она снова покинет территорию.       — Да, это решение клана по этому вопросу.       Седовласый подросток уклончиво мычит, затем поворачивается к маленькой девочке, держащей его за ногу.        — Ну, я полагаю, мне не обязательно брать тебя с собой в школу. Вместо этого я могу просто привести к тебе Нанами-куна!       Шики немного оживляется. Её больше всего беспокоит то, что она не хочет, чтобы ей запрещали видеться с Кенто-оджичаном, в отличие от того, что делала Има-сан до того, как Сатору-оничан вошел в её больничную палату. Хотя…       Напротив них, Дайсаку-сама, похоже, не доволен такой перспективой.       — Сатору-кун, приглашать посторонних на территорию клана обычно не одобряют, даже если…       — Неа! Я не хочу ничего об этом слышать, — резко ухмыляется Сатору-оничан, — или ты мне говоришь, что наследник клана даже не имеет права приглашать гостей, как ему заблагорассудится, а?       Выражение лица Дайсаку-самы при этом выглядит так, будто он внезапно откусил лимон. Шики отворачивается в сторону и подавляет легкую улыбку.       — Конечно нет, Сатору-кун.       — Хорошо, рад, что мы здесь на одной волне, — подросток смотрит вниз на своего молодой кузине, — итак, как насчёт недели или около того? Я вернусь с Нанами на буксире.       Неделя. Это звучит… это звучит очень долго, и если быть совершенно честной с самой собой, Шики это не нравится. Она не хочет возвращаться в слишком роскошные здания, которым она не принадлежит, не хочет жить с Имой-сан, которой нужна Шики только из-за её глаз. Но других вариантов нету. И… и это не так уж и плохо, правда?       Если клан Годжо хочет Шики из-за её глаз, то они позаботятся о ней, чтобы использовать её в будущем. По крайней мере, она это понимает.       — Спасибо, Сатору-оничан, — это всё, что говорит Шики, за что получает острую улыбку и быстрое похлопывание по голове. Кажется, она много говорит ему об этом, понимает она. Часть Шики не может не задаться вопросом, почему кузен, которого она никогда не встречала, идёт на всё ради неё. Не похоже, чтобы он был особенно близок с Кенто-оджичаном в школе. Во всяком случае, он, казалось, был намного ближе с Гето-саном и Иейри-сан, которые учились с ним на одном курсе. Они были с ней добры, но… на самом деле для этого не было никакой причины. Ничего, кроме того, что Шики — племянница Кенто-оджичана, и…       И… её глаза.       Она чувствует себя очень неблагодарной за то, в каком направлении повернулись её мысли, но на мгновение Шики задаётся вопросом, хочет ли Сатору-оничан тоже её глаза.       Впрочем, это не имеет значения. Даже если это действительно так… она всё равно рада встрече с ним. Он привел её к Кенто-оджичан, как и обещал, тогда как остальные члены его клана, казалось, были полны решимости держать Шики подальше от её дяди. И… хотя они не казались особенно близкими, Кенто-оджичан доверял ему.       Для Шики этого достаточно.       Поэтому, когда Има-сан выходит из-за спины Дайсаку-самы и протягивает руку к племяннице, маленькая девочка легко следует за ней. Холодные пальцы сомкнулись на её запястье и притянули её к элегантному комплексу, и…       — Добро пожаловать домой, Шики-чан, — говорит ее тётя.       Она на самом деле не доверяет своему голосу, чтобы ответить на это, и вместо этого предпочитает хранить молчание.

***

      Шики на самом деле не знает, чего она ожидала после того, как ей сообщили, что её обучение и уроки скоро начнутся. Наверное, что-то вроде похода в школу, как Кенто-оджичан и Сатору-оничан? Сидеть за столом и получать книги для чтения и рабочие листы для заполнения.       Вместо этого ей подарили меч.       Это как бы задает тон всему после этого.       Утро наполнено уроками фехтования. Шики стоит в слишком большом додзё и размахивает деревянным мечом, а строгий инструктор следит за каждым её движением. Поскольку ваша техника, похоже, во многом основана на «линиях разрезания», лучше всего вам подойдёт клинковое оружие. Ноги Шики устают слишком быстро, а рукам не хватает силы, и хотя отчасти это может быть связано с её физическим состоянием из-за того, что она так долго была прикована к постели — что ж.       Если бы её отец был здесь, он, вероятно, рассказал бы ей что-нибудь о трудолюбии и таланте, а также о том, как первый может восполнить недостатки второго. Но это не так. Поэтому Шики неоднократно молча размахивала своим тренировочным мечом под пристальным взглядом своего инструктора с каменным лицом, пока её руки не почувствовали, что вот-вот упадут. А затем продолжает ещё сильнее размахивать мечом.        Нормально. Но тебе придется добиться большего, Шики.       Во второй половине дня обычно бывает разное. Иногда она садится с книгами, как и следовало ожидать от обычного урока, но чаще всего предметы немного… странные. Например, как контролировать проклятую энергию или основы создания барьеров.       Честно говоря, всё это довольно ошеломляет. И, несмотря на всё это, Шики остро осознает, что её постоянно судят и проверяют по каждому поводу, и это…       Ей это не нравится. Но в этом нет ничего нового.       — Чего бы это ни стоило, — говорит Сатору-оничан, — клан искренне хочет, чтобы ты преуспела.       — Из-за моих глаз? — Шики даже не удосуживается посмотреть на своего кузена. Поставив ноги в сбалансированную стойку, она снова взмахнула деревянным мечом в руках. Сто двадцать один.       — Да, — откровенно отвечает он. По крайней мере, Шики ценит откровенную честность. — Потому что твой отец был Годжо, и у тебя появилась новое глазное проклятие. Так что теперь клан вложился в тебя.       Сто двадцать два. Руки маленькой девочки дрожат, горят от боли, и она осторожно меняет свою стойку, прежде чем снова поднять тренировочный клинок.       Сто двадцать три…       — Итак, из любопытства, когда ты собираешься раскрыть свою технику?       Шики что-то возится, чуть не уронив меч посреди двора. Сатору-оничан с удовольствием наблюдает за происходящим.       — Старейшины пока называют это «Хрупкостью», поскольку, похоже, оно вращается вокруг навязывания слабых мест другим вещам, подобно Технике Соотношений Нанами-куна, — сообщает он ей, — но это не полная картина, не так ли?       Начало и конец. Открыть и закрыть.       — Нет, это не так.       — Да, я так и думал, — Сатору-оничан, похоже, был удовлетворен её подтверждением. Он протягивает руку и постукивает по краю своих темных очков: — Ты знаешь, что у меня есть Шесть глаз, так что я довольно проницателен! Особенно, когда дело касается подобных вещей. Забавно, что старейшины до сих пор бегают кругами над твоими способностями. Но… ты же знаешь, что на самом деле делает твоя техника, не так ли?       Шики медленно кивает, затем качает головой.       — Хм. Некоторые методы требуют отработки методом проб и ошибок, но другие требуют… своего рода врождённого понимания, — задумчиво размышляет её кузен, — похоже, ты склоняешься к последнему. Есть ли какая-то конкретная причина, по которой ты пытаешься сохранить это при себе? Другим становится труднее помочь с чем-либо, если они не знают, в чём они должны помогать.       Маленькая девочка пристально смотрит на него. Сатору-оничан закатывает глаза.       — Я здесь честен! Добро пожаловать в клан: каждый человек любопытный и занятой, и ни один секрет не остаётся скрытым навсегда, — он хлопает в ладоши, — хотя ты понимаешь, что чем дольше ты будешь отговаривать старейшин, тем дольше они будут пытаться держать тебя взаперти на территории? Знаешь, даже у меня были свободные дни, чтобы побродить по улице.       Частично настороженность Шики в объяснении своей техники окружающим ее людям сводится к её беспокойству по поводу клана Годжо в целом. Однако, это ещё не вся причина. Шики, возможно, не доверяет старшим, ожидающим чего-то от неё, может не доверять Име-сан, которая наблюдает за ней жадными глазами — но она также не доверяет и себе, учитывая природу её способностей.        Хотя Сатору-оничан похож на неё. У него также проклятые глаза, поэтому он знает, каково это видеть вещи, которые на самом деле не предназначены для восприятия человеческими глазами. Даже если это не одно и то же — насколько известно Шики, «Шесть глаз» клана Годжо не предполагает видения красных линий — это всё равно похоже? Так…       Внезапная мысль поражает ее.       — Сатору-оничан, ты можешь сказать, в чем моя «техника»?       Седоволосый подросток легкомысленно машет рукой в ​​неопределенном жесте «так себе».       — Просто общие мазки. Твои глаза похожи на мои, в том смысле, что Шесть глаз позволяют эффективно использовать Безграничный. По потоку твоей проклятой энергии я могу сказать, что твои глаза точно так же связаны с твоей техникой, даже если я не могу точно определить, что это такое.       — Я понимаю, — Шики на мгновение замолкает. Ей не нравится её техника и её последствия, и это ещё одна причина, почему она так долго сознательно избегала подробностей об этом с Дайсаку-самой и остальными. Но если это Сатору-оничан…       — Я… пуста, — наконец говорит она. Нет, это, наверное, неправильная формулировка. Но как она это объясняет? Достаточно сложно просто думать об этом как о концепции, и… честно говоря, она даже не знает, достаточно ли она сама понимает эту так называемую технику, чтобы правильно объяснить вещи. Но, по крайней мере, она может попытаться. — И во всём есть та же самая пустота. Всё ошибочно, с момента их возникновения до момента, когда они достигают своего завершения. Это… это, по сути, и есть линии.       Сатору-оничан издает заинтересованный звук.        — Значит, старейшины на правильном пути?       — Наверное? — Шики делает паузу и думает об этом, — по их словам, я… по сути делаю то же, что и Кенто-оджичан, используя свою технику, верно? Навязывание слабого места другим вещам. Вот только вместо одной точки с соотношением семь к трём для меня это линии. Но это… не совсем так.       — Мм. И в чём, по твоему мнению, заключается разница между вашими техниками?       — Я вообще ничему не навязываю свои слабости, — тихо говорит девушка, — это… всё уже есть.       Её двоюродный брат выгибает бровь. Шики изо всех сил пытается подобрать для этого правильные слова. Начало и конец. Открыть и закрыть.       — Покажи мне свою технику? — наконец спрашивает Сатору-оничан. На самом деле это может быть хорошей идеей. Он снял солнцезащитные очки, голубые глаза устремлены на Шики, которая с лёгкостью выполняет его просьбу.       Маленькая девочка наклоняется и срывает цветок, растущий у её ног. Затем, без особого труда, Шики проводит ногтями по красным линиям на его поверхности.       Цветок моментально засыхает в её руках и рассыпается в прах.       — Это, — говорит Сатору-оничан, — это определённо не Техника Соотношений Нанами.       Тогда они на одной стороне; Шики тоже так не думала. Мягкий ветерок проносится мимо, и всё уносится ветром. Рука Шики снова становится пустой.       — Во всяком случае, я бы сказал, что это… — напевает её кузен, — эй, можешь повторить это ещё раз с чем-нибудь ещё? Я просто хочу кое-что подтвердить.       Маленькая девочка оглядывается вокруг, затем её взгляд падает на свой деревянный тренировочный меч.       … Никто этого не пропустит, правда?       Спустя несколько мгновений меч падает на землю по частям.       Наступает краткая тишина. Затем…       — Твои глаза, — говорит Сатору-оничан, медленно и задумчиво, — ты видишь смерть, выраженную в виде линий, не так ли?       Шики очень старалась не думать об этом именно в таких терминах, но он не… неточен. Взгляд её кузена останавливается на ней, проницательный.       — Хорошо, я понимаю, почему ты пытаешься хранить молчание о чём-то подобном. Но поверь мне, люди рано или поздно это поймут, — его рука ерошит её волосы. Вероятно, это был утешительный жест, призванный компенсировать то, что он говорит. — Нанами знает?       Шики качает головой. Над ней Сатору-оничан останавливается. — Почему нет? — в его голосе нет осуждения, только смутное любопытство. И ответ на это…       Потому что я боюсь.       Хотя она не произносит этих слов вслух, похоже, что её кузен всё равно улавливает её чувства.       — Нанами не из тех людей, которые отвернутся от тебя или будут относиться к тебе по-другому только из-за чего-то вроде опасной техники, — смеётся он, — или… хм. Это не то, что тебя действительно беспокоит, не так ли?       — Я доверяю Кенто-оджичану, — тихо отвечает Шики. Да. Она безоговорочно доверяет своему дяде, но когда дело касается самой Шики…       — Значит, это что-то с твоей стороны, — заключает её кузен, а затем обаятельно улыбается ей. — Давай, рассказывай. Контроль не является для тебя проблемой, не так ли? Просто убедись, что ты не обрезаешь линии, которые тебе не нужны, и всё в порядке.       Конечно, ему легко это говорить. Но просыпаться каждое утро и видеть красные линии повсюду-повсюду-повсюду, зная, что это означает смерть… одно дело смотреть на красные линии на Име-сан, к которой Шики по большому счёту равнодушна, и другое дело увидеть те же линий на Кенто-оджичане. Шики скучает по Кенто-оджичану, и она хочет его увидеть, хочет быть с ним и убедиться, что с ним всё ещё в порядке — но в то же время и она этого боится. Имеет ли это смысл?       (Она думает, что это может быть одной из причин, почему она настолько привязалась к Сатору-оничану за такой короткий промежуток времени, не считая того факта, что они двое — единственные, кто имеет проклятые глаза. Из всех людей, которых она видела с тех пор, как очнулась, у Сатору-оничана меньше всего красных линий, портящих его тело, и это… в каком-то смысле обнадеживает.)       — Ты не единственная, кто обладает опасной техникой, — говорит ей Сатору-оничан, — поверь мне, некоторыми гораздо труднее даже управлять, а тем более правильно использовать. Имей немного больше веры в себя, хорошо?       Шики показывает на свои глаза: — Разве… разве никогда не утомляет вид подобных вещей?       — Как ты думаешь, для чего нужны мои солнцезащитные очки? — это вялый ответ, который она получает. Шики даже не осознаёт, что слегка надувает губы, пока кузен не ткнул её в щеку, не слишком нежно. — Ты тоже можешь писать заклинания на очках, посмотрим, поможет ли это.       Ой.       Есть заклинания, которые могут заставить линии исчезнуть?       — Должно быть выполнимо, — Сатору-оничан чешет подбородок, затем пожимает плечами. — Я рекомендую проконсультироваться по этому поводу у некоторых производителей инструментов клана. В любом случае, спросить не помешало бы.       Шики немного радуется перспективе не видеть смертельные красные линии повсюду и куда бы она ни посмотрела. Это не больно, но иногда это так ошеломляет и…       — Сатору-сама, Шики-сама.       Шики не думает, что она когда-нибудь привыкнет к тому, что к ней обращаются «сама». Это странно. Несмотря на это, оба седоволосые одновременно обернулись на зов только для того, чтобы увидеть темноволосую Ри-сан, низко поклонившуюся служанку.       — Думаю, это мой сигнал уйти, — Сатору-оничан судорожно вздыхает, а затем усмехается Шики. — На этот раз Нанами-куна вызвали на миссию в последнюю минуту, но я обязательно приведу его в следующий раз. Подумай, что ты хочешь ему сказать, хорошо?       Маленькая девочка кивает.       — Отлично. Веди себя хорошо и постарайся не доставлять слишком много хлопот! Не разговаривай с незнакомцами и не начинай ссор, ладно?       — Да, Сатору-оничан, — терпеливо говорит маленькая девочка в ответ на глупые поддразнивания кузена.

***

      Три дня спустя Шики получает приглашение посетить клан Камо.