Проклятый Рай

Машина медленно подъехала к старой многоэтажке, которая хоть и выглядела «уставшей», но всё еще была заселена. Обветшалая внешность здания и потёртые стены придавали ему угрюмый вид, но на окнах всё еще сверкали занавески, а на балконах располагались цветочные горшки, придавая этому месту оттенок жизни. Однако даже они выглядели печально: лепестки увяли, потеряли яркость и словно сами становились частью запустения. Пыль прилипла к ним, будто окутала одеялом, и начала врастать в нежные ткани, придавая цветам неестественно серый оттенок. - Здесь? - Спросил Константин выходя из машины и осматриваясь вокруг. Рядом располагались старые гаражи; группа бездомных, распивающих алкоголь, громко ругающихся, проклинающих кого-то в своих бескомпромиссных разговорах. В воздухе витал запах дешёвого пойла, смешавшийся с атмосферой пренебрежения. Константин, стоя на фоне этой убогой картины, казался чуждым. Его строгий костюм и ухоженный вид резко контрастировали с гнусными шутками и испачканной обстановкой вокруг. В глазах бездомных он видел немое презрение. Они покосились на него, будто его присутствие здесь было настоящим абсурдом, и стали посмеиваться, но он пока что не прореагировал на их тихие насмешки. Виктории так же показалось, что появление такого человека здесь было совершенно неуместным. Она сидела на диване, поглаживая кота, когда взгляд её остановился на подъезжающей машине. Мужчина, одетый в тёмный костюм и явно не дишманское пальто, вызвал у неё тревогу. Его уверенная походка и настойчивость вызывали у нее странные ощущения приближающейся опасности. Когда она увидела, как из машины выходит Василий, опасения её лишь подтвердились. Мужчины переговаривались, и она заметила, что Василий указывает прямиком на её окна. Она отпрянула от занавески. Её недавние долги, которые превратили ни без того отвратную жизнь в еще более сущий кошмар, и страдание, с которым она столкнулась, когда у неё отобрали дочь давили на нее. Каждые дни, проведённые в бесконечных скитаниях по временным работам, убивали ее и физически и морально, да и толку от них было мало. Сущие копейки, что она зарабатывала не могли заменить ей потерянное счастье, и по мере того как её мысли окунались в бездну, её душа глотала ту бесконечную тьму. Она даже не могла представить, что на самом деле её девочки уже нет в живых. Что ей мог кто-то воспользовался в своих отвратительных, развратных целях. И теперь, она должна будет смириться со своей смертью? Почему ее судьбу должен определять кто-то другой, нежели сам Всевышний? И сейчас сложив два и два, она понимает, что другого выхода кроме как бежать у нее нет. Она должна жить. Жить ради дочери. Если бы она знала всю правду, то тогда возможно бы и не бежала, приняла бы свою судьбу, приняла бы все как есть. ❗ЭЙ. Наверное у вас мог возникнуть вопрос. "Почему родной матери не сообщили о смерти дочери, Тем-более если этим делом занимается Федеральная служба? " - в какой-то степени здесь мой косяк, ибо заметил я его только сейчас, перечитывая главу. Будет логичнее склониться к тому, что она будучи нищенкой без особой прописки, просто не записала дочь себе в паспорт. Да глупо, но это все что можно придумать 🫣. А роды принимались на дому, естественно ни о каких документах не может быть и речи. Как-то так... На улице слякоть после только что прошедшего дождя, он оставил на раздолбанном асфальте огромные лужи. Лисицын взглянул на окно, где за занавесками должна была скрываться Виктория, и скомандовал Василию убираться прочь. Он вошёл в подъезд. Стены были обшарпаны, а в воздухе витал запах запустения. Здесь, казалось, не было ни души. Подойдя к нужной квартире, он нажал на звонок, проверяя, не дрожат ли у него руки, когда он одновременно доставал пистолет и прикреплял к нему глушитель, пряча уже готовый ствол за спину. Замок на двери Виктории, оказавшийся неисправным, поддался без особых усилий, и Константин вошёл в тёмное пространство. Оглядевшись, заметил лишь одинокого котёнка, который мирно дремал на диване, и открытое окно, через которое в комнату проникал холод. Заглянув наружу, Лисицын понял, что опоздал. Это его очень разозлило,но он старался этого не показывать. Мысль о том, что теперь найти её будет гораздо сложнее, гложила его. Сжав посильнее пистолет сквозь зубы процедил что-то вроде: «Допрыгаешься.» и наклонился поглаживая котика. К счастью, Василий ещё не успел уехать. — Не заводится, — отчаянно и неловко посмеиваясь выдохнул тот, он не по-детски боялся гнева Лисицына, но Константин лишь слегка кивнул, стоя в стороне и ожидая пока тот пытался починить свою рухлядь. Тем временем вокруг них начали перешёптываться бездомные, не особо довольные своим положением жизни ( в котором никто кроме них не виноват. АЛКОГОЛЬ ЗЛО , это вам так напоминание от автора ) их грубые шутки и оскорбления доносились до слуха Лисицына, хотя он не смог уловить ни одной конкретной фразы, которая могла бы его задеть. Было ясно одно –объектом их обсуждений был именно он. Взглянув на тех из-за спины, вновь процедил сквозь зубы: – Василий, быстрее. Через несколько минут Василий, наконец, завёл свой автомобиль. Не успел тот расслабиться, как Лисицын, будучи уже в машине достал пистолет. *

I

Екатерина, отвлеклась от вороха бумаг, рассеяно взглянув на только что вошедшего милиционера. Тень усталости лежала на её красивом лице, подчеркивая изящество скул. — Уже всё? — спросила она, приподняв брови в наигранном удивлении, которое, однако, не доходило до глаз. Усаживаясь более свободно на своем кресле. — Не совсем, — поспешил огорчить её мужчина, сев напротив. Катя нахмурилась, сжав губы в тонкую линию. — Так я не поняла, Лис, дело сделано или нет? — прозвучало это уже жёстче, без прежней наигранности. — Она сбежала, — пробормотал Константин, отводя взгляд. — Мне поручить это дело кому-нибудь другому, или вновь довериться тебе? Не думал что будет если она в полицию пойдёт?! — Да если бы она в полицию пошла!.. — Константин резко вскочил. — Я бы в два счёта управился! - говорил мужчина смотря на начальницу холодным взглядом. Его слова звучали скорее как оправдание, чем утверждение. — Разберусь. - С этими словами он резко покинул кабинет, оставив Екатерину наедине с своим беспокойством и нерешённой проблемой. Доверие — это товар дорогой, и она не была уверена, что Лисицын его заслуживает. Раньше Константин был одним из лучших,  его работа отличалась безупречностью,  он был эталоном  —  человек,  на которого можно было положиться в любой ситуации.  Теперь же…  теперь он был тенью своего прежнего «я». Прогнулся. Сильно прогнулся.  Неопрятности в работе,  грубые,  недетские ошибки – всё это указывало на  резкое  падение  его  профессионализма. И с чём это было связано Катя искренне не понимала. На выходе из кабинета Екатерины стоял Каин,  скрестив руки на груди.  На его лице играла довольная,  даже  насмешливая ухмылка.  Константин прошёл мимо,  не удостоив его даже взглядом.  Раньше между ними существовало  негласное,  но  жестокое соревнование —  молчаливая  дуэль за  право  называться  лучшим,  за  доверие  Екатерины.  Сейчас же  соперничество  исчезло,  сменившись  явным  превосходством  Каина.  Константин  просто  уступил,  и  это  было  видно  невооружённым  глазом.  Его  поражение  было  очевидно. И Екатерина тоже все это знала и понимала. Нахмурившись, Константин направился к выходу. На пороге он резко остановился, столкнувшись с секретаршей.

II

Тем временем, этажом выше, хозяйничал Эдик. Девушки, выбранные вчера Лазаревой, поселились в одной комнате. Женя и Сэра — спокойная русская девушка и бунтарная цыганка — быстро нашли общий язык. Сэра – черноволосая, густобровая девушка, несмотря на уговоры Жени, уже попыталась сбежать. Сидя на кроватях, они разговаривали. — И как ты не хочешь бежать? — спросила Сэра, наблюдая за Женей, которая стояла у зеркала. — Здесь есть крыша над головой, — ответила Женя. — Как ни крути, это лучше, чем ничего. Тебе-то чего здесь не нравится? — Мы, цыгане, народ свободный! — Сэра сжала кулаки. — Я запомнила того милиционера, который нас сюда привёз. Увижу ещё раз — лично своими руками придушу гада! Женя обернулась, взгляд её смягчился. — Дура, да если бы не он… — Женя села рядом, взяв Сэру за руку. — Ты только посмотри, какие тут хоромы! Еда какая! Мне такое даже и не снилось!!! - Ага. - Закатив глаза. - Еще неизвестно чем мы откупаться за эти прелести будем. Три коротких, резких стука в дверь. Затем — появление Эдика. Улыбка, расстилавшаяся по его лицу, казалась несколько натянутой, но всё же была. Следы вчерашнего пьянства исчезли, он выглядел… прилично. Почти человеком. — Девушки! Рад вас приветствовать, — проговорил он, его голос, хотя и дружелюбный, не был лишён определённой искусственности. - Хочу вам кое-что объявить!.. Он провел их в гардеробную. Просторная комната была заставлена шкафами, переполненными одеждами. — Вы вправе выбирать любые наряды. - наконец закончил повествование Эдуард. — Что… прямо все? — прошептала Женя, её глаза расширились от вида бесконечных рядов вещей. — Всё, что сможете унести, — Эдик устроился на диване, наблюдая за девушками с нескрываемым интересом. Выбор был ошеломляющим. Шкафы ломились от роскоши: блестящие ткани, дорогие меха, изящные кружева. Большинство платьев были короткими, полупрозрачными, но в этом месте это уже никого не смущало. И вот — взгляды Жени и Сэры сфокусировались на одном и том же платье. Две руки протянулись к нему одновременно. — Отдай! Я первая его взяла! — прокричала Сэра, её голос срывался на крик. — Ничего подобного, я была первее!!! — Женя не уступала, дергая дорогую ткань на себя. Воздух сгустился. Ещё немного, и они разорвали бы это несчастное платье на куски. Благо Эдик вовремя вмешался. — Дамы! Полегче! Чего скубтись из-за какого-то платья? Ещё одно найдём! Все наряды повторяются хотя бы по разу, — он извлёк из глубины шкафа идентичное платье с улыбкой на лице, протянув одной из девушек. *** — Не могу поверить, что все эти костюмы — наши! — крикнула Женя, падая на кровать. Её глаза горели. — Ты только представь, как это круто! Сэра, впервые за это время, улыбнулась. Она складывала вещи, сидя на своей кровати. Улыбка была короткой, почти незаметной. — Всё равно нас держат в заточении, — тихо проговорила она. — И я найду способ, как отсюда выбраться…

III

Юлия стояла на лестничном пролёте, вглядываясь в даль и пытаясь ухватиться взглядом хоть за одну лазейку в большом заборе особняка. Два дня. Два дня её рацию заглушали помехи, превращая знакомый голос Рогозиной в бессмысленный шум. За эти два дня она успела понять — в особняке работает глушилка. Случайный подслушанный разговор Екатерины с мастером — подтверждение её догадок. Стоило тогда придать этому больше значения… сейчас, же оставалось лишь одно — любой ценой попасть в город. Вариантов было мало. За все время по наблюдениям Юли, из особняка выезжало лишь двое человек: Каин и тот "чокнутый" милиционер. Каин её не замечал, значит, проситься к нему — бесполезно и глупо, а самое главное подозрительно. Все же она здесь новый человек. Вот Константин наоборот проявлял к ней видимые знаки заинтересованности, но ехать с ненормальным человеком в одной машине Соколовой не хотелось. Других путей бегства она не знала. В этот момент как по иронии судьбы, в неё чуть ли не врезаются. — Александра! — воскликнул Лисицын с удивлением, его голос эхом отозвался в тишине лестничного пролёта. Столкновение действительно было случайным, но он понимал оправдания с его стороны звучали бы неубедительно. — Всё в порядке? Прости, я не хотел — слова вырывались уже искренне. Юля вздрогнула от неожиданности, сердце бешено заколотило. Но, заметив, что Лисицын вёл себя куда спокойнее, чем прежде, напряжение немного спало. — Ничего, — коротко ответила она, стараясь скрыть дрожь в голосе. Константин кивнул и продолжил спускаться, его взгляд оставался задумчивым, погружённым в собственные мысли. Юля не могла терять времени. Решение созрело мгновенно, и, переборов остатки нерешительности, она окликнула его: — Константин! Он остановился, обернулся, ожидая продолжения. — Вы… в город? — спросила она, голос едва слышно дрогнул. — Да, в город. Мне нужно в отдел. Вы хотите со мной? — Лисицын задал вопрос прямо, без ненужных изъяснений, он вновь был не в настроении. Юля замялась на мгновение, затем, найдя в себе нужную твердость, ответила: — Да. — Ну тогда погнали. - с появившейся хитрой улыбкой. Радость от неожиданного спасения быстро улетучилась. Выйдя на улицу, они столкнулись с новой преградой. Каин вместе с охранником преграждал им путь у ворот. Лисицын, впрочем, сменил маску растерянности на привычную наглость, его шаг стал увереннее, взгляд как прежде — жестоким и проницательным. — Как мило, что ты нашёл времечко открыть мне ворота, — прошипел с издевкой Константин, взяв за запястье Соколову и ведя её ближе к машине. Юля старалась сохранять спокойствие, не вырываясь из рук Лисицына, хоть и чувствовала себя некомфортно. — Куда ты её увозить собрался? — грубо спросил Каин, его глаза были направлены прямо на Юлю. — Она со мной, и не имеет значения, куда мы едем. Всё-таки в свободной стране живём! Куда хотим, туда и едем. — Лисицын уже открывал Соколовой заднюю дверь машины. — Ну а раз уж ты тут стоишь, будь добр, открой ворота. Под тяжёлым взглядом Каина они покинули территорию особняка. Юля немного расслабилась: опасность, казалось, миновала. Константин, вопреки ожиданиям, защитил её от нападок Каина. В машине повисло неловкое молчание, которое Лисицын решил прервать первым. — А тебе в город зачем? И куда? — спросил он, стоя на светофоре; мелодично и легко ,так по детски постукивая по рулю. — Если, конечно, не секрет. Юля сидела на заднем сиденье не с проста — в прошлый раз собственное хамство заставило Константина поменять тактику, и вести себя сдержаннее. Как оказалось не все девушки любят наглецов. ( Что было открытием для Лисицына) — С подругой повидаться хочу, — начала выдумывать Юля на ходу. — Так уж получилось, мы с ней десять лет не виделись, а сейчас пишет, просит встретиться… А я вот… не могла, все откладывала. Лисицын задумчиво кивнул. — Сделаю вид, что верю, — сказал он с хитрой улыбкой, поворачиваясь к ней. — Через сколько за тобой заехать? И куда? — он поглядел на часы. — Не беспокойся, я высажу тебя где скажешь. Ну и заберу. Где скажешь. — В его словах Юля уловила подвох, но пока не поняла, в чём именно. А затем Лисицын добавил сразу все прояснив: — Если конечно, оставишь мне свой номерок. Направляясь к милицейскому участку, он уже думал о своем плане, который сам попал к нему в руки. – Здравствуйте, Константин Львович! – с улыбкой пролепетал молодой милиционер. – Ой… я хотел сказать,Товарищ майор… Лисицын цокнул языком. Влад – этот вечно сующий нос в не своё дело парнишка – изрядно надоел ему за время работы. Внимательный – да, но слишком любопытный. И это никому не нравилось. - Здравствуй Влад. - без особого энтузиазма ответил Лисицын. Как раз встретив в коридоре пышнотелую секретаршу, Лисицын притормозил. – Я прошу прощения, Мария Семёновна, – сказал он с легким наклоном головы, его голос был вежлив, но в нём сквозила уверенность и скрытая ирония. Мария Семёновна всегда относилась к нему как к сыну, по крайней мере так ее был готов воспринимать Константин. Та бы возможно и была бы не против более близких отношений с ним, но он ясно давал понять, что этим не интересуется – Ой! Костик! Здравствуй! Та сразу повела его в свою коморку, которую она еще и называла кабинетом. –Ну ты садись, садись, – Мария Семёновна улыбнулась.– Рассказывай, как дела. Чайку попьёшь? – Ну… в принципе, можно, – Лисицын улыбнулся в ответ, его улыбка была широкой и очаровательной, маскирующей целеустремлённость и холодный расчёт. Его взгляд скользнул за спину Марии Семёновны, задержавшись на стенде с ключами. Среди них он увидел знакомый ключ от архива. Пока Мария Семёновна заваривала чай, Лисицын незаметно поднялся, взял нужный ключ ( он не раз бывал в архиве и хорошо знал, как он выглядит, тем-более они были подписаны номерами. ) Возвратившись на место, он небрежно быстро поправил костюм и стал ждать свой чай.

IV

Не спокойное обсуждение очередного дела, за круглым столом в ФЭС. Чашки с остывшим кофе стояли нетронутыми, лишь постоянный щелчок клавиатуры Тихонова разбавлял тишину. – Юля… Юля уже второй день молчит, – проговорил Субботин, потирая висок. Его голос звучал с явной тревогой, отражая беспокойство, затаившейся в глазах каждого присутствующего. Он кинул быстрый, беспокойный взгляд на застывший монитор. – Да брось – отмахнулся Тихонов, не отрывая взгляда от экрана. Его пальцы лихорадочно плясали по клавиатуре. – Юлька - терминатор. Она и не в таких заварушках бывала. Всё будет нормально. И тут за стеклянной дверью появилась Соколова. Все присутствующие резко поднялись, не ожидая ее увидеть. *** — Юлечка! – Валентина вскочила, бросившись к ней с облегчением и радостью. – Мы уже беспокоиться стали. Боже, ты как? – Ты почему на связь не выходила? - спросил Субботин тоже вставая и проводя ее к стулу. – Да глушилку включили. – Рада тебя видеть. - Добавила начальница. - Ну что. Рассказывай. Как ты тут оказалась, и что по делу... *** И вот она снова идёт к тому месту, где её высаживал Лисицын. Ради правдоподобности с ней даже пошла Антонова. Увидев вдали мерцающий кузов знакомого авто. Девушки обменялись быстрым, почти шпионским, взглядом и, рассыпавшись в дружеских прощаниях разошлись в разные стороны. Лисицын, напряжённо всматривался вдаль, успел уловить лишь мелькнувший силуэт Антоновой, толком ту не рассмотрев. В какой-то степени он даже поверил в то, что она виделась с подругой . хоть и не был в этом до конца внутренне убеждён. И вот Соколова, снова садится в машину к Константину. – Привет, – его улыбка – широкая, чуть наглая, блеснула в зеркале заднего вида. – Здравствуйте, – ответила Соколова, выдерживая паузу, намеренно холодноватую. Её тон говорил: "Не слишком-то радуюсь, вам товарищ майор". Улыбка Константина только расширилась. Он завел двигатель с легким, почти небрежным жестом. Через некоторое время они подъехали к особняку. Охранник распахнул перед ними ворота. – Вам завтра не нужно в город? – спросил Лисицын, пытаясь зацепиться за любой повод для разговора. – Нет, не нужно, – ответила Соколова кратко и твёрдо. Лисицын лишь пожал плечами. Попытка провалилась. Сам Константин, несмотря на имеющуюся в особняке комнату, не собирался оставаться на ночь. Без Соколовой он бы и вовсе сюда не приехал. Но, не желая упускать шанс, проводил её до самого входа, убедившись, что из не откуда не выскочит Каин. – Доброй ночи, – сказал Лис, голос его звучал уже немного сдавленно. – А вы что, разве не тут?.. – сказала Соколова с нескрываемым удивлением – Нет, я домой поеду. Ну, если конечно хочешь, я могу и остаться, – он снова ухмыльнулся, его улыбка была на этот раз немного неуверенной. – А вот нет. Не хочу – Соколова ответила резче, чем хотелось бы. Стоило бы поблагодарить Лисицына, за то что он протоскался с ней. – Эхх… Вот какая ты… – Лисицын сделал вид, что поворачивается, чтобы уйти, но потом обернулся. – Ну и что, даже в щёчку не поцелуешь? – его голос стал более мягким, практически умоляющим и таким ребячим. – Считайте, что я забыла о том как вы себя вели во время первой нашей встречи. - отблагодарила. Тот сразу встрепенулся. – Если тебе когда-нибудь будет что-то нужно. Ты всегда можешь обратиться ко мне.

V

Эдуард, выскользнув из комнаты, где царило тихое, довольное щебетание девушек, ещё некоторое время прислушивался к их разговору. Но внезапно его идиллию прервал резкий, хрипловатый мужской голос. — Эд, — прорычал Каин — Что ты там вынюхиваешь? Как сильно они тобой восхищаются? - иронично пошутил мужчина. Администратор, подскочил от неожиданности. Появление Каина было внезапно. — Ничего я не слышал, — пробормотал Эдик, ненавязчиво прикрывая Лисицына. Между ними установились довольно теплые отношения, и Эдуард счел необходимым поделиться услышанным. Впрочем, он сомневался, что Лисицын сильно испугался бы угроз какой-нибудь цыганки, но посчитал нужным того предупредить. — Прямо ничего? — Каин прищурился, его взгляд стал острым, пронизывающим. — А тебе-то что? — собравшись с духом, ответил с вызовом Эдик. — Что увидел, то и услышал! Его смелость, однако, оказалась преждевременной. Резкая боль пронзила Эдуарда в живот, сбивая с ног. — Расскажешь мне. И больше никому. *** В кабинет постучали – три коротких, решительных стука. Екатерина Ивановна, не отрываясь от бумаг, бросила короткий, резкий взгляд на дверь. — Войдите, — грубо сказала она. В кабинет вошёл Каин. Дверь за ним мягко прикрылась. — Катюх, поговорить нужно, — проговорил он, усевшись напротив женщины. — Каин, что опять? — Екатерина Ивановна вздохнула, уже предчувствуя очередную бурю глупых эмоций. — По поводу Лиса. Ты отпускала его с секретаршей? Катя нахмурилась, не понимая, к чему клонит собеседник.— Они только что уехали из особняка, — продолжил Каин, наблюдая за реакцией начальницы. Лазарева рассмеялась, низким, злым смехом. — Ну и? Ты же знаешь Лиса! Решил очередную секретаршу «захомутать». Да и черт с ним. - Делая паузу. – А-а-а, Или ты сам глаз на неё положил? — с лукавой улыбкой она накрыла его руку своей, едва касаясь пальцами, и нежно поглаживая. — Нет, — Смотря на ее руки — Ты же знаешь, как я к нему отношусь. А они вдвоём… подозрительно уж как-то. — Не накручивай себя, — промурлыкала Екатерина, продолжая поглаживать его руку, намеренно выводя из равновесия, а затем вовсе переводя тему. — Как там девушки? Эдик с ними общался? — Да, — ответил Каин, щёлкая ручкой. — Но у него живот прихватило. А так вроде нормально. Слушай, а что бы ты сказала… ну так… если бы вдруг кто-то из наших пропал? Екатерина Ивановна пристально посмотрела на него. — К чему эти вопросы? Ты опять что-то задумал? Лис — проверенный человек. Вы с ним просто накручиваете себя. — Ну да, — протянул Каин с явным сарказмом, поднимаясь со стула. — Два дурака. — Вот именно. - сказала Катерина. – Я тебе еще докажу... Каин покинул кабинет, громко захлопнув за собой дверь.