Твое сердце снова бьется

Тело скручивает болью — вместо крови ее вены заполняли лезвия, что резали ее изнутри, казалось, каждая мышца сжималась в судороге, а внутри костей растекалась лава. Джинкс не слышала ничего, кроме собственных криков, перед глазами стояла непроглядная кровавая пелена. Она не может провалиться в спасительную тьму, боль буквально выдергивает Джинкс из нее и держит в сознании. Она не была способна пошевелиться, единственное, что она могла себе позволить — царапать ногтями металлическую поверхность, пока вместо ногтевых пластин не остались лишь куски мяса. Это длилось, по ощущениям, целую вечность. Голос давно был сорван, и рот не мог извергнуть ничего кроме сиплого хрипа. В какой-то момент Джинкс поняла, что само ощущение жизни в собственном теле невыносимо — каждый удар сердца разбивал ей грудную клетку, каждая венка в теле стучала ему в унисон разнося за собой болезненные вибрации. Дыхание стало невыносимой пыткой — вдох и ее тело будто пронзили сотни ножей, выдох и ей хочется выплюнуть вместе с воздухом легкие, чтобы не пришлось вдыхать вновь. В один момент это заканчивается, просто внезапно она проваливается в такое желанное небытие. Сквозь него Джинкс чувствует легкие, едва ощутимые прикосновения, будто крылья бабочки случайно задели ее кожу. Ей снится прекрасный сон. Не кошмар, нет, в этом сне так светло и тепло, что Джинкс никогда не хотела бы просыпаться. Она на берегу моря — вода глубокого лазурного цвета, она приятно холодит ступни и уходит в бесконечность, не зная конца, по крайней мере, именно так Джинкс всегда представляла море. Легкий ветерок ласково ерошит ей волосы. Иша бежит по берегу ей навстречу, брызги летят во все стороны, теплые лучи солнца мягко ласкают ее кожу. Она светится от радости, и Джинкс готова заплакать, когда слышит ее смех. Раскрыв руки для объятий, Джинкс сама подхватывает ее смех. С довольным визгом Иша пробегает мимо, сзади слышен громкий всплеск воды. Взволнованно обернувшись вслед за ней, Джинкс чувствует, как дрожат ее губы. Силко прижимает к себе Ишу, насквозь мокрый, он наигранно возмущается, сдерживая улыбку. Встретившись с ней взглядом, Силко протягивает руку, и Джинкс не думая хватается за нее, чтобы тут же упасть в воду. Ее малышка задорно смеется, а Силко треплет мокрые волосы Джинкс, тепло улыбаясь. Она так сильно хотела, чтобы этот сон никогда не заканчивался.

***

Веки были такими тяжелыми. С трудом приоткрыв глаза, Джинкс увидела лишь темно-красный балдахин освещенный теплым светом огня, что приятно потрескивал в камине. Ее ласково гладили по голове. В нос ударил острый запах табака, кожи и смолы, так пах дом и безопасность, так пах Силко. Они лежали в его комнате, на его кровати. Джинкс прижалась к боку Силко, а тот гладил ее по голове, читая книгу. Он выглядел уставшим, черты его лица заострились, а под его здоровым глазом залегли тени. Кинув на нее взгляд, скорее по привычке, а не потому что заметил ее пробуждение, Силко вздрогнул. Спешно отбросив книгу в сторону, он мягко обнял ее. — Ты очнулась, — прошептал он с такой несвойственной ему уязвимостью в голосе. — Ты наконец-то открыла глаза, Джинкс. — Высвободив ее из объятий, Силко потерянно начал всматриваться в ее лицо, — Как ты себя чувствуешь? Тебе больно? — Мне не больно, я в порядке, — язык плохо слушался, говорить было непривычно тяжело. — Просто нет сил даже рукой пошевелить. Силко спешно встал с кровати и направился в другой конец комнаты. Вернувшись, он приподнял ее голову и прислонил к губам флакон с какой-то жидкостью: — Выпей, это поможет. Брови Джинкс нахмурились, она никогда не была сторонницей всякой около лечебной ерунды. Каждый раз, стоило ей заболеть, Силко устраивал настоящий концерт, состоящий из бесконечных уговоров и попыток подкупа. Встретившись с ним взглядом, Джинкс столкнулась с неприкрытым беспокойством и, задавив в себе возмущения, смиренно выпила содержимое. Только в этот раз. Жидкость была горькой, и пришлось совершить огромные усилия, чтобы проглотить эту дрянь. К скривившемуся рту тут же приставили стакан воды, и на том спасибо. Еще немного посуетившись, Силко наконец-то вернулся к ней на кровать, укладывая к себе на грудь ее голову и вновь гладя ей макушку. — Финн мертв, — холодно сказал он. — Взрыв уничтожил почти всех его людей, а тех, кому не повезло выжить, сейчас активно допрашивают. Что произошло, Джинкс? — Он хотел тебя убить, — Силко никак не отреагировал. — Похитил меня, чтобы выманить тебя, а потом прикончить и занять твое место. — Это я уже знаю, — хмыкнул он. — Меня не интересует это ничтожество, я спрашиваю, что случилось с тобой. — Ну, — пальцы сжали его рубашку, — меня связали и бросили в подвале. Я смогла выпутаться, задушила веревкой своего надсмотрщика, нашла у него шиммер и выпила его, — мышцы Силко разом напряглись. — У меня не было выбора! Без него я бы не выбралась, потому что мне пришлось сцепиться с парой человек! А потом пришлось лезть наверх, чтобы выбраться через окно, я увидела тебя, испугалась и пальнула по бочке с шиммером, а дальше сам знаешь. — В тебе было три пули. — А я не говорила, что меня с радостью отпустили и терпеливо ждали, пока я их не взорву. — Ты чуть не умерла, — прошептал он. — Половина костей была сломана, ты потеряла много крови, тебя пришлось вытаскивать с того света. — Ты притащил меня к Синджеду, да? — ей не ответили, — Сколько он ставил свои опыты на мне? По ощущениям, я проторчала на его столе вечность. — Два дня, — его голос дрогнул. — В какой-то момент шиммера в тебе стало больше, чем собственной крови, он теперь стал частью тебя, его не вывести. Ты много помнишь? — Больше, чем хотелось бы, — губы тронула слабая ухмылка. История имеет свойство повторяться, да? — Было больно. — Я знаю, — Силко крепко обнял ее, прижавшись губами ко лбу. — Этого больше никогда не повторится. Треск поленьев в камине, стук сердца Силко, его равномерное дыхание и родной запах приносили воистину умиротворяющий эффект. Спать не хотелось, ей просто было так спокойно и тепло, что ее вечно встревоженный разум погрузился в приятную тишину. — Почему ты испугалась меня, когда увидела? — Вопрос привел ее в ступор, потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чем он говорит. — Не тебя, а за тебя, — Джинкс чуть покачала головой, потираясь щекой о его рубашку. — Ты должен сидеть в своем кабинете, командуя оттуда, а не лезть в самое пекло, рискуя своей жизнью. — Думаешь, я не могу за себя постоять? — Можешь, — улыбнулась она грустно, — Но ты мог умереть, я не могла этого допустить. — Джинкс, — Силко заправил прядь ее волос ей за ухо и посмотрел прямо в глаза. — Никогда больше не рискуй своей жизнью, тем более ради меня. Ты ребенок — это взрослые должны защищать тебя, а не наоборот. — Тогда пообещай, что никогда не умрешь. — Все когда-нибудь умирают, Джинкс. Я не могу тебе обещать такое. — Пообещай! Я скоро вырасту, и буду выполнять твои поручения! — Она попыталась приподняться, но Силко удержал ее на месте. — Это нечестно! И глупо! Ты же не запрещаешь своим головорезам умирать, то есть это, конечно, нежелательно, но ведь ты сам отправляешь их на опасные задания. — Они мои подчиненные, — припечатал он. — А я нет? Мне ведь тоже придется… — Ты моя дочь, а не подчиненная! — Силко тут же осекся. Джинкс застыла, не способная поверить в услышанное. Он сказал, что она… Он правда это сказал? По настоящему?! — Прости, мне не стоило это говорить, Вандер был твоим отцом, — Силко разжал объятья и попытался встать, но был нещадно прижат к кровати — Джинкс навалилась на него и крепко вцепилась, не собираясь отпускать. — Повтори это. — Джинкс, я… — Повтори это! —Умоляю, Силко. — Ты моя дочь. — А ты мой отец, — Ее голос задрожал, всхлипнув, Джинкс уткнулась в его грудь, крепко обняв. — Поэтому тебе и нельзя умирать. Силко, застигнутый врасплох, заторможенно погладил ее по спине, мыслями явно пребывая где-то далеко. Джинкс сходила с ума от счастья, не веря в происходящее. Силко назвал ее своей дочерью. Силко любит ее. Она впервые в жизни назвала его отцом. Вслух, мать вашу, хотя даже в мыслях не решалась. — Хорошо, — наконец-то заговорил он. — Обещаю, я не умру.