Твое сердце снова бьется

Она убегает. Отдаляется все сильнее и сильнее. Синяя макушка уже так далеко, а Джинкс не может догнать ее, как бы не старалась. В какой-то момент она почти нагоняет ее, почти дотягивается до нее рукой, еще немного, ну же, осталось еще пара сантиметров и Джинкс схватит ее за шкирку, дернет назад, отругает за глупый риск, а потом обнимет так крепко, что у этой дурехи заскрипят кости. Она почти поймала, осталось немного. Внезапно Джинкс хватают сзади, держат мертвой хваткой, не отпуская. Джинкс бьется в панике, кричит, она ведь почти успела! Зачем, Вай?! Отпусти! Синяя макушка вновь отдаляется, бежит во тьму, из которой слышится жуткое рычание. Вернись! Иша, вернись! Тьма поглотила ее окончательно, слышно лишь эхо, заглушаемое ее криком. Чудовище яростно ревет. Из темноты покатилось что-то, оставляя за собой красные следы. Сквозь алый пробиваются синие пряди. Джинкс кричит, на нее смотрят пустые глаза Иши. — НЕТ! Руки не отпускают ее, лишь начинают издевательски трясти. — НЕТ! ТОЛЬКО НЕ ЭТО, НЕТ! — Джинкс! — ее продолжают трясти. — Не умирай! Не бросай меня! — голосовые связки сводит от боли, а чудовище продолжает реветь ей в уши — Останься рядом со мной! — Джинкс! Она не сразу понимает, что все это время сквозь рев монстра слышала голос Силко, что это его руки, а не Вай тормошат ее. В глазах еще не прояснилось, воздух резал ее легкие подобно ножу. Силко правда здесь? Настоящий? — Ты живой? — звук похожий на бульканье царапает ей горло. — Я не убила тебя, ты правда живой? Будто издеваясь, он не отвечает, только смотрит на нее с дурацким беспокойством. Она хватает его за воротник рубашки и встряхивает, ее сил едва хватает, чтобы он чуть покачнулся. Тогда Джинкс просто решает закатить истерику. Кричит, бьет его по груди, кажется даже пинает пару раз и плачет. Силко крепко ее обнимает, гладит по голове и молчит. Когда сил у неё больше не остается, он только спрашивает, полегчало ли ей. Удивительно, но ей на самом деле легче. Это повторяется следующей ночью. Она снова и снова подрывается из-за кошмара, чтобы вновь наткнуться на его обеспокоенное лицо. Первые минуты после пробуждения Джинкс даже не понимает, что проснулась. Рев Вандера, звук падающего тела, собственные крики, скрип когтей, иногда жалостливо-снисходительный голос Вай преследуют ее даже наяву. Однако… Они затихают. Стоит Силко обнять её, и зрение проясняется. Неумолкающие голоса растворяются в его вечно ровном, уверенном голосе. Силко словно добавил к своему бесконечному списку дел новый пункт — проведывать ее ночью, чтобы разбудить. А стоит ему днем заметить ее, он спрашивает поела ли она, не нужно ли ей что-то. Силко другой. Он будто поменялся со своей более взрослой версией местами, слишком заботливый по отношению к ней. Раньше все было иначе, ее Силко в первый год их совместной жизни раздражался, когда она путалась под ногами, недоуменно смотрел, если натыкался на нее, словно видел в первый раз. Они полюбили друг друга спустя годы притирки друг к другу, спустя неловкую заботу с его стороны, появившуюся со временем, сквозь разговоры по душам и понимание, что в мире нет больше никого, на кого они могут положиться. Этот Силко разительно отличался от ее старых воспоминаний, и до боли был похож на себя из воспоминаний свежих. И это ранило так сильно, что хотелось кричать, и это же делало ее такой счастливой, что ей хотелось бесконечно улыбаться. Джинкс ходит за ним хвостиком, не дает и шагу ступить без нее, вызывая недоумение, однако он не говорит ни слова против. Сейвика без остановки кидает в её сторону язвительные комментарии, но Джинкс не слушает, пусть бесится на здоровье, главное, что Силко рядом, живой и невредимый. Постепенно Силко привыкает, что рядом с ним постоянно маячит синяя макушка. Честно говоря, Джинкс боялась, что он просто устанет играть роль доброго воспитателя, ему надоест ее навязчивость, и тот ее выкинет как простую дворняжку. Прошлый Силко так и поступил бы. Но Силко терпит. Силко свыкается с новым человеком в своей жизни. Силко покупает ей новые вещи, всегда интересуется в порядке ли она. Силко успокаивает ее после каждого кошмара, ничего не спрашивая. Силко обнимает ее, когда она начинает нервничать, улавливая ее беспокойство за доли секунды. Силко. Силко. Силко. Через месяц она разрисовывает мелками его кружку, а он пьет из нее как ни в чем не бывало, приводя ее в неописуемый восторг. Она валит очередного киллера точным выстрелом, и Силко одобрительно гладит ее по голове. У них появляются общие ритуалы, вроде совместного завтрака, или заплетания ее волос. И от счастья у Джинкс кружится голова. Год! Прошел всего год, а она каким-то магическим способом добилась с ним отношений, которые в прошлом развились у них только через года три, если не больше. Силко начинает этот разговор вечером, когда она почти засыпает на диване в его кабинете: — Вандер хотел убить меня, — сонливость снимает как рукой, — После битвы на мосту, он решил сдаться, а я хотел бороться дальше, — его голос был глубоким и задумчивым, с едва заметными нотками нервозности, за которыми пряталась уязвимость. В этом времени он впервые решил поделиться с ней этой деталью своей биографии. И хоть Джинкс много раз слышала эту историю, она вся подобралась, готовая его выслушать, — Между нами завязалась ссора, за ней драка, в ней я потерял свой нормальный глаз и чуть не оставил в ней свою жизнь. Вандер топил меня, в рану заливалась вода смешанная с грязью и токсинами. — Силко неосознанно коснулся шрама. — В ту ночь он убил меня. — Но ты живой, сидишь прямо предо мной, — Джинкс знала, что он скажет, конечно же знала, но подыграла, ведь сейчас Силко впервые по-настоящему открылся ей. — В ту ночь слабак утонул, сдавшись, а на его месте появился человек гораздо сильнее. Я переродился, отбился от Вандера и смог выжить. Вандер был мне братом, самым близким человеком, но он предал меня, и теперь он мертв. Я могу простить многое, Джинкс, но не предательство. Джинкс помнила ту записку, знала, что Вандер сразу же пожалел о своем поступке, знала, что он годами винил себя. Она могла бы сказать Силко про письмо, но ни за что не скажет — это не принесет ничего Силко кроме боли, ведь ничего уже не исправить. Джинкс знает, что Вандер где-то у Синджеда сходит с ума от его сумасшедших экспериментов, но промолчит — ведь пустые глаза Иши до сих пор преследуют ее в кошмарах. Может позже. — Я тоже не прощаю предательство, когда Вай вернется, я раздавлю ее. — Твоя сестра мертва, — хмыкнул Силко. А еще Джинкс знала, что Вай живее всех живых и сидит в тюрьме, жалея о случившемся. Вот только она прекрасно помнила как быстро сестра предавала ее снова и снова, а значит ее снова заменят на Кейтелин, как только подвернется возможность и вновь бросят. — Вай всегда умела удивлять, поверь мне на слово — она жива. — Как тебе будет угодно, — сказал он, растрепав ей волосы. Она была беспечна, раз верила, что изменения, которые она понесла за собой ни на что не повлияют — следующим утром Силко не нашел ее ни в постели, ни в Последней капле.